Пунктирные линии

Глава 6

Клара

Скрежет металла о металл пробудил меня ото сна.

Я моргнула, морщась от боли, пульсирующей в висках. Боже, как же было жарко. Почему было так жарко?

На бок мне давил какой-то груз, а позади меня была печь. Твердая, крепкая печь.

Нет, тело.

Я ахнула и села, высвобождаясь из объятий Карсона. Палатка. Мы были в палатке. Мы были в его… постели.

Он пошевелился и приоткрыл глаза. Затем вытянул руку над головой, и от этого движения его рубашка задралась, открывая взгляду рельефный пресс.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Я сглотнула и оглядела себя. Я все еще была одета. И тут в памяти всплыла прошлая ночь.

Кадиллак. Звезды. Пиво.

Поцелуй.

Мы вернулись в палатку после того, как Карсон поцеловал меня.

О мой бог. Карсон целовал меня. Много. Он целовал меня много, очень много раз.

Я дотронулась кончиками пальцев до своих припухших губ. Святое. Дерьмо.

Карсон Эйвери поцеловал меня. Я едва сдержала визг.

Потрясение на моем лице, должно быть, окончательно разбудило Карсона, потому что он сел, настороженно глядя на меня.

— Клара.

— Ты поцеловал меня.

Он кивнул.

— Вот и все, что произошло.

Все? Это был поцелуй. Безумный поцелуй. То, о чем я мечтала долгие месяцы.

— Я помню.

— Ты…

— Хорошо. Отлично! У меня все отлично. Только у меня болит голова. — Хотя я не могла сказать, что это было из-за того, что я переживала свое первое похмелье, или же из-за поцелуя.

— Да. — Он провел рукой по волосам. — У меня тоже.

Что нам делать теперь? Я бы ни за что не поцеловала его снова, пока не почистила зубы. У меня пересохло во рту и был привкус… гадости. Изо рта пахло пивом. Хотя у меня не было зеркала, мои волосы были в полном беспорядке.

Арии стоило только взглянуть на меня и… понять. О мой бог. Мой желудок сжался. Она все равно узнает. Я ни за что не смогла бы скрыть от сестры свои припухшие губы и эту вечную улыбку. Моя тайная любовь вот-вот должна была стать предметом обсуждения на свалке.

В голове у меня стучало, когда я заставила себя подняться на нетвердые ноги.

— Мне лучше уйти.

— Клара, подожди.

Я не останавливалась.

— Спасибо, что, эм… увидимся.

Оставив его в палатке, я поспешила наружу, на яркое утреннее солнце. Я поморщилась, когда у меня застучало в висках, но сделала глубокий вдох и переступила с ноги на ногу. Когда я проходила мимо «Кадиллака», я не отрывала взгляда от дороги, не позволяя себе взглянуть на капот.

На капот, где Карсон поцеловал меня.

Что это значило? Это было хорошо, правда? Карсон. Эйвери. Поцеловал. Меня.

Вот только, в тот момент мне хотелось блевать. Прижав руку к животу, я поспешила к грузовику, запрыгнула внутрь и взяла полотенце и принадлежности для душа.

— Доброе утро. — Ария лежала на кровати с романом, который читала прошлым вечером.

— Привет. Извини. Я была в палатке. Я, э-э, заснула.

Она пожала плечами.

— Я так и подумала. Я рано легла спать. Эта книга была недостаточно хороша, чтобы сидеть над ней допоздна.

Я опустила подбородок, надеясь спрятать лицо, пока не смогу оценить ущерб. К счастью, мои волосы свисали, как занавес.

— Я пойду приму душ.

— Хорошо.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, я исчезла, устремившись в гараж. От запаха смазки и бензина меня затошнило, но я заперлась в ванной и включила горячий душ. Затем, когда комнату наполнил пар, я повернулась к зеркалу.

Да. Губы были опухшими.

У меня вырвался смешок, когда я наклонилась ближе, чтобы рассмотреть их. Карсон поцеловал меня. Я поцеловала его. У нас был настоящий сеанс поцелуев на «Кадиллаке». На «Кадиллаке» Лондин.

Возненавидит ли она меня за это? Возненавидит ли она меня за то, что я люблю Карсона? Волна вины захлестнула меня, но я отогнала ее прочь.

— Она никогда не узнает, — прошептала я, затем взяла зубную щетку и принялась чистить зубы, пока во рту не остался только вкус мяты.

Зеркало начало запотевать, поэтому я сняла вчерашнюю одежду и зашла в душевую кабинку. Я задержалась, наслаждаясь теплом и позволяя ему прогнать похмелье. По крайней мере… я предположила, что это было похмелье. К тому времени, как я вышла, головная боль утихла, а разум прояснился.

