Проклятая ведьма

Глава 14

Я очнулась на холодном полу в сырой темнице Верховного совета. Лёд бетона обжёг кожу сквозь изодранное платье. Боль в затылке отзывалась пульсирующим эхом, словно удар колокола, отдающийся в черепе. С трудом приподнявшись на локтях, я тут же сжалась, когда тело пронзило острой волной боли, перерастающей в мучительное, извращённое удовольствие. Выдавила из себя хриплый стон, дрожащими руками пытаясь удержаться на полу, и тихо зашипела.

«Мазохистка», — с горькой иронией пронеслось в голове.

Повернуть голову оказалось испытанием: малейшее движение отзывалось раскалёнными иглами в позвоночнике. Вокруг царила мрачная, гнетущая тьма. Последнее, что я помнила, — два заклинания. Огненные шары били с двух сторон одновременно, не оставляя мне шансов. Затылок занывшим эхом напомнил об ударе, от которого я потеряла сознание. Привкус металла во рту заставил напрячься. Меня вырвало кашлем, глухим и терзающим горло, пока по губам не заструилась кровь. Тепло густой жидкости с противным звуком капало на пол. Она оставила тёмные пятна на платье — последнем подарке Гилберта. Эта мысль пробудила странную, бесконечно горькую нежность.

— Морана? — знакомый голос разорвал вязкую тишину, заставив меня вздрогнуть. — Что они с тобой сделали?

Звук звенящих цепей ворвался в сознание, как раскат грома. Голова болезненно ныла от любого раздражителя, и я инстинктивно зажмурилась. Сквозь пелену мутного взгляда различила встревоженное лицо Балдера. Он крепко сжимал прутья клетки, с отчаянной силой пытаясь податься вперёд, как будто от этого зависело всё. Я заставила себя посмотреть на него. Едва разлепив губы, попыталась что-то ответить, но вместо слов вышел рваный выдох. У альфы предавшей его стаи в глазах был страх. Настоящий, не показной, с отчётливой болью, которой он не мог совладать.

В тишине звуки цепей казались громовыми ударами. Я скользнула взглядом по его рукам, радуясь, что брюнет цел и почти невредим, но глаз зацепился за важную деталь и я замерла. Неалеко от меня, на грязном полу, неподвижно лежал Джерар. Бледный, словно высеченный из мрамора, он выглядел так, будто его уже не вернуть. Но взгляд зацепился за странный узор на руке брата — чёрное, словно пропитанное мраком, пятно, напоминающее символы проклятий. Меня пронзила леденящая догадка. Его прокляли. Почти самого сильного ведьмака просто… обманули.

Меня вырвало смешком, перешедшим в глухой нервный хохот. Этот звук больше напоминал истерический лай. Смех разнёсся по камере, ломким, безумным эхом заполняя темницу. Через мгновение он перешёл в кашель, глубокий и рваный. Губы горели, когда новая волна крови вытекла на них.

— Они… что-то во мне оставили, Балдер, — выдохнула я, поднимая дрожащую руку к груди.

Внутри всё полыхало. Чужеродная, зловещая сила растекалась по моим венам, словно яд. Балдер замер, побелев и не в силах вымолвить хоть слово. В его глазах отражалось всё: страх, недоумение и готовность броситься в ярость, как только поймёт, что именно со мной сделали. Но я знала. Знала, потому что в зале собраний они не постеснялись сказать это прямо.

Что-то внутри меня дрогнуло, словно тонкая нить, держащая на грани. Эта темница, этот ледяной воздух, пропитанный запахом крови, стали моим заточением. И не только из-за причины, по которой меня сюда бросили.

Мой смех, глухой и надломленный, не на шутку испугал главу стаи чёрных волков. Его лицо изменилось: напряжённые черты стали жёстче, а глаза сверкнули хищной настороженностью. Балдер, не привыкший к слабости, стоял передо мной, сжимая прутья клетки, и выглядел так, словно готов был разорвать их, чтобы вытащить меня. Но я уже знала, что это невозможно.

