Приключение взрослых

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

На дощатом потолке переливались, потягивались солнечные пятна.

Где-то совсем рядом пророкотал мотор.

Солнечные зайчики заиграли, снова замерли…

На противоположной стороне возле двери висел длинный плакат с картинками: «Первая помощь утопающему».

Саша повернул голову, зажмурился — резко ударило светом.

У окна на широкой лавке, привалясь спиной к подоконнику, сидел дядя Федя. Что-то мастерил.

Рядом, на вбитом в стену гвозде, висела Сашина школьная куртка. Сам он лежал в ковбойке на топчане, накрытый рваным овчинным тулупом.

Наконец-то светло… Можно идти разыскивать Костиных родственников. Саша откинул тулуп, встал с топчана:

— Доброе утро!

— Седьмой час… — отозвался дядя Федя. — Вон, в котелке осталась уха. Хлеб — в тумбочке.

— Я, в общем, не голоден, — соврал Саша. — Спасибо. Дядя Федя, можно у вас где-нибудь умыться?

Тот поднял коричнево-красное от загара лицо.

— Умыться — за порогом.

— Спасибо.

Саша открыл дверь и чуть не свалился в лодку, Он стоял на самом краю узкого деревянного причала, который тянулся вдоль береговой крутизны.

Длинный ряд разноцветных яхт и лодок, прикованных цепями к ввинченным в настил ржавым кольцам, колыхался, поскрипывал…

Мощное течение несло белую шлюпку с задранным кверху мотором. Человек, сидящий в шлюпке, греб веслами.

Над мчащейся шлюпкой, над устьем реки с криком кружили, снижаясь и взмывая, чайки.

Наконец шлюпка вылетела в море и постепенно замерла, чуть покачиваясь. Человек встал, шагнул к корме, опустил мотор.

Видно было, как мотор чихнул дымком, и шлюпка понеслась вдаль, к сиянию горизонта, где чернело скопление каких-то пятнышек.

Саша спрыгнул в лодку. Из-под решетчатого настила вскинулась вода. Встав на колени и держась за борт, неловко, одной рукой зачерпывая холодную воду, умылся. И сразу, мокрым лицом, почувствовал — ветер дует с берега, с гор. Глаза ломило от утренней свежести.

Неужели прошли только сутки?

Отсюда — с лодки — он впервые видел деревянный домик-сторожку, в которой провел ночь, раскрытые двери сарая, где стояло множество весел. Проволочную сетку позади.

На берегу, невдалеке от сарая валялись пустые ящики, чернело место, где был костер.

Саша ступил на пружинящие доски причала и только теперь заметил на стене домика низко подвешенный жестяной рукомойник, рядом колыхалось на гвозде полотенце.

Даже это грязноватое полотенце, которым он медленно растирался, пахло свежестью и морем.

Поблагодарить дядю Федю, забрать куртку — и скорей чапать в город.

Дядя Федя сидел на том же самом месте, возился с лесками. Под лавкой стояла тележка на четырех колесиках с подшипниками.

— Ну, до свидания, дядя Федя, спасибо вам большое.

— Слушай, ты доезжай на втором троллейбусе до санатория, а там спросишь. Кто его знает, где твои родичи живут? У нас этот ручей с горы через пять улиц течет.

Саша направился к стене, на которой висела куртка.

— Ты, может, не спешишь?

— А что?

— Сгонял бы со мной за рачком! На рыбу-то я выхожу, меня всегда возьмут. А вот наживку выпрашивать неохота… Доделаю снасть, и можно бы сгонять через часок. Завтра и половил бы с утра. А ты покамест поешь.

— Конечно! С удовольствием! — торопливо ответил Саша.

Неудобно было отказать. В конце концов еще рано — только начало седьмого.

— А долго этих рачков ловить?

— Час… Полтора…

— Успею!

Теперь уже, не заставляя себя упрашивать, Саша вынул из тумбочки тарелку с нарезанным хлебом, уселся за стол. Уха была холодная, но все равно вкусная, на дне плавали большие, студенистые куски рыбы.

