Глава 7 У каждого свой путь

Как и обещал Мэйрон, в порт Кайрут они зашли ближе к вечеру.

Согласно морским правилам «Хилот» бросил якорь на рейде, и капитан стал ждать представителей властей.

Те появились на удивление быстро и, получив, помимо пошлины, еще несколько звонких монет, начали с ходу оформлять необходимые бумаги. День клонился к закату, и всем хотелось закончить работу еще до наступления темноты, а иначе кораблю придется провести эту ночь на рейде.

Чиновники общались с капитаном Мэйроном как со старым знакомым и даже не стали проверять груз, уточнив только цель захода в порт.

Капитан ответил как есть — набор экипажа, и никаких погрузок и разгрузок не планируется.

Радужное море не самое спокойное место на Тарсоне, поэтому никто этой новости особо не удивился.

К пристани пришвартовались уже в сумерках.

Капитан запретил кому-либо из команды сходить на берег, но это не касалось самих пассажиров.

Девушки, наряженные в свои лучшие платья, уже пританцовывали у сходней в ожидании, когда Марк наймет, наконец, повозки и подгонит их прямо к судну.

Порт Кайрут не имел причалов, а состоял из длинной, в пару километров пристани. На широкой набережной вперемежку со складскими помещениями было полно всевозможных таверн и прочих увеселительных заведений. Судя по веселым крикам и музыке, доносившейся оттуда, там можно было найти всё что душе угодно.

С наступлением сумерек все работы в порту прекращались, и теперь народ отдыхал и веселился, кто как мог.

Наконец-то пару повозок подогнали к сходням, и пассажиры веселой гурьбой высыпали с корабля на пристань.

Мэйрон уселся рядом с возницей и развернувшись к Гунту, расположившемуся рядом с Пири спросил:

— Кирта и Солрса так и не сумели уговорить?

— Нет, — отрицательно мотнул головой тот. — Они занимаются ремонтом доспеха, и ни до чего другого им нет дела. Сказали, что поужинают на судне, и чтобы мы им не мешали.

Мэйрон кивнул, чуть привстал на козлах и властно крикнул второму вознице:

— Езжай за нами и смотри у меня!

Заведение «Обжора» порадовало своей чистотой, опрятностью и немноголюдностью. Столы были накрыты белоснежными скатертями, прислуга в черных форменных одеждах с белыми фартуками, перехваченными тонкими тесемками у пояса. Причем официанты в этом заведении были как мужского, так и женского пола, что само по себе было большой редкостью в Семи Королевствах. В дешевых тавернах такое случалось часто, а вот в дорогих заведениях — нет.

В «Обжоре» хорошенькие девушки прислуживали только мужчинам, а пара угрожающего вида мордоворотов у входа строго следили за тем, чтобы те не распускали руки.

Прислуга сдвинула несколько столов и начала шустро сервировать их.

Появился сухонький старичок в опрятной одежде и с редкими, аккуратно прилизанными к почти лысой голове волосиками.

— А… старый пройдоха, это опять ты!.. — беззлобно выкрикнул старик, по-отечески обнимая капитана. — Опять будешь заманивать к себе моего Тимае? Не отдам! Я и так ему из-за тебя жалование плачу в три раза больше, чем другим!

Мэйрон рассмеялся, легонько хлопнул старика по плечу и представил его всем остальным.

— Представляю вам хозяина этого заведения — почтенного Белфорю. А это мои друз…

— О!.. — старик вытаращил глаза и, тыкая пальцем в сторону Пири, воскликнул: — Не может быть! Это она⁈

Он неверяще переводил взгляд с девушки на Мэйрона. Его губы сложились в умильную улыбку, и он посмотрел на Пири влажными глазами.

Та улыбнулась ему в ответ и сделала хозяину заведения легкий, но не лишённый изящества реверанс.

Капитан усмехнулся.

— Пири сол Эркибьюнт собственной персоной, — представил он хозяину заведения довольную девушку, — ее братья — Сурим и Панак, глава Братства Роха — Гунт сол Икселент, лучший на Тарсоне следопыт — Марк, Эол…

Мэйрон назвал всех одного за другим, а потом предложил:

— Садись с нами, Белфорю, надеюсь, Тимае нас сегодня порадует своей стряпней…

— А когда он тебя не радовал? — довольно пробурчал хозяин.