Мне следовало бы сказать, что всё в порядке. Попробовать разорвать нашу парную связь, пока он ничего не понял. Но разве у меня есть шанс? Нет. Я слишком мало знала о природе этой связи, а любая ошибка могла закончиться катастрофой. Балдер наверняка почувствует подвох, его инстинкты проснутся раньше, чем я успею что-то предпринять. И всё же я не могла смириться с тем, что он умрёт из-за меня.

Мой смех оборвался так резко, словно его перерезали ножом. Холод заполнил грудь и в ней потяжелело. Я перевела взгляд на брата, стараясь не смотреть на оборотня, от вида которого сердце забилось чуть быстрее. С горечью осознаю, что без помощи Джерара мне не обойтись.

— Балдер, — начала я, пытаясь держать голос ровным, хотя внутри всё горело. — Ты должен уйти отсюда. Не впутывайся в переворот и интриги. Всё равно ты ничего не сможешь изменить. Это бесполезно, — я видела, как эти слова больно ударили по нему. Лёгкая дрожь пробежала по его плечам, но он молчал, слушая. — Я не уверена, что смогу выбраться отсюда живой. И если всё дойдёт до моей смерти… мне не хотелось бы, чтобы ты умер вместе со мной. Ты должен разорвать нашу связь.

Мои слова застряли в воздухе, как удар кинжала. Балдер вздрогнул, словно я только что обвинила его в предательстве.

— Ты думаешь, что я испугаюсь смерти и просто сбегу, поджав хвост? — его голос был холодным, ледяным.

Слова резали, как нож. Я застыла. В груди что-то оборвалось. Слова Балдера прозвучали так твёрдо, что пробудили во мне страх. Куда делся тот волк, что должен бороться за выживание?

— И что? Ты собираешься умереть вместе со мной? — в моём голосе дрожали и горечь, и вызов, разговор выходил за рамки моего плана и всё осложнял.

— Пусть будет так.

Его упрямство обрушилось на меня, как лавина. Я с трудом сдержала панику.

— Ты уверен, что потом не пожалеешь о своём решении? — голос мой сорвался, и я тут же вернула ему жёсткость. — Я знаю, как горды оборотни. Как вы ни за что не отступите от своего слова, каким бы безумным оно ни было. Но подумай, Балдер. Сейчас у тебя есть шанс избавиться от проклятия, собрать новую стаю, в разы сильнее прежней. Ты найдёшь себе другую истинную пару, настоящую и из среди тебе подобных. Наши отношения даже не начались. Тебе нечего терять.

Я бросила эти слова ему в лицо, словно вызов, и не спешила отступать. Воцарилась напряжённая тишина. Балдер не сводил с меня взгляда, и от этого взгляда у меня внутри всё сжалось. Его решимость была пугающей. Я не могла поверить. Он действительно готов умереть вместе со мной? Со мной, ведьмой, представительницей народа, который его стая веками считала врагом? Это абсурд. Невообразимо.

Его изначально должно было сильно задеть, что истинной парой стала ведьма вместо гордой волчицы. Но что-то в его глазах говорило мне, что он не отступится. Пусть о чувствах между нами я и соврала, но он же не может чувствовать то же, что и я? Хотя… Что я вообще могу знать об истинной паре оборотней? Мы не так об этом осведомлены, чтобы о чём-либо судить.

Пусть о чувствах между нами я соврала, но он-то… Неужели он действительно чувствует что-то подобное? Голова пошла кругом. Я не могла позволить себе верить в это. И всё же… что я знала о истинной паре оборотней? Моё сердце пропустило удар, когда он сделал шаг вперёд, всё ещё сжимая прутья клетки так, словно хотел сломать их.

