Прыжок леопарда 2

Глава 17

Шел двенадцатый час. Дорога давно ожила, но машин на ней было сравнительно мало. Основная масса водителей нашла объездные пути. Везла свои кровные мимо широких карманов гаишников. Что поделаешь, рынок! Как говорил Чубайс, деньги уходят туда, где им комфортней.

Максимейко прикрутил оптику и поймал на мушку свою машину. Сверился с дальномером: чуть более пяти километров, а видно все до мельчайших подробностей, даже ключ в замке зажигания. Он еще раз окинул взглядом бесконечную ленту дороги и уперся глазами в знакомые очертания: Ба! Двух таких "Мерседесов" в Ростове быть не могло, Черкес бы такого не потерпел. Ну, здорово, дедуля, твой-то здесь какой интерес?!

На посту законника знали. Никто ему не свистел, не махал жезлом. Он сам, как законопослушный водитель, тормознул у линии "стоп" и свернул на парковку. Вышел не торопясь и вежливо "поручкался" со всеми, кто подошел.

Дедушка был один, без положенной по статусу свиты: старый, списанный полковой конь, а мнит себя Буцефалом! Вот только гардероб давненько не обновлялся: те же шорты чуть ниже колен, да тапки на "босу ногу". Но майку надел другую, из более плотной ткани.

Если взглянуть неопытным глазом, пост ГАИ жил привычной, размеренной жизнью. Но Валерий Георгиевич сразу почувствовал: что-то произошло: трое сотрудников зачем-то "шмонали" автобус "Ростов - Минеральные Воды", остальные стояли с автоматами наизготовку. Четверых человек вывели из салона и увели в служебный вагончик. Оставшиеся пассажиры пешком перешли через мост. Пару минут спустя, за ними проехал автобус.

Итак, что-то произошло. Если гаишники схватились за автоматы - что-то из ряда вон. Можно было сходить на пост и все выяснить, но встреча с Черкесом не входила в планы полковника. Он решил выждать, прилег на сухую траву и вдохнул полной грудью забытый запах степной полыни.

Максимейко устал: кочевой неустроенный быт, каждодневное "надо". Он очень быстро добился всего, что хотел, и столь же быстро все потерял: детей, жену, лучшего друга...

"Не боится собаки волк, да не любит, когда она гавкает", - говорил покойный Петрович, имея в виду гаишников. Залезая за руль "Жигулей", он пристегивался ремнем безопасности и всегда повторял эти слова. Каждый человек по жизни какой-нибудь зверь: кто медведь, кто лиса, кто заяц. Петрович себя относил к серым матерым хищникам. Он был вожаком, лидером. Не каждому в жизни светит стать инструктором подрывного дела в Академии ГРУ Генштаба. Он всегда был уверен в себе, даже когда выходил на последний след.

Чем закончилась та охота, весь отдел запомнил надолго. От Петровича хоть что-то осталось: опознали его по безымянному пальцу с обручальным кольцом.

Было следствие. Максимейко сам взялся за это дело. Вот тогда все и всплыло: что это за Центр Стратегического Планирования, и какую стратегию там планируют. Он копал глубоко. Там где положено, отметили рвение молодого полковника и вызвали на беседу. Но не "туда, куда следует", а на ковер к своему непосредственному начальнику. В кабинете у шефа находилась невзрачная личность, как призрак, сидела на краешке стула. Но в присутствии этой личности даже шеф нервничал и потел. Он тоже, наверное, чувствовал себя "на ковре".

Валерию Георгиевичу вежливо попеняли, что, дескать, не стоит быть таким любопытным и въедливым, что имея жену и детей, нужно больше думать о них, что наличие Центра в недрах Системы само по себе нонсенс, а значит - военная тайна. В общем, "вы меня понимаете..."

Вот так: государство на ладан дышит, а все продолжает темнить!

Уголовное дело заглохло само по себе. Не по причине того разговора. Просто все вокруг запахло дерьмом. И страна, и люди в этой стране учились жить заново. Например, его Танька. Из жалких процентов немецкой крови, что текла в ее ушлых жилах, она выжала невозможное: сначала уехала в Гамбург, вроде как, по гостевой визе, потом забрала детей, да там и осталась.

А кто б, не остался?! - "успокаивала" соседка.

Да, фрицы совсем с ума посходили: дали этой дуре квартиру и множество разных льгот. Живет теперь, в ус не дует, чувствует себя стопроцентной немкой - научилась считать деньги. Сортир у нее больше его квартиры, государство с детей пылинки сдувает.

Через год после отъезда Танька написала письмо, просила развода: прости, мол, Валера, но я очень хочу жить и очень устала бояться за тебя, за себя, за детей...

