Путь Роха (СИ)

Глава 9 Солнцеликие

Подземелье Храма

Фурс со всех ног спешил за капитаном Краме, стараясь не отставать и поменьше глазеть по сторонам. Он бы с легкостью предпочел, чтобы ему сейчас на голову напялили какой-нибудь непроницаемый мешок, чтобы не видеть всего того, что он видел в этом недоступном для всех остальных подземелье. Может, тогда еще у него, наверное, и был бы хоть какой-то мизерный шанс остаться живым после того, как они изловят группу преступников и выполнят задание, а так… или всё-таки капитан Краме примет его в ряды Неуязвимых?

Нет, лейтенант Фурс так не думал.

Во-первых: Неуязвимые — это особая каста воинов, и обучают их чуть ли не с младенчества. Во-вторых: они все до фанатизма привержены богу Хорту. А веру в Меркула лейтенант не предаст никогда. И в-третьих: уровень подготовки в ордене совсем не тот, да и годы уже у Фурса… за молодыми не угнаться.

Они шли по длинному тоннелю и не обращали внимания на то и дело попадавшихся у них на пути Неуязвимых. Точнее, капитан Краме не обращал внимания, и Фурс старался изо всех сил, но у него это не очень-то хорошо получалось.

Все встреченные ими воины были закованы в диковинную броню и при виде своего командира отдавали честь, прикладывая сжатый кулак к груди. Всё это вызывало жгучий интерес у лейтенанта, но он постоянно сдерживал себя, чтобы откровенно не пялиться на храмовых воинов.

Магистр Милуит не раз рассказывал ему, да и остальным офицерам ордена, о тайной армии Храма. Он постоянно ставил их в пример, и многие офицеры стремились к этому уровню, ежедневно муштруя своих подчиненных, выбивая из них лень и приучая к железной дисциплине. В этом офицерам помогали орденские учителя, и те были по отношению к своим ученикам необычайно жестоки и требовательны, потому как сами прошли через сотни сражений и прекрасно знали, что надо делать, чтобы выжить и победить.

Орден, не стесненный в средствах, мог позволить себе, помимо своих собственных инструкторов, нанять еще лучших мастеров боя, какие только были на этом континенте. Те так же обучали молодых бойцов ордена смертельной науке сражаться и убивать. И справедливости ради стоить отметить, что пришлые мастера так же добросовестно отрабатывали свои деньги, выковывая из его людей стойких, умелых, и не знающих пощады и страха воинов.

Не к месту и ни ко времени в памяти всплыл тот последний бой на корабле. Лейтенант невольно сцепил зубы и, чуть не застонав, сжал кулаки. Перед глазами промелькнуло, как его лучшие бойцы были развеяны и уничтожены так, как будто это малые дети выступили против закаленных в боях наемников…

Затем он встряхнул головой и угрюмо посмотрел в спину спешащего куда-то капитана.

Ну, ничего!

Вместе с непобедимыми воинами храма, он обязательно найдет их, где бы те ни были, и отомстит. Им не уйти!.. А там уж как после этого распорядится с ним судьба, пусть так и будет…

Они свернули в одно из ответвлений тоннеля и уперлись в массивную железную дверь.

— Отвернись, — тихо приказал капитан.

Фурс беспрекословно подчинился и услышал, как за его спиной что-то зажужжало, пару раз громко щелкнуло и протяжно скрипнуло.

— Поворачивайся, — разрешил Краме.

Лейтенант обернулся.

Перед ним раскрытая дверь, а за ней еще один длинный коридор, но уже значительно уже, не такой широкий, как тоннель, да и освещен похуже.

Они зашли и почти сразу же остановились.

— Жди там и никуда не выходи, — капитан ткнул пальцем в ещё одну дверь прямо возле входа, но уже деревянную и не такую массивную.

В небольшом прямоугольном помещении, куда направил его капитан, стоял крепкий стол, два массивных стула и длинная лавка вдоль стены, на которую можно лечь и вытянуть ноги.

