Пунктирные линии

Глава 5

Клара

— Привет. — Я улыбнулась Карсону, когда он направился в мою сторону. Я стояла возле фургона и высыпала остатки кошачьего корма из пакета в миску для бездомной кошки.

Пакет, который я купила полтора месяца назад, в тот день, когда мы увидели маму Карсона, бегущую трусцой по нашей дороге, прослужил долго. Слишком долго. Кошка Кэтрин редко появлялась в доме, вероятно, потому, что Кэтрин здесь не было.

— Привет, — сказал он. — Где Ария?

— В душе. — Я скомкала пакет и положила его в металлическое мусорное ведро Лу. — Она весь день возилась со своими растениями, готовила их к нашему отъезду. Она хочет расставить их вокруг дома Лу в качестве прощального подарка.

Карсон кивнул и опустился на капот старой машины. Он лежал поверх груды больших металлических обломков и ржавого колеса. Капот был нашим эквивалентом стула.

— Как прошла работа? — спросила я. Хотя нам с Арией сегодня не нужно было работать, у него была восьмичасовая смена на автомойке.

— Как работа. — Он пожал плечами, но морщины на его лбу красноречиво говорили о том, как прошел его день.

И кто нанес ему визит.

— Она снова была там, не так ли?

— Да, — пробормотал он. — Пришла как раз перед тем, как я закончил.

С тех пор, как мать Карсона впервые появилась на автомойке, она продолжала сталкиваться с ним, по крайней мере, раз в неделю.

— Чего она хотела?

Он пожал плечами.

— Я не дал ей поймать меня. Как только увидел ее машину, я заперся в офисе.

— А твоему боссу не все равно?

— Ему это не нравится. Но он понимает.

Я грустно улыбнулся ему.

— Мне жаль.

— Да. Не важно. Она может отваливать.

Карсон не рассказывал о своей матери. Ни после ее первого визита, ни до. За все годы, что мы прожили вместе, он не распространялся о ней. А я и не спрашивала. Все, что я знала о его прошлом, было обрывками информации. Мать Карсона была алкоголичкой. Возможно, она все еще была ею. И, по словам ее сына, она была стервой. Это, очевидно, не изменилось. Но я не знала точно, что заставило его сбежать.

Это было лучшее решение в моей жизни. Эту фразу он повторял бесчисленное количество раз.

— В любом случае, — он встал, — хотел сообщить тебе, что я вернулся.

— О, ладно.

Он ушел, расправив плечи и засунув руки в карманы джинсов.

За последние полтора месяца Карсон отдалился от меня. С каждым визитом матери он все больше погружался в себя. В последнее время он редко ел с нами. Он провожал нас в город и обратно, но наши прогулки были тихими и напряженными.

Ушел тот игривый Карсон, который дразнил и флиртовал. Ушел тот Карсон, который обнимал меня за плечи. Исчез тот Карсон, который смотрел на меня на светофоре так, словно хотел поцеловать.

Я теряла его.

И оставалось всего три дня.

Надежда увидеть его снова после того, как мы уедем отсюда, таяла, как цифры на кузове грузовика.

Я изо всех сил пыталась найти хоть какое-то волнение по поводу Лас-Вегаса. Впервые я не хотела уходить. Я не хотела уезжать отсюда и оставлять его.

Несмотря ни на что, я собрала вещи. Мы с Арией обе готовились к отъезду. Готовы мы были или нет, но время поджимало, и я должна была жить дальше. Большая часть того, что мы сделали сегодня, заключалась в том, чтобы привести в порядок наши вещи.

Мы собирались ехать на автобусе в Вегас. Четыре дня назад мы отправились на вокзал, чтобы спросить о билетах и узнать расписание. Там было достаточно места, чтобы каждому из нас взять по два рюкзака. Сегодня я собрала вещи и разложила одежду, которую собиралась оставить. Я буду носить их следующие три дня, как и мою сегодняшнюю рубашку. Это была моя любимая рубашка, но подол обтрепался, а подмышкой зияла дыра. Мы с Арией решили, что мятые джинсы и рваные рубашки стоит носить сейчас, чтобы, когда придет время, мы были готовы уйти с нашими лучшими вещами.