Ужин удался на славу.

Блюда были изумительны по вкусу и подаче.

Все по-настоящему объелись и выходили из заведения, чуть дыша.

Провожая гостей до повозок, Белфорю уговаривал Пири и братьев остаться еще хотя бы на пару дней и дать несколько концертов в «Обжоре», а затем он отправит ее прямиком до Серфита. Из порта Кайрут суда в ту сторону шли чуть ли не каждый день. Но Пири согласилась только на один концерт, завтра вечером. Никакие полновесные гроты не заменят ей контракта с королевским театром.

Доставив всех на корабль, Мэйрон направился в ближайший трактир заниматься наймом новых моряков, а уже к утру возле трапа выстроилось десятка полтора новобранцев.

Гунт поручил Дорну оказать обещанную помощь капитану Мэйрону, а сам, вооружившись армейской аптечкой, занялся осмотром раненых моряков.

На борт пригласили первого кандидата, а остальных пока оставили ожидать на пристани.

— Как тебя зовут? — спросил капитан, подозрительно прищурившись. — Что-то мне твоя рожа знакома…

— Твир, капитан. Твир из Уемса… матрос, капитан, старший матрос… — запинаясь и отводя глаза в сторону, ответил он.

Мэйрон посмотрел на Дорна и кивнул.

— У меня есть одна штуковина, сейчас мой друг прикрепит ее к твоей бестолковой башке, и я задам тебе пару вопросов. Поверь, я точно буду знать, врешь ты мне или нет. Согласен?

Кандидат скривился и, зыркнув на капитана, молча развернулся и направился к трапу.

Спустившись на пристань, он подошел к толпе новобранцев и начал что-то тихо втолковывать им, активно жестикулируя руками. Потом обреченно махнул и, развернувшись, направился в сторону ближайшей таверны.

Чуть погодя от группы откололись еще двое таких же, как и он, и направились вслед за ним.

— Следующий! — с ухмылкой крикнул капитан.

К трапу поспешил рыжеволосый детина.

— Как зовут? — спросил Мэйрон.

— Смэлс, капитан. И давайте уже крепите к моей башке ту самую штуковину, мне от вас скрывать нечего!..

Отобрав человек пять, капитан устроил им настоящий экзамен, отсеивая не сдавших без какого-либо сожаления. Помимо безукоризненного знания морского дела, он проверял их на выносливость и умение драться на коротких мечах или еще каким-нибудь другим оружием. Экзаменовал их сам, и поэтому немудрено, что из первой партии остался всего только один кандидат.

Ближе к обеду подошли еще человек двадцать, и из них тоже осталось всего пятеро.

— Нужно хотя бы еще столько же, — недовольно проворчал Мэйрон и сплюнул в море. — Посмотрим, кто подойдет после обеда.

С пополнением экипажа определились ближе к вечеру.

На палубе выстроились десять новобранцев, капитан произнес короткую речь и поручил их новому помощнику Линдсу. Мэйрон выбрал его из старой команды и переселил в каюту, которую раньше занимал Тонс.

— Выходим на рассвете, — сообщил он Гунту. — А сейчас… на концерт?

В «Обжоре» этим вечером было весело. Все столы в переполненном заведении были заняты, Белфорю распорядился, и чуть в стороне от сцены поставили дополнительные стулья, и там тоже не было свободных мест.

На протяжении всего вечера Пири блистала, ее осыпали овациями и дорогими подарками. Она купалась во всеобщем обожании, и охране заведения даже пришлось пару раз вмешиваться, стаскивая со сцены слишком назойливых почитателей. Еще бы… ведущая певица королевского театра, знаменитая Пири, и она в их захолустье! Далеко не каждый день такое происходит.

После концерта настроение у всех было приподнятым, и, вернувшись на корабль, решили собраться в салоне, чтобы продолжить праздновать успешное выступление трио.

