Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Глава 13

Раньше, при Ралто, в ночной Гайтасе жил страх. Теперь она полнилась чудесами.

Возможно, горожане не согласились бы с мнением Деша, но он их не спрашивал, только обалдело крутил головой по сторонам, а потом замер на середине городского моста, завороженно разглядывая мелькающие в темной воде, рябящей лунными и призрачно-зелеными бликами, покатые светлые спины. Для русалок великоваты раз этак в пять. Интересно, кто это? Но таинственные водные обитатели никак не хотели показываться целиком. За спиной кто-то протопал, обдав жаром, но, когда сквайр обернулся, уже никого не было, только кружила возле шпиля магистрата стая птиц, в облике которых человеку что-то казалось странным, но из-за дальности расстояния никак не удавалось понять, что. Судя по поведению, их привлекал не оплот городской власти, а сам шпиль, из которого птицы устроили себе аттракцион — кто дольше удержится на тонкой острой верхушке, все еще мокрой после дождя. Большинство сразу же сползало к флюгеру-борзой, и, шумно хлопая широкими крыльями, уступало место следующему претенденту. Безобразие продолжалось до тех пор, пока очередной особо ловкий «конкурсант» не отломал флюгеру обе лопасти разом, и не ускользил с ними до крыши.

Деш, успевший увлечься зрелищем, со вздохом посмотрел вслед улетающей стае, и решил, что не станет сам искать местных даоин ши, лучше дождаться обещанного знакомства от Оввера. Он, как местный, наверняка знает, с кем тут можно иметь дело, а с кем — лучше не стоит. За выкрутасами всяких несерьезных оболтусов лучше наблюдать со стороны, а не доверять им самое важное дело в твоей жизни.

А значит, пора возвращаться в замок и проверить, как там Тешир охраняет драгоценного овверова потомка. Что вырастет из сына колдуна, воспитанного привидением и скелетом, Деш предпочитал не думать. Мальчик славный, Оввер — достойный всякого уважения командир, скелет… Ну… По крайней мере, скелет верный. Может хороший пример подавать. И не даст умереть живой части команды с голода. Так что все будет… Сказать себе «хорошо» не покривив душой Деш не смог, поэтому предпочел оставить в мыслях многозначительную недосказанность и решительно пошел в обратную сторону, по пути заглянув только к казармам, причалу, кварталу ткачей, который запрудили коренастые длиннорукие карлики по колено высотой, и к городской мельнице, где и был изловлен вернувшимся Оввером.

Когда за спиной раздался цокот копыт, сквайр, увлеченный разглядыванием очередной диковинки, не оглянулся, поэтому голос барона застал его врасплох.

— Ты что здесь делаешь? А где ребенок?!

И если первый вопрос прозвучал удивленно, то во втором отчетливо слышались сердито-командирские нотки.

Сквайр вздрогнул, развернулся с очень прямой спиной и нос к носу столкнулся с меланхоличной чубарой лошадиной мордой. Голос раздавался выше.

Оввер без узды и седла восседал верхом на крепко сбитом рыцарском тяжеловозе довольно заурядного вида и несерьезного окраса — одно из рыжих пятен, неравномерно рассыпанных по шкуре скакуна, окаймляло любопытный карий глаз, придавая морде лошади удивленное выражение. Розовый нос потянулся к человеку и дружелюбно ткнулся в плечо.

«Точь-в-точь как Заноза, выпрашивающая сухарик» — подумал сквайр, и потянулся погладить жесткую челку. Рука прошла сквозь коня, не встретив сопротивления, и чубарый огорченно всхрапнул.

— Что за?..

— То. Ты Вэра зачем без присмотра оставил?! — Еще сильнее нахмурился барон.

— Так не одного же, — попытался объяснить логику своего «побега» человек. Получалось с трудом — он сам сейчас не мог толком сказать, с чего его понесло в город. Не из-за описания же чудес в рассказе мальчишки? Сквайр — взрослый серьезный мужчина и чудеса ему не интересны, так что у желания прогуляться на ночь гладя наверняка есть нормальное рациональное объяснение. Знать бы еще какое. — Там Тешир дежурить остался.