— Подойди, понюхай меня. — Ария вышла из ванной с мокрыми волосами и полотенцем, перекинутым через руку.

— Почему я должна нюхать тебя?

— Потому что от меня потрясающе пахнет. — Она улыбнулась и, подойдя ближе, обняла меня за плечи.

Я сморщила нос.

— Ты ведь пользовалась мылом, не так ли?

— Хм? — Она отступила на шаг и понюхала свою подмышку.

Я хихикнула.

— Шучу. Ты чудесно пахнешь.

— Это тот новый шампунь, который я купила в магазине «Все за доллар». Мне нравится, что он пахнет цветами. Отныне это будет мой запах.

— Цветы?

Она кивнула.

— Ага.

— Хороший выбор. — Мои любимые запахи — апельсин и ваниль. Они напоминали мне о мороженом, которое папа покупал нам в жаркие летние дни в фургончике с мороженым. Но я так и не нашла мыло с подходящим запахом. Наверное, потому, что в магазине «Все за доллар» было не так много вариантов. Может быть, когда у меня будет работа и немного денег, я смогу пойти в косметический магазин и купить свой аромат.

— Что бы ты хотела на ужин? — спросила Ария, вешая свое полотенце на наш «крючок». Это была всего лишь петля в двери грузовика, но она работала.

— Что мы будем: сэндвичи с арахисовым маслом и медом? Или сэндвичи с медом и арахисовым маслом?

— Хм. — Она постучала себя по подбородку. — Арахисовое масло с медом вкуснее, чем мед с арахисовым маслом, а я сегодня в прекрасном настроении.

— Тогда позвольте мне приготовить для вас, мадам.

— И принесите мне наше лучшее шампанское.

— Ну конечно. — Я изобразила поклон и запрыгнула в грузовик, направляясь к продуктовому складу. С помощью нашего единственного ножа для масла я приготовила каждому из нас по сэндвичу.

— Карсон вернулся? — спросила Ария, откусив кусочек после того, как протянула мне бутылку чуть теплой воды.

— Да. Он приходил, когда ты была в душе. Она снова была там сегодня.

— Сука, — пробормотала она.

— Он тебе что-нибудь сказал?

Ария покачала головой.

— Нет. Но он не разговаривает со мной так, как с тобой.

— Я, пожалуй, приготовлю и ему сэндвич. Посмотрим, все ли с ним в порядке.

— Я не против. — Этот хлеб все равно уже почти испортился. Плесени на нем не было, но корочка была твердой и сухой.

Мы ели в уютной тишине, а когда я закончила, то приготовила сэндвич для Карсона. Когда я уходила, Ария сидела на кровати с книгой на коленях, заплетая волосы в длинную косу.

Нервный трепет поселился у меня в животе, когда я шла к палатке Карсона. Полог на двери был открыт, но я все равно постучала в стену.

— Привет. Это я.

— Привет. — Карсон сидел в главной комнате, раскладывая пасьянс из колоды карт.

Вид его, играющего в одиночестве, разбил мне сердце.

В прошлом году Карсон часто бывал один. Когда Лондин жила здесь, она была его постоянной спутницей. Лучшей подругой. И хотя мы с Арией были здесь, это было не то же самое.

Я всегда буду благодарна своим родителям за то, что я родилась со своим лучшим другом. Даже в самые мрачные дни я никогда не была одинока. У меня всегда была Ария.

— Хочешь поиграть? — Я устроилась на полу напротив него.

— Конечно.

— Вот. — Я протянула ему сэндвич. — Ужин.

— Спасибо. — Он взял его и откусил огромный кусок. — Ммм. Арахисовое масло с медом. Я так давно этого не ел.

Я рассмеялась.

— Позавчера?

— Позапозавчера. — Он прожевал, и на его губах появилась улыбка.

— Во что мы играем? — спросила я, собирая карты.

— В прошлый раз ты обыграла меня и в джин, и в покер, так что было бы неплохо провести матч-реванш и в том, и в другом.

— Джин. — Я сдала карты.

Он вытер руки после того, как расправился с сэндвичем, затем поднял руку.

— Один из парней на работе купил мне пива.

