Прибытие

Глава 27 Открытие

Бурный поток воды иссяк так же внезапно, как и обрушился на нас, словно кто кран выключил. Наспех сориентировавшись, я увидел в паре метров от себя недвижимого Чака.

— Чак! — прохрипел я, выплевывая свой загубник и лихорадочно пытаясь отвязаться от страховочного крюка. — Чак, ответь мне!

Мне наконец удалось освободиться и с замирающим сердцем я подполз к десантнику. Тот наглотался воды и лежал без сознания. Одним сильным рывком за скафандр я приподнял тяжелое тело и перебросил его через свое колено. Два резких удара по спине.

— Чак! Не расстраивай меня, так быстро не тонут!

Я сделал еще пару ударов по спине и увидел, как изо рта десантника потекла вода.

— Чак! Да чтоб тебя! — выругался я, переворачивая его на спину и прикладываясь к груди, чтобы послушать биение сердца.

Увидеть биологические показатели десантника я мог лишь через шлем, оставленный мной у входа в пещеру. Так что действовать пришлось по старинке. Биения сердца я не расслышал. Грудная клетка не курсировала. Лицо Чака посинело. Пять секунд тишины, чтобы диагностировать клиническую смерть. И поехали:

— Черта с два ты у меня умрешь сегодня! — прорычал я, вынимая из бокового кармана подсумка медицинский пистолет с адреналином и вкалывая препарат в вену на шее. Затем перикардиальный удар двумя кулаками. Кинетическая энергия всего два-три джоуля на миокард, но иногда хватает. Не помогло! Не беда — восстановим ритм своими силами.

— Преступаю к реанимации! — выкрикнул я, сам не зная для кого.

Четкими выверенными движениями я начал надавливать на грудную клетку сложенными в замок руками. Забавно. Я тридцать лет в медицине, а основы реанимации на живых людях ни разу не применял, лишь на ежегодных фантомных курсах. Да и те, по мере роста моего скила и авторитета, в последние годы носили лишь формальный характер. Никому и в голову прийти не могло, что древние знания о СЛР (сердечно-легочной реанимации) могут пригодиться в реальных условиях. Все привыкли обходиться гидроскопичным оксигелем при реанимации утопленников, да восстанавливающими сердечный ритм нанитами. Что ж, когда-то нужно начинать, почему бы не сегодня?

«Гадство! Забыл отметить время начала реанимации! — вспомнил я рекомендации методичек и тут же отмахнулся от них. — Ну и ладно, отчитываться все равно лишь перед самим собой!»

На тридцатой компрессии я остановился и вновь припал к груди Чака. Нет дыхательных движений, нет сердечной деятельности. Продолжаем.

— Раз, два, три… — считал я вслух, чтобы не сбиться.

На пятнадцатой компрессии я почувствовал, что сломал напарнику пару ребер.

—…шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…

«Так и должно быть, Чак! Не сломал грудную клетку — не делал реанимацию! — вспомнил я институтские годы. — Все правильно! Компрессии должны быть амплитудными. Продавливать нужно пять-семь сантиметров грудной клетки!»

На последней, тридцатой компрессии опять что-то хрустнуло. Я прильнул к Чаку, пригляделся — не дышит.

— Твою ж мать, Чак! Заводись! Эдак я тебя всего переломаю. Перед ребятами неловко будет!

Запрокинуть голову, пальцами проверить, не запал ли язык, зажать нос. Плотно прижимаюсь своими губами к холодным губам Чака. Два глубоких вдоха. Вижу, как поднимается и опускается его грудная клетка. Значит, делаю все верно. Опять качать!

— Раз, два, три, четыре… Чааак! Очнись!

Уже на третьем круге руки деревенеют, спина наливается свинцом. Промокший скафандр усложняет работу. Это лишь в кино реанимация — плевое дело. Пару раз надавил на грудь симпатичной девице, приложился в нежном поцелуе к губам и — хэппи энд. В жизни перед тобой, как правило, здоровенный десантник с пятидневной щетиной, у которого постоянно изо рта выходит соленая вода с остатками завтрака вперемешку.

— Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять и…

Резкий, судорожный вдох и кашель. Затем Чака вырвало. Все, жить будет!

