Проникновение

Глава 18

Я осторожно выглянул из-за ели на остановившийся вездеход. Кажется, свои, хотя и не из нашего села. Вон как суетятся, явно нервничают, опасаются нападения. Или нет? И как машина ездит, если двигатели внутреннего сгорания, впрочем, любого сгорания, не работают, повсеместно тупо ржавея?

Прошло две недели с появления у нас Трофима. Отъевшись и придя в себя, он стал тем, кем, собственно, был – жизнерадостным весельчаком, добродушным, не лезущим в карман за острым, а в отсутствии девчонок и соленым словцом. Трофим к тому же был мастером на все руки, чего очень не хватало нашему умному и сильному, но не очень мастеровитому коллективу. В морозные дни, когда выходить было практически не возможно, вооружившись инструментом и древесиной, мы под его руководством вырезали посуду, переделывали рукояти ножей, собрали две кровати из имеющихся досок.

Устроив блиц – совещание, решили покончить с самой острой проблемой нашего общежития – водой. В страшные морозы носить ее с реки было очень сложно. Обходились снегом, растапливая его на плите. Говорят, что такая вода целебна. Может быть. Но какая же она противная! Когда кончится снег, а вода в реке станет грязной, к тому же дорога к ней станет не только опасной, но и из-за грязи малопроходимой, тогда мы прочно сядем в лужу. В общем, собственный источник воды был нужен позарез и желательно в доме.

Разобрав пол на кухне, принялись вручную бурить. Еще в прошлые доаномальные времена сначала отец, а после его смерти я с Сашей пытались установить колонку, добурившись до воды. Попыток было, наверное, пять или шесть, все понапрасну, вода категорически отказывалась показываться на белый свет. Зато теперь у нас был полный комплект инструментов – трубы, бурав, колонка. Одевшись потеплее, занесли все это домой, дали отогреться и процесс пошел. Первую трубу загнали в землю быстро. Затем работа пошла медленнее. Из-за потолка приходилось разбирать трубы, а затем, когда бурав соберет землю, снова собирать. Ушел целый день, мы вывозили землей всю кухню, но своего добились – у нас появилась вода. Собрали пол, вырезав в досках отверстие нужного диаметра для трубы. Теперь у нас появилась вкусная вода в любом количестве. Можно было вздохнуть с облегчением.

Затем принялись делить территорию дома. Достигнув гармонии в соотношении полов, мы уже откровенно разделились на четыре пары, распределив дом на четыре комнаты. Саша, Сергей и Трофим достигли, судя по лицам мужской и женской части, полного взаимоотношения. Только у нас с Лизой отношения оставались, я бы сказал, странными. Она не избегала меня, но и близко не подпускала. Но я надеялся на светлое будущее и не форсировал события.

Радовала Маруся. Немного придя в себя и отъевшись, она начала исправно доиться, обеспечивая нас молочными продуктами. Молоко, простокваша, творог стали постоянными блюдами на нашем столе. Трофим грозился приступить к приготовлению сыра, вызывая оживленные пересуды. Надо же, у нас будет СЫР!

Но все же радоваться особым успехам в жизнедеятельности не приходилось. Решали одни проблемы, появлялись другие, не менее жизненно важные, от которых нередко зависела само наше существование. Особенно всех беспокоил и раздражал вопрос о привычной пище. Отсутствие хлеба и соли было болезненным для коммунаров. Еще бы никто не отказался от чая и кофе, сахара и специй. Увы, все продовольственные запасы, испытав перегрузки отрицательной и положительной температуры, влаги, испортились, растаяли и в лучшем случае годились только Марусе. Да и даже такие продукты были не бесконечными.