Плюнув на правила приличия, он так и поступил. Три дня нескончаемой скачки на ездовых ящерах, а до этого еще день на телеге и изнурительное морское путешествие на сторожевой галере вымотали его основательно. Поэтому ему сейчас требовалось хоть немного отдыха и тишины.

Улегшись, он положил под голову походную офицерскую сумку и, вытянув ноги, тут же отключился, провалившись в забытье.

Тайны подземелий

Очнулся Фурс от того, что услышал, как открывается входная дверь.

Усевшись рывком на лавке, лейтенант, прогоняя сон, растер жесткими ладонями лицо и посмотрел на вошедшего капитана Краме.

Тот принес с собой какое-то квадратное устройство и аккуратно поставил его на стол.

— Выдвигаемся этой ночью, — сообщил ему Краме, нажимая какие-то кнопки на устройстве. — Пока есть время, хотелось бы выяснить кое-что. Ты сказал, что противники были экипированы в непробиваемую для обычного оружия броню, и это послужило причиной вашего поражения. Сейчас я покажу тебе некоторые образцы, и ты укажешь мне, какие были на них.

Над столом поплыл воздух, и прямо над квадратным устройством появилось четкое изображение воина в доспехе Древних. Фурс слегка опешил от увиденного и невольно дернулся назад.

— Смотри внимательно, — предупредил капитан, не обращая внимания на поведение Фурса. — Это важно для успешного выполнения задания.

Лейтенант взял себя в руки и внимательно вгляделся в изображение. Что-то похожее на то, что он видел на корабле, но… нет!

Он отрицательно мотнул головой.

— Нет. Таких доспехов не было.

В мареве над столом появилась другая картинка. Еще один воин совершенно в другом доспехе.

— Нет.

Еще одна картинка. Доспех похож, но шлем чересчур сильно вытянут назад.

— Сам доспех похож, но шлем, нет.

Следующая картинка.

— Стоп! Это он! Двое были в таких доспехах, это точно! Но третий совсем в другом. В черном и не таком угловатом.

— Ты не ошибаешься?

— Нет.

— Хм… — Краме задумчиво потер пальцами подбородок, — надо же… Смотри дальше.

Над столом стали меняться изображения воинов в доспехах совсем другого типа. Черные облегающие…

— Стоп! — выкрикнул Фурс и ткнул пальцем в картинку. — Вот такой доспех был у третьего. Я запомнил. Он еще орудовал копьем на уровне мастера Гокши, а те двое кривыми кинжалами в каждой руке. Их уровень определить было трудно, потому что наши мечи оказались бесполезны против таких доспехов, а их кинжалы рассекали наши латы, как обычную бумагу и…

— Ясно, — перебил его капитан и нажатием кнопки выключил устройство на столе. — Сейчас тебе принесут что-нибудь поесть, отдыхай. Перед нашим выходом за тобой придут.

Еды принесли совсем немного: две черствые лепешки, вареные овощи и немного нарезанного тонкими ломтиками вяленого мяса. Вместо привычного патака обычная вода. Но лейтенант и этому был несказанно рад. Быстро всё съев, он смахнул крошки со стола и закинул себе в рот. К своему немалому удивлению, почувствовал приятную сытость, и его снова начало клонить ко сну.

Скосил глаза на лавку и зевнул.

Первое правило в походе — надо отдыхать, пока есть возможность, а как и на чём передвигаются упомянутые верховным Солнцеликие — ему пока неизвестно. Так что спать…

В этот раз его разбудили, грубо толкнув в плечо. Сколько времени он проспал неизвестно, но судя по тому, что за ним уже пришли, за стенами храма наступила ночь.

— Вставай! Пора.

Тот, кто за ним пришел, был экипирован в броню Неуязвимых, но свой шлем держал почему-то в руке.

На вид ему было лет двадцать, светловолос, широкоплеч. Обычный парень, коих сотни в каждом городе и поселке, но вот его глаза… — жесткие, беспощадные, пронизывающие насквозь. Лейтенант внутренне поёжился, но не подал виду и поспешно встал с лавки.

