Приключения в Гран-Чако

ГЛАВА 15 ГОЛУБАЯ СТАЛЬ

Издалека послышался гудок парохода.

Он сразу привлек внимание обитателей калеры. Оба охотника вскочили на ноги, сбежали с террасы и, взобравшись на скалы, внимательно прислушались. Донесся еще один гудок.

— Это Верки на своем «Сатурне», — сказал Каран Пуку.

— Лишь бы он не сел на одну из мелей, возникших во время циклона, — заметил управляющий, который присоединился к ним.

— У них могут быть какие-нибудь лекарства для Джованни, — продолжал охотник. — Другие пароходы сейчас не ходят на север. Он появится здесь не раньше, чем часа через два, если не будет останавливаться. Попробуем достать у них что-нибудь.

Карай вынул деревянный свисток и сыграл несложную мелодию. Потом отделился от обоих итальянцев, лег среди камней и стал разглядывать противоположный берег. Его краснокожие друзья услышали сигнал. Прошло немного времени и от противоположного берега отделился челнок с двумя гребцами.

Охотник склонился над обрывом. Никому при этом не пришло бы в голову, что эта поза очень опасна, потому что стоит немного соскользнуть и тогда конец.

И лишь один человек заметил это. Он лежал недалеко от Карай и делал вид, что спит. Но из-под прищуренных век он хорошо видел каждое движение охотника и, заметив, что тот наклонился над обрывом, тихо поднялся.

Хоакин!

Бесшумно, озираясь, он встал и прошелся за спиной у охотника, чтобы убедиться, что Карай не слышит, что происходит сзади него.

В то же время управляющий и Нене были поглощены разговором и не заметили, как приблизился Хоакин, как он остановился у скалы, с ненавистью поглядывая на охотника своими маленькими глазами, ярко горевшими на его опухшем лине, покрытом шрамами.

— Они за утесом, — бормотал он про себя, — и ничего не увидят, а тот над самым обрывом. Когда он полетит вниз, все бросятся к нему, а я убегу. Пока Карай жив, Джованни ничего мне не скажет. Он боится заболеть и думает, что только тот спасет его.

Охотник свесился всем своим корпусом со скалы и смотрел вниз. Метис не мог упустить такого удобного случая. Стоит только легонько толкнуть его, и никто ничего не узнает. Тело разобьется о камни, а в воде о нем позаботятся хищные рыбы.

Хоакин прижался к скале; он осмотрелся, чтобы убедиться, что кроме него, здесь никого нет, и пополз как змея. Прошло много секунд, прежде чем он подтянул одну ногу, медленно продвинулся вперед и вытянул перед собой руку.

Если бы кто-нибудь увидел его, то подумал бы, что метис спит — немного в неудобном положении, но спит и не движется. Он был хищным зверем, а у хищников свои законы: надо быть смелым и осторожным, иначе будешь пойман и умрешь. Иной исход случается редко; нельзя надеяться только на то, что удастся скрыться, потому что у людей лесов против хищников свои законы и тем более они не забывают ни плохое, ни хорошее.

Все это Хоакин хорошо понимал, как понимал и то, что судьба его зависит от того, насколько незаметно сумеет он подползти к охотнику. Он хорошо сознавал, как трудно осуществить этот план среди белого дня, на глазах у стольких людей, против охотника, который своей осторожностью превосходил даже индейцев.

Сердце у него было полно радости, той радости, которую чувствует преступник в тот миг, когда его замысел начинает осуществляться. Тот, кто увидел бы в эту минуту в трещине между скалами лицо Хоакина, считал бы, что увидел счастливого и спокойного человека.

Звук сирены раздался совсем близко, и Хоакин должен был прижаться к скале и остаться лежать неподвижно. При этом он забыл про осторожность, и камни посыпались из-под него.

Охотник вздрогнул.

Хоакин скорее почувствовал, чем услышал, движение охотника.