Пусть даже сейчас мне хочется коснуться его светлой кожи, провести ладонью по скуле, прижаться всем телом к нему, а затем отправить куда-нибудь подальше от себя, от этого места, от всех проблем. Разорвала бы связь хоть как-то, но всё равно избавила бы его от такой огромной проблемы, как я. Плевать, что скажут остальные, я всё равно уже ничего не узнаю — мне суждено умереть. Мои видения сбываются. А предсказание, услышенное в нём, исправить просто невозможно, как бы я не стралась.

Ведьма и оборотень, даже если сбегут туда, где никто о них не узнает, никогда не смогут быть вместе. Если переступим запрет и проведём ритуал, из-за которого станем самыми простыми смертными, род ведьм от нас не отстанет, ведь в моих жилах от самого рождения течёт кровь тёмной ведьмы. Именно эта кровь и выдаст всем моё местоположения. Даже не удивлюсь, если за мной через эту кровь и следили всё это время.

Сейчас все тёмные ведьмы посчитали, что моё тело идеально подходит в качестве сосуда для Страха и они ни перед чем не остановятся, чтобы провести свой грёбанный обряд. Они поймали и убили Аргара, которого я планировала убить своими руками, отыскали Рига и сейчас тоже убили его… Своими действиями они сами сказали мне, что в этом мире, как ведьму, мою душу больше ничего не держит, поэтому ей можно осыпаться мелкими чёрными осколками кристалла и попробовать отправиться на перерождение.

Верховный совет непонятно что сделал с моими родителями, а сейчас ещё и запечатал силу Джерарда. Балдеру с его друзьями тоже не выжить после того, как ведьмы воплотят свой план в жизнь. Судя по всему, Джерард и оборотни пойдут в качестве подношения для этого пробудившегося существа. Только не понятно, где его сейчас держат и как умудряются скрыть эту ужасную ауру. И от чего мои родители пытались меня защитить этим изгнанием из клана, а затем печатью на спину? В последней уже нет никакой магии и она практически стёрлась с моих лопаток, словно была временной или просто иллюзией.

— Пусть будет так. И я не отступлюсь, Морана. Никогда.

— Балдер… Ты не понимаешь, во что ввязываешься, — голос предательски дрогнул, выдавая смесь растерянности и страха.

Я прикусила губу, чтобы взять себя в руки, но его взгляд, полный упрямой решимости, сводил меня с ума. Он не отводил глаз, даже когда я попыталась отвернуться, чтобы скрыть слабость. По моим щекам уже текли слёзы от отчаяния. Я не видела выхода из этой ситуации, кроме как отправить оборотней и брата куда-то очень далеко, подальше отсюда. Возможно, даже в другое измерение. Правда, для этого придётся затратить все свои силы и пожертвовать жизнью. Но это пока самая лучшая, хоть и бредовая и опасная идея, которая появилась в моей голове.

Однако и она не подходит… Кто сказал, что ведьмы не найдут другой сосуд или не успеют вовремя меня остановить? Если вмешаются, то погибнут все, кого я попытаюсь переместить. А они заметят… Такой огромный выброс силы будет невероятно сложно не почувствовать сразу и не прибежать к источнику, именно поэтому план и не подходит.

— Я понимаю всё, как никто другой, Морана, — голос оборотня стал мягче, но от этого слова прозвучали ещё сильнее, будто проникая прямо под кожу. — Ты хочешь спасти меня? Думаешь, я приму твою жертву и сбегу, будто это решит проблему? Но знаешь, что я думаю? Ты боишься. Ты боишься не за меня, а за себя. Боишься, что останешься одна, что не выдержишь этой ноши, если я умру. И ты права, я не уйду. Я останусь. До конца.

Я стиснула зубы, чувствуя, как горячая волна гнева и бессилия поднимается внутри меня. Его слова были как нож — не в сердце, а глубже, туда, где скрыты все мои сомнения и страхи.

