Пылай и сгорай (ЛП)

Глава 22

— Так лучше всего. — Рейн включила электрический чайник, прислонилась спиной к прилавку и посмотрела вниз на Робина и Бэтмена. — Прошлая ночь в Шелбивилле была просто одной из тех ничего не значащих ночей. Не стоит больше допускать ее повторения. Нельзя позволять физическому влечению вмешиваться в расследование.

Робин повел ухом, но вообще-то не выказал интереса к ее анализу решения не пускать Зака в ее квартиру. Бэтмен увлекся большой керамической банкой для печенья. Ее подарил Рейн Эндрю. Банка была расписана в веселом сине-желтом рафаэлевском стиле и несла на себе печать достатка на фоне остальной минималистской меблировки.

Рейн наполнила чайное ситечко травяной смесью, купленной в местном чайном магазине. Сегодня ночью вернутся голоса. Обычно уходило несколько дней на то, чтобы они окончательно сгинули в той глубокой трясине, куда уходят подобные воспоминания.

На Рейн были ночная рубашка и халат. Свет в квартире был приглушен. Тихо играла музыка Моцарта. Обычно Моцарт помогал. Помогал даже лучше, чем оглушительный, бьющий по мозгам рок, игравший в любимом ночном клубе Пандоры «Café Noir» («Ночное кафе» — фр.). Но у Рейн не возникало желания позвонить ассистентке и спросить ее, не хочет ли та пойти в «Noir». Рейн хотелось побыть какое-то время наедине с собой и обдумать все, что произошло за последние двадцать четыре часа.

— Жизнь, как мы знаем, меняется, — сообщила она котам. — Нужно к этому спокойно относиться.

Бэтмен тихо мяукнул и продолжил пристально изучать банку для печенья. Робин встал и присоединился к нему.

Рейн открыла крышку банки. Хвост Робина заходил ходуном. Бэтмен сильнее сосредоточился, наверно, используя некую мистическую кошачью психическую силу, чтобы заставить ее вынуть угощение. Это сработало.

— Вы хоть представляете, на что это похоже: встретить, наконец, мужчину, который по-настоящему понимает, каково это — слышать в голове голоса? — Она выбрала два кошачьих печенья в банке и закрыла крышку. — Прошлая ночь явилась следствием совместных последствий от воздействия адреналина и волнения от осознания того, что существует привлекательный мужчина, знающий, что я экстрасенс, и не испытывающий от этого дрожь.

Бэтмен снова мяукнул.

— Ладно, ладно.

Она отдала котам их угощение. Они приступили к нему с учтивой жадностью.

В чайнике закипела вода. Рейн выключила его и налила горячую воду в кружку. В воздухе заструился ненавязчивый успокаивающий аромат трав из фильтра.

— Стоило разок сыграть в карты и переспать с мистером Джонсом, — доложила она котам, — как это напрочь выкинуло из головы голоса прошлой ночью.

Бэтмен прикончил лакомство и с надеждой посмотрел на нее.

— Ты же знаешь, что на ночь полагается только одно, — напомнила она ему.

Коты оставили попытки психологически воздействовать на нее.

Она вытащила ситечко из кружки и положила на маленькую тарелочку рядом с чайником. Потом, держа кружку в правой руке, прошла в гостиную. Ноги в шлепанцах-балетках ступали неслышно по голому деревянному полу.

Просвечивающие очертания настенных светильников в виде оригами отбрасывали приглушенный свет на низкий кожаный черный диван и кресла. Блестящие черные изразцы обрамляли газовый камин. Два специально предназначенных для котов вьющихся деревца, полных укромных местечек для спячки и удобных для лазанья, стояли около окна, выходившего в сад возле дома. Бэтмен и Робин любили обозревать окрестности.

Единственными живописными объектами в комнате являлись три стеклянные скульптуры. Каждая из них стояла на белом пьедестале и подсвечивалась маломощной галогеновой лампой, подвешенной к потолку.

Гордон и Эндрю выражали недовольство этим местом с его белыми стенами, незастеленными полами и меблировкой, похожей на современную художественную галерею или центр медитации. Но Рейн любила спокойный прохладный несуетливый эффект. Худшими ночами он являлся противоядием голосам.

С кружкой в руке Рейн подошла к окну и выглянула в сад. Ей было интересно, пошел ли Зак уже спать или звонит Фэллону Джонсу, пытаясь выяснить подробнее, что произошло между Уайлдером и Веллой. Она могла поклясться, что весть о романе между этими двумя оказалась для него сюрпризом, так же как и для нее. Он не притворялся.

