Пунктирные линии

Глава 15

Карсон

— Это Клара, не так ли? — В глазах Холли стояли слезы. — Когда ты просыпаешься посреди ночи, это из-за нее.

— Да, это так.

Годы бессонных ночей, и почти всегда это было из-за Клары. Мне снилось, что ей больно. Мне снилось, что она зовет меня, умоляя о помощи. Мне снилось, что она тонет в океане или стоит посреди автострады, застряв между мчащимися машинами.

В другие ночи я просто слышал ее голос. Я слышал, как она смеялась и целовала другого мужчину. И страх, который заставлял меня просыпаться, был не из-за того, что она была в опасности. Страх был в том, что я потерял ее из-за кого-то другого.

Слишком долго я игнорировал это и прятался за работой, путешествиями или переездом в новые города. Какое-то время я был занят уходом за своей матерью, которая так и не вышла из комы. Я навещал ее в больнице почти каждый день, разговаривая с оболочкой, которой она была.

Независимо от того, чем сейчас была моя жизнь, я хранил память о Кларе в укромных уголках своего сердца.

— Ничего не случилось, — пообещал я Холли.

Проблема была в том, что я хотел, чтобы это случилось. Я хотел Клару. Никакое время или расстояние не изменило бы этих чувств. И слова Лу подтвердили это. С каждой фразой я понимал, что сделал правильный выбор. Он доверил кольца Хоуп моей заботе, и они принадлежали Кларе.

Холли заслуживала правды.

После того, как я вышел из номера Клары, я позвонил Холли и сказал, что возвращаюсь домой. Я попросил ее подождать. Возможно, она услышала разочарование в моем голосе, потому что, когда я вошел в дверь, она была в гостиной. Ее рюкзак стоял рядом с дверью, закрытый и полный. Я подозревал, что зубная щетка, которую она оставила здесь, и запасная одежда были внутри.

— Прости, Холли.

Она всхлипнула и с трудом сглотнула.

— Я могла бы что-нибудь сделать?

Господи, я ненавидел это. Я ненавидел видеть боль на ее прекрасном лице, но она заслуживала того, чтобы найти мужчину, который видел ее и только ее.

— Нет.

— Ой. Я думала… я думала, у нас есть шанс.

Я открыл рот, чтобы еще раз извиниться, но она уже ушла, встала с дивана и поспешила через гостиную.

Я последовал за ней и стоял рядом, пока она собирала свой рюкзак и сумочку. Затем она сократила расстояние между нами, приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Прощай, Карсон.

— Прощай, Холли.

Она выскользнула за дверь, даже не оглянувшись.

Я не двигался, пока свет ее фар не скрылся из виду. Затем я сам бросился к двери, распахнул ее и, захлопнув за собой, побежал к «Кадиллаку».

Дороги в Темекьюлу были почти пустынны, когда я мчался к своей Кларе.

Вестибюль отеля был пуст и темен. Портье искоса наблюдал за мной, пока я бежал через вестибюль к лифту. Медленная поездка на лифте на наш этаж была пыткой.

Прошло больше трех часов с тех пор, как я пожелал Кларе спокойной ночи. Она еще не спала? Я проверил время на своем телефоне, когда шел по коридору к ее номеру. Было уже за полночь. Она, наверное, спала за этой закрытой дверью, но я ни за что не стал бы ждать до утра.

— К черту все.

Я тихонько постучал и подождал. Если она не ответит, я позвоню. Я переминался с ноги на ногу, у меня перехватило дыхание.

Затем раздался щелчок и звяканье цепочки. Дверь открыла Клара, одетая в бледно-розовую шелковую кофточку и такие же пижамные шорты с кружевным низом. Ее волосы были распущены и падали на обнаженные плечи. Но она не спала. Ее глаза покраснели, а щеки были в пятнах.

Она плакала.

Слова Лу встали на свои места.

Один взгляд на нее, и мир обретал смысл.

— Я люблю тебя.

Клара задохнулась, ее тело напряглось.

— Ч-что?