Надо быть осторожным. Он медленно приподнялся над большим камнем, который разделял их. То, что он увидел, встревожило его. Лицо его выразило удивление, и он едва сдержал ругательство.

Охотник все еще смотрел вниз, но немного отодвинулся от края пропасти и крепко держался за выступавший край скалы.

— Черти побери! Без ножа не обойтись, — прошептал метис и тут же испугался, что кто-нибудь мог его услышать.

Он медленно подвел под себя руку и нащупал рукоятку ножа. Глазом он искал место, куда лучше всего ударить — так, чтобы забившееся в судорогах тело само полетело вниз. Только один удар…

Но едва он поднялся во весь рост, стоя за камнем, как охотник отпрянул назад и, остановившись на краю пропасти, спокойно посмотрел на него. Теперь он находился на самом краю, и можно было обойтись без ножа, достаточно легонько толкнуть Карай, чтобы он полетел вниз, но взгляд его глаз, спокойных и добрых, остановил Хоакина. Он не мог отвести своего взгляда от охотника и так и остался стоять, держа в руке нож и не двигаясь.

Снова донесся гудок.

— «Сатурн» отошел от Пуэрто Макс, — послышался голос Нене, — через час он будет здесь.

Хоакин увидел, как тот повернулся к нему. Краем глаза он заметил, что дон Хосе тоже приблизился и смотрит на него: он напрягал свою волю, но не мог двинуться с места. Он чувствовал, что погиб, что они поняли его намерение, прежде чем он успел осуществить его, и что в их глазах он уже совершил убийство.

Но охотник, словно ничего не произошло, спокойно произнес:

— Хоакин, дайте-ка мне свой нож, мне кажется, я где-то видел его.

Мгновение метис колебался. Он чувствовал себя хуже, чем если бы его уже обезоружили.

Нож мог еще помочь ему сохранить жизнь, но, увидев, что охотник не ведет себя враждебно по отношению к нему, он подал ему нож и отскочил в сторону.

Ему очень хотелось убежать, но его остановило спокойствие охотника. Дои Хосе и Нене вопросительно посмотрели друг на друга. Нене пожал плечами и шагнул к охотнику, а дон Хосе медленно направился к террасе, где висело его ружье.

Каран внимательно разглядывал нож.

— Почти такой же нож я однажды уже видел. Точно такая же голубая сталь, в двух пальцах от острия зазубрина — теперь она уже почти незаметна — и на рукоятке три канавки. Да, странно, что нашелся еще один нож, так похожий на тот. Ты никогда не работал лесорубом в Байя Негра? — спокойно спросил охотник, подавая ему нож.

— Нет! — выдавил из себя метис. — Я никогда не был на том берегу, среди индейцев.

— Зачем ты лжешь? — вмешался в разговор дом Хосе. — Ведь ты говорил, что хорошо знаешь Соленую пустыню, а та находится как раз на том берегу и тянется от самой Боливии до аргентинской границы.

Хоакин, почувствовав в руке нож, вызывающе посмотрел на него. Но охотник уже обратился к управляющему:

— Оставьте его в покое, дон Хосе, наверное, это другой нож. А вас, Хоакин, я прошу выбирать место для отдыха подальше от меня. Я забочусь о вас. Иногда я бываю взволнован, а ваш нож напоминает мне тот самый, который я когда-то держал в руке.

Метис облегченно вздохнул и отошел. Он не услышал, как Карай добавил:

— Парагвай достаточно велик, и в нем найдется место для двух человек, которые не очень-то хотят встречаться.

После ухода метиса Нене, которого заинтересовала история с ножом, заметил:

— В наших краях редко случается, чтобы нож перешел в другие руки. Это не совсем обычный случай.

— Я очень внимательно осмотрел нож, который сейчас у Хоакина и который видел в сотне миль к северу, где этот негодяй, по его словам, никогда не бывал. Но я не понимаю, как он оказался у него. Я бросил нож в реку, и странно, если он случайно нашел его.

