Прибытие

Глава 29 Разоблачение

Мини-НПЗ (нефтеперерабатывающий завод) было решено установить непосредственно на месте. Для этого Репей и Болотов с помощью десантника Козырева по частям перевезли необходимое оборудование к выходу из «объекта» — так мы окрестили базу «небесных людей». Подготовка площадки на открытом воздухе, сооружение навеса из брезента, сборка и отладка оборудования заняли весь день. Работа кипела, поскольку до выработки «Ермаком» последних капель энергии оставалось все меньше времени. К моменту запуска НПЗ нам оставалось дрейфовать в воздухе не больше часа, и, естественно, все вокруг нервничали.

Пришедший в себя Чак Ноллан подал блестящую мысль — снять с «Ермака» один из разряженных аккумуляторов и попытаться подзарядить его от сети «объекта». Подсказал и сам же вызвался выполнить эту задачу, но его физическое состояние не позволяло мне дать ему добро на такую работу. Вместо него этот трюк вызвался выполнить Сергей Козырев. Вооружившись камерами и подробными ЦУ от своего сослуживца, он отправился к «объекту». Чак Ноллан по видеосвязи контролировал ход подключения нашего аккумулятора к чужой энергосистеме, и уже через час у нас на руках был на треть заряженный аккумулятор, таким образом мы выиграли еще пару часов дрейфа на антиграве.

Таким же способом Козырев полетел заряжать и второй аккумулятор, и лишь когда он вернулся обратно и подключил его к «Ермаку», мы смогли выдохнуть. Теперь у нас было достаточно энергии, чтобы дождаться долгожданной заправки баков челнока. Кризис миновал.

Настроение экипажа заметно улучшилось. Работа по перегонке дизельного топлива из подземных резервуаров и превращению его в керосин для наших двигателей кипела еще несколько часов, в течение которых я успел немного поспать и привести в порядок разрозненные мысли.

Озвучивать свои предположения насчет текущей позиции я не стал, решив приберечь собственные карты напоследок. Мне было интересно, что на уме у Марии и как она преподнесет свои мысли.

Когда вся работа по перегонке первых нескольких тонн керосина была завершена, Болотов и Козырев вернулись на «Ермак», притащив на антиграве целую бочку топлива. Этого должно было хватить для полета челнока от озера к точке выхода из «объекта», а уже там планировалось дозаправиться под завязку.

— А что дальше? — резонно спросил Репей, когда Ковалев озвучил планы на ближайшую перспективу.

По моему совету Ковалев решил собрать совет, выслушать все предложения, благо их было не так много, а затем проголосовать за тот или иной вариант.

Сам я был в предвкушении большой игры и сидел в дальнем ряду пассажирского отсека, слушая его выступление.

— Господа офицеры, уважаемый доктор, — кивнул геологу Ковалев, — я собрал вас всех, чтобы выразить каждому из вас благодарность. Последние напряженные часы на этой планете дались нам крайне тяжело, но считаю, что мы с честью преодолели трудности, ответили на вызовы, которые нам сделала сама судьба, и не посрамили звание величайшей расы на планете.

Никто не осмелился прокомментировать вступительную часть, и потому, выдержав паузу, Ковалев продолжил:

— Считаю необходимым подвести некоторые логические итоги нашего пребывания на планете. К этому часу мы добились следующих показателей: первое — несмотря на активное противодействие со стороны коренного населения планеты…

— Местного населения! — поправил его я.

— Да, соглашусь с Германом. Несмотря на активное противодействие местного населения, мы решили нашу основную задачу по достижению энергетической независимости. В настоящий момент, имея запасы заброшенного «объекта», мы обзавелись топливом на несколько месяцев вперед. Нам удалось выяснить, что на планете, помимо кровожадных белых медведей, есть новый вид — колонисты так называемых «небесных людей». Открытый Германом и Чаком репродуктивный центр не принадлежит землянам. Нам неизвестны ни представленные на этой базе технологии, ни язык, ни цели, которые преследовала раса, оставившая на нашей планете такой четкий след. Сам факт того, что мы встретили очевидное доказательство наличия иной формы жизни во вселенной, — уже величайшее открытие за всю историю человечества. Прошу это учитывать, хотя и понимаю, что в той нелегкой ситуации, в которой мы сейчас находимся, это открытие несколько меркнет в своей значимости. Но я подчеркну еще раз, и пусть эта фраза впечатается в ваше сознание намертво: мы не одиноки во вселенной!

