Пунктирные линии

Глава 1

Клара

— Для чего нужны желтые линии?

— Это пунктирные линии (прим. ред.: пунктирная линия — это прерывистая линия, состоящая из близко расположенных точек), — ответила я.

— Но это не точки. — Август бросил на меня свой знаменитый взгляд в зеркало заднего вида. Взгляд, который говорил, что я была неправа, и он скептически относился ко всему, чему я научила его за пять, почти шесть лет его жизни. Он заподозрил неладное к концу первого года обучения в детском саду, и этим летом я часто ловила на себе этот взгляд.

— Нет, это не точки. Но когда едешь достаточно быстро, они выглядят как точки.

— Почему они не называются полосками?

— Я думаю, некоторые люди могли бы назвать их полосатыми линиями.

— Вот как я их называю. — Он опустил подбородок в едином решительном кивке. Решение принято. — Что они означают?

— Они означают, что, если ты едешь позади кого-то, кто едет медленнее тебя, и пока кто-то не едет в противоположном направлении и дорога свободна, ты можешь обогнать более медлительного водителя.

Август выслушал мое объяснение, и когда он не задал больше ни одного уточняющего вопроса, я поняла, что удовлетворила его любопытство. По одной теме.

Раз. Два. Три.

— Мама?

Я улыбнулась.

— Да.

— Сколько весит океан?

Вот теперь их предостаточно. Но бесконечные вопросы моего сына никогда не заставляли меня скучать. Я уже сбилась со счета, сколько тем мы затронули во время одной только этой поездки. Август был необычайно любознательным. Мне не терпелось увидеть, что он будет делать со всеми этими фактами, которые откладывал у себя в голове.

— С китами или без них? — спросила я.

— С китами.

— С желтой рыбой или без нее?

— С ней.

— И с голубой рыбой? — спросила я.

— Да. Со всей рыбой.

— Даже с морскими звездами?

— Мама, — простонал он. — Сколько?

Я рассмеялась, бросив взгляд на заднее сиденье, а затем снова повернулась к дороге.

— Океан, с китами, рыбами и морскими звездами, весит больше Луны и меньше Юпитера.

Его маленький лобик наморщился.

— Это много.

— Конечно, много. — Как и всегда рядом с Августом от улыбки у меня заболели щеки. Когда он был младше, я говорила, что он обладает магическими способностями. Если он улыбался, то улыбалась и я. Каждый раз. Это была его магия, и он часто ею пользовался.

Я крепче сжала руль, когда шины зашуршали по асфальту. «Кадиллак» скорее плыл по дороге, чем катился. В некотором смысле, мы как будто летели, скользя прямо над асфальтом, по направлению к Калифорнии.

Август смотрел в окно, дрыгая ногами. Ему уже не терпелось выйти из машины, хотя мы только начали сегодняшнее путешествие по дорогам Финикса, направляясь к автомагистрали между штатами.

Мы были на полпути к завершению нашего двухдневного путешествия из нашего дома в Уэлкоме, штат Аризона, в Элирию, штат Калифорния.

В общей сложности поездка занимала всего восемь часов, но я разделила ее на две части, не желая мучить своего сына, проводя весь день пристегнутым в автокресле. Вчера вечером мы остановились в Финиксе и приятно провели вечер в отеле. Август провел несколько часов после ужина, прыгая в бассейн бомбочкой так часто, что хватило бы потопить пиратский корабль. Потом он уснул рядом со мной в постели, а я несколько часов читала книгу, чтобы отвлечься.

Этим утром, после континентального завтрака (прим. ред.: континентальный завтрак — это лёгкий приём пищи, который накрывают в гостиницах по всему миру. Его особенностью является то, что в меню отсутствуют горячие блюда.) с выпечкой и соком, мы загрузили «Кадиллак» и отправились в путь.

— Мама?

— Август?

— Тебе нравится эта машина?

— Я люблю эту машину, — ответила я без колебаний. Хотя я провела за рулем не так много часов, чтобы считать ее своей, я любила эту машину. По причинам, которые были недоступны моему сыну.

— Но в ней нет проигрывателя фильмов, — возразил он. Он уже в третий раз напомнил мне, что в «Кадиллаке» нет проигрывателя фильмов, как в моем «Фольксвагене Атлас».

— Помни, что я тебе говорила. Эта машина — классика.