Логика сложившейся ситуации указывала на необходимость связаться с другими людскими сообществами. Ведь не все же померли! Благо, теперь мы обладали некоторой информацией. Трофим, набродившись по округе, рассказал нам, что выжившие люди, а это оказалось более тысячи человек, заняли бывшую областную столицу (точнее, западную часть) и несколько деревень. Большинство из последних расположились около города, но несколько оказались разбросанными по всему району аномалии. Якобы все люди были организованы в одно сообщество, которое делилось на непосредственно город и несколько сельских общин. Их охраняли патрули магов, уничтожая нежить и огнедышащих существ, которых я уже привычно назвал лиданами.

Вся остальная информация, изложенная Трофимом во время наших трудовых посиделок, была из агентства ОБС (одна баба сказала), то есть отличалась известной приблизительностью и неопределенностью, нуждаясь в тщательной перепроверке.

Без людей было тяжело, но и в человеческом сообществе до рая оказалось далеко. Сильные били слабых, богатые – бедных. Государственные структуры настолько перемешались с криминальными, что никто уже не пытался отличить бандитов от чиновников. Имеющееся продовольствие – основу существования человечества – воровали так, что простому населению доставались крохи и только опасение бунта заставляло власть имущих несколько умерять аппетит и не красть все. Не зря Трофим, как бы ему не было тяжело, не остался в контролируемой людьми зоне, где у него несколько раз едва не отбирали корову. Положение спасала только сама Маруся, показывающая, что у нее есть магия. Магов жутко боялись и бандиты, и чиновники. А про то, что его часто били, Трофим, упомянув пару раз, больше не возвращался. Видимо, настолько это ему обрыдло.

И все же связь надо было налаживать даже с таким сообществом. Судили так, судили эдак, но я все больше склонялся к выводу, что необходимо выйти для разведки к проходившему чуть севернее межрегиональному шоссе, слегка касавшееся села. Если кто-то передвигается в нашем районе, то только по этой асфальтированной дороге. Все грунтовые дороги в условиях бурных климатических перемен и скачкообразного роста растений стали совершенно непроезжими и угадывались с большим трудом.

Компаньоны по коммунарскому житию встретили мое предложение настороженно. Как бы плохо мы не жили, но все-таки жили, а мой уход мог привести к гибели почти беззащитной коммуны. Поскольку существование остальных, практически не в состоянии защищать себя от врагов, можно было считать условным. Особенно восставала Лиза, которая, не сумев меня убедить, пригрозила найти себе другого парня. Можно подумать, меня именно она нашла. Держит на расстоянии вытянутой руки и еще чего-то пищит. Я на глазах у всей коммуны цинично осклабился и едва успел избежать пощечины.

В конечном итоге договорились, что с повышением температуры до минус пятнадцати – двадцати я на лыжах схожу к шоссе. Рейд будет краткосрочным, на два – три часа. Разумеется, выйду я не только с магией, но и с холодным оружием. А для защиты остальных я проведу еще один сеанс вливания энергии в защитный периметр. Тот был и так достаточно сильным, а если я смогу еще более его укрепить, то он станет практически непробиваемым для всех известных видов нежити.

Через два дня после этого разговора я, максимально тепло одевшись, отправился к дороге. С походом согласились все, кроме Лизы, которая была против, какие бы доводы я не приводил. Ну и бог с ней!

Я ушел! Правда, не хлопнув дверью, а аккуратно ее прикрыв. Не зачем портить коммунарское имущество.

Температура была всего минус десять, но дул неприятный ветер, так и норовящий залезть под куртку. Неприятное ощущение холода быстро проникло под одежду, хотя на мне были футболка, теплая рубашка, свитер и подремонтированный пуховик. На ногах – теплые спортивные брюки и ватные штаны. Завершали одеяние треух из кролика на голове и дедовские валенки на ногах. Все равно зябко!

Кроме родимого самодельного копья, из литовки созданного одним из первых, и большого острого ножа-самоделки, вполне пригодного для душегубства, посоветовавшись с остальными, взял в рюкзак кабаний окорок и пару копченных лещей – на возможный обмен или для угощения при возможной встрече с людьми.