— Как же ты меня напугал, приятель! — выдохнул я, падая рядом со сложившимся пополам десантником.

— Надеюсь, ты не приставал с искусственным дыханием? — откашлявшись, прохрипел Чак. — Забыл про дыхательный аппарат.

Я молчал, стараясь унять дрожащие руки. Я впервые ими спас чью-то жизнь. Как же это утомительно, оказывается.

«Так, взять себя в руки. Встать!» — даю себе мысленную команду и встаю.

Я помог Чаку опереться спиной о стену и сел рядом перевести дыхание:

— Я тебе ребра сломал.

— Чувствую, — ответил Чак осипшим голосом. — Спасибо.

— Да обращайся, если что.

Мы засмеялись, и Чак тут же зашелся в приступе кашля, скривившись от боли в ребрах.

— Все, все, — постарался успокоить я десантника, — сейчас вколю обезболивающее.

Чак лишь кивнул в ответ. Было видно, что ему сейчас не до шуток, но парень мужественно терпел.

— Идти сможешь? — спросил я после укола.

— А есть выбор? — отозвался Чак и протянул мне руку.

Я помог ему встать.

— Люк ты открыл, как я понимаю.

Чак кивнул.

— Что у нас со связью? — поинтересовался я. — Я свой наушник потерял.

Десантник потянулся к своему уху и достал промокшую гарнитуру:

— Мой на месте, но не фурычит почему-то.

— Вода?

— Да нет, он должен работать и под водой. Просто нет связи. Начал барахлить еще перед выбросом.

— Ладно, жди тут. Я сбегаю к шлемам, постараюсь связаться с «Ермаком» и доложить.

Чак вновь кивнул и облокотился на стену, приготовившись меня ждать. Я вернулся довольно быстро:

— Нет связи.

— Странно… — протянул Чак. — Может, с «Ермаком» что?

— Всплытие покажет. Гадать нет смысла. Пойдем, посмотрим, что ты за ящик Пандоры открыл.

— Пойдем, — согласился Чак. — Только теперь ты первый.

Мы вновь протиснулись в узкий тоннель раковины, перед этим на всякий случай опять организовав связку. Чаку сейчас трудно будет. Вероятно, мне придется подтягивать его постоянно.

Добравшись до люка, я увидел вскрытую нишу в стене. Внутри — похожие на земные микросхемы, но подписаны они были совершенно непонятными символами. Я не стал задерживаться у открытого люка и, ухватившись за его край, медленно подтянулся.

В отличие от тоннеля, по которому мы пробирались, помещение, в котором я оказался, не подсвечивалось. Я бегло огляделся, воспользовавшись нагрудным фонарем скафандра. Все те же гладкие стены. Несколько труб разного диаметра, по которым медленно стекала вода, постепенно собираясь вокруг меня в лужи.

Для того чтобы втянуть сюда Чака, мне пришлось вновь сооружать блок и крепить его к краю люка клей-пеной.

Управившись, я дернул за свой конец связки — сигнал к тому, что я готов тянуть. В ответ Чак дернул дважды — сигнал готовности. Я перехватился поудобнее за небольшой рычаг трещотки и начал энергично работать ручкой. Уже через пять минут голова Чака показалась в люке. Я помог напарнику забраться, и мы уселись спина к спине, переводя дыхание.

— Не представляю, как ты поплывешь обратно, — задыхаясь от тяжелой работы, сказал я Чаку.

— Придумаем что-нибудь, — довольно бодро ответил десантник. И включил свой нагрудный фонарь.

Наконец нам удалось оглядеться нормально. Мы оказались на дне бассейна, в который постоянно сливалась вода из нескольких труб.

— Видимо, когда бассейн переполняется, срабатывает автоматика и люк стравливает всю воду в озеро, — предположил Чак.

Я согласился с этой гипотезой и подсветил дальний участок бассейна:

— Смотри, похоже, нам туда, — указал я на некое подобие лестницы в самом дальнем углу.

— И чего сидим тогда?

Мы медленно встали и побрели к лестнице. Бассейн оказался достаточно глубоким. Мне потребовалось не менее трех минут для того, чтобы добраться до верхнего края. Чак же поднимался все десять, периодически останавливаясь и давая себе передышку.