Спокойно, Карсон. Я не хотел произносить эти три слова вслух, но теперь, когда они прозвучали, я мог просто повторить.

— Я люблю тебя.

Она моргнула, явно сбитая с толку.

— А как же Холли?

— Я только что вернулась из Элирии.

— О. — Ее глаза расширились. — Почему?

Почему? Мой желудок сжался. Я неправильно все понял? Разве она не чувствовала того же? Нет. Ни за что на свете.

— Потому что она не ты.

Ее подбородок задрожал.

— Ты любишь меня?

— Я…

— Я тоже тебя люблю. — Как только она заговорила, она закрыла лицо руками. Ее плечи задрожали, и я преодолел разделявшее нас расстояние, увлекая ее в комнату, прежде чем закрыть дверь.

Почему она плачет?

— Клара, я…

Прежде чем я успел закончить предложение, она бросилась ко мне, обвив руками мои плечи. Затем мы больше не разговаривали. Ее губы нашли мои, и по моему телу словно пробежала молния, соединяя нас с ней. Мы были неразберихой, сплетенной из рук и влажных губ.

Настойчивость ее губ. Мое отчаяние. Она открылась для меня, и я погрузился в нее, мой язык переплелся с ее, а руки обхватили ее.

Никогда в жизни поцелуй не значил для меня так много. Я сдался, отдавшись нежным губам этой женщины и прикосновению ее языка к моему. Она прильнула ко мне, когда я прильнул к ней, мягкость ее тела вжалась в мои твердые линии.

Это была она. Это была моя Клара.

И я бы целовал ее каждый день до конца своей жизни.

Я подхватил ее на руки, так что ее пальчики болтались над ковром, затем отвел нас в ее спальню и положил на кровать. Накрыв ее своим телом.

Ее руки коснулись моего лица, прижимая меня к своим губам, в то время как мои руки скользили вниз по шелку ее топа и шорт к обнаженной коже ее ног. Я массировал ее упругие бедра. Я легко, как перышко, провел пальцами по ее колену.

Когда она начала дрожать, я заставил себя отстраниться, подошел к двери и тихо закрыл ее, прежде чем защелкнуть замок. Зрелище, открывшееся мне на кровати, когда я повернулся, заставило всю мою кровь прилить к паху.

Клара сидела на краю кровати. От вожделения ее глаза превратились в шоколадные омуты. Слабый свет с улицы просачивался сквозь прозрачные занавески, играя лунным светом на ее безупречной коже.

Она потянулась к подолу своей кофточки, медленно собирая его в ладони. Затем она стянула ее через голову и бросила на пол.

У меня пересохло во рту. Ее розовые соски напряглись, и отчаянное желание ощутить их под своими ладонями заставило меня пролететь через всю комнату и упасть перед ней на колени.

— Ты прекрасна. Так чертовски прекрасна. — Я скользнул руками по ее ребрам, наслаждаясь стоном, сорвавшимся с ее губ. Затем я обхватил ладонями ее груди, позволяя им наполнить мои ладони, и провел большими пальцами по ее соскам.

Клара выгнула спину, еще сильнее прижимаясь к моим прикосновениям. Шелковистость ее кожи опьяняла, и сегодня вечером я коснусь каждого ее дюйма. Я буду лизать и боготворить ее, потому что она была моей.

— Скажи это еще раз, — попросил я, опуская ее на матрас. Когда ее волосы оказались под ней, я провел руками по округлости ее бедер, подцепив пальцами шорты и трусики под ними. Затем я стянул их с ее ног, дюйм за дюймом, мучительно медленно.

У нее перехватило дыхание, когда они упали на пол. Она лежала обнаженная и совершенная, не сводя с меня пристального взгляда.

Я подавил стон.

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя.

— Еще раз.

Уголок ее рта приподнялся, когда она приподнялась на локтях, двигаясь назад, пока не коснулась подушек. Затем она поманила меня пальцем к кровати. Она хоть представляла, какую власть имеет надо мной?