Он фыркнул и поглубже вжался в сиденье, совершенно не впечатленный.

— Сколько еще?

— Еще немного. — Я протянула руку к заднему сиденью, ладонью вверх.

Может, он и не слишком хорошо проводил время в машине, но все равно он был моим лучшим другом. Он хлопнул меня по руке давая мне пять.

— Люблю тебя, Гас.

— Я тоже тебя люблю.

Я снова положила руку на руль и откинулась на мягкое кожаное сиденье.

Да, я любила эту машину, хотя она и не принадлежала мне, поэтому я могла ее оставить. «Кадиллак ДеВиль» 1964 года выпуска когда-то представлял собой груду ржавчины и покореженного металла. Машина стояла со спущенными шинами на свалке в Темекьюле, штат Калифорния, где обитали грызуны. Вероятно, мыши. И двое сбежавших подростков.

Приближался съезд на автомагистраль между штатами, и я поехала по нему, мое сердце бешено колотилось, когда я нажимала на акселератор.

Сегодня был тот самый день. Сегодня я возвращала этот «Кадиллак» одному из беглецов. Сегодня, после того, как мы не виделись более чем десять лет, я собиралась повидаться с Карсоном.

У меня скрутило живот. Если бы я не держала крепко руль, мои руки бы дрожали. Двенадцать, почти тринадцать лет назад я покинула Калифорнию. Я покинула свалку, которую мы вшестером на какое-то время называли своим домом.

Моя сестра-близнец Ария и я.

Лондин, Джемма и Кэтрин.

И Карсон.

Он был нашим защитником. Тем, кто заставлял нас смеяться. Тем, на чьем плече можно было поплакать. Он помог вынести тяжелую ситуацию. Это было приключение. Мы выжили на свалке благодаря Карсону.

И «Кадиллак» принадлежал ему, это был подарок Лондин. Я была просто курьером.

В прошлой жизни Лондин и Карсон сделали этот «Кадиллак» своим домом, еще в те времена, когда у него не было блестящей вишнево-красной краски и работающего двигателя. Но Лондин забрала «Кадиллак» со свалки и полностью отреставрировала его. Какое-то время она хранила его у себя, а затем решила отдать Карсону.

Из Бостона в Калифорнию Лондин добралась только до Западной Вирджинии. Оттуда «Кадиллак» взяла Джемма и поехала в Монтану. Кэтрин была за рулем третьей, она перегнала его к Арии в Орегоне. Затем моя сестра привезла его мне в Аризону.

Готова Лондин или нет, но пришло время завершить то, что она начала. Я слишком долго откладывала эту поездку. Но пришло время сделать последний шаг в этом путешествии.

Последнее путешествие.

С тех пор как мы вчера выехали из дома, мое сердце бешено колотилось не из-за многочасовой езды по шоссе и не из-за пункта назначения. А из-за мужчины, который, ничего не подозревая, ждал в конце пути.

Нашел ли Карсон то, что искал? Построил ли он хорошую жизнь? Был ли он счастлив? Помнил ли он моменты, проведенные вместе, так же отчетливо, как и я? Прокручивал ли он их в голове долгими ночами, когда не мог уснуть?

Узнает ли он меня?

— Мама?

Я стряхнула с себя беспокойство.

— Да?

— Сколько еще нам туда добираться? Только точно.

— Около четырех с половиной часов.

Он застонал и откинулся на спинку кресла.

— Это займет целую вечность.

— Ты мог бы вздремнуть. Так поездка пройдет быстрее.

Август выпрямился и бросил на меня через зеркало ядовитый взгляд.

— Уже утро.

Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

— Как насчет музыки?

— Можно я поиграю в игру на твоем телефоне?

— Конечно. — Я порылась в сумочке, лежащей на пассажирском сиденье, в поисках телефона. Затем я дала его ему.

Август разблокировал экран с помощью пароля, хотя иногда он мог сделать это и лицом.

Я буду бесконечно благодарна Девану, отцу Августа, за то, что он помог мне создать этого великолепного мальчика. Но я также была бесконечно благодарна за то, что Август был в точности похож на меня. У него были такие же светлые волосы, как у меня, хотя его волосы были высветлены летним солнцем Аризоны, в то время как я сделала мелирование в салоне красоты. У нас был одинаковый нос и одинаковые карие глаза. Второй палец на ноге Августа был длиннее большого пальца, что он также унаследовал от меня.