А этот невзрачный тип, что стращал его мертвым взглядом в кабинете у шефа, взял да и помер: выбросился из окна знаменитой высотки.

Максимейко услышал, как остановился автобус и сразу открыл глаза. В древнем "Икарусе" работали только одни двери. Это слегка облегчало задачу, ведь нужно было зафиксировать всех.

Пассажиры делились по признакам пола и разбегались по придорожным кустам. Последним вышел мужчина с длинной седой бородой. Именно мужчина, а не старик, разведчика не обманешь. Был он одет в ослепительно белый комбинезон, в руке держал небольшой чемоданчик.

Стало быть, прибыли, собираемся выходить, - насторожился Максимейко. - Ничего себе, остановка по требованию. Ну что же, добро пожаловать! - он почему-то решил, что это и есть стрелок, хозяин бесхозного карабина.

Автобус скрылся из виду. Старик проводил его быстрым взглядом и двинулся в обратную сторону. Он шел, опустив голову, слегка загребая левой ногой. Поравнявшись с пригорком, на котором сидел полковник, негромко сказал:

- Там, на посту, я видел вашу машину и сразу же понял, что вы где-то здесь. Выходите, Валерий Георгиевич, вам нечего меня опасаться: эта работа оплачена мной, я и есть настоящий заказчик.

Максимейко решил, что молчать и таиться бессмысленно.

- Если даже и так, это ничего не меняет, - ответил он столь же спокойно и равнодушно. - Я буду иметь дело только с одним человеком, и это оговорено условиями контракта. Шагай от греха, прохожий. Самозванцев в России не любят, могут накостылять.

- У меня на руках ваша расписка и второй экземпляр контракта.

- Засунь их себе в задницу.

Прохожий заметно занервничал:

- Но послушайте, обстоятельства изменились: тот, кто беседовал с вами в Москве, уже неделя, как мертв.

- Это ничего не меняет, - упрямо повторил Максимейко.

Переговоры все больше заходили в тупик.

- Ладно, - сплюнул старик, - в моем чемодане, остатки твоего гонорара. Слышь, буквоед? - хватай и п...дуй отсюда, без сопливых управимся. И оставь в покое мой карабин. Ему сегодня предстоит поработать.

Полковник решил, что такой поворот дела его тоже не очень устраивает: стоило наживать горб, чтобы сойти с середины дистанции?

- Хрен с тобой! Поднимайся сюда, знакомиться будем. Только учти: убивать тебя мне не резон. Бить тоже не стану, так... слегка попинаю, если сильно попросишь или, вдруг, убедительно не докажешь, что ты - это ты, а не кто-то другой. Да одежду попроще надень - здесь слишком пыльно.

Прохожий согласно кивнул, скинул белоснежный комбинезон и вывернул наизнанку. В руках у него оказался легкий добротный комок с раскраской под жухлый осенний лист.

М-да, - Максимейко присвистнул, - чтоб попинать такого без ущерба для собственного здоровья, нужно еще две недели не пить! А еще маскируется под дедулю. Да на нем лошадь в цирке возить! Ишь, как ногами сучит - чисто племенной жеребец!

Стрелок в три прыжка взлетел на пригорок и с виду совсем не запыхался.

- Если все упирается в доказательства, есть у меня документ надежнее вашей расписки.

- С удовольствием погляжу.

Он опять перешел на "вы", - констатировал Валерий Георгиевич, - стало быть, уважает, признает, что беседует с равным. Впрочем, куда ему без полковника Максимейко? - при этом раскладе у меня на руках все четыре туза. Закушу удила - и кранты! - не видать ему Чиги Малого, как бабушке прожиточный минимум. А Чига ему край как нужен, знать бы еще зачем?

Незнакомец достал из сумки старую потертую фотографию. Такие снимки хранили во внутреннем кармане полевой гимнастерки вместе с комсомольским билетом и последним письмом из дома. Сколько их, отщелканных стареньким "ФЭДом", впитали в себя историю неизученных войн! На снимке унылый афганский пейзаж, глинобитные стены пуштунского кишлака и два пацана перед спешенным с неба "МИ-8". Не "вертушка", а решето! - в фюзеляже дыры, величиною с кулак, перебитая лопасть винта...

Обычный любительский снимок. Качество не ахти. Но такой не подделаешь. Все, от выцветшей надписи до вальяжных поз пацанов - и есть высшая правда, та, что зачтется на Страшном суде.

- Я узнал его, - сухо сказал Максимейко, - хоть это и мудрено. И тебя я тоже узнал. Скажи мне, а кто из вас будет Мансур?

- Я.

Полковник кивнул:

- Помню, я слышал твой позывной в горах Торо-Боро. Что ж ты, вроде и большенький, а ружьишко так плохо припрятал?