— Иди за мной, — бросил воин и вышел из комнаты.

Они дошли до самого конца коридора, и затем боец толкнул очередную дверь. За ней еще один тоннель, но настолько узкий и длинный, что тот терялся в кромешной темноте и справа и слева.

Вскоре перед ними оказалась странная стеклянная повозка без колёс на десять мест. Под днищем повозки бесконечно длинный железный брус, уходящий в темноту тоннеля.

— Садись! — приказал сопровождающий его воин, и подал лейтенанту пример, усевшись на жесткое кресло.

Фурс последовал за ним, и как только его спина коснулась спинки кресла, неизвестно откуда взявшиеся ремни мягко захлестнули его грудь и притянули к креслу. В следующее мгновение повозка сдвинулась с места и, плавно набирая скорость, устремилась в темноту.

Лейтенант вцепился в поручни и, широко раскрыв глаза, пытался хоть что-то рассмотреть. Вокруг всё мелькало, упругий ветер бил через многочисленные щели в лицо, а повозка всё ускорялась и ускорялась.

Фурс скосил взгляд на бойца. Тот сидел в кресле, расслаблено откинувшись на жесткую изогнутую спинку.

Минут через десять этой сумасшедшей гонки повозка плавно начала сбавлять скорость, пока полностью не остановилась.

— Выходим! — буркнул боец, и тут же ремни, фиксирующие его тело исчезли.

Перед ними еще одна дверь. Металлическая и явно очень древняя.

Боец кивнул головой на дверь и сделал шаг назад и в сторону. В его глазах вспыхнула потаенная зависть и обида.

Фурсу вдруг сразу стало понятно — бойцу туда нельзя. Для него это непреодолимая граница и предел мечтаний, а вот ему, лейтенанту какого-то там ордена — можно.

Он толкнул тяжёлую дверь, и она легко поддалась, открываясь вовнутрь.

Протиснувшись в щель, Фурс от увиденного замер на месте. Он попал в огромный, ярко освещенный ангар, по центру находилось сооружение, подобно которому ему раньше видеть не приходилось.

Это вообще, что за чудо такое⁈

Горизонтально вытянутая сфера небесного цвета занимала добрую половину ангара и была в длину не меньше восьмидесяти метров. Ее острые концы окрашены в белый цвет и от этого создавалось впечатление, что под потолком ангара сейчас находится настоящее облако. К днищу сферы прикреплена прямоугольная кабина метров двадцати или около того. Она тоже была раскрашена в небесные цвета и, если бы не специальная конструкция, разделяющая сферу и кабину, то можно было бы подумать, что это всё одно целое.

Спереди и сзади у кабины по большому окну, и еще одно небольшое окошко находилось в корпусе сбоку. Рядом с окошком открыта узкая дверь и спущено несколько ступенек раздвижной лестницы.

Вся гигантская конструкция была подвешена в воздухе и чтобы сфера не уперлась в потолок, удерживалась возле напольных плит прочными тросами.

Возле ступенек стоял капитан Краме точно в таком же черном доспехе, как и у того демона, что орудовал копьем на корабле. Шлем он держал в руке. Взгляд строг и колюч.

— Поднимайся! — приказал он Фурсу и призывно махнул рукой. — Садись на свободное место и меньше болтай.

От увиденного внутри кабины перехватило дух.

Вдоль обеих стен, в специальных креслах друг напротив друга сидело десятка два Солнцеликих.

Большая часть из них была облачена в черную броню, как у Краме, а всего трое в такую же, как у тех двух демонов, что разметали его людей во время морского боя. В руках все держали устройства, отдалено напоминавшие арбалет, только без привычных плеч и тетивы.

Фурс видел таких воинов впервые и теперь понимал, почему их называют Солнцеликие. У всех лица закрыты масками шлема, а те в свою очередь разукрашены символическим изображением, обозначавшими солнце.