Сами с голоду не помрем, дичи и рыбы накоптили достаточно. А тут еще Сереге повезло. Вышел во дворе по нужде, но при этом взял копье (выходя за пределы дома, мы даже в туалет во двор выходили с оружием). И вдруг слышим его крики. Выскочили, а Сергей с гордостью показывает на темную массу в огороде. Оказывается, через прореху в заборе в наши владения проник лось. Поскольку он был живым существом, периметр его не остановил. Повезло-то как! А так как мы взяли за основу обязательно каждый день заниматься метанием холодного оружия, Сергей шагов с двадцати без особого труда убил зверя. Уже вечером на ужин девчонки сварили огромные тефтели из вкусной лосятины. Запасы свежего мяса пополнили и накоптили прилично.

И вот я у дороги. Подходя к ней, почувствовал присутствие людей. Именно людей, а не зомби и прочую нежить. И, похоже, двое из них маги. Подумал, не удрать ли на всякий случай? Но я, собственно, для встречи и пришел. Не бегать же туда-обратно. И решил рискнуть, подойти поближе. Спрятался за роскошной елью, растущей за метров двести до дороги.

Но, как оказалось, чувствовать окрестности мог не только я. Медленно ехавший вездеход остановился. Оттуда вышло несколько человек. Один из ни закричал:

– Кто бы ты ни был, мы тебя услышали и требуем выйти к нам. Не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого, а если необходимо, поможем.

Я подумал и решительно двинулся к вездеходу.

Экипаж патрульно-постовой службы лейтенанта Афанасьева (это я узнал позже) встретил меня недружелюбно. Они стояли полукругом, ожидая меня, в центре двое с пистолетами в кобурах, а по бокам еще трое с автоматами, весьма красноречиво направленных на меня. Как они стреляют, ведь оружие не действует? Или просто пугают? Или сами боятся. Вон как дергаются. Нет, с этой изоляцией пора заканчивать.

Одинаковая форма с погонами красноречиво говорила мне, что передо мной либо армейский, либо полицейский патруль, вышедший в рейд. Автоматчики был чинах небольших – один сержант, а двое так вообще рядовые. А вот стоявшие в центре являлись офицерами – капитан и лейтенант, насколько я разбираюсь в знаках различия.

– Жетон! – жестко потребовал сержант, – и объясни, какого лешего ты здесь делаешь, вдали от защитных линий города? Быстрее, откроем огонь на поражение.

Какой еще жетон, ввели новые удостоверения личности? Я на всякий случай поставил щит силы. А то еще действительно начнут стрелять, а я обещал Лизе вернуться. Иначе она меня и на том свете достанет своим нытьем.

– Подожди, Серегин, – властно остановил нарождающийся конфликт капитан, – вы имеете связь с другими группами людей? – обратился он ко мне.

Я отрицательно покачал головой.

– Дикари, – выдохнул лейтенант, – живой ты человек или зомби?

Он потянулся ко мне своей энергией, намереваясь влезть в голову. Я возмутился и не только остановил, но и погнал энергию обратно, одновременно удерживая силовой щит. Маг из лейтенанта, кстати, слабенький.

Маг-лейтенант зримо напрягся, пытаясь сопротивляться моему нажиму. Стоявший рядом автоматчик не выдержал и дал короткую очередь. Стреляют, сволочи! Как они научились? Они же убить хотят! Нетушки! Пули ударились о щит и разлетелись, высекая искры. Одна из них, срикошетив, попала в ногу крайне правому автоматчику. Тот застонал и рухнул на снег. Я, не выдержав нервного напряжения, заржал. Слабаки, салаги, перебьют друг друга.

Стоящий рядом с раненым рядовой вдруг сделал два шага и ударил меня прикладом. Точнее сказать ударил он в силовой щит и был страшно удивлен, не увидев с моей стороны никакой реакции. Такой удар, дойди он до тела, сбил бы с ног, а то и убил. Но не судьба.

Я начал разворачивать лыжи, понимая, что сейчас начнется настоящий бой. А одному драться с пятерыми при полном огневом превосходстве полнейшее безумие. Три автомата, два пистолета, да еще на вездеходе наверняка установлен стационарный пулемет.