— Ты ничего не знаешь о моём страхе, — прошипела я, резко обернувшись. — Ты понятия не имеешь, что я чувствую, через что прохожу! Ты думаешь, что твоя верность спасёт меня? Нет! Она только разрушит всё! Ты не нужен мне, Балдер! Я не хочу этой связи! Я никогда её не хотела!

Эти слова вырвались из меня прежде, чем я успела их обдумать. Но поздно. Они уже прозвучали. Я видела, как его глаза на миг потемнели, словно я нанесла удар, от которого он не ожидал защиты. Но он не отступил. Наоборот, сделал шаг ближе, его руки крепче сжали прутья, и я услышала, как металл угрожающе заскрипел под его хваткой.

— Лжёшь, — одно единственное слово. И я почувствовала, как внутри меня что-то треснуло. — Лжёшь, потому что боишься признать правду. Потому что если признаешь, то тебе придётся с этим жить. Со мной. А ты не знаешь, как.

Его слова обожгли меня, как раскалённый металл, а мысли новым хороводом забегали в голове. Сложно что-либо предпринимать в сложившейся ситуации. Вот оно отчаяние, когда на кону стоят жизни дорогих тебе людей, но тебе не хватает сил что-либо предпринять, чтобы спасти их. В голове нет ни одной нормальной и безопасной идеи. Договориться с этими ведьмами никак не получится, ведь даже если они дадут клятву на крови, всё равно найдут, как её обойти стороной.

Всё равно сделают всё, чтобы её нарушить и при этом не навредить себе. Именно поэтому нет выхода из такой ситуации. Даже если объединюсь с братом и оборотнями, нам не выстоять против такого количества ведьм, а Страх… Его нужно уничтожить раз и навсегда. И тут только один выход, который больше всего сюда и походит. Чтобы не было больше сомнений по поводу его возрождения. Всё равно всё закончится моей смертью…

— Замолчи, — устало произношу, не в силах найти веский аргумент.

— Не замолчу. Скажи мне правду, Морана. Ты действительно хочешь, чтобы я ушёл? Ты действительно хочешь остаться одна, зная, что никто не прикроет тебя в спину, что никто не будет сражаться за тебя? Раньше я не собирался укреплять нашу связь, но я тебя не знал, а теперь всё изменилось…

Это стало последней каплей. Я закричала. Резкий, рваный крик, полный ярости, боли и отчаяния, пронёсся по холодной темнице.

— Да! Я хочу, чтобы ты ушёл! Ушёл и оставил меня одну! Ты не мой спаситель, Балдер! Ты не сможешь защитить меня! И я не хочу твоей смерти из-за своей! Это бессмысленно!

Он смотрел на меня молча, но его взгляд говорил больше, чем я могла вынести.

— Ты можешь лгать себе сколько угодно, Морана, но я вижу тебя насквозь. Твоя тьма — моя. Мы связаны, и ты это знаешь. Поэтому, даже если ты будешь гнать меня, я останусь. Потому что быть рядом с тобой — это мой выбор.

Я задохнулась, чувствуя, как мои ноги подгибаются. Его слова били слишком сильно. Я не могла больше это слушать. Не могла выдержать его присутствие.

— Балдер, ты просто глупец, — голос сорвался, превратившись почти в шёпот. — Ты думаешь, что это связь? Нет. Это проклятие. И оно уничтожит нас обоих.

— Если это проклятие, то я приму его с тобой, — он только покачал головой и горько усмехнулся. — А если оно уничтожит нас… значит, мы падём вместе.

Он отпустил прутья и замер, всё так же смотря на меня, а я почувствовала, как остатки сил покидают моё тело. Его слова — как неизбежность, от которой невозможно скрыться. И в этот момент, в глубине моего сердца, я поняла, что он не отступит. Никогда.