Он был моим.

Только моим. Адвокат, которого я наняла, когда Август был еще младенцем, заверил меня, что как только Деван откажется от своих прав, Гас станет моим.

Я не хотела, чтобы мой сын рос без отца, но так было лучше. Деван не хотел ребенка, и никакое принуждение не превратило бы его в достойного родителя.

Поэтому я осыпала своего сына любовью и вниманием. И буду делать так, без зазрения совести, всю оставшуюся жизнь.

Удачи любой девушке, которую он приведет домой. Отцам разрешалось подвергать парней допросу. Что ж, эта мать тоже позволит себе такую вольность.

По машине разносились звуки игры, в которую Август играл на моем телефоне. Эти звуки смешивались с гулом колес на дороге.

И я затаила дыхание, пока проносились мили до Калифорнии.

Это был всего лишь штат. Только название. Но в какой-то момент, после того как мы покинули Темекьюлу, Калифорния стала ассоциироваться с прошлым.

Калифорния означала голодные дни. Калифорния означала темные ночи. Калифорния означала смерть.

Именно по этой причине Ария не захотела возвращаться. То же самое и с Кэтрин. Ни у кого из них не было желания снова оказаться в Калифорнии. Возможно, если бы я попросила, Ария поехала бы со мной, но я бы не стала просить ее об этом. Кроме того, она только что родила ребенка и была не в состоянии отправиться в путешествие.

Ария и Броуди в настоящее время переживали бессонные, изнурительные ночи, как родители новорожденного. С точки зрения логистики, для меня имело смысл отправиться в эту поездку сейчас. Броуди был и шурином, и начальником, поэтому, пока он проводил время с Арией и ребенком, в работе у него было временное затишье, и он мог выполнять обязанности без помощника. У Августа были летние каникулы в школе, и это было как раз то время.

Или, может быть, я знала, что если буду продолжать избегать поездки, то никогда в нее не отправлюсь.

Я могла это сделать.

Я должна это сделать.

Потому что в течение двенадцати лет я лелеяла надежду. Призрачную надежду, но достаточно сильную, чтобы не дать мне сдаться и двигаться вперед.

Пришло время.

Всего через тридцать минут Август бросил свою игру. Он задал мне еще один длинный ряд вопросов, а затем каким-то чудом заснул. Вчерашнее купание в отеле, должно быть, вымотало его.

Когда мы подъехали к границе с Калифорнией, он сидел, поникнув в кресле, и его голова была опущена под таким углом, что у меня наверняка свернулась бы шея. Элирия находилась на побережье, к северу от Сан-Диего, и нам предстояло еще несколько часов ехать, но пересечение границы само по себе было непростым делом.

Я выбрала южный маршрут через Аризону, чтобы избежать пробок в Лос-Анджелесе. И Темекьюлу.

Поездка в Калифорнию занимала один уик-энд. Возвращение в город, где мы провели детство, было совсем другим делом. В Темекьюле остались счастливые воспоминания о ранних годах, о счастливой жизни, которую мы с Арией вели до того, как наши родители погибли в автокатастрофе, когда нам было по десять лет. После этого я могла бы пересчитать по пальцам одной руки счастливые воспоминания. Темекьюла была полна призраков, и хотя они все еще звали меня время от времени, я бы не поехала туда даже с Августом в качестве моего верного спутника.

Эта поездка была заключительной. Речь шла о Карсоне. Этого было достаточно.

Я вцепилась в руль, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле, когда проезжала знак на государственной границе. Калифорния.

Мой желудок скрутило, а на висках выступили капельки пота. Я сделала глубокий вдох, пропуская его через нос, а затем через рот. Вдох и выдох. Вдох и выдох, Клара. Как учил меня Карсон много лет назад, когда стал свидетелем одной из моих панических атак.

Их не было уже много лет.

У меня дрожали руки, когда зазвонил телефон. Я потянулась за ним на пассажирском сиденье, проверяя, спит ли Август. Меня всегда поражало, что он может проспать все, что угодно.

— Привет, — ответила я, нисколько не удивившись, что звонит моя сестра. Независимо от того, были ли это отношения между близнецами или сестрами, мы обычно чувствовали настроение друг друга, даже находясь за тысячи миль друг от друга.