Опустив глаза, лейтенант вздрогнул всем телом и невольно шагнул обратно к ступеням. Он стоял на прозрачном полу из толстого и, наверное, очень прочного стекла, раз тот выдерживал его вес. Через него ему прекрасно были видны напольные плиты ангара и одно из креплений троса.

— Садись! Чего замер⁈

Капитан подтолкнул его в спину, и только сейчас Фурс заметил, что прямо перед ним находится диковинное кресло, в которое надо садиться прямо с ногами.

Усевшись, лейтенант проводил взглядом Краме, который прошел прямо по прозрачному полу в носовую часть кабины и уселся рядом с бойцом, который сидел лицом к большому окну, а его руки лежали на рычагах странного вида.

— В путь! — рыкнул капитан.

И в ангаре разом погас свет.

Непредвиденные трудности

По настоянию Гунта вышли со стоянки еще до рассвета. Все были согласны с его решением, потому что тревожное предчувствие надвигающийся беды охватило не только его одного, но и всех остальных членов братства.

Оба охранника на воротах в удивлении проводили отъезжающую телегу взглядами, покрутив пальцами у виска.

Пускаться в дорогу по темноте — то еще удовольствие, тем более, если ты на телеге.

Вчера вечером наметили новый маршрут, и поэтому, несмотря на полную темноту, углубились в близлежащий лес настолько, насколько это было возможно, используя повозку и ящера. Затем выгрузили ящики и собрали гравитационные носилки. Марк и Солрс отогнали ящеров подальше и отпустили на волю, а разобранную повозку бросили с небольшого обрыва в бурную речку, протекавшую неподалеку.

Теперь дальше только пешком и через лес, стараясь не попасться на глаза патрулям и местным жителям.

Гунт и Дорн выпустили своих разведчиков, и все дружно двинулись в путь, намереваясь как можно быстрее уйти подальше вглубь леса.

Примерно через час первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, и Дорн тут же поднял руку, резко остановившись.

Он медленно повел головой из стороны в сторону и озвучил полученные им данные со своего разведчика:

— На стоянку, откуда мы недавно ушли, только что ворвались патрули и заблокировали ворота. Проверяют всех подряд. Их много. Человек тридцать пять, и еще одна группа на подходе… В обеих группах есть жрецы. Я таких видел в храме на острове.

Гунт кивнул и, не оборачиваясь, обронил:

— Вовремя мы ушли со стоянки, да и из Серфита, я думаю, тоже. Еще бы день-два и было бы уже поздно.

Он махнул рукой, и все снова продолжили движение.

Марк догнал Гунта и пошел рядом с ним.

— Выходит, это уже не орден, а Храм нас преследует? А это уже намного серьезней. Дед Самол рассказывал нам о Неуязвимых, да и мы сами их уже видели раз, — отлично экипированы и вооружены таким же оружием, как у нас.

Гунт, не сбавляя шага, кивнул и немного успокоил следопыта:

— Таким, да не таким! И с доспехом не всё так просто. Чтобы использовать все его функции, не задумываясь о последовательности действий, необходимо какое-то время обучаться в учебных центрах с использованием специальных гипнограмм и постоянной практики. На учебных тренажерах должны создаваться различные нестандартные ситуации, и обучаемый обязан выходить победителем из каждой, не задумываясь, как он использует функционал доспеха. То, что мы видели во время засады, не вызывает у меня ощущения того, что у так называемых Неуязвимых такие центры обучения есть. Да и экипированы они — смех, да и только! Насколько я успел заметить, только один из них был в более-менее правильно собранной броне, остальные — кто в чём из разных комплектов…

Гунт вдруг резко остановился и, обернувшись, посмотрел в сторону дремавшего в носилках профессора. Лица командира из-под маски шлема не было видно, но Марк прям почувствовал, что взгляд его сейчас буравит Кирта насквозь.

— Кирт, — он чуть повысил голос, — тебе не приходило в голову, что соединить отдельные части доспехов различных классов в один без специального оборудования не так-то и просто?