Я моргнула, ошеломленная этим признанием.

— Правда?

— Это не в первый раз.

— О. — Как я могла это пропустить? — Ты, эм… много пьешь?

— Нет. Я не собираюсь становиться таким, как моя мать.

Верно. Он как-то упомянул, что, выпив слишком много водки, она становилась просто невыносимой.

— Я захватил с собой упаковку из шести бутылок. Хочешь?

— Эм… — Почему мне показалось, что я нарушаю правила? Потому что так оно и было. Несмотря на мою нынешнюю жизненную ситуацию и тот факт, что мы, по сути, вторглись на чужую территорию, я все равно старалась следовать правилам. Даже в самом начале, когда мы не могли найти хорошую работу, мы с Арией никогда не воровали еду, как это делал он. — Я никогда раньше не пила.

— Тебе и не нужно. — Карсон потянулся за ним, протягивая руку через перегородку в свою комнату. Затем он поднял упаковку пива и поставил ее рядом с собой.

Банки были белыми с красными надписями. Крышки были золотисто-медного оттенка. Карсон снял одну с пластиковых колец, и крышка зашипела, когда он открыл ее.

— Пожалуй… я попробую. — Мой голос слегка дрогнул от волнения.

Он протянул мне банку, затем открыл свою и поднял в воздух.

— Твое здоровье.

— Твое здоровье. — Я поднесла банку к губам, отхлебнула. И поперхнулась. — Отвратительно.

Он усмехнулся, сделав свой глоток.

— Или другое.

— Если «другое» и «ужасное» означают одно и то же, тогда да, это другое.

Улыбка, появившаяся на лице Карсона, стоила того, чтобы выпить этого отвратительного пива. Его смех эхом разнесся по палатке, заглушая мои страхи потерять его.

— В последнее время ты нечасто улыбался, — сказала я.

Он вздохнул и сделал еще глоток.

— Да.

— С тобой все в порядке? Эта история с твоей мамой…

— Я не понимаю, почему она не может меня отпустить. Она не хотела меня много лет назад, когда я действительно нуждался в ней. А теперь она хочет меня? Сейчас? Какого хрена? Почему?

— Может, тебе стоит ее выслушать?

Он нахмурился и сделал еще один глоток.

Ладно. Плохое предложение. Я отхлебнула из своей банки, во второй раз вкус был не таким горьким и отвратительным, как в первый.

— Мне жаль.

— Это не твоя вина. Я веду себя как придурок. Извини. Я просто не хочу иметь с ней ничего общего.

— Ты никогда не говорил ни о ней, ни о своем доме.

— Ты тоже никогда не говоришь о своем. — Карие глаза Карсона встретились с моими. В нем была молчаливая просьба доверять ему, которая сломила мою решимость скрывать свое прошлое.

Поэтому я выпила еще и рассказала ему историю, которую знала только Ария.

— Наш дядя — больной сукин сын. После смерти наших родителей мы на некоторое время попали в приемную семью, ожидая, пока они не решат, что с нами делать. У моих родителей не было плана на наш счет.

Родители поступали так ради своих детей, верно? Готовились к худшему? Я несколько раз слышала, как наш социальный работник говорил, что у наших родителей не было завещания. А должно было быть.

— В итоге мы остались с нашим дядей. Он был сводным братом мамы. Я даже не знала, что у нас есть дядя, пока мама и папа… — Мне не хотелось этого говорить. Прошло семь лет, и мне не хотелось говорить, что они умерли.

— Может, нам не стоит об этом говорить. Я не хочу, чтобы это причиняло тебе боль, Клара.

Я встретила его встревоженный взгляд.

— Если я кому-то и хочу рассказать в первый раз, так это тебе.

— Хорошо. — Он кивнул в сторону моего пива.

Я сделала еще глоток, ощущая, как газировка щекочет мне язык.

— Моя мама родилась у бабушки еще до того, как та вышла замуж за отца Крейга. Думаю, это делало его и моим дедушкой, хотя я его не знала. Он умер до того, как я с ним познакомилась. Моя бабушка тоже. Я помню ее лицо только по фотографиям.