Саша ел и украдкой поглядывал на дядю Федю. Тот толстыми, негнущимися пальцами ловко приматывал к большим, серебристым крючкам разноцветные птичьи перышки.

— Это какая рыба? — спросил Саша.

— Ешь которую? Ставрида. Ее сейчас много подошло. Док вчера наловил.

— А где он?

— Снова рыбачит. И Кирюха с ним. А я ставриду не любитель ловить… Я карагеза стерегу, пеламиду, ну, катрана.

Незнакомые рыбы с таинственными названиями. Близкое море. Рыбалка со шлюпки.

— Вот бы половить! — вырвалось у Саши.

— А чего?! Завтра с утра и сходим! Сегодня должен был один полковник прийти. У него катер с мотором. Я на него и понадеялся. Значит, завтра придет. И мы с наживкой будем.

— Конечно! — обрадовался Саша. — А можно мне приятеля привести?

— Катер большой. Приводи.

— Спасибо большое! — Саша положил ложку в пустой котелок. Отлично все складывалось!

— Только я сменщика дождусь. Он к семи приходит. Причал оставлять нельзя. — Дядя Федя отложил свои лески на подоконник. — Покамест и сачок починю. Об грунт изодрался.

— А вы тут сторожем?

— Дежурю. Дома-то скучно.

— Я пойду пока?

— Погуляй, погуляй… — Дядя Федя повернулся, уперся руками в лавку.

— Вам помочь?

— Не суетись! — Сторож спустил свое тело на покачнувшуюся тележку.

Саша дошел до конца причала, спрыгнул на мокрый песок и побрел морским берегом.

Прибой равномерно накатывался на пустынный пляж, слизывая четкие крестики — следы птичьих лап.

Сашу охватило необыкновенное ощущение покоя и свободы.

Невысокий вал тины, перемешанной с синевато-белыми ракушками, все время тянулся рядом по берегу.

На черной тине розовел высохший панцирь краба. Чуть поодаль горбатилась перевернутая лодка с пробитым бортом.

Пахло йодом.

А может, Костя вовсе ни в чем не виноват? Не дождался Сашу у почтамта и кинулся к Василию Васильевичу. Потом побежал обратно. И тут они как-то разминулись. Наверняка так и было!

— Чичико! Нашел?

— Нет! А ты?

— Нет.

Две фигурки смешно бегали взад и вперед по самой оконечности отороченного пеной мыса. В этой беготне было что-то необычное.

Подойдя поближе, Саша увидел длинного, горбоносого пацана в мокрых до колен брюках и девочку в ослепительно сверкающих от воды резиновых сапогах. На голове у нее был рваный танкистский шлем.

Они удирали от морской волны. Но только волна уходила — тотчас кидались обратно.

Волна — на берег, и они — на берег… Волна — в море, и они — в море…

Саша подошел вплотную.

Пацан оглянулся.

— А тебе что здесь надо?! Уходи! — Он тяжело дышал, худые ключицы так и ходили под вырезом тельняшки.

— С чего это вдруг?

— Я сказал — уходи!

— Погоди! — крикнула ему девочка. — Ты не местный?

— Нет… Я из Москвы.

— Ладно. Не местный. Можно, — хмуро сказал паренек, — все равно утро пустое. Одна дрянь.

— Ничего не пустое! Вот! Чичико сегодня нашел! — На ладони у девочки лежала белая с прозеленью монета. Свирепый орел держал в когтях фашистскую свастику, вокруг было выбито по-немецки — пфенниг.

— Это что, море выбросило? — догадался Саша.

— Дура! Нашла чем хвастать! — Парень размахнулся, стукнул снизу ее по ладони.

Монета взлетела, упала на песок, покатилась по склону и исчезла в воде.

— Ты это зря, — сказал Саша. — Интересная вещь, я бы себе взял.

Девочка сверкнула глазами из-под низко надвинутого шлема.

— А ты знаешь, что мы здесь золотой компас нашли! И еще медальон!

— Какой?

— Там была сура Корана!

— Чего-чего?