Профессор приподнял голову и сонно посмотрел на Гунта.

— А я тебе говорил уже, — зевнув, ответил он, — в этом мире не всё так просто. Мои ежедневные беседы с Самолом убедили меня в этом, и то же самое я пытался втолковать и тебе. Но…

— Так, стоп!

Гунт поднял руку, и вся группа тут же остановилась.

Он обернулся и распорядился голосом, не терпящим возражений:

— Эол, Ника, Кора, Кирт, Марк, Кейв, либо срочно надевайте плащи ордена, либо полезайте в носилки и укройтесь ими так, чтобы не отсвечивать. С этого момента соблюдаем строгий режим маскировки и без плаща даже по нужде не ходить. Всем всё ясно⁈

Все, кроме Марка, без разговоров полезли в носилки к профессору. А следопыт вытащил из рюкзака командирский плащ, найденный им на вражеском корабле, натянул на голову капюшон и, застегнувшись на все пуговицы и пряжки, пошел впереди отряда, указывая путь.

Удобный плащ не стеснял движений и, помимо крепкой маскирующей ткани, имел под подкладкой мелкоячеистую сеть, выполненную из прочнейших нитей эбирита. Дополнительная защита от режущих и колющих ударов точно не помешает, а то в его дорогущей куртке и так уже две кое-как заделанных дыры.

Таких командирских плащей в отряде теперь три. Плащ Мирса при дележе достался Эолу, балахонистый плащ его заместителя Соледа присвоил себе профессор еще в самом начале путешествия. Он, кстати, и обнаружил, что командирские плащи имеют тончайшую эбиритовую сеть, а третий плащ взял себе Марк и очень быстро оценил это приобретение по достоинству.

По редкому лесу передвигались только бегом, стараясь уйти как можно подальше от обжитых мест.

Гунт и Дорн толкали носилки по бокам, а тыл отряду, как всегда, прикрывал Солрс, держа свое копье наготове.

Часа через четыре беспрерывного бега сделали первый привал.

Лесная тень давала относительную прохладу, но в застегнутом на все пуговицы плаще бежать было всё-таки немного жарковато.

Для отдыха Марк выбрал место на берегу небольшого, но бурного ручейка, протекающего под кроной огромного раскидистого дерева. Теперь в плащи облачились все, не имевшие доспехов, включая Кейва. Его летный комбинезон не имел функции маскировки, хотя и считался полноценной пилотской броней, в которой можно не один час провести в открытом космосе или под водой.

Быстро нагрели воды, используя кувшины, которые приобрели у торговца на рынке Баскана, заварили себе напиток из корня сиволу и по-скорому позавтракали заранее нарезанными кусочками мяса и лепешками.

Кувшины эти оказались незаменимой вещью в походе, и все сразу же оценили их по достоинству, почти позабыв о плите, на которой раньше грели воду.

Марк развернул карту и, водя по ней пальцем, недовольно хмурил лоб. Из-за того, что намного раньше сошли с дороги, до Тихого леса добираться теперь дольше и почти всё время по открытой каменистой местности. Судя по опасениям Гунта, у преследователей тоже могут быть такие же разведчики, и теперь надо быть предельно осторожными.

Свернув карту и положив ее в сумку, Марк обернулся и увидел, что все уже собраны и готовы продолжать путь.

— Через одиннадцать километров встанем на отдых и дальше пойдем только ночью. Перед нами будет двадцать километров относительно открытого участка местности, и я предлагаю преодолеть его по темноте.

Посмотрев в серьезные и сосредоточенные лица членов братства, Марк скомандовал:

— За мной!

Полет

Свет погас не только в огромном ангаре, но и внутри кабины тоже.

Фурс поспешно запустил руку в свою сумку и извлек из нее офицерский комплект, состоявший из глазных линз и ушных горошин.

Горошины вернул обратно в сумку, а линзы вставил себе в глаза. Проморгавшись, он таким способом активировал их, и темнота вокруг разом отступила.