И даже тогда фотографии постепенно стирались. Иногда по ночам я просыпалась в холодном поту, потому что не могла вспомнить, как выглядели мама и папа. Как звучал их смех. У нас с Арией сохранилось несколько фотографий, но даже с ними воспоминания были нечеткими.

— Родители моего отца, другие мои бабушка и дедушка, живут за пределами Финикса. У них есть бассейн, в котором мы играли, когда приезжали туда. Раньше.

— Почему вы не переехали жить к ним? — спросил Карсон.

— Они не хотели нас. Крейг хотел. Я не думаю, что мои бабушка и дедушка знали о нем. Кем он был.

Крейг тогда был другим парнем. Добрый. Нежный. Фальшивый. Я вспомнила, как он встретил нас, присел на корточки и пожал нам руки. Я вспомнила, как он говорил, какие мы хорошенькие и как сильно напоминаем ему маму. В тот день он подарил нам плюшевых мишек и пачку «M&M».

— Он устроил отличное представление для социальных работников. Они поверили в это. Он был моложе моих бабушки и дедушки, и, поскольку он жил здесь, в Темекьюле, я думаю, все взрослые считали, что имеет смысл не переселять нас.

— Тупые ублюдки.

— Да. — Я фыркнула, делая еще один глоток. Тепло разлилось по моей груди, и мне стало легче говорить. Может, это из-за пива. А может, просто из-за Карсона.

— Ему просто нужны были их деньги. Деньги мамы и папы. Он забрал все. Дом. Мебель. Наши игрушки. Если он мог это продать, то продавал. Потом он перевез нас в тот дерьмовый трейлер и оставил деньги себе. К тому времени, как мы сбежали, их почти не осталось.

— Что он с ними сделал? Наркотики?

Я пожала плечами.

— Может быть. Я знаю, что он играл в азартные игры, потому что однажды ночью появился один парень и выломал входную дверь. У него был пистолет, и он сказал Крейгу, что если он не заплатит свой карточный долг, то умрет.

Часть меня все еще желала, чтобы это закончилось той ночью. Чтобы у Крейга в кармане не было пачки наличных, а тот парень выстрелил из пистолета.

— Он обычно устраивал вечеринки, пока мы с Арией прятались в нашей комнате. Мы даже не могли запереть дверь, потому что она была сломана. И я думаю… — Я сделала глубокий вдох, готовясь к осознанию того, что мне потребовалось некоторое время, чтобы понять. — Я думаю, была причина, по которой мама не разрешала нам видеться с Крейгом. По которой она не говорила о нем.

Спина Карсона напряглась.

— Какая причина?

— Он был придурком, и большую часть времени ему было на нас насрать. Но поскольку у нас была еда и мы с Арией могли сами о себе позаботиться, это не имело значения. Потом стало жутко. Нам исполнилось четырнадцать, и у нас появилась… грудь. — Я поморщилась, не желая произносить это слово при Карсоне. — Он смотрел на нас. Часто. И слишком часто прикасался к нам.

У меня по коже пробежал холодок. Во рту появился кислый привкус, и я проглотила его с еще одним глотком пива.

— В конце концов, это стало настолько отвратительным, что мы начали собирать вещи. Мы знали, что Лондин сбежала. Почему бы и нам не сделать то же самое?

— Тогда она была здесь, верно?

Я кивнула.

— Да. Сначала мы пытались накопить как можно больше, не зная, какую работу сможем найти, ведь нам было всего пятнадцать. Но потом он пришел за Арией.

В палатке воцарилась зловещая тишина. Карсон сидел как скала, но ярость, пульсирующая в его теле, была подобна горячей волне.

— Он не… — Изнасиловал ее. Это слово я тоже не могла произнести. — Он прикасался к ней. Разорвал на ней рубашку. Расстегнул ее брюки. Я даже не заметила, как это произошло. Я была в ванной, но потом услышала ее крик, и к тому времени, когда я выбежала, она уже вырвалась.

Я закрыла глаза и услышала эхо ее крика. Оно преследовало меня. Я думаю, так будет всегда.

— Я убью его на хрен. — Карсон двигался так быстро, что я моргнула, а он уже выскочил из палатки.

— Нет! — Я вскочила на ноги и побежала догонять его. — Карсон, остановись.

