Прыжок леопарда 2

Глава 29

Островок был с хренову душу, не слишом презентабельный для уважающего себя океана. Со стороны пролива его прикрывала небольшая лагуна - огромная лужа с узким, неровным входом. Чуть дальше, там, где пенились барьерные рифы, шельф отвесно перетекал в настоящую глубину. С другой стороны лежала песчаная отмель. Тянулась она далеко, до побережья Кубы и была щедро выстлана морскими ежами и звездами, ловушками на лангуста, промышленными колониями моллюсков - караколл и раппанов - объектов республиканского экспорта. В общем, типичный атолл. На нем приютилась пара кокосовых пальм, приземистые мангровые деревья и еще какой-то кустарник. Это все, что удалось обнаружить на пятачке сто на двести, если мерить широким шагом. Жить можно, главное - нет дождя и есть к чему привязать гамачок...

Векшин проснулся за час до рассвета. Встретить солнце в открытом море - его давнишняя слабость. Да и дел намечалось по горло: скоро пожалуют гости, а на пляже грязища, бесконтрольное пиршество мух! Океанский прилив всегда возвращает долги: пустые бутылки и банки, водоросли в пятнах мазута, полиэтиленовые пакеты - все это щедрой дланью разбросано по песку. На мелководье застряла дохлая манта - разновидность акулы, больше похожая на морского ската. Молодая рыбешка и глупая: всего-то метр высотой да четыре в диаметре. Попала, наверное, в рыбацкие сети и задохнулась. Ее предстояло убрать, прежде всего. А потом уже все остальное: спрятать канистры с бензином, притопить лодку. Не стоит давать ясных ответов на незаданные вопросы, пусть гости сами ломают головы: как он сюда попал.

Манта уже разложилась. В тропиках все процессы идут быстрее: жизнь, старение, смерть. Даже солнце прыгает из воды, как поплавок после хорошей подсечки: раз - и уже светло.

Секундная стрелка шагнула в назначенный сектор и катер возник ниоткуда: легкий, воздушный, как ладошка играющего младенца - так же задорно шлепает по воде и сшибает верхушки волн. По широкой дуге, он обогнул остров и, не снижая скорости, устремился к входу в лагуну. Было видно, что тот, кто сидел за штурвалом, посещал этот остров не раз и фарватер знал хорошо. Там, где на рифах вскипает пена, опытный шкипер резко убрал обороты и сразу же вырубил оба двигателя. Катер грузно присел, потом на своей же волне перевалил через камни. Пересекая лагуну, он уже погасил инерцию и, пройдя по воде последние метры, из последних сил ткнулся в песок. Салют, камарадо!

Худощавый брюнет в солнцезащитных очках улыбнулся, едва обозначил кивок и что-то сказал своим спутникам. Потом повернулся спиной к Векшину и склонился над моторным отсеком, но и этих секунд хватило, чтобы его узнать, а ведь, сколько годочков прошло! Эрик Пичман, тридцать шесть лошадиных сил без намордника, собственной, как говорится, персоной! Вырос, падлюка! Теперь он второй секретарь совбеза, советник Клинтона по восточным вопросам. Постарел, осунулся, но опять, как всегда, в самом центре событий.

Двух остальных полковник не знал, но по повадкам понял, что они не опасны. Эдакая пародия на разведку: короткий и длинный - Тарапунька и Штепсель.

- Евгений Иванович? - деловито спросил Тарапунька - невысокий рыжий крепыш с цепким взглядом кошачьих глаз и тут же представился сам, - Валерий Ильич Миропольский, служба безопасности Президента, начальник отдела.

Векшин небрежно кивнул.

- Борис Аскарович Окс, - Миропольский повел рукой в сторону двухметровой "машины", состоящей из мышц и узлов. После паузы уточнил, - господин Окс - представитель российского бизнеса, человек новой формации.

"Штепсель" молча гонял во рту жевательную резинку и вообще, вел себя так, будто бы речь не о нем. Был он в коротких штанах а-ля Гитлерюгенд, расстегнутой безрукавке с узлом на пупе и мягких сандалиях. На лысой башке, как шляпка боровика - колониальный пробковый шлем.

- Фу, жара! - вымолвил он, наконец.