Последние восемь строк пророчества всплыли в памяти, будто я только что прочитала их вслух. Эти слова, выжженные в сознании, словно клеймо, не давали дышать. Их предвещание было однозначным, и никакого спасения из него не вытекало. Моя смерть присутствовала во всех вариантах будущего, которые я пыталась прокрутить в голове, как заезженную пластинку. Даже слепота казалась бы даром по сравнению с тем, что ожидало меня на самом деле.

Последний из моих возможных планов выглядел самым действенным, но и самым губительным. Я знала, что никто не согласится с ним — слишком рискованно, слишком непоправимо. А Джерард, мой брат, он же наверняка просто отмахнётся, откажется выслушать, бросит своё неизменное с детства «Нет!» и попытается меня остановить.

Пока мысли уходили всё глубже в тёмные закоулки моего сознания, я пропускала мимо ушей слова Балдера. Его голос звучал где-то на грани восприятия, как далекий ропот воды. Мои пальцы судорожно сжимали края потрёпанной одежды, а слёзы текли бесконтрольно, оставляя влажные дорожки на грязных щеках.

Я заставила себя подняться, вытирая тыльной стороной разодранной ладони слёзы. Тело отозвалось болью, но я всё равно подошла к брату, который без сил лежал на полу. Опустившись на колени, я осторожно коснулась его лба двумя пальцами. Магия потекла легко, будто сама природа желала его пробуждения. Ресницы Джерарда затрепетали, и в следующее мгновение его глаза распахнулись.

Но радости не последовало. Он двигался быстрее, чем я могла предположить: спустя секунду я уже лежала на холодном каменном полу, а его сильная рука нависала надо мной, готовая выпустить смертельное заклинание. И ровно столько же Джерару потребовалось на осознание происходящего.

— Это ты… — его голос дрогнул, и разочарование в нём было почти осязаемым. Он убрал руку, помогая мне подняться. — Прости, — добавил он, едва слышно. Я не успела ответить, как в его голосе вновь зазвучала злость: — Чего ты плачешь? Мёртвым это не поможет! Наши родители погибли, а тебя хотят превратить в чудовище! — последнее слово он выплюнул, словно оно обжигало ему язык.

— Почему они их убили? — мой голос, на удивление, звучал ровно, хоть внутри всё дрожало, а слёзы опять подступали к глазам. — Что вы скрывали от меня всё это время, что привело к таким мерам, как запечатывание и изгнание?

Джерард мрачно усмехнулся, будто моё неведение вызывало в нём только горечь.

— Тебе просто не повезло, что ты родилась такой, какая ты есть, — его слова были безжалостны, и я почувствовала, как почва уходит из-под ног. — Давнее пророчество сбылось в тот день, когда ты появилась на свет. Ты — ключ. Ключ к пробуждению древнего, запечатанного ведьмами существа. Всё твоё существование с самого начала предназначалось для этого обряда, — я застыла, в голове эхом раздавались его слова, но осознать их было сложно, а он продолжал, не глядя на меня, будто не выдерживал моего взгляда. — Мы пытались изменить судьбу. Скрыли твою настоящую дату рождения, пытались сделать из тебя тёмную ведьму. Мы думали, что сможем тебя защитить, но всё оказалось тщетно. Кто-то следил за нами с самого начала. Им не помешало ни наше изгнание, ни то, что мы скрывались в глуши. Даже договор с оборотнями ничего не изменил.

— Договор?.. — мой голос предательски сорвался.

Джерард зло посмотрел на Балдера, который напряжённо молчал. Мне почему-то показалось, что ответ я уже давно знаю, но до сегодняшнего дня намеренно игнорировала его. Внимание всегда было сконцентрировано на другом и не фокусировалось на столь очевидном факте и странных внутренних ощущениях.

— Да. Мы договорились, что ты станешь женой сына альфы той стаи. Ваши нити судьбы уже тогда были связаны, но… Теперь от той стаи осталась только тень, а этот сын — вон, сидит рядом, слушает и, судя по всему, не верит своим ушам, — я скользнула потрясённым взглядом по Балдеру. Его лицо застыло, но в глазах горела буря, как и у меня. — Наши родители заплатили за всё это своими жизнями, — хрипло закончил Джерард. — А я… Я привёл тебя в этот зал, не зная, что мы уже проиграли.