Новый повар (Тимае так и не захотел оставить старика Белфорю) принес легкие закуски, пару бутылок выдержанного дрэги и большой кувшин пенного патака.

В хорошей компании время летит совсем незаметно, и когда расходились по каютам, на горизонте уже забрезжил рассвет.

Проснулись все ближе к обеду, когда «Хилот» под всеми парусами уже рассекал морскую гладь в направлении порта Серфит.

* * *

Шел второй день, как они вышли из Кайрута.

Как уверял капитан Мэйрон, до порта Серфит еще три, от силы четыре дня пути. Времени для того, чтобы Пири успела вовремя добраться до столицы королевства Мерк, хватало с запасом. И если так пойдет и дальше, то у нее еще остается два-три дня, чтобы добраться до театра и отправиться с труппой на гастроли. Так что беспокоиться было особо не о чем.

Для Гунта время на борту «Хилота» тянулось невыносимо медленно.

Все, кроме него, на судне были чем-то заняты.

Капитан — своей командой. Солрс вместе с профессором кропили над его доспехом, еще больше его совершенствуя и добавляя какие-то новые функции и возможности. Марк и Кейв каждую свободную минуту беседовали о звездах и космических путешествиях, а в перерывах занимались просмотром учебных и развлекательных программ на своих наладонниках. Пири с братьями репетировали в салоне с утра и до вечера, перерываясь только на обед и ужин. Эол, Ника и Дорн с Корой развлекались, закрываясь по очереди в каюте, и только глава братства не находил себе места.

Целый день Гунт с нетерпением ждал того самого момента, когда после ужина он и Пири останутся наедине и будут неспешно прогуливаться по кораблю, а затем, расположившись на носу судна, станут смотреть вдаль и беседовать о всяких малозначимых житейских пустяках.

Чем больше он узнавал о девушке, тем сильнее она ему нравилась. Было что-то трогательное в ее отношении к братьям, в том, как она заботилась о них; ведь, по сути, они остались одни на этом свете и держались друг за друга как настоящая семья.

Нежное отношение Гунта к Пири уже ни для кого не было секретом, и все видели, что он ей тоже нравится, однако его общества она не искала и как будто даже избегала оставаться с ним наедине, делая исключения только на время вечерних прогулок.

За обедом или ужином завязывался общий разговор, кто-то шутил, вызывая у всех улыбки и смех. В такие моменты, глядя на непринужденно болтающую и смеющуюся девушку, Гунту казалось, что его чувство к ней становится глубже и искреннее. Но ему трудно было понять, подозревает ли об этом сама Пири, принимает ли она происходящее близко к сердцу.

В какой-то миг он с ужасом для себя осознал, что по-настоящему влюбился. Это новое для него чувство стремительно росло изо дня в день, и чем больше, тем труднее было дознаться, каковы ее ответные чувства.

Время от времени Кора или Ника пробовали вызвать Пири на компрометирующие признания, но та при всей своей бесхитростности оказалась достойным противником. Она игнорировала намеки, а на прямые вопросы отвечала ничего не понимающим взглядом и недоверчивым смешком. В конце концов и Ника и Кора от такого ее поведения пришли в бешенство и сами стали сторониться ее общества.

Видя, что девушки перестали общаться между собой, Гунт попытался выяснить причину, и когда Кора рассказала ему всё напрямик, то от услышанного ему никак не стало легче. Наоборот, осознание того, что с каждым днем приближается неминуемая разлука, а между ними столько недосказанного, сводило закаленного в боях воина с ума.

Этим вечером перед самым ужином к Гунту подошел Дорн и, улыбаясь, предупредил, что сегодня не придет ночевать в каюту.

— Нашему путешествию на корабле скоро конец, и нам с Корой хотелось бы провести эти пару ночей вместе. Когда еще случится такая возможность… Она уговорила Пири перебраться в каюту к Нике, и та согласилась, любезно предоставив нам свою.

Гунт и вправду вспомнил, как сегодня за обедом, те о чём-то заговорщицки шептались. Он еще порадовался, что между девушками начал таять лёд недопонимания.