- Почему плохо? - специалист сразу отыщет и дальше копаться не станет, а дурак... дурак сюда не полезет.

Максимейко снова кивнул:

- Я мог бы тебе помочь. Наш контракт останется в силе, если расскажешь, зачем тебе Чига.

- Честно? - Мансур почесал в бороде.

- Как на духу.

- Если честно, тогда я и сам не знаю. Его используют в темную, сразу по нескольким направлениям, сразу и не поймешь, которое из них главное. Одно лишь могу сказать, как его ведущий куратор: парнишка мне нравится. Ему бы в другое время родиться, да при другом дяде. Жизнь топчет его и трамбует, а он поднимается, чтобы снова карабкаться в гору. С таким завидным упорством... скоро с ним многим придется считаться.

- Здесь я с тобой согласен: широко шагает, паскудник, как бы штаны не порвал. Где он - там сплошной серпентарий... ты работаешь на Россию?

- Хотелось бы верить. Во всяком случае - на Москву. Но больно она припахивает просроченной кока-колой.

- Слышал по радио, Шеварнадзе ушел в отставку. Говорят, собирается в Грузию.

- Это всего лишь слухи, но они похожи на правду. Моим руководством уже принимаются превентивные меры: в горах Ингушетии и Чечни открываются медресе, готовятся люди, умеющие стрелять по первому слову муллы.

- Что-то типа народного ополчения?

- Да, но с изрядною дозой религиозного фанатизма. Это работа на перспективу. Крыша наша значит, можно предположить.

- Чига здесь при делах?

- Он уроженец Абхазии.

- Поня-ятно. Его кто-то хочет убить?

- Не то слово хочет - спит и видит бедного парня клиентом гробовщика. Три неудавшихся покушения за последние две недели. И это в тюрьме, практически, на глазах у милиции! Представляешь, какие деньжищи вбуханы в осуществление этой мечты?

- Сейчас, как я понял, будет четвертое? За что же такой почет? - спросил Максимейко, почти не надеясь на честный ответ.

- Хочешь верь - хочешь нет, - ногтем большого пальца Мансур черканул по зубам, - но это обычная уголовщина. Случай, конечно, не ординарный. Некий питерский апельсин (в узких кругах он известен как Фармацевт), хочет поймать удачу за сиськи. Одной рукой ухватить сразу за две: подмять под себя Гогу Сухумского и войти в нефтяную элиту.

- Харя не треснет?

- Он считает, что нет. Похищение дочери полковника Векшина это его заказ.

Максимейко присвистнул:

- Вот блин! Все, как в русской народной сказке: Чига - Кощей Бессмертный, похититель прекрасной царевны. Но тут прилетает лихой Фармацевт, хватает его за яйцо и спасает Забаву Путятичну. В чистом осадке - пир на весь мир, скорая свадьба, полцарства в придачу и очень высокая крыша. Остается всего ничего - уничтожить Кощея, дабы никто не узнал, что герой на белом коне и есть Змей Горынович.

- Лихо у тебя получается, - Мансур невесело усмехнулся. - Только сказочка вышла какая-то куцая. Нет в ней ни слова о Гоге Сухумском.

- Что о нем вспоминать? Георгий Саитович далеко, в тридевятом царстве, сидит на высоком дубу, в кованом сундуке. По большому счету, он и есть золотое яйцо, в котором вся сила Кощея. Уничтожат его - и что от Малого останется? В лучшем случае - вечный стрелочник, на которого можно списать все дядюшкины грехи. Чем Фармацевт, и воспользуется.

- Если успеет! - Мансур изящно закончил фразу и в упор взглянул на полковника, - видел дедушку на мосту?

- Черкеса? - успел познакомиться. А он здесь, с какого краю?

- О самолете что-нибудь слышал?

- О каком самолете? - Валерий Георгиевич тяжко вздохнул. - Ты, брат, прости, я с пятницы не в кондиции: отрабатывал твой контракт, усиленно спаивал кума. Уж просвети дурака, хотя бы в общих чертах.

- Честно сказать, я и сам не богат информацией, - Мансур осторожно погладил приклад ВССК. - Суть дела в том, что в городе Минеральный Воды несколько отморозков угнали автобус с детьми. Кое-какое оружие у них, естественно, было, на ОМОН с рогаткой не прыгнешь. В обмен на заложников они получили несколько АКМов, наркоту и, как я уже говорил , самолет "ИЛ-76" Мурманских авиалиний. А теперь самое интересное.

- Ну! - Максимейко услышал хруст прошлогодней листвы под собственным задом.

- Было у них и еще одно требование: доставить на борт самолета трех постояльцев ростовской тюрьмы, в том числе - и нашего Чигу!

- Ты прав, - без раздумий согласился полковник, - это Георгий Саитович, да больше и некому.