Его голос дрогнул, и я поняла: он сам едва сдерживается. Тишина, повисшая после этих слов, была тяжелее любого крика. Мои мысли метались, как раненая птица в клетке. Всё, что я считала своим, оказалось иллюзией. Моё рождение, моё предназначение — всё это было предопределено.

Я закрыла глаза, пытаясь остановить боль, разливающуюся по телу. Неприятно осознавать своё поражение, когда ты даже не знал о давно идущей войне за твоё право на жизнь. Всю мою жизнь ко мне относились с особой жестокостью и скрывали причины, а сейчас даже ответить за пережитые страдания некому. И всё из-за какого-то пророчества…

— Значит, я… это всё? Ключ. Просто ключ? — слова вырвались с горьким, надрывным смехом. — И вы думали, что можете этим управлять?

— Ты продал её, — Балдер поднял глаза на Джерара, и в его голосе зазвучал рык. — Вы все продали её. А теперь хотите смотреть, как она погибнет?

Джерар резко повернулся, его лицо исказилось гневом.

— Это был единственный выход! — выкрикнул он, но в его голосе больше было отчаяния, чем уверенности.

— Единственный выход? — прошипел Балдер, его кулаки сжались. — Я этого не позволю.

Я подняла руку, заставив их обоих замолчать. Их спор казался бессмысленным и вызывал лишь раздражения, напоминая о моей обречённости.

— Хватит. Это моё решение. Если всё кончено, то я хотя бы решу, как именно это произойдёт.

— Что ты задумала? — Джерар схватил меня за плечи, его пальцы сжались так крепко, что я едва сдержала болезненный вскрик. — Только не говори, что собралась уничтожить это чудище в одиночку! Ты не сможешь этого сделать и одновременно остаться в живых, ты же это понимаешь?!

Я глубоко вдохнула, стараясь справиться с дрожью в руках. Его голос гремел в моей голове, усиливая собственные сомнения, но отступать было поздно. Глаза брата, обычно наполненные холодным спокойствием, теперь пылали яростью и страхом. Он словно пытался прочитать мой план, вырвать его из моей головы, чтобы остановить.

— Брат… — тихо произнесла я, положив свои ладони поверх его, холодных, но таких знакомых и родных. Я посмотрела ему в глаза как сама тьма, пытаясь передать всю серьёзность своих намерений. — Ты же понимаешь, что другого выхода у нас нет. Живой из этой передряги мне не выйти… Даже если я попытаюсь бежать, они найдут меня. Призовут по связи крови. Они уже всё продумали, и никакие заклинания не смогут разрушить эту сеть.

Джерар зажмурился, словно хотел выбросить из головы мои слова, но я чувствовала, как его пальцы слегка ослабли, а потом он отпустил меня. Удивительно понимать, что мой вредный и пакостный родственник на самом деле может быть таким, а не тем жестоким созданием, которое всегда было жестким по отношению ко мне. Я была лишена хорошего отношения со стороны родни из-за жалких слов пророчества. Что страннее всего, я чувствую горечь и обиду, но не испытываю ненависти по отношению к ведьмаку.

— Чушь! — голос брата теперь звучал тише, но в нём звенела боль. — Мы найдём другой путь. Ты же не веришь, что всё уже предрешено? Если это дерьмо сработает, значит, у нас есть шансы найти лазейку, — он повернулся к Балдеру, который молча наблюдал за нашим разговором, и резко спросил: — Ты сидишь тут весь такой загадочный, а сам молчишь. Что за чушь ты только что ляпнул про «никаких жертв»? Что ты знаешь?

— Вы вдвоём сейчас говорите о Страхе? — небрежно вставил Балдер, словно обсуждал погоду.