Голосок у человека новой формации был бабим. Вдобавок, бизнесмен шепелявил и рожая слова, смешно шевелил сломанным ухом. Оно у него будто прилипло к небритой щеке. Сочтя, что с формальностями покончено, Окс потянулся и, загребая песок, побрел к океану, стаскивая на ходу влажную от пота одежду.

Бывший боксер, наверное, или борец, - привычно отметил Векшин, - недавно еще выходил на татами, до конца не заплыл жиром.

- Мне поручено встретиться с вами, - с нажимом сказал Миропольский, - чтобы выслушать ваш ответ на наши условия. Для начала хотел бы спросить, какая сумма вас, лично, устроит? Я, естественно, говорю о наличных долларах.

Господи, как это скучно, - с тоскою подумал полковник, - ну, как подобную бестолочь можно пускать в ворота Кремля? Неужто, ослы, груженные золотом, могут брать и такие крепости? В страшном сне не смог бы представить, что буду встречаться с одним из них.

- Речь также может идти о контроле над промышленным предприятием, - вкрадчиво произнес Миропольский.

- Простите, не понял?

- Я говорю о приватизацию. Вы можете стать владельцем завода, фабрики, комбината в любом регионе, в любой из добывающих отраслей, кроме, естественно, золота и алмазов. О льготном режиме мы позаботимся...

- Это и все?! - брезгливо отпарировал Векшин, имея в виду скудость мыслей и арсеналов своего оппонента.

Но "Штепсель" его не понял:

- Как насчет государственной должности? - снова спросил он, тоном профессионального соблазнителя.

- Президентом не потяну.

Миропольский натянуто засмеялся - сделал вид, что услышал и оценил хорошую шутку.

- Ну что вы, Евгений Иванович, подобные должности везде в дефиците... разве что, президентом компании или какой-то спортивной ассоциации? Впрочем, есть у меня на примете дело, от которого вы не откажетесь, поскольку хорошо знаете и, смею предположить, любите до сих пор. Предлагаю на выбор: МВД, ФСБ, служба внешней разведки...

Бизнесмен, между тем, шумно плескался в лагуне. Его одежда беспорядочной кучей валялась на берегу. Одну из широких штанин слегка потрепало легким утренним бризом. Под ней обнаружилась рукоять пистолета, плотно сидящего в желтой замшевой кобуре.

Вот те раз, - поморщился Векшин, - так мы не договаривались! Рауль несколько раз повторил условия встречи: на ней могут присутствовать не более трех человек с любой стороны, но все без оружия.

- То, что вы предлагаете, очень заманчиво, - он пристально глянул в глаза оппонента, - и что вы хотите взамен?

- Представитель совбеза аж просиял, но ответил строго и сухо:

- Конторы больше не будет. В правовом государстве она вне закона и подлежит самороспуску. Что касается лично вас, вы также должны прекратить свою подрывную деятельность, в чем здесь и прямо сейчас дадите честное слово, которому мы, безусловно, поверим.

И тут полковник не выдержал, ответил ехидно и едко:

- Ого! Так вы государственник? - вот ведь не знал! Как же тогда расценивать то, чем мы с вами только что занимались? Я имею в виду торговлю Россией: ее границей, ресурсами, высокими должностями? И что интересно будет, если я откажусь?

- Вы что, дурак, или, может быть, набиваете цену? -Миропольский все понял и тоже сорвался. В его зеленоватых глазах зажегся и погас огонек. Но лишь на мгновение. Он очень быстро взял себя в руки. - Есть статья в Уголовном Кодексе "за призывы к свержению конституционного строя". Ее, слава Богу, не отменили. Что будет? - я вам отвечу: вы просто поставите себя вне закона и будете уничтожены.

Это уже природное - умение уходить от ответа. Вспышка была наигранной, отрепетированной заранее. Но есть ли двойное нутро у этого человека, еще предстояло выяснить.

- Я практик, - забросил удочку Векшин, - и планирую только пьянку. Я старый, побитый жизнью, списанный полковой конь, который не верит красивым словам, а тем более - обещаниям. Мы с вами прекрасно знаем, что бывает с такими, как я. Их убирают потому, что слишком опасны. Будь я на вашем месте - поступил бы именно так. Но давайте на секунду представим, что я - исключение и сбудется все, что обещано. Полковник Векшин получит государственный статус начальника службы внешней разведки, легализуется. Но есть ли гарантия, что он не станет работать... как бы помягче выразиться... в прежнем ключе? Это вполне резонный вопрос и вы его сами себе не раз задавали. Как видите, я говорю вполне откровенно и жду того же от вас.