— Привет. — Ария зевнула. — Ты в порядке?

— Нет, — призналась я. — Это сложнее, чем я думала.

— Ты в Калифорнии?

— Да. — Я судорожно выдохнула. — Я смогу это сделать, правда?

— Ты сможешь. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

— Нет, ты.

Ария помогла нам обеим пережить самое трудное время в нашей жизни. В то время как я была подавлена смертью наших родителей, она помогала нам двигаться дальше. Десятилетняя я, на несколько недель впала в кому, в основном из-за шока. Какой ребенок не сломался бы от такого горя? Ария. Может быть, это было потому, что я нуждалась в ней, и она оставалась сильной. Она поддерживала меня в трудную минуту, пока туман горя не рассеялся.

Тогда я поклялась никогда больше не сдаваться. Будучи ребенком, я сдержала это обещание, данное самой себе. Став взрослым и родителем, я поняла, что потерпеть неудачу — это не вариант.

Ария думала, что я смогу совершить это путешествие, и она была права. Я смогу это сделать.

Конечно, она не знала, что случилось с Карсоном. Возможно, если бы она знала правду, то дала бы мне другой совет.

— Как у тебя дела? Как Трейс? — спросила я, желая сменить тему, на которой можно было бы сосредоточиться.

— У нас обоих все хорошо, — в ее голосе слышалась улыбка, и до моего слуха донесся тихий писк. — Он ест грудь. Думаю, ему нравится его имя.

— Потому что оно идеально. — Бродерик Кармайкл Третий. Трейс. На то, чтобы дать ребенку имя, у них ушло больше пяти дней, но, когда я позвонила вчера вечером из отеля, чтобы узнать, как дела, Ария и Броуди с гордостью объявили, что его имя Трейс.

— Как поездка? — спросила Ария.

— Все в порядке. По словам Августа, она займет целую вечность.

Ария рассмеялась и снова зевнула.

— Я тебя отпущу. Вздремни, если сможешь, хорошо?

— Таков план. Броуди заснул около часа назад. Как только он проснется, мы поменяемся.

Я была рада, что он есть у нее. Я была рада, что она есть у него.

Возможно, именно то, что я увидела, как моя сестра влюбилась в моего друга, стало последним толчком, побудившим меня отправиться в это путешествие. Когда-нибудь, возможно, я захочу любви. Я хотела, чтобы мужчина обнимал меня по ночам. Я хотела мужчину, который стал бы хорошим примером для Августа. Я хотела мужчину, с которым я чувствовала бы себя желанной.

Пока я не справилась с прошлым, я всегда задавалась вопросом. Я всегда сравнивала.

Я всегда думала о Карсоне.

— Позвони мне, когда приедешь, — сказала Ария.

— Позвоню.

— Сфотографируй Карсона с машиной, если сможешь. Я думаю, Лондин хотела бы это увидеть.

— Хорошая идея. Я тоже думаю, что она бы хотела, — сказала я. — Люблю тебя.

— Люблю тебя. Пока.

Когда я закончила разговор, беспокойство, которое я испытывала ранее, уменьшилось. Так всегда было с моей сестрой. В трудные дни мы были рядом. Так было всю нашу жизнь.

Был хороший шанс — даже больше, чем хороший, — что я вернусь домой с разбитым сердцем. И она будет рядом, чтобы помочь мне исцелиться.

Я могу это сделать.

Пути назад уже нет. «Кадиллак» и так простоял в моем гараже слишком долго. Возможно, все было бы проще, если бы не история с передачами. В каждой поездке, которую совершал этот «Кадиллак», кто-то из моих друзей находил свою любовь.

Лондин познакомилась с Бруксом в Западной Вирджинии, когда у него спустило колесо.

Джемма вернулась в Монтану и обнаружила, что ее ждет Истон.

Кэтрин и Кэш полюбили друг друга на сонных шоссе между Монтаной и Орегоном.

Ария приехала в Аризону и поняла, что ненависть, которую она питала к Броуди, на самом деле была привязанностью.

У меня не было иллюзий, что эта поездка приведет к серьезным переменам в моей жизни. Я ожидала, что стану единственной женщиной, которая вернется домой одна. Месяцы подготовки к этой реальности не помогли мне смириться с этим.