Я потянулся за спину, чтобы стянуть футболку через голову. Мои шлепанцы упали на ковер, когда взгляд Клары скользнул вниз по моему животу к подолу джинсов. Я расстегнул пуговицу, затем потянул вниз молнию. Я стянул брюки и черные боксеры с бедер, и моя эрекция свободно выпирала. Затем я обхватил свой член кулаком.

Клара наблюдала, как я продолжительно ласкаю его, ее глаза были прикованы к моему члену. Ее щеки порозовели, дыхание стало тяжелым.

— Карсон.

Я остался стоять в изножье кровати.

— У меня нет презерватива. — Это было чертовски обидно, потому что больше всего мне хотелось погрузиться в нее. Забыть, с чего я начал, и с чего она начала. Но сегодня вечером я заставлю ее кончить своими пальцами и языком. — Я всегда пользовался презервативом. Всегда.

— У меня, эм… ничего не было со времен Девана.

Трахните меня. Мне не нравилось, что имя этого сукина сына стоит рядом с обнаженной Кларой, но знать, что с тех пор у нее не было мужчины, было чертовски приятно, потому что я буду последним любовником в ее жизни.

— Ты уверена?

— Я не хочу ждать. — Она застенчиво улыбнулась мне. — Но я не принимаю противозачаточные.

Черт, она меня просто изводила.

— Тебе решать, детка.

— Я не хочу ждать.

Я подполз к ней, нависая над ее телом. Напряженность ее взгляда чуть не погубила меня, когда ее бедра обхватили мои, а мой член уперся в ее центр.

— Я хочу, чтобы у тебя были от меня дети. — Видимо, сегодня вечером я не сдерживался. Признание за признанием лились потоком.

Ее глаза вспыхнули.

— Я не собираюсь сдерживаться. Не собираюсь медлить с этим. Я пропустил слишком много лет, и не собираюсь терять ни секунды. Ты моя. Август — мой.

Ее рука коснулась моей щеки, и ее глаза наполнились слезами. В них было столько эмоций. Сожаление об упущенных годах. Надежда на будущее.

То, что чувствовала она, чувствовал и я.

— Карсон…

— Я знаю. — Я нежно поцеловал ее в губы, проведя языком по нижней части ее приоткрытых губ. Я углубил поцелуй, наслаждаясь ее сладким вкусом и ощущением ее обнаженной груди, прижатой к моей, когда я прижался к ее центру.

Клара встретилась со мной взглядом, ее руки скользнули вниз по моей спине к заднице. Затем я медленно подался вперед, поймав ее стон еще одним поцелуем.

Я двигал нас, намеренно, пока не вошел глубоко.

— В тебе так чертовски хорошо.

— Двигайся. — Она замурлыкала и обхватила ногами мои бедра, придвигая меня еще глубже.

Уничтожен. Я был уничтожен. И наслаждался каждой чертовой секундой.

Я вышел из нее и скользнул обратно в ее тугое, влажное тепло. Снова и снова я сводил нас воедино, пока ее бедра двигались в такт моему ритму. Мы перешептывались и подавляли стоны. Мы были потерянными любовниками, наверстывающими упущенные дни и ночи.

К тому времени, как ее глаза закрылись, а внутренние стенки ее тела затрепетали вокруг меня, я почувствовал, как напряглась нижняя часть моего позвоночника. Желание излиться в нее было почти невозможно сдержать.

Спина Клары выгнулась дугой, все ее тело содрогалось, когда она сдерживала крик и пульсировала вокруг меня. Она кончила так сильно, что я кончил вместе с ней, позволив звездам замелькать перед глазами и поддавшись своему освобождению.

Мы тяжело дышали, крепко прижимаясь потными телами друг к другу, пока, наконец, я не отстранился и не уложил ее себе на грудь.

Наше дыхание смешалось. Ее ухо было прижато к моему сердцу.

— Вау.

— Черт возьми.

Она хихикнула и положила подбородок мне на грудь.

— Как долго?

— «Как долго» что?

Она одарила меня озорной улыбкой.

— Через сколько мы сможем начать снова?

Я молниеносно перевернул ее, так что она оказалась на животе. Затем я покрыл поцелуями ее плечи, просунул руку ей между ног и нашел ее набухший клитор.