- Не допустим!

Полковник удивленно вскинул глаза: не ослышался ли? - сказано, как отрублено, с такой твердой уверенностью, как будто устами этого клоуна вещал его президент.

- Россия, - это уже без пафоса в голосе, - Россия достаточно твердо стоит на ногах и ей помогают наши друзья: Европа, Америка - весь цивилизованный мир. "Убрать", "ликвидировать" - это термины из проклятого застойного прошлого. Мы идем по пути демократических преобразований и декларация прав человека для нас не пустой звук. Оглянитесь: сейчас ведь не тридцать седьмой год! В общем, я твердо уверен, что никому из сегодняшних оппонентов существующей власти, совершенно ничего не грозит, а ваш богатейший опыт послужит во благо новой России.

- У Америки нет друзей, - громко заметил Векшин, периферийным зрением наблюдая за Пичманом.

- Вы заблуждаетесь!

- Так говорят сами американцы, и я их могу понять. Вот, представьте себе, Миропольский, что вы стопроцентный техасец, миллионер.

Наверное, он представил: Тарапунька вдруг приосанился, стал даже ростом повыше.

- Ваш прадед, - продолжил Векшин, - морозил сопли, копал золото на Аляске. И ему повезло: наткнулся на жилу и вернулся богатым. А дед был человеком азартным: спустил все, играя на бирже, или продул в карты. Расти бы вам в нищете, но отец наткнулся на нефть. Две скважины в Минесоте и две в Техасе позволили ему сколотить капитал, чтобы дать вам образование. Вы эти деньги в несколько раз преумножили. Акции, биржа, маркетинг, дефолт - подобными словами вы дышите. И тут приезжаю я, лох из России, тупой, как ваш президент, но хапнувший за два месяца в несколько раз больше, чем все поколения Кеннеди вместе взятые. Я вам предлагаю сотрудничество. Скажите, вас еще не коробит, не возникло желание раздеть нахала до нитки, чтобы он навсегда запомнил: деньги это эквивалент?

Эрик склонил голову, перестал греметь гаечными ключами, навострил уши, заслушался. Бизнесмен Окс, отфыркиваясь, вынырнул из лагуны, направился к катеру, вытирая лицо потной рубахой. Солнце стремительно уходило в зенит.

- Все это чистейшей воды демагогия, - подумав, сказал Миропольский, - разговор в пользу бедных, к числу которых мы оба, пока, относимся. Впрочем, для вас слово "пока" более применимо. У меня же, как ни прискорбно, нет таких перспектив.

Последнюю фразу он выстрадал всей своей жизнью и произнес искренне, с очень большим чувством.

Время идет, - представитель Кремля посмотрел на часы, - а мы с вами так ни о чем и не договорились. Каким будет ваше решение, что прикажете передать моему руководству?

- Так и скажите: Векшин не продается. Он хочет рискнуть, так как считает, что как-нибудь выкрутится. Были же прецеденты в самом недавнем прошлом? - товарищу Ельцину, который разрушил страну и попрал ее Конституцию, не дали и года условно. Победителей в нашей стране не судят. А еще передайте, что тридцать седьмой год бывает в каждом столетии и следующий уже на подходе.

- Не спешите с ответом, Евгений Иванович, - зло прошипел Миропольский, - время для размышлений еще есть. Да и не все карты легли на стол.

- О чем базар? - произнес Окс с высоты своего роста, услышал, наверное, знакомые термины.

Представитель российского бизнеса подошел пару минут назад. Он трудно вникал в разговор, а чтоб обозначить собственный вес, красноречиво поигрывал кобурой.

Красивая вещь и очень удобная, - по себя отметил полковник, автоматически меняя позицию, - шитая на заказ у очень хорошего шорника. А пистолет в ней самый расхожий - армейский "Макаров".

- Хотел бы напомнить, если забыли, - чеканил слова Миропольский, не обращая внимания на вопрос своего подельника, - У вас в Ленинграде похитили дочь. Вам ее совершенно не жаль?