— Он труп.

— Карсон. — Я догнала его у маленькой калитки и схватила за локоть обеими руками. — Не надо. Если ты пойдешь туда, что ты собираешься делать?

— Убить его.

— И кто тогда будет здесь с нами? — мягко спросила я. Карсон действительно собирался убить Крейга. В нем кипела ярость.

Его тело напряглось, но он перестал вырываться из моей хватки.

— Это было так давно, — сказала я.

— Это ни хрена не меняет.

Я вздохнула.

— Я знаю. Но если ты пойдешь туда и сделаешь что-нибудь безрассудное, он победит. Пожалуйста, пожалуйста, не надо.

Он кипел от злости целую минуту, прежде чем отойти от забора. Затем повернулся ко мне лицом, уперев руки в бока.

— Он и к тебе прикасался?

— Нет. Мы убежали и заперлись в спальне. Он колотил в дверь несколько часов, но мы его сдерживали. — Мы с Арией уперлись спинами в дверь, а ногами в кровать и держали ее изо всех сил. К тому времени, как стук в дверь и вопли Крейга прекратились, мои ноги совсем подкосились. Ну, почти совсем.

Никогда в жизни я так сильно не желала о своих родителях. Я молча молила маму и папу появиться, чтобы мы очнулись от этого кошмара и оказались дома, в своих кроватях, а они спали дальше по коридору.

Я очень сильно желала их в трудные дни. Иногда Ария казалась такой злой на них. Она никогда этого не говорила, но я могла бы сказать, что она злилась на них за то, что они бросили нас — за то, что оставили нас беззащитными перед таким человеком, как Крейг.

У нее было право злиться, и временами я тоже это чувствовала. Но в основном… я просто скучала по маминой улыбке и нежному голосу. Я скучала по громкому смеху папы и по тому, как он каждый вечер заключал нас в объятия, когда возвращался домой с работы.

Я молила о них, хотя и знала, что они никогда не вернуться.

— И что потом? — спросил Карсон.

— В конце концов, Крейг сдался. И когда он сдался, мы вылезли из окна перед рассветом с нашими рюкзаками и припасами, а затем пришли сюда.

— Клара. — Боль на его красивом лице разбила мне сердце.

— Я в порядке, Карсон.

Без предупреждения он притянул меня к своей груди, крепко обхватив руками.

— Я его чертовски ненавижу.

— Я тоже. — Я глубоко вдохнула запах его рубашки. От него пахло мылом, землей и Карсоном. Моим Карсоном. Мои руки обвились вокруг его талии, и я обняла его. По-настоящему обняла, когда он прижался щекой к моим волосам.

Пока он не ослабил хватку и не приподнял мой подбородок к своему лицу.

— Мне жаль.

— Не стоит.

— Мне не следовало поднимать эту тему. Нам следовало просто поиграть в карты и повеселиться.

— Мы все еще можем это сделать. Если хочешь. — Я указала большим пальцем на палатку. — Твое пиво начинает действовать на меня.

— Только ты могла заставить меня улыбнуться прямо сейчас. — Он усмехнулся и обнял меня за плечи, а затем повел к палатке.

Мы играли в джин и делали вид, что живем не на свалке. Мы пили пиво, как другие подростки, чтобы нарушить правила и раздвинуть границы дозволенного.

— У меня онемели губы. — Я промокнула нижнюю губу, проведя по ней указательным пальцем.

Карсон рассмеялся.

— Я пока ничего не чувствую.

— Правда? — Я что сказала это невнятно? — Я чувствую себя… хорошо. Ария будет злиться, что мы не позвали ее.

— Она может забрать все остальное. — Он пожал плечами и вскочил на ноги. Но он забыл, что не может стоять в центре палатки в полный рост, и ударился головой о крышу. — Ой.

Я расхохоталась.

— Я думала, ты ничего не чувствуешь.

— Думаю, теперь чувствую. — Он покачнулся на ногах. В то время как я выпила всего полторы бутылки пива, Карсон почти прикончил оставшиеся четыре.

— Она, наверное, спит. — Я поднялась на ноги, раскинув руки, как самолет, чтобы обрести равновесие. Когда одна из моих ладоней коснулась горячей кожи Карсона, я вцепилась в его предплечье, не стесняясь прикасаться к нему. Не сегодня.