Ковалев опять взял паузу, пробегая взглядом по лицам присутствующих. Тишину так никто и не нарушил, и потому Егор продолжил брифинг:

— После обретения нами относительной независимости от кнеса и ему подобных, считаю первоочередной задачей определить дальнейшую тактику нашего пребывания на планете. Предлагаю в качестве цели номер один определить исследовательскую миссию на месте крушения челноков «Смелого» и «Смирного». Задачи миссии: первое — сохранение ценных для нас ресурсов, второе — поиск останков экипажей этих челноков и организация достойных похорон. Это наши товарищи, и наш долг почтить их память. И третье — поиск черных ящиков с этих челноков. Их записи, мысли, отчеты, телеметрия и разговоры могут приоткрыть завесу тайны над экстренным отбытием «Магеллана» из Солнечной системы. У меня все. У кого какие возражения?

Ожидаемо слово взяла Мария. Девушка неторопливо поднялась, встала перед собравшимся экипажем, сменив Ковалева, и спокойно проговорила:

— Не вижу никакого смысла в предложенной товарищем майором миссии, — довольно сурово произнесла она. — Мертвым на почести наплевать! «Смелый» и «Смирный» выпали из луча в верхних слоях атмосферы, и характер их крушения не оставляет нам шансов найти хоть что-то мало-мальски целое. Плюс разброс обломков, даже если мы и найдем какие-то фрагменты, колоссален. Я внимательно изучила записи их крушения. Мы будем жечь драгоценное топливо, ища иголку в стоге сена. И я уверена — ничего из того, что мы сможем найти, не покроет тех затрат, которые мы понесем при этом.

— Ваше предложение? — уточнил я, и девушка, внутренне собравшись, продолжила:

— Мое появление на планете продиктовано тем, что я имела доступ к системам «Магеллана». Перед тем, как наш звездный крейсер лег на курс к червоточине, я своими глазами видела сигнал с планеты. Здесь, на Земле, мы тоже уже трижды фиксировали его, и мне удалось запеленговать источник. Мы имеем четкие координаты. Радиус поиска всего пятьдесят километров против трех тысяч в случае с поиском пропавших обломков.

— Вам удалось расшифровать сигнал? — перебил я девушку.

— Что? — не поняла Мария.

— Сигнал, который мы принимаем? — уточнил я. — Это сигнал бедствия, или, может, координаты, или кто-то просто забыл радио выключить?

Мария злобно сверкнула глазами и выпалила:

— Расшифровать сигнал мы не смогли.

— Почему?

— Мощностей компьютера «Ермака» не хватает, чтобы расшифровать данное сообщение.

— Как далеко нам лететь?

— Больше трех тысяч километров, — выдохнула девушка.

— Иными словами, — встал я со своего места, — мы находимся в лесу, полном смертельных опасностей, без источника света и с сомнительными перспективами на выживание, а вы предлагаете пойти в самую глушь только потому, что там кто-то запалил костер?

— Нет! — начала терять терпение Мария. — Я не предлагаю нам шарахаться по лесу. Я предлагаю проверить имеющиеся у нас координаты.

— А в чем, собственно спешка? — вмешался Ковалев. — Почему мы не можем отправиться в это дальнее и опасное путешествие, подготовившись несколько лучше?

— Потому что в любой момент сигнал может оборваться! — прорычала девушка.

Напряжение в салоне росло. Чак Ноллан тоже взял слово:

— Но ведь этому сигналу может быть несколько сотен лет. С чего вы взяли, что завтра он прекратится? К тому же вы сами сказали, что у нас есть точные координаты. Нам, по сути, вообще не нужен этот сигнал для ориентации. Прилетим, когда будем готовы. Просканируем местность. Найдем источник и изучим его как следует. Подготовленные. С провизией. С оборудованием. Зная устройство данного мира, а не с наскока.