Она ахнула.

— Уже?

— Для тебя? — Я придвинулся и свободной рукой убрал волосы с ее лица. Затем прошептал ей на ухо. — Всегда.

— Так ты будешь моим папой? — Август никогда еще не выглядел таким серьезным. Мальчик исчез. Вместо него я сидел на корточках рядом с воином.

Воином, который всю свою жизнь присматривал за своей матерью.

Отныне у него будет компания на поле боя.

— Я бы хотел быть твоим отцом. Если ты не против.

Он посмотрел на песок под своими босыми ногами. Он раздавил немного между пальцами ног, затем посмотрел туда, где на большом одеяле сидела Клара.

Она поймала его взгляд и помахала одной рукой, в то время как другой прижимала телефон к уху. Когда мы добрались до пляжа, я повел Август к воде, пока она звонила, чтобы узнать, как дела у Арии.

Клара выглядела великолепно на песке под солнцем. На ней было простое бирюзовое бикини, чертовски сексуальное и соблазнительное. Когда этим утром она вышла из спальни в нем и в прозрачной накидке, я чуть не потерял голову.

После Темекьюлы прошло два дня, и я сделал именно то, что обещал.

Я не медлил.

Я не сдерживался.

Мы вернулись в Элирию, но не в гостиницу. Я привез Клару к себе домой и поселил их с Августом в гостевой спальне.

Каждую ночь, когда Август засыпал, она прокрадывалась в мою комнату, и мы проводили полночные часы, исследуя тела друг друга. Когда она была рядом, я спал лучше, чем когда-либо за последние годы. Настолько, что, когда в пять утра зазвонил мой будильник, я был совершенно равнодушен к окружающему миру.

Если она думала, что я снова буду спать без нее, то она сумасшедшая.

В течение дня, когда Август был в комнате, я притягивал Клару к себе, чтобы обнять. Чтобы поцеловать. Гас наблюдал за нами. Внимательно. Клара пригласила его на беседу тет-а-тет, но это не избавило его от настороженности в глазах.

Нам просто нужно было время. К счастью, оно у нас было.

Клара позвонила Арии на обратном пути в Элирию и рассказала ей о нас. В голосе Арии не было особого удивления. Только улыбка, когда она разговаривала с нами обоими по громкой связи.

Я еще тогда удивлялась вам двоим.

Затем Ария рассмеялась и передала телефон Броуди.

Самое замечательное в том, что у шурина тире босса был частный самолет, и Клара не торопилась домой в Аризону. И это было хорошо, потому что сначала нам нужно было выяснить некоторые детали.

— У меня нет отца, — прошептал Августа.

В его голосе было столько тоски, что я чуть не упал. Дети его возраста начинали понимать, что отличает их от других. Для Августа это было то, что у других детей было двое родителей. Клара была лучшей матерью в мире, но дни, когда была одна, закончились.

— Теперь есть. — Я положил руку ему на плечо, и улыбка, заигравшая на его губах, покорила мое сердце. — Мне понадобится твоя помощь.

— С чем?

Я подмигнул.

— Нам нужно найти две палочки.

Свет в его глазах был так похож на свет Клары, что, встав, я не удержался и поцеловал его в макушку.

Когда я оглянулся, Клара наблюдала за мной, прижав руку к сердцу.

Я помахал ей и одними губами прошептал:

— Я люблю тебя.

Она послала мне воздушный поцелуй и вернулась к своему звонку.

Затем мы с Августом отправились на поиски наших палочек. К тому времени, как мы закончили с работой, я подошел к Кларе, оставив Гаса плескаться в прибое, взяв с него обещание не заходить дальше колен.

— Привет. — Я рухнул на одеяло рядом с ней и поцеловал ее в плечо.

— Привет. — Она прижалась ко мне. — Что вы, ребята, делали?

— Просто играли, — солгал я. — Как Ария?

— Хорошо. Она спросила меня, переезжаю ли я сюда.

— Ты хочешь переехать сюда? — Я взял ее за руку и переплел наши пальцы.