— А нам, судя по всему, крупно повезло! — озвучил мои собственные мысли Чак, выбираясь ко мне из глубокого бассейна. — Я открыл люк, когда воды в нем было на донышке. Будь бассейн заполнен доверху, нас бы смыло в озеро.

— Не смыло бы, — отозвался я. — Мы были в связке, а себя я намертво пришпилил к страховочному крюку.

Чак удивленно взглянул на меня, и я пожал плечами:

— Утонули бы оба. Мне бы тоже воздуха не хватило, через этот люк такой объем воды уходил бы несколько часов. Так что…

— Заткнись, Герман! — прокряхтел Чак, вставая на ноги. — Пошли лучше!

Я улыбнулся и встал. Клиническая смерть повлияла на моего напарника не лучшим образом. Лично я в общении к подобной фамильярности не прибегал. Но понять десантника все же можно было, и я не стал делать ему замечание. Общение само собой выправится потом.

— Как думаешь, где мы? — спросил я, стуча по своему нагрудному фонарю. Света от него явно не хватало, чтобы толком оглядеться.

— Да не стучи ты по нему, — ответил Чак. — Просто помещение огромное. Слушай.

Чак ударил в ладоши, и эхо от хлопка еще несколько раз повторилось, отражаясь от стен огромного помещения.

— А почему тут света нет? — удивился я. — На техническом уровне был, а тут не работает?

— Я же короткое замыкание им устроил, чтобы люк открыть. Забыл?

— Точно, — подтвердил я его догадку. — И что делать будем?

— Сейчас их электрик пробки проверит, и дальше пойдем, — съязвил десантник.

— Ха-ха-ха, — прокомментировал я глупую шутку напарника. — Пойдем вон туда. Кажется, там колонна какая-то.

Чак направил в ту сторону, в которую я указывал, свой фонарь, и мы отчетливо разглядели какую-то массивную тень.

— Ну пошли, — согласился с выбором направления Чак и двинулся первым.

Мы добрались до колонны и обнаружили, что она была лишь первой из длинного ряда таких же колонн. Настолько длинного ряда, что наших фонарей не хватало, чтобы сосчитать их.

— И что это такое? — спросил десантник, обходя кругом ближнюю колонну диаметром в метр.

— Понятия не имею, — отозвался я, но внутри сильно кольнуло смутное предчувствие. — Где-то я уже видел похожее сооружение. Только… Я подошел ближе к колонне и дотронулся до нее рукой. Колонна была покрыта каким-то налетом.

— Что «только», Герман?

Я попытался смахнуть с гладкой поверхности двухметровой колонны пыль и тут же в ужасе отшатнулся.

— Что там? — Чак стоял за моей спиной и не видел того, что увидел я.

— Взгляни сам, — предложил я, отходя в сторону.

— Матерь Божия! — воскликнул десантник.

— Не знал, что ты верующий, — уколол я Чака, подходя к другой колонне и протирая и ее от вековой пыли.

Колонны оказались капсулами для выведения эмбрионов. В каждом таком резервуаре находился почти созревший ребенок. Теперь я вспомнил, где видел подобную технологию. Почти такие же поля мы планировали построить на заселяемой нами планете после ее терраформирования. Различие было лишь в виде капсул. У нас они были немного меньше и устанавливались не вертикально, а горизонтально друг над другом.

— Такое увидишь — во что угодно поверишь, — отозвался десантник. Сколько же их тут? Сотни?

— Если не тысячи. Нужно срочно восстанавливать связь с «Ермаком».

— А разве они не должны светиться? Или облучаться каким-то спектром излучения?

— Должны, Чак, — я, кстати, удивился такой осведомленности десантника. — Только мы же обесточили тут все коротким замыканием.

— Не, ну это глупо. Что, вот так легко взять и угрохать такое количество людей? — возмутился Чак. — Неужели нельзя было придумать какую-то резервную систему питания?

Не успел Чак договорить, как все капсулы разом моргнули и стали подсвечиваться красным светом. Мы замерли на месте.

— Очевидно, резервную систему питания все же установили, — констатировал я очевидный факт.

— Или электрик пришел. Знаешь, теперь стало еще более жутко, чем в кромешной тьме, — прокомментировал десантник.