— Согласен, подхватил Козырев. Чак еще слаб, и мы только что потеряли Филиппа. Нам бы в себя прийти…

— Да некогда нам в себя приходить! — выйдя из себя, закричала девушка. — Пока мы тут себя жалеем, там, возможно, кому-то помощь нужна.

— Кого вы там надеетесь найти, Мария? — наконец задал я прямой вопрос.

Девушка вздрогнула.

— С чего вы взяли, что я ищу именно кого-то? Я просто знаю, что поиск обломков шаттлов ничего не даст. А тут имеются точные координаты…

— Чего? Координаты чего мы имеем? Вы не думали, Мария, что на планете, где мы имеем все признаки экспансии и захвата, возможны и другие базы пришельцев? — наседал я.

— Нет, не думала! Это не пришельцы!

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я знаю!

— Что вы скрываете от нас? — я чувствовал, что девушка вот-вот окончательно потеряет самообладание и расколется.

— Я сказала, все что знаю!

— Нет, Мария, не все вы нам рассказали, — я точно подобрал время для последнего укола, и девушка испуганно взглянула мне в глаза. — Вы не все нам открыли, ведь так? Вы не к нам спускались и не за странным неопознанным сигналом с заполярья. Вы точно знали, кто и где вас ждет.

— Что ты несешь, Герман? — удивился Ковалев. Все вокруг смотрели на меня.

— Это вы устроили диверсию на «Магеллане»?

Девушка попятилась к кабине пилотов. Все привстали.

— Вы еще на Земле придумали этот план, верно? У вас были все возможности для его реализации. Вы пилот, вы имеете доступ ко всем системам корабля, вы были не в ладах с капитаном Веровым. Мотив? Вполне. Так зачем же вы устроили этот спектакль с закодированным сигналом из заполярья?

— Придержи коней, Герман, — встал на защиту девушки Ковалев. — То, что она могла все это сделать, еще не говорит о том, что она в чем-то виновна. Мотив ненависти к капитану Веровому, может, и весомый, но уничтожать из-за этого два экипажа…

— Три, — поправил я. — Мы — случайная производная и не входили в планы Марии. Вспомните ее пробуждение — она не ожидала нас тут увидеть. Она лежала в глубоком криосне, и разбудить ее по плану должны были вовсе не мы.

Ковалев, выслушав меня, вновь перевел взгляд на Марию. Я сел на кресло перед девушкой, на всякий случай активировав силовое поле, и предложил:

— Почему бы вам не сказать нам правду?

Девушка в ужасе смотрела то на меня, то на остальных членов экипажа:

— Какую правду?

— Там, куда вы так стремитесь, находится отец ребенка?

Повисла гробовая тишина. Все уставились на Марию. На девушке лица не было. Она уткнулась спиной в двери кабины пилотов и медленно осела под ними на пол.

— Откуда вы знаете? — хриплым голосом спросила она.

— Логика, — развел я руками. — Когда я увидел вас там, на «Магеллане», спорящей с руководителем ОНР о необходимости включения вас в списки первых десантных кораблей, то не сразу понял, зачем вам это нужно. Мир вокруг изменился. Все, кого мы знали, давно погибли. Что вам делать на планете, которую и нашей-то назвать трудно? Потом вдруг эта катастрофа, и вы сваливаетесь буквально нам на голову. Хотели попасть на планету — и попали. Совпадение? — я покачал головой. — Нет, не думаю. А после этого ваша же капсула выдала мне вашу тайну. Да, господа, наша майор Мария Веровая беременна. Ее плод сейчас находится в коконе из наннитов, готовый в любое время по команде извне начать развиваться. Вот я и подумал, а ради чего или ради кого может беременная женщина так рисковать собой и ребенком, подставляя своего отца, капитана Верового, и сбегая с орбиты? Итог — ради любимого. Ради отца ребенка.

Девушка сидела на полу «Ермака», уставившись в одну точку, и по ее щекам катились крупные капли слез. Мне стало даже несколько не по себе. Довел-таки. Но оно того стоило. Девушка перевела взгляд на меня и прошептала:

— Я люблю его. Я без него жить не смогу. Да. Там он — мой Кос.