И все же был проблеск надежды, который я глубоко похоронила. Он смешивался со страхом, потому что, в отличие от моих друзей, я не отправлялась в неизвестность, ничего не подозревая.

Я точно знала, кого ищу.

Изменилась ли его улыбка? Улыбался ли он так, как раньше? Боже, я надеялась на это.

Я надеялась, что, что бы ни случилось с Карсоном за последние двенадцать лет, его улыбка не потускнела. Потому что в мои самые темные ночи, когда призраки покидали границу Калифорнии и перемещались в Аризону, именно воспоминание об улыбке Карсона прогоняло их прочь.

Это и мой сын.

Август пошевелился, моргая отяжелевшими веками, просыпаясь.

— Привет, приятель.

— Мы уже на месте?

Я грустно улыбнулась ему.

— Нет, еще нет. Но мы уже близко.

Он откинулся на спинку кресла, его глаза все еще были сонными, а щеки румяными.

— Мамочка?

— Да? — Мое сердце сжималось каждый раз, когда он называл меня мамочкой. Один из его школьных друзей в прошлом году сказал Августу, что он называет свою маму мамой, а не мамочкой. С того дня я стала мамой, за исключением тех редких моментов, когда он все еще был моим маленьким мальчиком.

— Как ты думаешь, мы сможем поплавать, как только доберемся туда? — спросил он.

— Наверное, не сразу, — сказала я. — Сначала нам нужно заехать к моему другу домой. Помнишь?

— О, да. Это займет много времени?

— Нет, не слишком много.

— Тогда мы сможем увидеть океан, верно?

— Да, тогда мы сможем увидеть океан.

Август зевнул, но сел прямее. Из его глаз пропал туман ото сна, и он устремил взгляд в окно, на заросли шалфея и песок, окаймлявшие шоссе.

— Как ты думаешь, что страшнее, акула или лев?

Этот мальчик никогда не узнает, как я была благодарна ему за его вопросы. Он никогда не узнает, что благодаря ему я не теряла самообладания. Он не давал мне сойти с ума. Он помогал мне двигаться вперед.

— Это зависит от обстоятельств. Это акула-молот или тигровая акула?

— Акула-молот.

— Лев.

Он кивнул.

— Я тоже так думаю.

Вопросы продолжались до тех пор, пока дорога не оказалась забита машинами и «Кадиллак» не застрял в пробке. Август был готов вылезти вон из кожи, когда мы добрались до окраин Сан-Диего.

Мы остановились пообедать, и Август съел заслуженный «Хэппи Мил» в «Макдоналдсе». Затем, заправившись на заправочной станции, мы снова отправились в путь вдоль побережья. После того, как мы проехали город, воскресный поток машин двинулся в обратном направлении, большинство людей возвращались домой после поездки на выходные.

В тридцати милях от Элирии открылся вид на океан, и я решила свернуть между штатами на более тихое шоссе, идущее вдоль побережья. Август широко раскрытыми глазами смотрел на голубую воду и волны, сверкающие под ярким июльским солнцем.

— Давай сделаем кое-что веселое, — сказала я Августу, нажимая на тормоз, чтобы мы могли выехать на дорогу.

— Что? — Он подпрыгнул на сидении, а потом у него отвисла челюсть, когда я наклонилась, чтобы опустить откидной верх. — Круто!

Мы оба рассмеялись, когда я вырулила на дорогу. Руки Августа взметнулись в воздух, его волосы, нуждавшиеся в стрижке, взъерошились на соленом ветру.

Ему нужен был солнцезащитный крем. Он должен был носить солнцезащитные очки. Но на протяжении тридцати миль веселье было важнее, чем быть ответственной матерью каждое мгновение каждого дня. И я не хотела делать ничего, что могло бы испортить улыбку на его лице.

Мне нужна была эта улыбка, когда нервы начали сдавать, скручивая внутренности и затрудняя дыхание. Поэтому я уперлась коленом в руль и подняла руки.

— У-у-у!

— У-у-у! — закричал Август вместе со мной.

Его смех был бальзамом для моей души, и я впитывала его, напоминая себе, что эта поездка была и для Августа. Это были его летние каникулы на берегу океана, то, чем он мог похвастаться в свой первый осенний день в первом классе.