Лейтенант посмотрел себе под ноги, и с удивлением обнаружил, что напольные плиты, медленно отдаляются от него, уходя постепенно вниз. С каждой секундой расстояние это увеличивалось, и вскоре он увидел такое, отчего внутри его всё похолодело и сжалось.

Затаив дыхание, он сцепил зубы и отказывался верить своим глазам. Под его ногами появились верхушки деревьев и медленно съезжающиеся створки крыши ангара.

Фурс глубоко задышал, стараясь унять бешеное сердцебиение. Он поднялся в небо… он в небе! Он над деревьями… он… Лейтенант трижды осенил себя святым треугольником и тихо зашептал охранную молитву.

Под ногами створки ангара окончательно сошлись, и теперь на этом месте было обычное поле с зеленой травой и даже несколькими деревьями. Неизвестно, как там всё видно на земле, но с этой высоты ни за что не догадаешься, что под этим полем что-то есть.

С трудом оторвавшись от созерцания медленно проплывавшей под ногами местности, Фурс украдкой посмотрел на сидевших рядом с ним Солнцеликих.

Похоже, для них такие полеты привычное дело. Все сидят в своих креслах расслабленно. Кто-то, как и Фурс, смотрит себе под ноги, а кто-то прямо перед собою в противоположную стену.

Между собою не общаются — наверное, запрещено.

Глядя на этих могучих, закованных в неведомую броню воинов, лейтенант вдруг крепко уверовал в то, что они обязательно отыщут эту злосчастную группу, схватят их или уничтожат, чего бы им это ни стоило, ведь Солнцеликие — это лучшие из лучших воинов на континенте, и для них нет преград.

У воинов храма такая же броня, и вооружены они ничуть не хуже, и их почти в два раза больше. И насколько он помнил, такая броня не у всех преступников, а только у троих из девяти. Один из них вообще сражался хоть и в добротной, но всё-таки самой обычной одежде поисковика, а остальные и вовсе из кают не показывались.

Обо всём этом он подробно рассказал еще там, в кабинете у верховного жреца, и имел все основания полагать, что Краме хорошо подготовился к выходу и учел все нюансы.

Фурс снова опустил взгляд. За то время пока он осматривался по сторонам, они поднялись еще выше, и теперь через стеклянный пол было хорошо видно, как внизу плавно проплывают какие-то игрушечные горы, леса и поля.

На смену страху и неуверенности в начале полета, лейтенанта Фурса вдруг охватила какая-то бесшабашная эйфория, и он широко улыбнулся, подмигнув одному из Солнцеликих.

Надо же… он в небе… он среди величайших воинов Тарсона!

И от осознания особой причастности ко всему этому его вдруг начала распирать невероятная гордость. Он больше не думал о своей дальнейшей судьбе, он был готов к любому ее повороту и с покорностью принял бы смерть, но только в бою, рядом с ними.

Капитан Краме встал со своего кресла и бесстрашно прошелся по стеклянному полу. Судя по всему, в своем глухом шлеме он видит так же прекрасно, как и Фурс в линзах.

Подойдя к лейтенанту, он спросил:

— У тебя «Глаза Сокмака»?

Фурс кивнул и ответил:

— Да, в нашем ордене полагается всем офицерам и сержантам.

Капитан склонил голову набок и поинтересовался:

— Что еще есть у тебя такого, о чём я должен знать? Я должен учитывать любые мелочи в этом походе.

Лейтенант с готовностью доложил:

— Есть еще «Ухо Сокмака»*. Два метательных шитата**, один игломет на восемь отравленных игл, меч и кинжал. На мне полностью укомплектованный командирский пояс и еще есть запас игл, отравленных ядом Гирги, — тридцать штук.

Краме медленно кивнул и указал пальцем на грудь Фурса.

— Что у тебя за доспех? — в его голосе впервые послышался интерес и одобрение.