Вакуум тишины взорвался возмущенным возгласом Чака Ноллана:

— Ахренеть расклад! Угробить три шаттла, отправить папашу, а вместе с ним и семь миллиардов населения планеты в бесконечное путешествие к другой галактике — и все ради того, чтобы увидеться с каким-то хмырем по имени Кос⁈

— Я люблю его, — одними губами повторила Мария.

— Так себе мотив, — сухо ответил я ей. — С чего вы вообще взяли, что этот ваш Кос все еще на планете?

— Мы поклялись.

— Что?

— Быть вместе! — внезапно улыбнулась девушка, переводя взгляд на меня. — Вы все правильно сказали, доктор. Я вернулась не ради вас. Я вернулась ради него. И «Магеллан» вернулся, потому что Кос послал то сообщение с Земли.

— Что??? — хором протянули почти все присутствующие.

— Мы так договаривались еще до отлета. Таков был план.

— План сорвать величайшее путешествие человека во вселенную ради того, чтобы воспитывать вместе карапуза??? Вы не думали, что можно было просто не лететь и самой остаться?

— Не все так просто, Герман. План не удался, какой смысл теперь о нем говорить?

— Ооо, нет, напротив! — взревел Ковалев, который до этого момента молчал, постепенно наливаясь краской. — Мне кажется, сейчас как раз самое время рассказать нам ваш план! Из-за вашего плана немного изменились наши планы. Вся наша жизнь слегка поменялась, если вы не заметили!

— Я только не могу понять ваших истинных мотивов, Мария, — подтолкнул я девушку к откровенности и решил использовать свой последний козырь. — Расскажите нам все, от и до. В чем был ваш план? Где произошла осечка? Вам уже никуда не деться с этой планеты и вам никуда не деться от нас. А в сложившихся условиях я единственный, кто может гарантировать вам рождение вашего ребенка. Не думаете же вы, что местные бабки-повитухи знают о том, как правильно размораживать ваш эмбрион? Примите факт, что мы все тут повязаны. Покайтесь и смиритесь с этой мыслью. Мы не варвары. Мы представители самого гуманного социума за всю историю Земли.

Мария недружелюбно посмотрела в мою сторону и с усмешкой произнесла:

— Самого гуманного? Как же вы все-таки зашорены в своей уверенности, что вы являетесь апогеем человеческой культуры.

— Что вы имеете в виду?

— Вы действительно полагали, что на Земле настал рай? Вы на полном серьезе воспринимали всю ту пропаганду, которой нас кормили наши СМИ? Да вы просто смешны!

Девушка перестала улыбаться и обвела присутствующих взглядом:

— Взгляните на себя! Общество, победившее войны и голод. Общество равенства. Общество единой религии. Общество единовластия. Единая власть на всей планете. Победа славянского мира над западными демократиями. Ославянивание всех на планете. Одна культура, один полиязык. Вы такой видите свою идеальную цивилизацию?

Я немного напрягся.

— Причем тут мое видение мира? Нашего мира больше нет. Да, мы победили в последней войне. Да, мы построили более справедливое общество и добились равноправия всех народов. Но установление единой власти не могло не привести к смешению культур, религий и языков. Да, мы видоизменили общество, но в итоге оно изменилось к лучшему! Вы не можете отрицать этого! Сам факт того, что мы достигли небывалых высот в науках и вышли за пределы млечного пути, говорит о правильности нашего пути.

— Но никто не спрашивал нас, а нужен ли нам этот путь?

— Кого «нас»? — сурово спросил Ковалев, и я ответил за Марию.

— Полагаю, наша сослуживица состояла в рядах антиглобалистов.

— Да, вы правы, — легко подтвердила мою догадку Мария. — Мы были против этого пути. Я была против из-за отца. Другие были против по своим соображениям, но нашу правду никто не воспринимал всерьез. И мы доказали, что с нами нужно и должно считаться.

— И что это за правда? — поинтересовался Ковалев.

— Простая правда-истина — что нельзя насильно смешивать расы. Нельзя всех подводить под одно лекало. Каждый человек уникален и имеет право на свою аутентичность. Единый мир с закосом в славянскую культуру устраивал далеко не всех.

— И чего же вы хотели?

— Вернуть все в прежнее русло, конечно. Мы хотели, чтобы китайцы оставались китайцами и говорили на китайском языке. Немцы должны были остаться немцами, и так со всеми народами.