Зато теперь перед нами открылась вся посевная площадка, и мы в изумлении открыли рты. Капсулы стройными рядами располагались на такой площади, что взгляда не хватало, чтобы увидеть край этого огромного репродуктивного центра планеты.

— Теперь понятно, про какую охоту говорил кнес Владеймир.

— Ты о чем? — не понял Чак.

— Помнишь тех голых молодых людей, которых мы с Марией видели у кнеса во дворце? Мы еще выяснили, что местные используют их в качестве рабов.

— Ну… — не понял намека Чак.

— Я тогда решил, что это захваченные в плен военные трофеи. Ну, воевал, скажем, Кнес с соседней кнежитью, взял штурмом какую-то деревню, мужиков перебил, а женщин и детей в рабство увел.

— А, ты хочешь сказать, они вот этих детей используют?

— Получается, так. Когда я был здесь впервые, я уже видел ребенка. Сам отнекивался от этой мысли. Думал, померещилось. Думал, стресс и все такое… А нет! Вот оно — доказательство.

— Стой, стой, Герман. Доказательство чего?

— Того, что мы не одни во вселенной, Чак.

— Чего? — не поверил своим ушам десантник.

У меня от волнения тоже в горле пересохло. Сердце колотилось так, что я его чувствовал даже ушами.

— Кнес не врал про небесных людей. Они здесь были. Они разместили тут этот центр репродукции.

— Не понимаю. А какой в том смысл? — схватился за голову Чак. — Это же бред! Если тут постоянно рождаются дети, то по логике кто-то должен их встречать на этом свете. Направлять обучать, кормить, в конце концов. Иначе они либо тупо погибают в этом чертовом озере, либо замерзают насмерть, либо…

У меня похолодела спина от осознания масштабов трагедии.

— Либо они попадают в плен и используются местными жителями, как домашний скот.

— С ума сойти! — воскликнул Чак. — Я просто…

Чак вдруг схватился за ухо. Внезапно восстановившаяся связь не позволила моему напарнику грязно выругаться.

«Да, да, „Ермак“, слышу вас! — кричал Чак. — Мы живы. Что? Видите нас на карте? На какой карте?»

Чак внимательно выслушал передачу с «Ермака» и коротко пересказал мне сообщение:

— Они высадились рядом с озером. Геолог использовал свой самый мощный геологический зонд и получил отклик от того зонда, который принесли с собой мы. У них есть подробная карта подземного сооружения. Они уже засекли нас, но не могут понять, что это за объект.

— Ох, «Ермак», вы не поверите… — начал он было передавать сообщение, но я его остановил.

— Спроси для начала, видят ли они что-то похожее на резервуар с горючим? Где у них тут источник питания? Какой природы? Чтобы поддерживать все это в рабочем состоянии, нужно колоссальное количество энергии.

Чак передал мое сообщение на «Ермак» и уже через пару минут ответил:

— Они говорят, что единого источника питания нет. От базы в грунт на сотни метров тянутся кабели, а туда уже геологический зонд не достает. Нужны дополнительные исследования. Видимо, глубоко под землей располагается какая-то энергетическая установка. Но радиационный фон в норме. Они не знают природу происхождения энергии.

— А что с резервуарами?

— Говорят, недалеко от нас действительно есть два огромных резервуара. Нужно проверить, что это такое. Но держу пари, это и есть то, ради чего мы сюда прибыли. Не могли эти «небесные люди» оставить свою базу без альтернативных источников питания. Наверняка там или мазут, или нефть, или уже переработанное топливо. А где-то неподалеку и электрогенераторы установлены.

— Ну что же. Тогда нам нужно все это найти, друг мой. Ты как?

Чак потрогал свою грудную клетку, немного поморщился, но все же согласился, что после обезболивания чувствует себя гораздо лучше и готов продолжить путь. Я прекрасно понимал, что с такими травмами ему нужно как можно скорее попасть на «Ермак» в спасательную капсулу Марии. Но проделать обратный путь, а тем более нырнуть и проплыть несколько сотен метров под водой он был не в состоянии. Я озвучил свои опасения, и десантник дал свое добро на продолжение пути и поиск альтернативного выхода на поверхность.

— Тогда в путь! — скомандовал я. — Проси наших провожатых указать нам вектор движения.