— Не знаю. — Она вздохнула. — Мне нравится Уэлком. Но и здесь мне тоже нравится, и твоя работа здесь.

— У меня гибкая работа, детка. Как дела на рынке недвижимости в Уэлкоме?

— Наверное, не так, как в Калифорнии. — Она провела пальцами по моим волосам. — Ты бы переехал? Правда?

— Я получил электронное письмо от застройщика из Темекьюлы этим утром.

Она выпрямилась.

— И…?

— Продано. Полмиллиона баксов, это больше, чем стоит земля, но он считает, что есть ценность и в частях. Так что, я полагаю, этой продажи плюс суммы, которую можно выручить за мой дом, должно хватить, чтобы мы могли жить там, где ты захочешь.

— У меня есть дом, но он находится на территории Броуди и Арии. Я люблю их обоих, но хочу, чтобы у нас было собственное пространство.

— И я тоже. — Я хотел дом, который мы выбрали бы вместе, где мы могли бы растить Гаса и других детей, которые у нас появятся.

— Я должна принять решение сегодня?

— Да.

Она удивленно посмотрела на меня, но потом поняла, что я ее дразню, и расхохоталась.

Боже мой, она была прекрасна, когда смеялась. Я бросился к ней, прижал ее к полотенцу и прижал ногой. Затем я взял ее за руки и поднял их над головой, чтобы она была полностью в моей власти.

— Я люблю тебя.

— У меня есть идея.

— Какая?

— Пойдем к тебе домой. Отдадим Августу его «Нинтендо» и сможем принять душ.

У меня мгновенно встал, и я прижался выпуклостью к ее бедру.

— Хорошая идея.

Она подняла голову, ее губы искали мои, но также быстро, как я прижал ее к себе, я вскочил на ноги, увлекая ее за собой.

— Я пока не могу уйти.

— Почему?

Я приложил два пальца к губам и свистнул.

Август услышал это и резко поднял голову с того места, где он сидел у воды. Затем он сорвался с места и побежал к тому месту, где мы приготовили наш сюрприз.

— Пошли. — Я взял Клару за руку, переплел наши пальцы и заставил свое сердце не разорваться.

Мы догнали Августа, который с гордостью наблюдал за нашим творением.

— Что… — У Клары перехватило дыхание, когда она увидела слова, которые мы написали на песке. Она была слишком далеко, чтобы прочесть их, но не настолько, чтобы другие люди на пляже могли их испортить.

Я встал перед ней и опустился на колено. Затем выудил из кармана шорт кольцо, подаренное мне Лу, и надел его ей на палец.

— Выходи за меня замуж.

Слова, написанные на песке, гласили то же самое.

Клара не была бы той женщиной, которой она была, если бы ее взгляд не переместился с меня на Августа.

Август, стоявший позади меня, сиял улыбкой и кивнул.

— Да. — Она упала на колени и обхватила мое лицо руками.

Я поцеловал ее, задержавшись достаточно долго, чтобы Август застонал. Затем я повалил Клару на песок, хорошенько испачкав ее, пока она смеялась, а затем отнес ее в океан и окунул нас обоих в воду.

Нужно же было оправдать душ.

Позже тем же вечером, после того как мы отпраздновали это событие и решили, что мне нужно сделать еще один шаг — мы начинали новую главу в Уэлкоме, — я обнаружил Клару у окна гостиной, которая смотрела на «Кадиллак» на подъездной дорожке.

— Я всегда буду благодарна за эту машину, — прошептала она, затем подняла руку, чтобы посмотреть на кольцо. — Это кольцо принадлежало его жене, верно?

— Да. Это было кольцо Хоуп.

— Хоуп. — Она прижалась к моей груди, когда я заключил ее в объятия. — Мне нравится это имя.

Когда девять месяцев спустя родилась наша дочь, мы назвали ее Хоуп.

Еще через два года мы назвали нашего сына Лу.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что никакое путешествие по миру не будет таким захватывающим, как жизнь рядом с Кларой.

Она была душой, которую я должен был найти на земле.