– Всем замолчать и не двигаться! – закричал капитан, быстрее других сообразивший, что перед ними маг, – автоматы опустить, Афанасьев, прекратить магический бой. Кононов, еще одно движение и ты – покойник. Милейший, – обратился он ко мне, – мы погорячились, приношу свои извинения. Прекратите атаковать моего товарища, он больше ничего не станет делать.

Лейтенант, покосившись на капитана, стал ослаблять поток энергии, тогда и я перестал давить, хотя щит на всякий случай оставил.

– Капитан Леонид Зеленцов, старший инспектор аналитического отдела городского отдела полиции и брат Ордена Чести, – представился он, – а это лейтенант Аркадий Афанасьев со своим экипажем. Тоже брат Ордена. Находимся на очередном проверочном патрульном выезде. Будем считать конфликт законченным? Мы уже не сомневаемся, что вы живой человек.

Я нехотя кивнул, скосив глаза на вездеход. Там мне бяку не готовят? Контакт с властями получился излишне горячим. Честно говоря, лучше бы смотаться от этих взрывных парней, думающих не головой, а руками. Но очень уж была нужна информация. Другие встречные могут оказаться еще хуже. Эти, по крайней мере, представители властей и бьют в открытую, а не в спину.

– Игорь Савельевич Малинин, бывший преподаватель вуза, – представился я.

– Игорь Савельевич, у нас есть немного самогона, может быть по чуть-чуть? – предложил Зеленцов, желающий загладить негативное впечатление от жесткой встречи.

Я вновь отрицательно покачал головой. Позабыть о стычке было бы неплохо, но не с помощью спиртного.

– Тут такие места, что голову надо держать чистой. А то в миг можешь оказаться без нее, – пояснил благопристойную причину отказа.

– Тогда чаю? У нас заварка из хорошего индийского чая.

Капитан хочет улучшить отношения или заманивает в вездеход? Рискнем. Тем более индийский чай… Это впечатляет. У них хорошие запасы из доаномального времени?

– Чаю можно. Честно говоря, давно не пробовал настоящий напиток. Больше обходимся листьями малины и смородины. А они, хотя на вкус не дурны, но чай заменить не могут.

Афанасьев обогнув меня, открыл дверцу вездехода, предложил зайти.

Внутри было уютно. Тепло, неяркий свет. Раненый, перевязанный, уже полулежал на заднем сиденье, морщась от боли. Никакой засады, зря я испугался.

– Царапина, – успокоительно сказал перевязавший его рядовой. Пуля была на излете. Пару дней отлежится и в строй.

Раненый болезненно улыбнулся.

– Не повезло, случайная пуля, не в том месте стоял.

Я сел на свободное сиденье, положил рядом рюкзак и копье.

Нам действительно налили горячий, сладкий чай из большого термоса. Сержант Серегин вытащил бутерброды – ржаные куски хлеба, смазанные каким-то белым кремом. Я подозрительно посмотрел на нее. Что за гадость?

– Маргарин, – пояснил Афанасьев, видя мои сомнения.

Мне стало интересна подобная диета. Кругом столько зверья и рыбы, а они едят эту дрянь. Хотя хлеб – это здорово! Я сообщил об этом товарищам полицейским.

– Нам удалось связаться с Большой Землей – не пораженной аномалией основной территорией страны, – сообщил Зеленцов. – Организована взаимовыгодная торговля: мы им различные индигриенты из видоизмененных растений и зверей, они нам – продовольствие, порох, свинец, капсюли. Даже немного боевого оружия пожертвовали. только вот две закавыки образовалось: во-первых, трудности с транспортировкой – больше десяти тонн в месяц переправить не удается. Через пограничную плохо проходимую зону нести приходиться практически вручную и с постоянными потерями. Во-вторых, продукты животного происхождения при переходе сквозь пограничную зону моментально портятся. Ученые с той стороны и маги с нашей ломают головы, но пока бесполезно. Вот и приходится сидеть на растительной диете. Мясо и рыба буквально на вес золота.