— А где вы раньше видели этот нож? — полюбопытствовал Нене. — Вы об этом ничего не рассказывала.

— Я много чего не рассказываю, Нене.

— Так расскажите!

— Рассказывать тут нечего. Я в той драке не участвовал. Был праздник, танцевали, потом, как это часто бывает, кто-то кого-то ударил, но танцы продолжались. Но у меня очень хороший слух. Из темноты послышались стоны, а так как я очень любопытен, то пошел посмотреть. Какой-то человек лежал с ножом, воткнутым в спину. Голубой клинок ножа был всажен так глубоко, что я с трудом его вытащил. Прежде чем выбросить нож в реку, я внимательно его осмотрел. Я думал, что меня никто не видит. Удар был предательский, в спину, и преступника не нашли. Когда я поднял раненого, чтобы унести его, кто-то выстрелил в меня и убежал. После этого танцы прекратились, и на следующий день на работу вышло одним человеком меньше.

— А дальше? — полюбопытствовал управляющий.

— Парагваец через несколько недель выздоровел, а за поимку преступника объявили награду. Все, конечно, были огорчены, что он бежал, и даже пробовали обвинять в этом меня. Вам, дон Хосе, я ничего не говорил. Зачем я стал бы причинять вам неприятности и лишать вас хорошего работника? Боюсь, что теперь он опять убежит. Много он вам должен?

— Он бы очень хорошо сделал, если бы удрал отсюда поскорее. Я взял бы его долги на себя, — отвечал Нене. — Уже давно он кажется мне подозрительным.

— На долги его можно не обращать внимания, — сказал управляющий, — но мне кажется, что он и не думает бежать.

Охотник покачал головой:

— Тогда, пожалуй, не стоит увольнять его, если он хороший работник. А сейчас надо написать капитану парохода, чтобы он остановился здесь. Лучше, Нене, если вы поедете со мной взглянуть на корабль. Идите готовьте лодку, а я воспользуюсь челноком.

Охотник направился к своим вещам. Он достал бумагу и вечное перо и принялся что-то писать. Но раньше, чем он вложил письмо в конверт, гудок раздался совсем близко.

— Ну разве вы не колдун, — выкрикнул Нене. — Не успели написать несколько строчек, а Верки уже знает, что надо пристать к берегу. Как вы это делаете, Карай? Научите меня!

— Лучше идите готовить лодку! — оборвал его охотник и поспешил к берегу.

Пароход, показавшийся в извилине реки, тяжело пых тел, стуча по воде огромными колесами. Он мужествен но сражался с течением и все ближе подходил к калере. Надо было пробраться среди мелей и водоворотов, появившихся за ночь, и выбрать удобное место, для того чтобы бросить якорь.

Нене крикнул управляющему, чтобы тот взял с собой ключ от лодки, а сам побежал за охотником. Он обогнал рабочих, которые несли весла. Спустившись к пристани, Нене обнаружил там челнок с двумя индейцами, готовый к отплытию. Карай Пуку следил за пароходом. На палубе загремела якорная цепь и трижды провыла сирена, выпустив облако пара.

Когда оба охотника убедились, что пароход действительно остановился, они поднялись наверх.

С борта парохода была спущена лодка и четыре матроса уселись за весла. Помощник капитана сбежал с мостика и вскочил в лодку. Когда она отошла от борта парохода, он крикнул:

— Дон Хосе! Разрешите нам пристать?

Увидев, что дон Хосе кивнул головой, он что-то сказал матросам, и лодка подошла к пристани.

— Где это Верки научился такой вежливости? — удивился Нене. — Вот человек! Посылает своего помощника, этого бандита, который проверяет весь багаж, обкрадывает охотников, и еще приказывает ему спрашиваться позволения!

— Вот увидите, сам Верки тоже сойдет на берег, — заявил охотник.