Его спокойствие выглядело почти наглым, если не считать напряжённого блеска в его глазах. Джерар выпрямился, его взгляд стал настороженным.

— Ты что-то об этом знаешь? — его голос зазвенел, как туго натянутая струна.

— Я знаю явно больше вашего, — отозвался оборотень, подходя ближе к решётке. Его глаза блестели вызовом, и я поняла, что он действительно что-то скрывает. — Мне известно, как его уничтожить, и тут не потребуется никаких жертв. Хотя, конечно, риск смерти никто не отменял. Но если уж вы готовы умирать, то почему бы не сделать это с толком?

— Ты говоришь о том самом заброшенном храме? — вдруг раздался тихий и поломанный голос Арна из дальней клетки, недалеко от вожака. Его слова заставили меня насторожиться.

— О каком храме речь? — мрачно спросил Джерард, сужая глаза и переводя взгляд с одного на другого. — И откуда такая уверенность, что это сработает?

Балдер, не удостоив его ответом, только усмехнулся. Но его усмешка была странной, нервной, и я почувствовала, что он тоже не уверен до конца в своих словах, но старается казаться сильным. Джерар, напротив, был на взводе. Он подошёл к решётке, изучая магические узоры, которые скрывали охранные заклинания. Его пальцы небрежно коснулись прутьев. В следующее мгновение вспышка магии ударила по его руке, отбрасывая назад. Он зашипел, прижав обожжённую ладонь к груди.

Мы с Балдером бросились к нему. Волдыри на коже выглядели жутко, красные и вздувшиеся, словно после прикосновения к раскалённому железу.

— Здесь стоит серьёзная защита, — процедил Джерард, стиснув зубы от боли. — Если бы Морана коснулась этих прутьев, её бы сжало в агонии на несколько дней. А оборотню это может стоить жизни. Они продумали всё до мелочей. Мы в ловушке.

Я сжала кулаки, чувствуя, как по телу пробегает холодная дрожь. Эта ситуация становилась всё безнадёжнее, но я знала, что должна найти выход. Секунды казались вечностью, пока мы стояли в тишине, каждый потерян в своих мыслях. В этот момент я почувствовала, как остро прорезается осознание: никто из нас не выйдет отсюда прежним.

— А если использовать кровь в качестве катализатора или магического источника? — тихо предложила я, с отчаянной надеждой в голосе.

Джерард замер, внимательно посмотрел на меня и, тяжело выдохнув, покачал головой. Он медленно провёл рукой по измученному лицу и, глядя куда-то в сторону.

— Не поможет, — его голос прозвучал глухо, как будто он говорил с самим собой, и родственник продолжил: — Как ты думаешь, почему подземелье Верховного совета считается самым надёжным местом в мире, хотя здесь даже стражи нет? — я сжала губы, осознавая ответ ещё до того, как он произнёс его вслух. — Преступники, которые пытаются сбежать или обойти защиту, не выживают. Они умирают от отката заклинания, — его голос был полон усталости и горечи. — Эта система заклинаний построена на принципах, которые невозможно нарушить. Любая попытка воздействия приводит к катастрофическим последствиям. Говорят, что любую защиту можно обойти… но не эту. У неё нет уязвимых мест. А кровь, — он остановился, будто боялся сказать правду, но всё же продолжил: — Кровь только усилит её мощь.

Мой взгляд медленно опустился вниз. Слова Джерарда, такие обыденные на первый взгляд, как будто прибили меня к холодному каменному полу. Надежда, мелькнувшая лишь на миг, исчезла, оставив за собой пустоту. Балдер издал тяжёлый вздох и, махнув рукой, опустился на пол, скрестив ноги. Его плечи поникли, а взгляд устремился куда-то в пустоту.

— Получается, нам остаётся только смиренно ждать своей участи? — вопрос альфы прозвучал риторически, словно он и не ждал ответа.