— Защитный офицерский плащ, плотно прошитый эбиритовыми нитями. Его трудно обнаружить даже приборами Древних. Еще на мне полный лейтенантский доспех из хитина. Вместо шлема, капюшон.

— Сойдет, — одобрительно кивнул капитан и шагнул назад.

Застыв на месте, он уставился на лейтенанта, шевеля пальцами в воздухе.

На маске его шлема, примерно там, где должны быть расположены глаза, сначала зажглись два синих огонька, затем они сменились кроваво-красным, потом зеленым цветом и под конец желтым.

Лейтенант понял, что тот сейчас проверял в разных режимах его слова насчет невидимости приборами плаща.

— Хм… даже так… — весьма озадаченно проговорил он и, развернувшись, пошел к своему креслу рядом с бойцом, который, по всей видимости, и управлял воздушным кораблем.

Шли часы. За бортом уже рассвело, и солнечный свет наполнил лучами внутренности кабины.

Лейтенант вытащил из глаз линзы и, проморгавшись, положил их обратно в коробочку.

В отличие от него, Солнцеликие свои маски не убрали. Видимо, это обуславливалось какими-то правилами, или те просто не хотели чужаку показывать свои лица. Скорее второе.

Под ногами бескрайняя водная гладь. По ней одинокий кораблик размером с горошину мчался под парусами куда-то вдаль. Вот еще одно судно. Этот идет встречным курсом, но между ними еще многие километры, и встретятся они, вероятно, очень не скоро.

Кресло, в котором находился Фурс, было очень удобным. В нём не затекала спина и ноги, и постепенно лейтенант расслабился и прикрыл глаза.

Неизвестно, сколько еще продлится этот полет, и поэтому, пока ничего не происходит, можно немного и отдохнуть от ночных потрясений и переживаний.

Фурс родился и вырос в стенах ордена. Его отец был одним из сержантов, а свою мать он никогда не видел и не знал о ней ровным счетом ничего. Отец обмолвился как-то раз, что та умерла при родах. Вполне возможно, что так оно и было, а может быть и нет… Он рос в интернате при ордене, и никто из его друзей ничего не знал о своих матерях. Зато об отцах знали все и гордились ими, стараясь походить на них и подражать им во всём.

В отличие от тех, кто приходил в орден уже в зрелом возрасте со стороны, дети, выросшие в стенах интерната, имели особые привилегии. После окончания обучения и сдачи жесточайших экзаменов они становились впоследствии сержантами, а если они еще преуспеют в службе, то в будущем и офицерами.

Отец ушел из жизни рано, когда Фурсу еще не исполнилось и двенадцати лет, и дальше карабкаться по служебной лестнице ему приходилось всегда самому. Детские годы прошли в постоянном учении и жесточайшей муштре. Обучали всему: умению понимать природу и выживать в самых невероятных условиях, умению сражаться и быть бесстрашным, умению, как правильно вести себя в светском обществе и добывать нужную информацию по косвенным признакам и уликам, умению руководить подчиненными и много чему другому. И надо ли говорить о том, что всё это было замешано на преданности и беззаветной вере в трех богов, среди которых их орден особо выделял Меркула.

Некоторые из сверстников Фурса не выдерживали, и их отчисляли из интерната, некоторые погибали, но те, кто выживал и доходил до конца, становились крепкими, как сталь, и таким потом не страшен был ни враг, ни демон. К ним себя относил и сам Фурс, пока воочию не увидел настоящих Солнцеликих.

К Неуязвимым сам лейтенант относился нейтрально, без какого либо особого почтения и придыхания. Наряди лучших бойцов его ордена в такую же точно броню, как у Неуязвимых, обучи их, как надо ей правильно пользоваться, и еще неизвестно, кто из них проявит себя лучше, но вот Солнцеликие… это… это совсем другая порода…

Усталость и ночное нервное напряжение взяли свое, и лейтенант постепенно провалился в сон.

* «Ухо Сокмака» — ушные горошины, значительно усиливающие слух.

** Шитат — метательный нож с двумя лезвиями и рукоятью

посередине.