Пылай и сгорай (ЛП)

Глава 18

— Насколько я понял, Митчелл — законченный ублюдок, — заявил Гордон. — Он с выгодой воспользовался Рейн, чтобы изобразить себя блестящим детективом. Позволил ей думать, что заботится о ней. Она было начала влюбляться в него. А когда выставила свои чувства наружу, он попросту унизил ее.

— Знаю, — подтвердил Зак. — Меня посвятили в эту историю еще в Шелбивилле.

Они с Гордоном сидели в гостиной в глубоких кожаных креслах перед камином, держа в руках бокалы с напитками. Из кухни проникали запахи, и на фоне неясного бормотания голосов доносились звуки приготовления обеда. Если бы не допрос, которому его подвергли, Зак бы откинулся в кресле и наслаждался уютным, приятным вечером и домашней стряпней. Вместо этого его прогоняли сквозь строй.

Зак знал, что не случайно их с Рейн почти сразу разделили, лишь стоило им войти в дверь. Умные уличные копы разделяют подозреваемых, когда проводят допрос.

Гордон был седовласым, солидно скроенным мужчиной. Что-то в его глазах, в том, как пострижены были его волосы, как он держал себя, выдавало в нем бывшего военного.

— Так вы из «Джи энд Джи»? — спросил Гордон.

— Да, — подтвердил Зак.

— Тогда вы в курсе некой проклятой истории, случившейся между Рейн и «Джи энд Джи».

— Слышал об этом.

— Рейн была в лаборатории отца, когда эти сукины дети ворвались и смели все на своем пути. Она была просто маленькой девочкой. Помню, после этого ее еще долго мучили кошмары. Ее сильно травмировали та ночь и гибель отца.

— Я так понимаю, что люди из «Джи энд Джи» не очень-то хорошо справились с ситуацией.

— Велла всегда утверждала, что за смерть Джадсона Таллентира ответственность несет Уайлдер Джонс.

— Я почти уверен, что это неправда.

Гордон поднял бровь: — Почти?

— В деле нет ничего, указывающего на то, что смерть Таллентира — большее, чем гибель в автокатастрофе. Никакой организации мафиозного плана или фирмы, заплатившей наемному убийце. Это просто частное детективное агентство. Оно занимается расследованиями.

Гордон негодующе фыркнул.

— Они сделали больше, чем расследовали деятельность отца Рейн. Велла рассказала, что эти люди уничтожили работу всей его жизни.

— Того требовали чрезвычайные обстоятельства, — оправдывался Зак.

Гордон откинулся в кресле.

— Знаете, кое-чего мы так никогда и не поняли. Почему, черт возьми, «Джи энд Джи» преследовало его так жестоко? Велла никогда не проясняла этот вопрос. У нас создалось впечатление, что он украл некую формулу лекарства, принадлежавшую Тайному обществу. Это правда?

— Я не уполномочен посвящать вас в детали, — заявил Зак. — Но да, в конечном счете, так. В Тайном обществе строго установленные правила исследований. Таллентир нарушил эти правила. Он чертовски хорошо представлял, чем занимался, знал, что «Джи энд Джи» найдет его, и в любом случае это приведет к закрытию его лаборатории.

Гордон нахмурился: — Если Джадсон Таллентир устроил незаконную лабораторию по производству наркотика, то Обществу следовало уведомить полицию и позволить властям разобраться с проблемой. Общество не имело право посылать людей устраивать самосуд.

Зак изучал вино в бокале, раздумывая, что ответить. По части полиции, «Джи энд Джи», как и Тайное общество, придерживалось позиции сдержанности, если дело касалось широкой общественности. Но Гордон не представлял общественность. Они со своим партнером совершили удивительный подвиг. Эти двое как-то умудрились принять Рейн с ее необычным беспокойным талантом. Они дали ей семью и приемлемую, нормальную семью взамен сумасшедшего дома. Гордон имел право знать ответы.

— В большинстве случаев, включающих уголовные действия, «Джи энд Джи» работает как детективное агентство и обращается к копам, если необходимо, — тихо сказал Зак. — Но есть внутренние дела, которые касаются лично их самих.

— Мне наплевать, что Тайное общество некая секретная организация, — заявил Гордон. — Никакое общество не стоит выше закона. И скажу вам еще кое-что.

— Что именно?

— Если вы разобьете сердце Рейн, мы с Эндрю переломаем вам ноги.

Зак кивнул.

— Довольно справедливо.

Он уставился на огонь.

— А что случиться, если она разобьет мне сердце?

— А вот это уже не наша проблема. А ваше личное дело.