— Удачи! — напутствовал его командир. — И не забывай, что слышимость у этих кают так себе… и что у профессора больное сердце, а у Кейва давно не было женщины.

Дорн засмеялся.

— После медицинского блока сердце у профессора что надо, а Кейв перед отплытием пробежался вместе с Марком и Солрсом по всем самым дорогим борделям Кайрута, так что об этом не стоит переживать.

Этим вечером всё было, как и прежде.

Ужин, вечерняя прогулка, ничего не значащая болтовня и созерцание морской глади при свете Гуаса.

А ночью в дверь его каюты сначала поскреблись, а затем кто-то проскользнул в приоткрытую щель.

Сердце Гунта неистово забилось в груди. Запах ее духов невозможно было перепутать ни с какими другими.

Тонкие пальцы нащупали его лицо, прикрыли губы, а затем их сменил жаркий и нежный поцелуй.

Всю ночь они не сомкнули глаз, наслаждаясь друг другом.

Пири оказалась страстной и искушенной любовницей, прекрасно знавшей много способов, как доставить удовольствие мужчине.

Это нравилось Гунту, и в то же время его терзала жгучая ревность. Такой опыт требовал немалой практики…

И всё же, он был без ума от нее…


Крепость Скала

Кабинет коменданта Симворлу


На разных концах богато накрытого стола расположились двое.

Одним был комендант крепости по имени Симворлу, а другим — одетый в простую тряпичную одежду с чужого плеча лейтенант Фурс.

Комендант выглядел лет на пятьдесят и, судя по повадкам и прямому взгляду, был когда-то отменным бойцом. Но годы и старые раны берут свое, и теперь он заканчивает свою службу в этом теплом во всех отношениях местечке. Значит, заслужил, раз не бросили старого ветерана.

— Так, вы говорите, лейтенант, — спросил он, — что мой друг капитан Верид погиб одним из первых?

— Самым первым, — поправил его Фурс и положил себе на тарелку сочащийся маслом и обильно присыпанный специями крупный кусок какой-то хорошо прожаренной рыбы. — Мы попали в искусно расставленную ловушку, уважаемый Симворлу, и мне единственному удалось из нее выбраться живым.

Прожевав кусок, лейтенант запил его холодным патаком и, с благодарностью посмотрев на коменданта, добавил:

— И если бы не вовремя подоспевшая галера, и не ваш великолепный копейщик, то и я бы гарантированно стал кормом для того морского чудовища и не сидел бы сейчас перед вами.

Комендант улыбнулся краешками губ и кивнул.

— Мармед не знает промаха, и тебе, Фурс, сегодня очень повезло, что он оказался рядом. Не иначе как сам Меркул приглядывает за тобой!

Симворлу закатил глаза к потолку и с благоговением осенил себя священным треугольником.

Лейтенант кивнул и повторил его жест.

В его поясе было зашито с десяток полновесных гротов, и в благодарность за свое спасение он уже отблагодарил меткого копейщика одной звонкой монетой.

— Что думаешь делать дальше? — комендант с прищуром посмотрел на Фурса.

Тот ответил с готовностью, как будто ждал этого вопроса:

— Мне надо как можно быстрее доложить обо всём произошедшем магистру нашего ордена, да будут вечны его дни. Если отправиться в путь на ездовых и менять загнанных ящеров на каждой станции, то до Истмы, где находится резиденция магистра, не меньше двух с половиной недель ходу.

Отложив вилку, он сцепил пальцы рук и с надеждой посмотрел на Симворлу.

— Или… сутки на вашей галере до порта Парфак. Еще сутки на ней же на переход вверх по реке Урьма, далее выход в море Спокойствия и до нужного мне побережья еще двое суток под парусом и на вёслах. Затем беру ящера и через один дневной переход я уже в столице королевства Варг.

Фурс выжидающе уставился на коменданта.

Тот снова закатил глаза и нехотя проговорил:

— У меня в крепости всего две галеры, пять суток туда, — он загнул пальцы, — пять суток обратно. А вдруг случись чего? Пираты, разбойники… нет, уважаемый Фурс. Не могу!