Я спохватился, развязал рюкзак. Выложил окорок и лещей.

– О-о! – раздался дружный вопль. Сержант, не чинясь, распотрошил одного леща и окорок.

– У нас ситуация обратная, – грустно сказал я, – сидим без хлеба и соли. Картошка, дичь и рыба. Кого поймаем и что вырастим, то и на стол попадает.

– Нам бы так, – искренне позавидовал раненый, которому поднесли бутерброд и дары природы. В одной руке он держал хлеб, а в другой кусок куски окорока и рыбы, от которых поочередно откусывал.

– А почему вы не охотитесь и не рыбачите? – удивился я такому поведению. В логической цепочке не хватало нескольких звеньев и она выглядела хаотичным набором фактов. Боятся или их начальники специально держат всех в ежовых рукавицах? Монопольное владение складами с продовольствием делало их подчиненных практически рабами.

Однако оказалось, что я ошибся. Причина была не антропогенная, а связанная с агрессивной природой.

– Увы, – капитан развел руками на мой вопрос, – охотники и рыболовы ловят много, но очень быстро сами становятся добычей. Хоть вдесятером уйдут – все равно несут потери. А уж в одиночку и ходить не стоило – на глазах у охраны убьют. После потери где-то тридцати человек дураков больше не осталось. Месяц назад губернатор запретил выходить из города на охоту и рыбалку. И это одно из немногих приказов, исполняемых столь честно. Весь город сидит на кашах, макаронах и хлебе. Лучше быть вегетарианцем, но живым.

Капитан помолчал, нехотя констатировал:

– Вы видимо очень сильный маг, раз сумели осесть вдалеке от городской зоны безопасности. В Дальнобойном, например, откуда мы едем, командует Николай Никитич Чирвинцев – маг девятого знака. Он приторговывает в городе дичью, рыбой, только продукции привозит маловато. Пятеро их всего. А вас, кстати, сколько?

Меня банально разводили на информацию. Но я и не против.

– Мы живем коммуной в одном доме неподалеку от реки, вы через нее проехали по мосту. Восемь человек – четыре мужчины, четыре женщины. С магическими способностями я и моя подруга Лиза, но она слабая. Кроме того, с магическими способностями корова.

– Это вы так женщину прозвали, – улыбнулся якобы шутке Зеленцов, – грубовато, но принять в узком мужском кругу можно.

– Нет, это корова. Животное такое, – пояснил я на всякий случай, если полицейские совсем тупые.

Маги в ступоре застыли.

– С ума сойти, – пробормотал Афанасьев, – и как она использует магию?

– Пассивно. То есть в случае атаки нежити она ничего не делает, твари просто отлетают или сгорают. А еще у нас есть ночноразумный пес Герасим. Днем это обычная собака, а ночью, с заходом солнца – разумный, как человек. Проявлений магии за ним я не замечал, но нежить он чувствует.

Полицейские помолчали.

– Это надо видеть, – решил Зеленцов, – да и зарегистрировать вас надо. У нас с этим строго. Можно на днях заехать?

– Заезжайте, примем с распростертыми объятиями. Домашними деликатесами угости. Только поясните мне, – попросил я, – если связь с внешним миром установлена и даже есть устойчивые пути, почему же вы не уходите в безопасную зону из этого беспредела?

– Увы, – развел руками Зеленцов, грустно улыбнувшись, – мы все отравлены аномалией. И жить без этого мира не можем. Знакомые перевозчики грузов говорят, что с удалением от аномальной зоны наши люди умирают или сходят с ума в лучшем случае. Доказано на практике. С вами я думаю такая же история.

Я кивнул. О сильной зависимости пораженных в зоне от аномалии в электронных и печатных СМИ говорилось еще до того, как мы сами не оказались в аномальной зоне.