Мне нужна была ясная голова. Потому что я собиралась набросится на Карсона и поговорить о поцелуях.

Захочет ли он сделать это снова? Или он скажет, что это была ошибка? Я была уверена, что умру, если он скажет, что я была ошибкой.

До нашего дня рождения оставалось всего два дня. Если Карсон откажет мне сейчас, это будут самые долгие два дня в моей жизни.

Когда я вернулась к грузовику, Ария была одета и ела рисовый пирог. Она сидела на краю кузова, болтая ногами.

— Я попробовала пиво, — выпалила я, забираясь внутрь. Я убрала мыло и шампунь, затем повесила полотенце. А потом села рядом с ней и положила голову ей на плечо. — Пиво и правда гадостное.

Она рассмеялась.

— Где ты взяла пиво?

— Карсон дал. Какой-то парень с его работы купил ему упаковку.

— А-а, — кивнула она. — Так вот почему ты заснула в палатке?

— Да. — Я вздохнула, умолчав об остальной части истории. Я не была готова признаться в своих чувствах. Я не была готова признать, что предала Лондин, влюбившись в ее парня — бывшего парня.

— Я подумала, может, вы с Карсоном…

— А? — Мое сердце упало, когда я изобразила замешательство.

— Он тебе нравится?

— Мы друзья. — Я выпрямилась. Это была не полная ложь. Затем я встала и подошла к стене грузовика, взяла маркер, чтобы написать сегодняшнее число.

Два.

Осталось всего два дня, и я попрощаюсь с Карсоном. Целовались мы или нет, но наши пути разойдутся. Возможно, его поцелуй был прощальным.

— Во сколько ты хочешь отправиться на работу? — спросила я, проглотив комок в горле.

— Около часа. Но тебе не обязательно идти со мной. Сомневаюсь, что мать Карсона захочет иметь с нами дело. Я думаю, она просто искала его.

— Да. — Мы объяснили это и Карсону, но он все равно настоял на том, чтобы провожать нас в город.

— Вообще-то, я собираюсь уйти, когда он отвернется. — Она ухмыльнулась. — Увидимся позже.

— Будь осторожна. — Прежде чем она успела спрыгнуть, я подошла и обняла ее. — Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Приятного тебе выходного дня. Ты…

— Полью цветы? Конечно.

Она схватила свой пустой рюкзак, затем спрыгнула на землю и осмотрела ведра с растениями, которые окружали грузовик. Счастливая улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела цветы и зеленые листья.

Это были ее дети, и у них не было возможности переехать в Вегас. И я бы никогда не сказала этого вслух, но они, вероятно, умрут еще до осени. Лу не будет заботиться о них.

Этот человек мог дать нам не так уж много, хотя и того, что он дал нам, было достаточно.

— Пока. — Она помахала мне рукой и направилась к выходу, на ходу надевая лямки рюкзака.

— Будет отлично, если ты принесешь домой сэндвич с индейкой, — крикнула я ей в спину.

Она подняла руку с поднятым вверх большим пальцем.

Через два дня сэндвичей больше не будет. Ну, после того, как мы встанем на ноги.

Мы с Арией не строили иллюзий по поводу того, что нас ждет в конце нашего обратного отсчета. Дни, вероятно, на какое-то время станут тяжелее, когда мы начнем новую жизнь. Я представляла, что мы проведем неделю или две в грязном мотеле с клопами и тараканами.

Но именно на это мы и копили. У нас было достаточно денег, чтобы позволить себе дешевый номер, пока мы подыскивали квартиру. Никто из нас не хотел жить на улице, особенно в Лас-Вегасе.

Меня охватило внезапное желание пересчитать наши сбережения, и я поспешила к себе в постель, достала их и разложила по кучкам.

Две тысячи триста пятьдесят долларов. Именно столько было там, когда мы с Арией в последний раз пересчитывали деньги. Почти три года мы питались сэндвичами с арахисовым маслом и медом, ели все, что предлагали наши рестораны, и почти ничего не тратили, и все это ради того, чтобы у нас был достойный шанс на будущее.

Пожалуйста, пусть этого будет достаточно.

Я положила деньги обратно в сумку и спрятала ее в тайник. Мой желудок заурчал, подталкивая меня к еде. Склонившись над припасами, я размышляла о своих ограниченных возможностях, когда Карсон постучал в дверь грузовика.

— Привет.

— Привет. — Я покраснела.