- А вот это вы зря, - грустно сказал Векшин, - это вы очень зря. Мне кажется, в детстве вас мало пороли, а все больше ставили в угол - как-то не научили уважать и бояться старших.

Это было сказано слишком язвительным тоном. Проняло даже бизнесмена:

- Слышь, Валерьян, - спросил он без обиняков, - тебе не кажется, что этот мужик давненько не обсирался в мозолистых руках рабочего человека?

Он еще и пытался плюнуть в лицо, но густая слюна повела себя как хреновый гимнаст: она крутанула на нижней губе неполное сальто и соплей распласталась на его собственном подбородке.

- Ну, суслик! - прошипел Евгений Иванович и почти без замаха "зарядил" бизнесмену в торец.

Окс грохнулся молча, и с таким выражением на лице, как будто обиделся. Человек новой формации еще сучил пятками по песку, а горячая рукоятка "Макарова" уже покинула шикарную кобуру и привычно вписалась в ладонь Векшина.

- Прекратите, немедленно прекратите! - заорал Эрик Пичман, выпрыгивая из катера. Он как никто представлял, что сейчас будет.

Но Векшин не стал придерживать руку - завершая круговое движение, она уже опускалась на рыжее темечко Миропольского.

Пистолет не был поставлен на предохранитель, как это обычно бывает у разгильдяев, и выстрелил одновременно с ударом.

Завсегдатай Кремля с шумом выпустил воздух, вертикально опал и затих, издавая запах свежих фекалий.

- Одному амбец! - сдавленно прорычал старый разведчик и едва удержался от смеха: на коротких штанах Окса тоже проступило пятно.

- Вы с ума сошли, Экшн, - возмущенно выговаривал Пичман, перейдя на испанский. - Каррамба, связались с мальчишками, шли бы уже вышибалой в кафе "Мороженное"!

Он тоже скрывал ухмылку, но старательно делал вид, что всерьез озабочен: припал на одно колено, приложил тыльную часть ладони к плохо выбритой шее московского гостя, который валался в глубоком обмороке.

- Штанишки не плохо бы застирать и носики утереть, - зло огрызнулся Векшин. - Основной недостаток американской разведки - неумение прививать своим подопечным уважение к старшим. Это ваша недоработка. Как верно заметил один француз, которого в Америке не читают, "мы в ответе за тех, кого приручили".

Человек новой формации стеная, пополз к воде - как бывший спортсмен, он был более привычен к побоям. И в этот момент вдруг ожил спутниковый радиотелефон. "Труба", скорее всего, у кого-то выпала из кармана и валялась теперь на месте побоища, слегка занесенная слоем песка.

- Алло, Алло! - повторял потерявшийся голос.

Два старых идейных врага молча переглянулись и Эрик скучающе отвернулся.

- Я слушаю вас, - спокойно ответил Векшин, нажимая на кнопку "ответить".

- А-а, это ты? Тогда все понятно: на нечто подобное я и рассчитывал. Надеюсь, они еще живы?

- И в меру здоровы.

- Узнал?

- Обижаешь.

- Ну что же, хреновы дела твои, Векшин, - в знакомом до одури голосе он угадал торжество. - Что ж ты молчал о сыне, утаил в свое время повод нажраться от целого коллектива? Моего-то Андрюшку, помнится, три обмывали. Вот жадность твоя боком и вышла...

- Ты это о чем? - старый разведчик рванул воротник рубахи.

- Ага, проняло? Я говорю об Антоне - том самом мальчишке, что фигурировал в сводках под псевдонимом "Сид". Помнишь такого? - знаю, что помнишь! Так вот, только что поступил сигнал, что он уже в наших руках.

- Да! - заорал Векшин, окончательно теряя контроль над собой, - ты слышишь, ублюдок? - да, это действительно мой сын! И я бы тебе посоветовал хорошенько молиться Богу, чтобы твой источник ошибся и чтобы Антон никогда не узнал о том, что это сказал ты!

Продолжающий бормотать телефон с жужжанием врезался в воздух и воткнулся в ближайшую пальму.

- Ты что-то задумал, Эрик? - безумный блуждающий взгляд наткнулся на американца, - не советую!