Приключение взрослых

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Саша торопливо шел по причалу, расталкивая медленно плетущихся пассажиров.

Кости нигде не было.

Внезапно толпа раздалась по краям причала. Навстречу, как назло, везли широкую тележку, доверху нагруженную ящиками с апельсинами.

Саша рванулся вперед, в свободное узкое пространство, больно ударился ногой об острый край тележки.

Сзади грохнулся ящик. Послышалась ругань.

Саша, хромая, побежал дальше.

Обгоняя идущих впереди, Саша по крутой асфальтовой дорожке выбежал, наконец, к широко раскрытым воротам порта.

Он увидел Костю на противоположной стороне площади, у троллейбусной остановки.

Побежал через площадь… Костя был не один. Вместе с ним стояла его знакомая Аня и еще человек пять парней и девчонок. Один из парней держал в руках магнитофон с прозрачной крышкой.

— Здравствуй! Что ты здесь делаешь?

— Здорово! — Костя шагнул навстречу. — Сашка! Я даже соскучился!

— Я тоже!

Они глядели друг на друга.

— Ну что? Видел море?

— Конечно!

— Ну и как?

— Море!..

Костя радостно похлопал его по плечу.

— Вот видишь! Я ж тебе говорил. Говорил, все тебе будет: и наш приморский воздух синий, и горы — стая кораблей, подчеркнутая ватерлинией уличных фонарей, — и пальмы…

— Костя, постой! Как это случилось, что мы не встретились у почтамта?

— Одну минуточку! — Костя взял его за локоть, отвел в сторону. — Ты же знал, что я иду на день рождения?

— Знал.

— Ну вот! Знаешь, как бывает? Сначала думали — в городе, а после переиграли, решили махнуть на дачу, вон к нему. — Костя кивнул на парня с магнитофоном. — В пять часов и уплыли. Понимаешь, один рейс бывает. Где же я мог тебя найти?

— Костя! — позвал кто-то из компании.

К остановке подходил троллейбус.

— В пять часов? Значит, ты даже не приходил к почтамту?

— Как же я мог прийти? Говорю — на даче был, шестьдесят километров отсюда. Только вернулись. Сашка! Стой! Куда ты побрел?

— Костя! Мы уезжаем! — крикнула Аня.

Но Костя, отмахнувшись, побежал за Сашей. Он остановил его посреди площади:

— Киселев! Не валяй дурака!

— Пусти!

— Ну хватит! Перестань. Как тебя там приняли, у тети Клавы?

— Я там не был.

— Как — не был?!

— Забыл дорогу.

— Ну, Сашка… Надо было спросить. Откуда я мог знать, что ты забудешь дорогу?

— Не мог! Пусти.

— Где ж ты ночевал? Ну, что ты молчишь? Можешь просто ответить: где ты ночевал?

— Неважно. — Саша вырвался и побежал к воротам порта.

Слетел вниз по крутой дорожке, выбежал на опустевший причал.

Костя, не отставая, бежал сзади.

Впереди покачивалась «Ниночка».

— Смотри не кончай самоубийством! — весело кричал Костя. — В холодную воду не полезу!

Вот корма «Ниночки». Вот уходящие в воду ступени…

Даль загораживали корпуса разбросанных по всему порту судов.

Как дядя Федя догребет? Все-таки далеко…

— Да что мы с тобой — в кошки-мышки играть будем? — Костя налетел, сгреб в охапку, шутя начал клонить к причалу. — Сашка! Брось занудство! В конце концов я тебя привез в город! Я за тебя отвечаю!

— Ах, вот оно что! — Саша вывернулся, зашагал обратно по причалу.

— Сашка, ты хочешь, чтоб я у тебя прощения просил? За что?

— Все равно не поймешь, — не оборачиваясь, быстро сказал Саша.

Костя неотступно следовал рядом.

— Да хватит тебе, в самом деле! В конце концов мы встретились, все прекрасно! Сейчас пойдем к тете Клаве, поедим, в гости поедем, я тебя со всеми познакомлю.

— Что — прекрасно? Для таких, как ты, всегда все прекрасно!

— Для каких? — Костя забежал вперед, загораживая дорогу. Улыбнулся. — Что это — бунт на корабле?