Лейтенант молча налил себе патака и одним залпом выпил.

— Вы же знаете, уважаемый Симворлу, наш орден может быть щедрым и еще никогда не скупился на награды тем, кто искренне помогает нам.

Комендант закрыл глаза и сидел молча, раздумывая, как ему поступить.

Фурс немного ускорил его мыслительный процесс, назвав сумму:

— Двадцать полновесных гротов за каждые сутки, и деньги получите тогда, когда я сойду на берег в королевстве Варг. Там, прямо в порту, есть представительство нашего ордена.

Комендант распахнул глаза и, пристально посмотрев на Фурса, кивнул.

— Мармед отправится с тобой. Вдруг на тебя кто еще нападет.


Подарок


Сегодня перед ужином капитан Мэйрон торжественно объявил, что завтра к обеду его «Хилот» бросит якорь в порту города Серфит.

Все восприняли эту новость по-разному. Кто-то с радостью, а кто-то, как Гунт и Пири, с грустью. Последние дни они почти не расставались и жили вместе в каюте Гунта, окончательно переселив Дорна к Коре.

Надо ли говорить, что этой ночью оба не сомкнули глаз. Скорое расставание было невыносимым для обоих, но у каждого из них свой путь, и оба хорошо понимали это.

Уже перед самым рассветом, когда после жарких любовных игр они, обессиленные, отодвинулись друг от друга, он решил преподнести девушке ценный, по его мнению, подарок.

Долго подбирая слова, он в конце концов мысленно махнул на всё рукой и сказал просто:

— Пири, завтра мы расстанемся. Навсегда или нет — будет зависеть только от тебя. Поэтому я хочу, чтобы ты приняла от меня важный и ценный подарок.

Девушка медленно перевернулась набок, привстала на локте и с интересом посмотрела на Гунта.

— С этим поосторожнее, мой сердечный друг, — тихо, почти шепотом ответила она. — Некоторые подарки могут ранить сильнее, чем самые грубые оскорбления.

Гунт грустно улыбнулся, сообразив, о чём она. Нет, деньги он ей предлагать не собирался даже и в мыслях.

— У тебя свой путь, — также шепотом продолжил он, — у меня и нашего братства — свой. Не могу рассказать тебе всего, но когда я дойду до своей цели, то обязательно вернусь за тобой, где бы ты ни была, и мы никогда не будем больше расставаться. Обещаю тебе. Нас ждет долгая и счастливая жизнь, у нас будут крепкие и здоровые дети, и мы будем путешествовать в такие места и страны, что ты себе даже в самых смелых мечтах представить не сможешь.

Он достал из-под подушки небольшой квадратный кулон на тонкой изящной цепочке и надел его на шею Пири.

— Если ты хочешь, чтобы всё это когда-нибудь сбылось, не снимай этот кулон никогда, и тогда я легко смогу найти тебя в любой точке Тарсона. Ты согласна?

Пири села на кровати и с интересом начала рассматривать столь необычный подарок. Затем наклонилась к Гунту, поцеловала его в губы и шепнула в ухо:

— Согласна.


Расставание


Порт Серфит был огромен.

Он имел большую пристань и дюжину широко стоящих друг от друга причалов, уходящих на пару сотен метров в море.

С десяток кораблей стояло на рейде, ожидая своей очереди на погрузку или разгрузку.

Как только «Хилот» бросил якорь, с корабля тут же начали спускать шлюпку для Пири и ее братьев. Ждать властей, когда те соизволят подняться на борт, а потом еще ожидать места у причала, попросту не было времени, и пока светло, Пири и братьям надо успеть добраться до столицы.

Расставание с ними было коротким и в то же время эмоциональным.

Гунт поцеловал девушку в губы и сказал негромко:

— Помни, о чём я говорил тебе. Марк и Солрс в один голос твердят, что наши поиски продлятся не больше двух лет. Я уверен, мы найдем, что ищем, и тогда я вернусь за тобой. А если не найдем, то всё равно вернусь. Ты, главное, жди и не снимай кулон.

Девушка всё время кивала, в глазах ее стояли слёзы.