— Один! — Успокаиваясь (ребенок спит дома, как и положено нормальным детям, а не бродит незнамо где), но все еще с сердитыми нотками в голосе попенял барон. Не то, чтобы он ожидал ночного нападения на замок до окончания нашествия фэйри, но непорядок же! — А вдруг ему понадобится отойти с поста?

— Куда? В туалет? — Не удержался сквайр.

Спорщики уже не стояли на месте, а не торопясь двигались к замку, препираясь на ходу. Ночные гости города равнодушно обходили увлекшихся людей, ничем в этом плане не отличаясь от дневных пешеходов. Экзотический вид скрадывала темнота и зеленоватые блики, поэтому человек и призрак быстро перестали обращать на фэйри внимание, увлекшись дискуссией. В конце концов, что важнее: куцые стрекозиные крылышки у очередного пешехода, или проявивший безответственность напарник?

— Проверить подозрительные звуки. Примотать ногу поплотнее, чтобы не вихлялась. Да мало ли какие нужды у умертвия могут быть? Вот ты знаешь, какие могут быть насущные потребности у скелета?

Вопрос поставил сквайра в тупик и разговор на этой философской ноте прекратился. Овверу тоже было, о чем подумать. Он скользил невидящим взглядом по обшарпанным стенам, лишь мимолетно отметив, что ночью поганки украшали их в буквальном смысле слова, а не переносном, как днем. Нежно светящиеся зеленым и белым конусы на тонких ножках каскадами вздымались от цоколя к крыше, давая достаточно света для того, чтобы путники не врезались в углы. Надо же, а Вэр ни о чем таком не упоминал. Неужели забыл? Или они только сегодня светиться начали?

Спустя два квартала человек сообразил, что в ситуации имеется одна странность и покосился на барона.

— А ты-то чего на смену караула не спешишь, раз моей отлучкой так недоволен? Одним моментом ведь переместиться можешь.

Барон поднял руки, и Деш только сейчас заметил в них тяжелый, окованный железом ларец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Регалии наследника. Чего, ты думаешь, я верхом потащился? С ларцом переместиться нельзя, а если пешком идти — я бы его сквозь городскую стену не протащил. А Песок, — на этом месте Оввер ласково потрепал коня по гриве, и его рука при этом никуда не провалилась, — через стену просто перепрыгнул. Точнее, по воздуху проскакал.

Конь, откликаясь на ласку, пряданул ушами и зацокал копытами бодрее. Деш уже почти бежал.

— Не так я себе лошадей дивного народа представлял, — буркнул запыхавшийся сквайр. На то, чтобы развить мысль про тонконогих длинногривых красавцев изабелловой масти, дыхания уже не хватило. Может и к лучшему. Кто этих волшебных лошадей знает — вдруг разумная?

— Ага, — довольно рассеяно отозвался барон, явно не слышавший реплики спутника. — Слушай, раз уж такой шанс появился, давай посоветуемся сейчас, пока скелет не слышит. Не очень-то я ему доверяю.

Дариона делилась информацией все так же охотно, как и тогда, когда рассказывала про политический расклад столицы, но выражение лица у нее при этом было уже не торжествующее, а строгое и грустное.

— Время от времени в мир фэйри приходит беда, точная причина которой никому не известна. В пространстве происходит прокол, соединяющий наши тонкие слои реальности с неизвестным миром-за-гранью. И в него начинает утекать магическая энергия, которая дает жизнь и силы волшебным народам. Сперва иссушается небольшой участок вокруг прокола, потом мертвая территория начинает скачками разрастаться, сгоняя с места тех, кто может двигаться, и убивая неподвижных. Впрочем, если уж говорить откровенно, то подвижных прокол убивает ничуть не хуже — им ведь надо куда-то идти, а все мало-мальски пригодные для жизни места давно заняты. Можно принять одного чужака, десяток, но не тысячи, иначе территория магически иссохнет еще раньше, чем до нее докатится граница мертвой земли. Поэтому сперва начинаются вооруженные стычки, которые быстро перерастают в полноценную войну на уничтожение.