Отпуск. Мы исследуем побережье океана. Мы купим ненужные сувениры и будем объедаться мороженым. Мы весело проведем время, а потом отправимся домой. Броуди вызвался предоставить свой самолет, чтобы избавить Августа от двухдневной обратной поездки на арендованной машине.

Ограничение скорости снизилось, когда мы проехали знак «Добро пожаловать в Элирию».

Я сглотнула.

Мой телефон звякнул, сообщая, как проехать по городу к адресу, который я указала несколько дней назад. Вдоль главной дороги выстроились яркие магазины. Впереди дорогу переходила пара человек с досками для серфинга в руках. Через каждые несколько кварталов появлялись таблички, указывающие людям где пляж.

Позже я познакомлюсь с этим очаровательным городом, но в данный момент я сосредоточенно смотрела вперед, внимательно прислушиваясь к навигации. Когда я свернула на боковую улицу, я была так взволнована, что даже не удосужилась осмотреть окрестности.

И вот мы на месте. Адрес Карсона. Пункт назначения был слева от нас.

Я притормозила перед белым оштукатуренным домом с арочными окнами и терракотовой крышей. Дорожка, ведущая к входной двери, была выложена плиткой того же насыщенного карамельно-коричневого цвета, что и глина. Две маленькие пальмы возвышались над зеленым двором, а сбоку от дома был гараж.

Я завернула за угол и припарковалась на подъездной дорожке. Стук моего сердца был таким громким, что я едва расслышала вопрос Августа.

— Мама, это все?

Мне удалось кивнуть, когда я заглушила двигатель и отстегнула ремень безопасности. Затем я посмотрела на дом. Как я доберусь до входной двери? Возможно, мне следовало сначала позвонить. Карсона, возможно, даже не было дома. Если нет, то, думаю, мы вернемся позже.

Но это определенно был его дом. Я перепроверила номер рядом с дверью гаража.

— Я могу выйти? — спросил Август, уже отстегивая ремень безопасности.

— Конечно. — Мне нужно, чтобы он был со мной.

Я выбралась из машины и на нетвердых ногах подошла к нему, чтобы помочь выбраться. Затем, держа сына за руку, я встала на подъездной дорожке и подставила лицо солнечным лучам. В воздухе слышался нежный шепот океана. В нос ударил запах соли и моря.

Ария много лет жила на побережье Орегона, и, хотя запах был похожим, в воздухе Элирии чувствовалось что-то более сладкое.

Карсон всегда говорил, что хочет быть поближе к океану. Он хотел научиться серфингу. Я была рада, что это желание сбылось.

Звук открывающейся двери привлек мое внимание, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть высокого темноволосого мужчину, выходящего на улицу. Коротко подстриженная борода оттеняла его рельефную челюсть. На нем были шорты-карго цвета хаки, низко сидящие на узких бедрах. Его зеленая футболка обтягивала широкую грудь и подчеркивала силу бицепсов. Он был босиком.

Карсон.

У меня екнуло сердце.

Он вырос. От его худых рук и ног не осталось и следа. Растрепанные волосы давно нуждались в стрижке. Молодость исчезла с его лица.

Это был Карсон Эйвери, мужчина, от которого у меня перехватывало дыхание. Как и когда мне было восемнадцать.

Эти прекрасные карие глаза изучали меня, затем метнулись к машине, когда он подошел к нам. Между его бровями образовалась складка, когда он вгляделся в происходящее. Затем они переместились на меня, и эта складка стала глубже.

Мой желудок сделал сальто. Пожалуйста, узнай меня.

Если он этого не сделает… Я вцепилась в руку Августа, черпая силу из его пальцев. Мое сердце будет разбито, если Карсон забыл меня. Потому что все эти годы я постоянно думала о нем.

Карсон резко остановился, и все его тело застыло. Затем он моргнул и покачал головой.

— Клара?

О, слава богу. Я проглотила комок в горле.

— Привет, Карсон.

— Я не могу в это поверить. — Он снова покачал головой, затем перевел взгляд на Августа. — Привет.

Август крепче обнял меня и пробормотал:

— Привет.

— Это действительно ты?

— Это я.

— Это действительно ты. — Улыбка медленно расползалась по его лицу, все шире и шире.

Она не изменилась. На лице мужчины была улыбка парня, которого я любила.

Мальчика, которого я любила до того, как его жизнь пошла в одном направлении, а моя — в другом.

И между нами пролегли пунктирные линии.