Пока охотник рассматривал в бинокль пароход, помощник вместе с управляющим поднялись наверх. Увидев обоих охотников, приезжий поклонился им и заморгал глазами. Он не отважился подать руку, да их это и не очень огорчило. Он стоял в нескольких шагах от них и бормотал: «Капитан Верки послал меня, простите пожалуйста, я не осмелился бы беспокоить вас, но хозяин поручил…»

— Смелее, — ободрял его улыбающийся охотник, — и передайте капитану, что он будет в доме дона Хосе таким же гостем, как и вы. Пусть потрудится подняться сюда.

Гость пробормотал что-то сквозь зубы, поклонился и начал спускаться вниз. Не попрощавшись ни с управляющим, ни с парагвайцами, стоявшими на пристани, он вскочил в лодку и поплыл к пароходу. Он был доволен, что выполнил поручение своего хозяина, и отъезжая забыл про вежливость, которая так заботила его вначале.

Охотник отложил бинокль, сел и начал крошить табак для своей трубки, потом набил ее, разжег и выпустил кольцо дыма.

Прищурив глаза, он смотрел, как капитан высаживался из лодки и поднимался наверх.

Наконец, он появился на террасе. Охотник встал и пошел ему навстречу: «Какая честь для калеры Марсал, что сам капитан посетил ее», — улыбнулся он.

Верки, капитан «Сатурна», несколько раз мигнул глазами.

— Я узнал, что здесь находится Карай Пуку, Высокий Охотник. Поэтому я и пришел сюда.

— Эх, Верки, Верки, — засмеялся охотник. — Скорее наоборот, вы не хотели идти, узнав, что я здесь. Но на этот раз я даже забуду все ваши проделки с чужим багажом, который вам доверяют перевозить. У меня к вам две просьбы. Во-первых: нет ли у вас немного мышьяка и хинина? Мой приятель Джованни обессилел от лихорадки, и мне хотелось бы его вылечить.

— Моя аптечка к вашим услугам, — поклонившись, ответил капитан.

— Хорошо, — кивнул охотник. — А теперь вторая просьба. Слушайте меня внимательно, капитан! Я хочу просить вас взять на палубу «Сатурна» мои сундуки и ящики.

— Что? — выкрикнул Нене. — Вы доверите Верки свой коллекции? Этому пирату?

— Тише, Нене, настоятельно вам советую перестать выкрикивать свои мысли вслух! Что здесь странного? Я доверяю капитану. Ну как, Верки?

Капитан, покрасневший при словах Нене, заморгал глазами и поклонился:

— Мой пароход к вашим услугам, Карай Пуку. И если вы считаете мою посудину достаточно надежной, чтобы доверить ей свои веши…

— Хватит! Еще немного, и мы оба растаем от вежливости. Я не сказал вам еще одного, Верки. У моего багажа должен быть надежный сторож.

— То есть? — не понял Верки.

— Для того чтобы с ним ничего не случилось, я поеду с вами.

Нене Фиори и дон Хосе были поражены.

— Что? Вы хотите нас покинуть? — выкрикнул управляющий.

Охотник пожал плечами и ничего не отвечал. Вдруг дону Хосе и Нене вспомнилась прошедшая ночь, когда бушевал циклон и когда все были против этого человека.

Оба опустили головы. Они знали, что охотник не забыл этого, хотя и не показывал виду.

— Ну, Верки, возьмете меня с собой? Да или нет? — сухо спросил охотник.

— Конечно, — отвечал капитан. — Мой пароход сегодня еще раз поднимется вверх по реке. Через три дня я снова буду здесь и заберу вас.

— Ну что же, — отвечал охотник, — мне нужно как раз три дня, чтобы уложиться к отъезду. Я должен со всеми рассчитаться, выкопать из муравейника череп Меченого и главное вылечить Джованни. Через три дня я еду с вами, Верки!