Она порывисто обняла Гунта и, крепко прижавшись к нему, шепнула:

— За это короткое время, что мы были вместе на этом корабле, я полюбила тебя всем сердцем и теперь обязательно дождусь.

Затем присев в изящном реверансе, она поблагодарила всех членов братства за приятное путешествие и прекрасное отношение к ней и ее братьям.

После чего Пири решительно развернулась и, больше не оглядываясь, направилась к сходням, приставленным к лодке внизу.

Там ее уже ждали гребцы и багаж.

Братья в свою очередь тоже низко всем поклонились и поспешили вслед за сестрой.

К главе братства подошел Дорн и, чуть наклонившись к уху, сообщил:

— Сигнал устойчивый. Помех нет.

Гунт кивнул и, не отрывая взгляда от отплывающей лодки, попросил:

— Переправь сигнал на мой интерфейс, — и еле слышно добавил: — Спасибо тебе, Густ*, ты и с того света оказал мне последнюю услугу.

Он еще долго наблюдал за тем, как лодка причалила к пристани, как подъехала крытая повозка, и как в нее забралась Пири, помахав ему на прощание рукой.

* * *

Портовые чиновники появились на судне только часа через четыре после того, как повозка с Пири скрылась из виду. К этому времени солнце уже вовсю клонилось к закату.

Среди взошедших на палубу и в этот раз оказались знакомые капитана Мэйрона. Они хоть и пропустили с ним по стаканчику дрэги, но наотрез отказались брать от него деньги и ставить судно сегодня под разгрузку.

Старший из них сказал как отрезал:

— Только завтра к обеду и ни часом ранее. Порт забит под завязку, и свободных мест нет.

Как только шлюпка с чиновниками отплыла от судна, к нему тут же устремилось множество лодок совершенно разного размера. Окружив судно со всех сторон, торговцы наперебой начали предлагать различные товары, начиная от провианта и до красавиц легкого поведения, которые находились тут же на лодках.

Помощник Линдс и с ним еще несколько матросов сбились с ног, отгоняя назойливых торгашей от своего корабля.

Ужин прошел как-то скомкано, за столом остро ощущалось отсутствие Пири и ее веселых братьев. На берег никто сходить не захотел, и все пораньше улеглись спать.

Утром начались сборы.

Ящики с оборудованием вытащили из трюма на палубу и ждали того момента, когда Мэйрону укажут место у пристани или причала.

Наконец, когда солнце приблизилось к своему зениту, к «Хилоту» подошел большой шлюп, на него завели прочный канат, и тот потащил судно к освободившемуся месту на причале.

Капитан хотел было отказаться от помощи, посчитав ее постыдной для такого мастера, как он. Но, немного поразмыслив, согласился. Команда еще не притерлась, слишком много кораблей на рейде и тесно у причалов.

Швартовые маневры продолжались пару часов, а затем на пристань выдвинули сходни.

Всё братство собралось возле трапа, тепло прощаясь с капитаном, а Гунт поблагодарил его отдельно и вручил ему старый потрепанный визор, который Дорн нашел на трофейном орденском корабле.

— Кирт его уже осмотрел и кое-что в нём подремонтировал. Прослужит еще долго. Знаешь, как пользоваться?

Мэйрон кивнул.

— Знакомая штуковина. Редкая и безумно дорогая. Спасибо тебе, Гунт. Тебе, и твоим ребятам…

— Куда ты сейчас?

Мэйрон скривился.

— Подальше от Семи Королевств. Скорее всего, в Сердонику или Липаме*. Скоро слухи о том бое с орденским кораблем достигнут этих мест, и тогда у меня возникнут определенные сложности. Думаю, придется продавать «Хилот» и покупать какой-нибудь другой корабль, а потом не появляться в этих краях еще несколько лет, иначе мне от ордена и от тех, кто стоит за ним, не уйти.

— Сожалею, что так всё получилось. Могу чем-то помочь?

— Нет, — Мэйрон широко улыбнулся и протянул для рукопожатия руку. — Может, еще свидимся.


Резиденция Ордена «Око Меркула»

Кабинет магистра Краса сол Милуита


Перед магистром стоял человек, в котором с трудом можно было узнать лейтенанта Фурса.