Однако, пора было прощаться. Мы просидели в машине достаточно долго, не менее двух часов. Лиза мне плешь проест, а потом морально кастрирует. Хотел произнести положенные в этом случае заключительные слова, но тут часовой, жевавший окорок с хлебом на посту около машины, предупреждающе закричал о надвигающейся опасности.

Мы выскочили из вездехода. По дороге скакала знакомая мне белка-лидан, целеустремленно сокращая расстояние до нас. Чепуха какая-то. Как и зачем она здесь? Тоже патрулирует? Я улыбнулся своей мысли. Они же обычно из леса ни на шаг. Ерунда, сейчас щелкну магической дубиной по голове и нашему знакомству с плюющей огнем белочкой придет конец.

Полицейские были другого мнения. Их лица посерели, плечи поникли.

– Запеленговали, слишком долго стояли, – угрюмо пробормотал Афанасьев, – дракон бежит убивать. Эх, жалко, только все нормализовалось…

– Лидан, – пояснил я, – на планете, где эти твари обитают, их прозвали именно так. А что вы так пессимистично настроены? Я лично загибаться от одной твари не собираюсь.

– С драконом нам не справиться, – вздохнул Зеленцов, – магии маловато, а пули его не берут.

Я хмыкнул, приготовил магическую дубинку, которую однажды использовал около землянки для уничтожения лидана и стал ждать. В принципе можно было убить прямо сейчас, но пусть подбежит ближе, чтобы не ходить навстречу.

Когда тварь приблизилась метров на тридцать, Серегин не выдержал напряжения и открыл огонь. Длинная очередь практически полностью попала в тело, но мощная шкура как броня танка отразила пули.

– Сержант, – укоризненно сказал я, – патроны на вес золота. Лучше бы мне подарил.

После этого ударил дубинкой по голове. Та послушно развалилась. Лидан рухнул и, умерев, моментально мумифицировался.

Наступила тишина. Полицейские почтительно пялились на меня, а я взглядом Наполеона оглядывал окрестности. Потом опомнился.

– Ну что пора расходиться? – предложил полицейским, – заезжайте в гости.

– Ты дракона всего будешь брать? – поинтересовался Зеленцов.

– А зачем он мне? – ответил я вопросом на вопрос.

– Понятно, – кивнул Зеленцов, – видишь ли, здесь полезных органов рублей на пятьсот. Для сравнения, наши автоматы стоят около десяти рублей штука. У нас в зоне индигриенты дракона не нужны, но на Большой Земле они творят чудеса.

Предлагаю коммерческое предложение – ты отдаешь нам дракона на реализацию. Всю полезную продукцию я продам, а тушу отдам в препараторскую Ордена для изучения. Доля посредника – нашего экипажа – десять процентов.

– Хорошо, – не стал я возражать.

Зеленцов удовлетворенно кивнул. Рейс сулил принести неплохую прибыль. Да еще благодарность объявят за находку сильного мага.

– Мы поедем в очередной рейс через три дня, заедем к вам, завезем продовольственную продукцию, какая есть на складе. Окорок и рыбу возьми.

– Оставьте, – махнул я рукой. Лучше бы продать, но люди сидят на одной растительной пище, а у нас этого добра навалом.

– Тогда давай так, – Зеленцов подумал, – Серегин, выгребай, что у нас есть, в рюкзак. И поскорее. А то Игорь Савельевич уйдет, а нас запеленгует новый дракон. И что нам потом делать?

Сержанта не надо было уговаривать. Он торопливо переложил имеющиеся в вездеходе продукты в рюкзак и протянул его мне. Рюкзак заметно потяжелел. Ну это не мое дело. Сколько положили, столько положили. Подождал, прикрывая, пока полицейские препарировали лидана и складывали куски туши на раскладные сани, проводил шустро поехавший вездеход, одел лыжи, нацепил рюкзак, взял в руки копье, и кое-как тронулся с места встречи. Так и ведь не спросил ни о вездеходе, ни об оружии. От души чертыхнулся. При следующий встрече эти вопросы будут одними из главнейших.