Тонкие пальцы феи вцепились в сплетенный из веточек подлокотник так, что ободрали с них тонкую зеленовато-серую кору и по комнате поплыл терпкий смолистый запах, но Еловница не заметила нанесенного мебели ущерба.

— И? — Прервал затянувшуюся тяжелую паузу Оввер, которого рассказ феи крайне встревожил, хотя скорее всего и не тем, о чем переживала сама Дариона.

Даоин ши подняла печально-отстраненный взгляд с таким выражением лица, будто пыталась понять, кто он и как оказался у нее дома, и барон развернул вопрос в более понятную форму:

— Чем эта «засуха» грозит людям? Я не слышал от них никаких тревожных разговоров. При чем здесь красные паутинки? И как со всем этим связаны ночные загулы дивного народа в моем городе?

Дариона поежилась под внимательным взглядом холодных серых глаз. Сейчас, в мире фэйри, призрак был почти неотличим от живого человека, разве что самую малость просвечивал, и фее внезапно сделалось неуютно. Резкие, своеобразно красивые черты бледного узкого лица не походили на мягкие, скульптурно вылепленные лица лордов даоин ши. Между широкими нахмуренными бровями человека пролегла глубокая складка, и фея отвела взгляд, сосредоточившись на собственных руках, заметила и мягким поглаживанием залечила раны на коре.

Зря она затеяла этот разговор. Барон думает прежде всего о людях. Нет, он в принципе думает только о людях. Что ему до проблем всяких… нелюдей?

— Людям все это не грозит ничем. Вы живете по своим законам, нам не понятным, но действенным. Сами вырабатываете свою магию, слабую, но многогранную и устойчивую — поди опрокинь. Сами начинаете подкармливать землю, если она скудеет. Прокапываете оросительные каналы, если считаете, что воды надо больше, или осушающие — если воды надо меньше. Срываете холмы в одном месте, и насыпаете в другом. Физический мир и вообще слабо реагирует на колебания в мире волшебном, вы же внутри этого физического мира умудрились создать мир людей, который не реагирует на них вообще никак. А человеческое волшебство, хоть и не то, что магическая энергия тонких миров, но за неимением… — Даоин ши развела руками и поспешно завершила мысль, пока барон не вообразил чего дурного, — пускай в Гайтасе нет магов, но жителей много. Большинству из нас достаточно просто провести ночь в городе, чтобы восстановить силы, а никого, кто был бы опасен для горожан, я в Гайтасу не пускаю, не думайте. Если бы не ваше разрешение на посещение города, у нас бы уже шла резня — слишком близко подступила граница, слишком много пришлых.

Отведя взгляд от рук, фея запнулась и решила, что экскурс в природу магии пора сворачивать — барон сидел мрачнее тучи. Раздражение и недовольство окутывало его темной дымкой, таилось в обозначившихся складках у губ, напряженном развороте плеч. Знать бы, что его так рассердило, вроде бы наоборот успокоиться должен был.

Призрак же в этот момент лихорадочно пытался сообразить, что ему теперь делать, попутно дивясь необычной характеристике человеческой магии: все знакомые колдуны неизменно прибеднялись, превознося волшебство фей, а тут вон как, «устойчивая», «самодостаточная».

Выгнать из города чуть не плачущую даоин ши и ее подопечных, после того, как она ему помогла, призрак не мог. Оставить все, как есть — тоже не мог. Горожане долго не выдержат, либо найдут способ отвадить непрошенных гостей, либо сами начнут разбегаться. Да и планы по перетягиванию горожан на свою сторону пошли коту под хвост. Куда ни кинь, всюду клин.

Погруженный в тяжелые мысли барон все сильнее мрачнел, а у Еловницы все отчетливее дрожали губы. Сейчас разревется ведь!