Изможденное лицо с воспаленными глазами и неестественная худоба показывали, что путешествие до резиденции далось ему нелегко.

Крас слушал его внимательно, стараясь не перебивать. Кое-что из сказанного им он уже знал из его старых донесений, но кое о чём слышал от Фурса впервые.

Когда лейтенант замолчал, магистр откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Из только что услышанного он уяснил одно: противник, бросивший вызов ордену, хоть и малочисленный, но невероятно силен и крайне опасен, и тут без помощи Храма им точно не обойтись.

Потерпеть полный разгром в морском сражении, где почти сотня отборных бойцов ничего не смогла сделать с тремя закованными в неизвестную броню незнакомцами или, как их там называет Фурс — демонами…

Крас осенил себя святым треугольником и шепотом произнес имена трех богов.

Видимо, брони у них всего три комплекта, потому что четвертый противник сражался в обычной одежде поисковика, но у него в руках был редкий арбалет, который можно приобрести только у торговцев из-за Хребта или, может… не приобрести, а отобрать у поверженного противника как трофей, или…

От пришедшей в голову мысли Крас вскочил из кресла и невольно шагнул в сторону лейтенанта.

— Сангул! — громко позвал он своего помощника.

Дверь в кабинет отворилась, и вошел секретарь.

— Папку под номером семь! — рявкнул он, не сводя пристального взгляда с лейтенанта.

— Слушаюсь.

Секретаря как ветром сдуло, а магистр скрипнул зубами.

Как-то раз им в руки попал и исправный комплект брони древнего воина. Его вытащили из болота вместе со спасательной капсулой, где тот пролежал несколько тысяч лет.

Прежде, чем передать его в Храм, умники из ордена привели доспех в рабочее состояние, заменив элементы питания, но никто из них так и не смог в нём сделать даже шага. Не был понятен сам принцип работы с броней. Чего-то не хватало, а чего именно умники ордена понять так и не смогли. А из рассказа Фурса выходило так, что для тех троих броня была как вторая кожа, да еще один из них с легкостью применял оружие Древних, пуская лучи, которые прожигали не только по несколько бойцов кряду, но еще и орденский корабль насквозь.

Поэтому возникали большие сомнения, что они добыли свою неуязвимую броню в том тайнике, куда отправлялся Мирс. Вероятно, она у них уже была, и их добычей в тайнике стали те самые ящики Древних, которые те таскали везде за собой на телеге.

Значит, каким-то образом информация о тайнике ушла на сторону, и неведомый враг воспользовался этим.

О том тайнике знали только трое: Мирс, умник, сумевший расшифровать послание, и он сам.

Кто из них⁈

Мирс… который бесследно исчез, как и все его люди, или всё-таки умник, как там его имя… Римод!

Дверь снова отворилась, и в кабинет зашел секретарь, держа в руках черную папку.

— Подойди, — буркнул магистр Фурсу.

Он раскрыл папку и достал из нее листок с искусно нарисованным доспехом.

— Этот?

Лейтенант только взглянул на него и тут же кивнул.

— Точно таких было два. А третий — черный и совсем другой.

Магистр захлопнул папку и передал ее секретарю.

— Приведи себя в порядок, лейтенант Фурс. Через час мы выдвигаемся на остров Ситур.

Когда дверь за лейтенантом закрылась, Крас сжал кулаки и сцепил зубы.

Неужели Солнцеликие⁉ Если это так, то у него появилось несколько вопросов к верховному жрецу Мелигобарну. Если всё-таки это их игры, то пусть объяснят ему — зачем…

А если это не Храм, а люди из-за Хребта, то тем более ему надо обо всём доложить Верховному немедленно.

Сейчас на континенте это единственная сила, которая может противостоять такой угрозе.

* * *

* Подарок Гунта Пири — это армейский жетон, принадлежавший Густу — бойцу спецназа «Шторм», погибшему в самом начале повествования (книга 1, глава 1).

Сердоника или Липаме — государства, не входившие в союз Семи Королевств.

Загрузка...