Он протянул мне две свернутые в трубочку тортильи, вероятно, с арахисовым маслом и бананом внутри. Это был обычный здешний завтрак.

— Раз уж ты принесла мне ужин.

— Спасибо.

Он запрыгнул в грузовик, протянул мне один из свертков, после чего мы сели и поели.

Принятие пищи здесь проходило без фанфар и занимало всего несколько мгновений. Я пожалела, что у меня нет других дел, потому что к тому времени, как я прожевала последний кусочек, я все еще не знала, что сказать.

— Где Ария? — спросил он.

— На работе. Она ушла. — Вероятно, пока он был в душе. Пряди его темных волос были влажными и расчесаны пальцами.

— Ей следовало подождать.

— С ней все будет в порядке. — Я отмахнулась. — С чего бы твоей маме хотеть иметь с нами что-то общее?

— Кто знает? — Он нахмурился. — Но она чертовски сумасшедшая, так что…

Я ждала продолжения, но он не закончил фразу, а вместе с ней и мои надежды на то, что он расскажет мне о своем прошлом. Я доверилась ему. Доверит ли он мне когда-нибудь свою историю?

— Мне нужно зайти и забрать свою зарплату. Обналичить ее в банке. Хочешь пойти? — спросил он.

— Конечно. Но сначала я полью растения Арии.

— Хорошо. — Он встал. — Я помогу.

Тридцать минут спустя, поработав и совершенно определенно не говоря о поцелуе, мы с Карсоном шли в город.

— Хочешь кофе или еще чего-нибудь? — спросил он. — Я угощаю. Я определенно выпью, потому что у меня чертовски болит голова. Чертово пиво.

Я хихикнула.

— Надо было ограничиться двумя, как я.

— Как ты себя чувствуешь?

Смущенной. Счастливой. Озабоченной. Печальной. Выбирайте сами.

— Отлично. После душа мне стало лучше.

— Это хорошо.

И, по-видимому, на этом наш разговор о прошлой ночи закончился. Единственным звуком, который сопровождал нас, был стук наших ботинок по улице и тротуару. Когда мы добрались до ближайшего кафе, Карсон провел нас внутрь, направляясь к прилавку, где на витрине красовалась выпечка.

— Два черных кофе, — заказал он. — С собой.

Официантка кивнула, быстро наполнила пару белых бумажных стаканчиков и закрыла их черными пластиковыми крышками. Затем мы ушли, пока запах сахара, масла, кексов и печенья не стал слишком соблазнительным.

Он застонал, когда мы выходили за дверь.

— Боже, как вкусно пахло это печенье. Я чуть не стащил два. Гордишься тем, что я не ворую?

— Очень. — Я кивнула. — Я хочу когда-нибудь научиться печь. Когда у меня будет кухня. Я помню, моя мама много пекла. Мы с Арией помогали ей на кухне, насыпая ингредиенты в миску после того, как она их отмеряла.

— Какое печенье ты любишь больше всего? — Карсон отхлебнул кофе.

— Имбирное с патокой. Или тыквенное с шоколадной крошкой.

— Не думаю, что я когда-либо пробовал такое.

— Серьезно?

Он пожал плечами.

— Моя мама не очень-то любила печь. Или готовить. Или делать что угодно, кроме как захлебываться бутылкой водки.

— Мне жаль.

Он отмахнулся и сделал еще глоток.

Я отпила, поморщившись от горького привкуса. Кофе мне никогда не нравился. Может, с возрастом это и изменится, но я все равно буду его пить, потому что Карсон потратил доллар. И потому что это давало мне возможность чем-то заняться.

Я просто из кожи вон лезла. Как он мог быть таким спокойным? Таким нормальным? Неужели он хотел вести себя именно так? Как будто ничего не случилось? Может, притвориться, что ничего не произошло?

У меня внутри все сжалось. Он пожалел об этом. Наверное, так и было. Он пожалел о поцелуе. Я была ошибкой.

Фу. Я винила в этом пиво.

Я прикусила губу, пока мы шли, стараясь не расплакаться. Мы направились к автомойке, но, когда миновали небольшой парк, Карсон кивком пригласил меня следовать за ним по траве к скамейке.

— Давай присядем. Выпьем кофе.

В парке было пусто, вероятно, потому, что было еще рано. Днем здесь всегда были матери, которые качали детей на качелях и наблюдали, как они катаются с горки.

Мы с Карсоном сели на скамейку, так, чтобы между нами было видимое пространство.

— Думаю, нам, наверное, стоит поговорить о прошлой ночи.

— Да? — Я затаила дыхание.