Чтобы отвлечь даму от мрачных мыслей и предотвратить потоп в отдельно взятой гостиной, Оввер напомнил о единственном вопросе, оставшемся без ответа, причем, когда задавал его, то чувствовал себя так, будто идет по болоту без страховочного шеста: на каждом шагу не знаешь, пройдешь ли нормально, или ухнешь с головой.

— А что с красными паутинками?

— А, — Хлюпнула носом фея и равнодушно махнула рукой, но разводить сырость вроде передумала. — Природа не терпит пустоты. От нас прокол высасывает магию, оттуда вытягивает… что-то. По самой распространенной теории это трансформировавшиеся при переходе через прокол пряди тамошней материи. Сами по себе не особо опасны, но разлетаются они ровно по той территории, до которой добралась граница откачки магической энергии, так что признак очень плохой. Точнее вам сейчас никто не скажет — слишком давно был предыдущий прокол и слишком много тогда погибло фэйри. Выжившим не до исследований было.

Оввер почувствовал себя борзой, разве что в охотничью стойку не встал. Даже желание пересесть на подлокотник кресла леди, ласково обнять за плечи и, утешая, погладить по роскошным, мягко блестящим в волшебном свете волосам, зарыться в них пальцами, приутихло. Хотя целиком и не исчезло.

— Дариона, скажите, а как проблему решили в прошлый раз?

— Никто не знает, — задумчиво нахмурилась даоин ши и, не замечая этого, практически зеркально скопировала недавнюю мрачно-напряженную позу барона. Разница была одна, но значительная: у феи при этом открылся очень интересный вид на декольте. — Говорю же, выживших было мало, до летописей у них руки дошли в последнюю очередь. Вроде бы к этому как-то приложили руку люди, но что это были за люди и как прикладывали, не известно. И даже то, что они вообще во всем этом участвовали — информация на уровне слухов.

Наверное это было неправильно, но в голову призрака снова поверх, из-под и сквозь мысли о текущих проблемах лезла всякая ерунда. Барон смотрел на безнадежно рассуждающую о предыдущем вымирании фэйри даоин ши, а перед внутренним взором стояла его жена, молодая, вечно прекрасная, смеющаяся. Почему он не помнит ее повзрослевшей или старой? Ведь погиб, когда ей было двадцать один, и с тех пор обретался в замке безвылазно. Правда, первые пятьдесят лет прошли как в тумане, и он в принципе помнил их очень плохо, но ни одного воспоминания о любимой супруге в этих обрывках памяти не было. Только юная смешливая девчонка, так не похожая…

Призрак с усилием моргнул, отгоняя неуместное видение, и сфокусировал взгляд на фее. Высокой, элегантно-сдержанной, в платье, подчеркивающем все достоинства точеной фигуры. А подчеркивать есть что, особенно грудь. Хотя и бедра, обернутые мягкими складками дымчато-белой ткани тоже вполне…

Барон моргнул еще раз и торопливо ответил, изо всех сил надеясь, что фея отнесла раздумья на счет решения текущей проблемы.

— Но информация логичная. Раз уж вы к эпицентру даже подойти не можете, — фея правильно поняла полувопросительную интонацию и кивнула, подтверждая, — а на людей эта дрянь никак не влияет, логично предположить, что они и участвовали.

— Да, но они ее, проблему эту, и не видят! Даже маги!

Получившая вместо резкой отповеди и приказа немедленно убираться из города рассуждения о поисках выхода, фея повеселела. И даже лицо барона перестало казаться злым и суровым, хотя резкие складки у губ никуда не делись, как и складка между бровей, и плотно сжатые узкие губы. Не сердитое оно, просто усталое и встревоженное.

То, что уходить из Гайтасы все равно придется, фея понимала, но на душе немного потеплело все равно.

Голос призрака сделался бархатистым, почти мурлыкающим. Он доверительно наклонился в сторону феи и негромко сообщил:

— Зато я вижу. И у меня есть один знакомый человек, которому что-то очень-очень надо от даоин ши. Хотите я вас представлю?

Дариона отвела взгляд от обаятельной улыбки и встретила внимательный взгляд серых глаз, сквозь которые просвечивали мелкие цветочки на спинке кресла.