Засунув руки в карманы, Чичико все так же хмуро проговорил:

— Зимой, после шторма, тут скелет выбросило. Смотрю — шнурок кожаный, на шнурке — стальной медальон. Дома ножом открыл — там кусок какой-то материи, на нем — слова непонятные написаны. Потом оказалось — молитва из Корана. Сура называется.

…Вряд ли они его разыгрывали… Такое придумать невозможно…

— А где же компас? Можете показать?

— В краеведческом! Заходи в любое время, кроме среды, — спокойно ответил Чичико.

— Там еще одиннадцать наших монет! Римские и древнегреческие. Погляди на меня! — Девочка вдруг подняла кожаные наушники шлема.

С кончиков ее ушей свисали две серебряные, неправильной формы монетки с полустершимся узором…

— Это драхмы называется! — Она улыбнулась. — Я сама нашла, спроси у него!

— Нашла, нашла! — Чичико снисходительно кивнул.

Саша смотрел то на девочку, то на прибой.

Нахлынула волна и уползла, ничего не оставив на уходящем в море склоне. Только шипящая, радужная от солнца пленка воды, мгновенно впитавшаяся в песок. И снова набег волны…

Саша перевел взгляд на девочку.

— Женька, чем хвастаться, лучше нарезала бы хлеб и колбасу, — недовольно сказал Чичико. — В сумке возьми — мать дала.

— Сейчас! — Девочка кивнула и побежала куда-то наверх по берегу.

— У нас тайник в камнях, — объяснил Чичико. — Пресный ручей пробивается.

— Слушай… Может быть, здесь под водой клад? Или затонувший корабль?

Чичико уселся на песок, задумчиво обнял колени.

— Не знаю. В прошлом году крутились здесь археологи. Одну амфору подняли и уехали. — Чичико сплюнул сквозь зубы. — Нет! Я тоже нырял. Это не тут. Прибой и течение как-то завихряются, откуда-то выносит.

Саша поглядел на паренька.

— Слушай! Я все равно скоро уеду. Дай попытаю счастья! Говорят, новичкам везет.

— Попробуй. А лучше — приходи как-нибудь после шторма.

— Меня уж тут не будет, — улыбнулся Саша.

— Чичико! — крикнула издалека девочка.

Чичико поднялся, стряхивая налипший песок.

— Знаешь, один старик говорил, что первое море подарит — такая жизнь будет. Гильзу от пули — убьют, монету — разбогатеешь… — Чичико засмеялся и пошел наверх, к девочке.

Саша остался один.

Вот волна накатилась на берег. Вода в лопающихся пузырьках пены двигалась по инерции к ногам, потом замерла на мгновение и пошла назад, обнажая сипящий песок.

Еще одна волна разбилась о мыс. И ушла. На губах осела соль мельчайших невидимых брызг.

Внутри Саши все дрожало. Он чувствовал, что следующая волна что-нибудь принесет…

Волна была слабая. Она подползла и начала уходить… Ничего.

И тут Саша заметил в движущемся назад кружеве пены крутящийся комочек.

Саша кинулся вперед. Успел накрыть. Выхватил комочек из новой наворачивающейся волны. Она ударила его по ногам, прошибла мокрым холодом.

Саша отбежал повыше на берег и стал рассматривать находку.

Буровато-зеленый комочек в середине был тверд. Саша очистил дряблую тину.

На ладони лежала большая красноармейская звездочка. Ржавая. С остатком красной эмали в одном из пяти лучей…

— Смотри, что я нашел!

— Что? — Чичико и девочка вскочили на гребне пляжа.

— Звезду! Наверное, красноармейскую!

— Нам они тоже попадались! — крикнула девочка. — Можешь искать еще!

— Некогда! До свиданья! — Он торопливо зашагал обратно к причалу.

Зажатая в кулаке звездочка покалывала изнутри ладонь.

Глупость, конечно. Суеверие какое-то. Но все равно было необыкновенно радостно и легко на душе. Будто заранее кто-то отвел от Саши главные несчастия мира — войну, смерть!..

Сколько моряков лежит сейчас там — на дне моря!

И от них ничего уже не осталось, кроме таких вот звезд.

Саша приостановился. Разжал кулак.

Вот она. Звездочка покоилась в центре ладони.