— Я не собираюсь извиняться за то, что поцеловал тебя.

Воздух вырвался из моих легких.

— Я была уверена, что ты, возможно… пожалеешь об этом, может быть?

— Что? Никогда. А ты?

Мое сердце екнуло, и я покачала головой.

— Никогда.

— Хорошо. — Его плечи расслабились, и он поднес чашку к губам.

— Но… — Стаканчик застыл в воздухе. — Это что, что-то вроде замены?

Мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы задать этот вопрос.

Карсон повернулся ко мне лицом и поставил свой кофе на землю. Затем он придвинулся, сокращая расстояние между нами, пока его бедро не коснулось моего. Его рука легла на спинку скамьи.

— Нет. Определенно, это не замена.

— Ты уверен? Вы с Лондин были вместе долгое время.

— Я уверен. Лондин и я были скорее лучшими друзьями, чем парой. Все закончилось в тот день, когда она ушла. — Карсон поднял руку, и его пальцы зарылись в мои волосы, убирая их с моего уха.

У меня перехватило дыхание.

Затем его губы оказались рядом, прижавшись к моим. Карсон прикоснулся губами к моим губам, поддразнивая, а затем прижался еще сильнее, обхватив меня за плечи.

Стаканчик с кофе выпал у меня из рук и упал на траву у наших ног. Мне было все равно. Я не думала. Как и прошлой ночью, я просто позволила Карсону поцеловать меня.

Его язык прошелся по моей нижней губе, и я раскрылась, чтобы он мог проникнуть внутрь. Карсон прижался ближе, тепло его тела впиталось в мое. Наши языки переплелись. Каждая секунда, от которой у меня перехватывало дыхание, была блаженством, и когда он, наконец, оторвался, я потерялась в темно-зеленых и золотистых лучах его глаз.

Карсон хотел меня. Меня.

— Почему? — Я не хотела говорить о своей неуверенности, но это чертово слово само вырвалось.

— Что «почему»?

Я закрыла глаза и напряглась.

— Ты целуешь меня, потому что у нас осталось всего два дня?

— Клара, посмотри на меня. — Его пальцы потянули за прядь волос, которая свисала между нами. Он накрутил его на указательный палец, когда я подняла ресницы. — Я целую тебя, жалея, что не поцеловал двести два дня назад.

Я практически соскользнула со скамейки, так как растаяла. Если бы не его руки, все еще обнимавшие меня, я бы растеклась лужицей кофе по траве.

— Правда?

Он наклонился и прикоснулся своими губами к моим, прошептав:

— Правда.

Следующий поцелуй был очень похож на тот, что я запомнила со вчерашнего вечера. Шарящие руки. Влажные губы. Осторожные покусывания и облизывания, пока я узнавала больше о том, что ему нравится. Что нравится мне. Он забыл о кофе, когда мы прижались друг к другу, сидя на скамейке в парке, и целовались так, словно были единственными людьми на свете. Только когда воздух огласился детским криком, мы оторвались друг от друга.

Мои губы снова были воспаленными и припухшими. Карсон медленно отодвинулся, сделав несколько болезненных вдохов. Я опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку, потому что под его джинсами была заметная выпуклость.

— Тебе нужно куда-нибудь еще? — спросил Карсон, наконец вставая со скамейки.

— Нет. — Я взяла его протянутую руку и встала, позволяя ему переплести наши пальцы. Затем, держась за руки, мы направились к автомойке. — Ты думаешь, все пиво на вкус такое же, как вчера вечером?

Карсон рассмеялся.

— Наверное.

— Фу. — Я изобразила, что меня тошнит, когда мы обходили квартал. — Спасибо, я буду пить лимонад.

— То же самое. Со льдом. Много-много льда.

— И мороженое.

— С шоколадным сиропом… — Карсон замер.

— Что? — Я проследила за его взглядом, направленным на парковку автомойки.

И там была она. Его мать.

Она была в джинсах и серой рубашке на пуговицах. Она размахивала руками в воздухе, разговаривая с начальником Карсона, который стоял, скрестив руки на груди, с плотно закрытым ртом.

Но не мать Карсона и не его начальник заставили меня запаниковать.

Это был полицейский в форме, стоявший между ними, и от этого чувства у меня сердце ушло в пятки.

Офицер поднял голову и заметил нас. Он прищурился и склонил голову набок. Это движение заставило мать Карсона замолчать. Она обернулась, и ее глаза расширились. Затем она подняла руку, тряся указательным пальцем.

Карсон, крепко держа меня за руку, отступил на шаг назад.

— Бежим.