Я посмотрела на него, чувствуя, как что-то внутри начинает надламываться. Его мрачный вид, словно последний луч света покинул его душу, отражал то, что я сама старалась скрыть. Тишина поглотила нас всех, погрузив в нерадостные размышления и приводя к неприятным доводам. Даже дыхание казалось слишком громким в этом месте, наполненном холодом и безнадёжностью.

Но я не могла позволить себе сдаться. Нельзя. Я подняла взгляд на Джерара, который теперь изучал рисунок магических цепей на стенах, будто пытался найти там хоть малейший изъян. Его лицо выражало смесь ярости и бессилия.

— Мы не можем просто ждать, — мой голос раздался громче, чем я ожидала, прорезав мёртвую тишину. — Мы должны что-то сделать. Найти способ. Любой.

Джерар посмотрел на меня с неожиданной теплотой, в его глазах вспыхнуло что-то вроде одобрения. Но потом он снова отвернулся, как будто боялся, что ещё одна надежда только сильнее нас разобьёт.

— Легко сказать, — буркнул Балдер, но в его голосе не было прежней уверенности. — Ты не видишь выхода, я не вижу выхода, даже он, — он кивнул в сторону Джерара, — не видит. Что уж говорить обо мне.

Я не ответила. Внутри меня бушевал ураган — смесь гнева, страха и отчаяния. Сколько бы они ни говорили, сколько бы я сама ни пыталась принять очевидное, часть меня отказывалась с этим мириться. Ведь я знала, что выход есть. Он всегда есть. Просто цена за него слишком высока.

Джерар отошёл от стены, внимательно оглядывая нас, словно что-то решал. Его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем на остальных. Похоже, у него всё же зародились идеи и он готов поделиться с нами идеями.

— Мы не будем сидеть сложа руки, — наконец произнёс он твёрдо, его голос наполнился сталью, привычной для того, кто привык командовать. — Если защита этого места непоколебима, значит, нужно искать способ сломать её изнутри. Любая магия, даже самая сложная, всегда имеет слабое место, вопрос лишь в том, как его найти. Конечно, мы уже пришли к выводу, что многое лишь усугубит наше положение, но попробовать можно.

— И кто, по-твоему, должен это сделать? — хмуро спросил Балдер, всё ещё сидя на полу. — Если мы даже не можем прикоснуться к этим прутьям, не говоря уже о разрыве сети.

— Для начала, ты поднимешься с пола, — резко бросил Джерар, и тот, неожиданно для всех, послушался. — Затем мы подумаем, как использовать то, что у нас есть. Морана, — он повернулся ко мне, и его взгляд словно пронзил меня насквозь, — ты что-то знаешь. Что-то, о чём не сказала.

Его слова заставили моё сердце сжаться. Я старалась сохранить спокойствие, но он, как всегда, видел больше, чем хотелось бы.

— Если я и знаю, это лишь теории, — осторожно начала я. — Но они опасны, слишком опасны, чтобы их обсуждать.

— Нам больше нечего терять, — перебил он, сделав шаг ко мне. — Рассказывай.

Я замялась, чувствуя, как тяжесть их взглядов давит на меня. Даже Балдер смотрел с любопытством, скрытым за мрачной маской. Несмотря на своё тон и выражение лица, брюнет продолжал беспокоиться за меня и не собирался отпускать умирать. Это читалось в упрямом дерзком взгляде и его обманчиво расслабленной позе, от которой веяло невероятной силой.

— Есть один способ, — выдохнула я наконец. — Старый ритуал разрушения. Он требует… — я запнулась, ощущая, как слова застревают в горле.

— Чего он требует? — Джерар не отводил от меня взгляда, в его голосе не было ни капли сомнения.

— Он требует жертвы, — сказала я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Причём жертва должна быть связана с магической сетью. Только так можно нарушить её устойчивость.

Тишина в комнате стала оглушающей. Балдер сжал кулаки, а Джерард, напротив, остался невозмутим.