По спине пробежал холодок. Словно кто-то приложил к затылку конец электрического провода. Рука с кружкой задрожала. Несколько капель горячей жидкости попало на пальцы, заставив ее быстро выдохнуть от испуга. Немного отвара плеснулось на пол.

— О, черт.

Рейн уставилась на пролитую жидкость, расстроенная внезапной потерей самообладания. Весь день у нее на уме был Зак, но впервые мысли о нем привели ее в такое замешательство.

Она повернулась и поспешила в кухню. Поставив кружку на стойку, она схватила пару белых полотенец из стального держателя и вернулась в гостиную.

Нагнувшись, Рейн промокнула пролитый отвар. Убедившись, что все вытерла, она снова вернулась в кухню, открыла дверцу мойки под раковиной и выкинула полотенца в мусорное ведро.

Сейчас ее пульс пустился вскачь. Она взглянула на руки. Они тряслись.

Что с ней происходит? Ведь всего лишь несколько минут назад она чувствовала себя прекрасно. А сейчас что-то было не так, что-то, имевшее отношение к Заку.

Нелепо, но Рейн не могла избавиться от непреодолимого порыва позвонить Заку, просто, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он написал номер своего сотового на карточке и вручил ей перед тем, как они покинули Шелбивилл. «Просто на случай, если мы разминемся, а тебе вдруг понадобится меня найти», — сказал тогда он.

Что она сделала с карточкой? Ей срочно нужно найти эту карточку. Она должна вспомнить. Сейчас это давалось с трудом, потому что в крови играл адреналин, наполняя Рейн ощущением сумасшедшей безотлагательности.

У ног громко мяукнул Бэтмен. А Робин начал виться вокруг ее лодыжек. Коты улавливали ее беспокойство.

Это просто сумасшествие. Ой, не то слово. Не сумасшествие. Просто причуда. Вообще говоря, банальная причуда. Ради Бога, не торопись и сосредоточься.

Прежде чем сесть за руль, она сунула карточку Зака в сумочку. В свою сумочку. А куда же еще кладут карточки с телефоном?

Ладно, тогда дальше все просто.

Рейн поспешила в прихожую и открыла шкаф. Сумочка лежала справа, где ей и следовало быть, на полке рядом с ключами, перчатками и стопкой аккуратно сложенных шарфов.

Когда Рейн потянулась за сумочкой, тыльной стороной ладони нечаянно задела висевший рядом черный плащ. Темная психическая энергия опалила ее едким жаром.

…Пусть ведьма знает, что на нее охотятся. Заставь ее испытывать страх…

— Нет.

Она непроизвольно отпрянула, тут же споткнувшись о подошедшего сзади Бэтмена. Потом пошатнулась и качнулась к стене. Она схватилась за ручку двери, чтобы удержать равновесие, промахнулась и приземлилась на пол в явно неуклюжей позе.

Какое-то мгновение Рейн просто сидела на полу, приводя в порядок нервы и чувства. Обеспокоенные и возбужденные Бэтмен и Робин бродили вокруг нее.

— Не смотрите так на меня, — прошептала она. — Я сама не знаю, как это вышло.

Возможно, происшествие в Шелбивилле и последовавшие за ним открытия, касавшиеся смерти Веллы, так сильно сказались на психическом состоянии Рейн.

Не думай так. Зак же сказал тебе, что ты не сойдешь с ума из-за того, что являешься экстрасенсом. Просто разберись, что такое, черт возьми, происходит с тобой. Ты уже надевала этот плащ сегодня, и на нем не было никаких психических следов маньяка.

— Какой-то случайный эффект психического эха, — сказала она котам. — Зак сможет это объяснить. У него на все есть ответ.

Зак. Она должна немедленно ему позвонить. С этого все и началось.

Она погладила Бэтмена и встала на ноги.

Потом осторожно вернулась к шкафу и прикоснулась к плащу.

…Накажи ее, как остальных. Гори, ведьма…

Она снова отдернула руку. Это был тот урод. Но услышанное не было отголоском того, что она уже слышала раньше. Это было что-то другое, что-то новенькое.

Стиснув зубы и стараясь не пустить в голову голос, она взяла плащ из шкафа и рассмотрела внимательней. В кармане находилось то, что и производило те скверные вибрации.

Рейн осторожно оттопырила карман и заглянула внутрь, страшась того, что могла там увидеть.

Блеснул кусочек фарфора. Она узнала изящную вещицу, разрисованную зелено-желтым цветочным мотивом. Рейн смотрела на разбитую чашку из Шелбивилльского пансиона.