Как они называют алкоголь? Жидкая храбрость? Теперь она есть и у меня.

От улыбки у меня защипало щеки, когда я вытащила Карсона из палатки. Воздух снаружи был все еще теплым, несмотря на то, что солнце скрылось за горизонтом. На ярко-синем небе только начали появляться звезды.

— Хочешь понаблюдать за падающими звездами? — спросила я, направляясь к «Кадиллаку». — Мы можем устроить из этого игру. Кто первый выиграет, тот и выиграет.

— А как же Ария?

Внутри грузовика нет света. Она всегда вставала рано и обычно ложилась спать засветло. Или же сидела, завернувшись в одеяло, и читала книгу при свете фонарика.

— Она, наверное, спит.

— Хорошо. Да, это было бы чудесно. — Карсон забрался на широкий капот «Кадиллака», прислонившись спиной к ветровому стеклу. Затем он поднял руки и подложил их под голову.

Я подползла к нему и прислонилась к металлу. Мои джинсы и рубашка станут грязными, но в этом моем счастливом состоянии, когда я была под хмельком от пива, мне было все равно. В любом случае, это была одежда на короткий срок.

— Не могу поверить, что ты так плохо играешь в джин и покер. — Я едва успела закончить фразу, как разразилась смехом.

— Ты должна сказать спасибо.

— За что?

— За то, что позволил тебе победить.

Я усмехнулась.

— Ты не позволил мне победить.

Он молчал, устремив взгляд в небо.

— Ты позволил мне победить?

По-прежнему никакого ответа.

Я приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

— Карсон.

— Клара.

— Ты позволил мне победить?

Он посмотрел на меня и подмигнул.

— Ты никогда не узнаешь.

— Придурок! — Я ткнула его в бок, затем снова легла, и теперь моя улыбка была шире, чем за всю ночь.

Он усмехнулся. Если это было то, что я могла сделать для него — рассмешить, то сегодняшний вечер я бы назвала успешным. И, возможно, мне тоже нужно было посмеяться.

Мне стало легче, когда я рассказала ему свою историю. Страх, который сопровождал это, исчез. Возможно, мне следовало рассказать ему давным-давно.

— Я знаю, что это не идеально, но я буду скучать по этим звездным ночам, — сказал Карсон.

— Я тоже.

Свалка находилась достаточно далеко от центра города, чтобы сияние городских огней не полностью заслоняло ночное небо. На небе появлялись звезды, и в такие ясные ночи, как эта, они были маленькими проблесками надежды, огоньками радости, которые обещали, что жизнь не всегда будет такой тяжелой. Они были там, наблюдая за нами. Возможно, звезды были потерянными душами тех, кого мы любили.

Может быть, две из них были моими родителями.

Я надеялась, что в этот самый момент, когда я лежала рядом с мальчиком, который мне действительно нравился, папа не смотрел на меня.

— Я не собираюсь скучать по грязи, — сказал он.

— То же самое. И я не собираюсь скучать по тесноте. По сну в огромном гробу. Когда-нибудь я захочу дом с множеством окон. Чтобы, даже находясь внутри, я чувствовала себя просторно.

— Я просто хочу четыре стены. Четыре настоящие стены. Холодильник. Микроволновку.

Я украдкой взглянула на профиль Карсона. Он был само совершенство. У него был прямой нос. Сильная челюсть, покрытая щетиной. Мягкие губы.

— Я буду скучать по тебе. — Слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.

Когда он повернулся ко мне, в его карих глазах снова появился тот пленительный блеск. Тот самый, которым он смотрел на меня в тот день, когда я остановилась на светофоре.

— Я тоже буду скучать по тебе.

У меня перехватило дыхание.

— Клара…

— Да?

Карсон не ответил. Он повернулся к небу, и мое сердце упало. Я представила себе это. Должно быть, из-за пива. Это должно было быть…

Я не успела закончить эту мысль. Потому что только что мои глаза были прикованы к темнеющему ночному небу.

А в следующее мгновение Карсон был рядом.

И его губы приникли к моим.