— Для людей без совести! Подлецов! Предателей! — Саша глядел ему прямо в глаза. — Я бы так никогда не поступил! И ты знаешь об этом. Отойди!

— Видишь ли… Мне это надоело, — сказал Костя. — А совесть придумали такие вот слабенькие, как ты. Чтоб у сильных подачки выпрашивать. Слыхал?

Саша оттолкнул его и быстро зашагал дальше.

— Ну и черт с тобой!.. Кисель…

Саша выбежал к воротам порта.

— У тебя денег нет! Еще искать меня будешь! — донеслось сзади. — Нагорная, 15!

Деревья на всей припортовой площади с шумом клонились навстречу Саше.

С гор, из-за покрытых снегом вершин, на город и море дул ледяной ветер.

Пробивая его упругую стену, Саша шагал к набережной.

Ковбойка пузырями вздувалась на спине. Ветер срывал с деревьев молодую листву, хлопал дверями телефонных будок.

С Костей — кончено! Предательство всегда надо называть предательством, как бы оно ни маскировалось. Хотя надо отдать ему должное — Костя особенно и не маскировался. Захотел не прийти — не пришел. А как заставил продать Пушкина!.. А тогда — в трамвае?

Саша вспомнил, как однажды, когда они поздней осенью ехали на хоккей, Косте вдруг вздумалось открыть окно. Дождь со снегом ворвались в вагон. Какой-то старик заворчал: «Что за люди растут? Какая подлость!» А Костя тут же бросил старику: «Лучше быть подлецом, чем живым мертвецом» — и был очень доволен своим экспромтом.

Ничего! Он, Саша, правильно врезал ему за все. А на билет можно будет занять… У дяди Феди. Или у Дока.

Крутые волны наворачивались на галечный пляж за парапетом, разбивались, с грохотом тащили за собой гальку.

По воздуху летели розовые лепестки, сорванные с миндальных деревьев.

У клумбы-календаря стоял милиционер в фуражке с опущенным под подбородок черным лакированным ремешком. Он вдруг обратился к проходившему мимо Саше:

— Что с фруктами будет? Видал, какой норд-ост?!

Саша кивнул.

Это был норд-ост! Знаменитый северо-восточный ветер, предвещающий бурю!

Лицо окоченело, руки стали красными. Саша засунул их в карманы. Наткнулся на звездочку.

Стоило все-таки съездить к морю!

Впереди уже виднелась сетчатая решетка с калиткой, за которой чернела сторожка. Там на гвозде висела его школьная куртка. Ждал дядя Федя.

Саша вошел в калитку, ощутил под ногами пружинящие доски причала.

— Весла унесло!

— Черт с ними! Корму заводи! Корму!

Крики раздавались с устья реки.

Саша подошел к краю причала.

В том самом месте, где утром он чуть не посадил лодку на мель, в том самом месте, по пояс в воде, три человека тащили на руках лодку.

Лодку, в которой был дядя Федя!

Саша попятился.

Мутная волна высоко вздыбилась над головами идущих по реке. Мелькнуло крутящееся красное весло. Волна рухнула. Лодку с дядей Федей подбросило вверх, люди оказались по горло в воде.

— Скорее! Опять накроет!

— Спокойно! Не достанет! Разворачивай бортом!

Саша отступил за угол сторожки.

— Давай к берегу! На себя, на себя веди!

— Тебе говорят — на себя!

Док и еще два каких-то человека вынесли дядю Федю на причал.

С них потоками струилась вода.

Док снова спрыгнул в реку, подтянул за цепь лодку.

Саша метнулся назад. Оказался в узком пространстве между сторожкой и сараем. Сзади была решетка.

Если увидят… Бежать некуда.

— Берись, дядя Федя! — По причалу тяжело затопали ноги. Его, видимо, несли в сторожку.

Саша стоял, вжавшись в стену.

«Все из-за Кости… Из-за Кости…» — лихорадочно думал он.

Стукнула дверь.

Саша стоял как прикованный.

В сторожке раздавались голоса. В любую минуту мог кто-нибудь выйти.

Саша осторожно выглянул. Причал был пуст. Пригнувшись, чтоб его не увидели в окно, Саша завернул за угол, прокрался вдоль стены.

Дверь в сторожку была полуоткрыта.

Он замер.

Потом бросился к калитке.