— А что с теорией расового превосходства? Усреднив и перемешав всех, мы наконец избавились от расизма. Мы получили колоссальный по размерам человеческий генофонд. До этой политики некоторые нации просто вырождались!

— А после нее выродились окончательно! — огрызнулась Мария.

— Мы ушли далеко в сторону, — остановил я полемику. — Оставим прошлое и ваши замашки антиглобалистки. Теперь мир скроен иначе, и нам в нем жить. Лучше расскажите-ка о своем возлюбленном — Косе.

— Мы познакомились на форуме антиглобалистов еще в студенческие годы. Я не думала, что есть такие люди. Мы открылись друг другу и полюбили друг друга. Это счастье — встретить человека, который отзеркаливает твои собственные убеждения и принципы. Счастье иметь общие цели — как краткосрочные, так и длительные.

Мария рассказывала о своем возлюбленном, и взгляд ее был устремлен в пространство. Она сейчас была не с нами. Она была с ним.

— Еще тогда мы поклялись никогда не разлучаться и изменить мир, из изгоев превратиться в его правителей. И вот однажды случился в нашей жизни «Магеллан». Когда отец рассказал мне об этой миссии, я ушам своим не поверила — это же то самое дело, сорвав которое, мы могли запустить колоссальную волну в обществе. Волну возмущения, которая поглотит все на свое пути. Одной маленькой диверсией мы могли сорвать планы глобалистов о порабощении иных миров. Им мало было захватить свой мир, они замахнулись на экспансию во вселенной. Смешные людишки!

— И каков был план? — сухо поинтересовался Ковалев.

— Все было до безобразия просто. Нам с Косом нужно было придумать, как сделать так, чтобы один из нас попал на «Магеллан», а другой остался бы на Земле. И, по сути, неважно было, кто какую роль бы выполнял. Вышло так, что Кос остался дома, не прошел отбор, а мне удалось попасть в экипаж «Магеллана». И не просто в экипаж, а в командный состав, принимающий решения. Я имела доступ ко всем узлам и агрегатам корабля. У меня были ключи шифрования квантового компьютера, и я передала их на Землю. Я до сих пор удивляюсь, насколько легко оказалось сорвать самое грандиозное путешествие человечества. Нужно было знать коды доступа к передатчику на Земле и знать, какую именно передачу отправлять. Кос справился великолепно. Единственное, что могло нам помешать — моя несвоевременная беременность. Но разве можно отказываться от подарка свыше? Мы приняли решение заморозить ее, а после моего возвращения должны были воссоединиться и стать семьей.

— Хотите сказать, до нашего выхода из червоточины на другом конце вселенной ваш Кос находился в анабиозе тут, на Земле?

— Да. Мы все рассчитали. Он вышел из анабиоза ровно в тот момент, когда мы вышли из червоточины на другом ее конце. Затем Кос послал с Земли к «Магеллану» зашифрованное послание и вновь лег в анабиоз дожидаться меня.

— И тот сигнал, который вы поймали — это его криокапсула?

— Да.

— Замечательно. А людей убивать — это тоже часть плана? — сурово спросил Ковалев.

— Нет, — опустила голову Мария. — Я вам клянусь, что рассказала все, что знаю. К событиям, произошедшим на «Магеллане» после нашего возвращения, я никакого отношения не имею. Я до сих пор не знаю причин, по которым крейсер унесся прочь от нашей планеты. Возможно, мой папаша, капитан Веровой — действительно настолько фанатик своего дела, что решил завершить свою миссию во что бы то ни стало.

— Хотите сказать, это действительно не ваших рук дело? — уточнил я.

— Нет. Я к этим событиям непричастна. Как только я поняла, что все идет не так, как было запланировано, я бросила все и покинула «Магеллан» на своей спасательной капсуле. Дальше вы и сами все знаете. Я действительно не рассчитывала, что вы меня разбудите. Мою капсулу должен был обнаружить в условленном месте в условленный год Кос. Это все, что я знаю, а теперь оставьте меня в покое. Вы действительно мне все сейчас противны. Но это не отменяет того, что полет в Заполярье должен состояться! Только так мы сможем выяснить, что же стряслось с планетой за время нашего полета.