— Это было бы замечательно. Как я смогу вас отблагодарить?

Улыбка призрака стала вдвое шире, и Дариона поняла, что не ошиблась — деловая подоплека у щедрого предложения есть. Причем большая.

Ночная Гайтаса, наводненная дивным народцем, располагала барона скорее к философским раздумьям, чем к построению планов, но в замке помимо долгожданного наследника ждал скелет, которому Оввер не то, чтобы не доверял… Скорее, он не доверял сотворившему умертвие Ралто. Кто знает, какая у непутевого потомка была при этом цель и насколько ожившее маготворчество собирается ее придерживаться после смерти хозяина? Если бы последнему Карди телохранитель был нужен, или помощник, не стал бы он тогда скелета к подставке намертво прикручивать (надо будет, кстати, остатки оной подставки как-то от него отколупать, а то несолидно смотрится). А если бы Ралто было нужно учебное пособие по строению человеческого тела, то он не стал бы его оживлять.

Поэтому второй барон еще немного пособирался с мыслями и придержал Песка, давая запыхавшемуся Дешу передышку, а потом и вовсе слез на землю, предоставив нежданно обретенному четвероногому счастью идти следом. Ходьба помогла упорядочить мысли.

— Деш, помнишь, ты говорил, что хочешь познакомиться с даоин ши? Завтра утром, если не передумал, у тебя будет такая возможность.

Что-то в жизнерадостном тоне Оввера заставило сквайра насторожиться, и вместо того, чтобы разразиться радостными восклицаниями пополам с благодарностями, сквайр осторожно уточнил:

— А что, если передумал?

— Тогда все равно придется встретиться, но уже без удовольствия, — честно отозвался барон. — А что, действительно?..

Сквайр перешагнул через что-то мелкое, копошащееся под ногами, и торопливо покачал головой.

— Нет. Если познакомишь, то считай, что мою помощь с наследником полностью оплатил. Вплоть до самого возвращения в Гайтасу из столицы. Или не в Гайтасу, если проиграем. Мне правда очень нужна эта встреча. — Оввер не торопился вставлять комментарии, боясь спугнуть сеанс искренности, и спустя десяток шагов дождался продолжения. Сквайр передернул плечами от порыва прохладного ночного ветра и покосился на невозмутимо шагающего рядом барона. — Не знаешь, ему сейчас что-нибудь нужно?

— Ей. И да, ей очень нужна наша помощь. А нам — ее, и этих славных ребят, — кивком головы показал на оставшихся за спиной гостей города призрак. Сквозь невозмутимость барона вновь пробилась улыбка, на этот раз откровенно крокодилья. — В связи с чем я предлагаю обсудить способы, которыми мы можем отбить атаку маркиза.

Исходные данные были ясны и понятны: есть небольшая, но вполне достаточная для Карди армия Эйомина, есть прокол, от которого страдают фэйри, есть собственно фэйри, страдающие от прокола, есть не слишком боеспособная и не слишком лояльная армия баронства. Ну как армия, гарнизон Гайтасы, немногочисленные вассалы, большинство из которых на текущий момент составляли престарелые вдовы и зеленые юнцы, и, теоретически, ополчение из окрестных деревень, на которое Оввер не стал бы рассчитывать даже в самых смелых полетах стратегической мысли.

Деш, прикидывая, что со всей этой роскошью делать, ожидал обычных тактико-стратегических прений, набивших оскомину еще во время первого места службы, быстро обнаружил, что вместо того, чтобы участвовать в разработке целей, поддакивает воспарившему в планостроительные выси барону.

— Но послушай, если мы оба отправимся искать непойми что, то на кого останется Ивиэр? — Спохватился на середине очередного автоматического кивка сквайр. Замок уже навис над самыми головами, заслоняя собой тонкий серпик растущего полумесяца и отгоняя потусторонних гостей, поэтому посторонних ушей можно было уже не опасаться. — Я не имею ничего против идеи завоевать лояльность гарнизона освобождением города от нашествия фэйри, а благосклонность фэйри — избавлением их от напасти, но как ты себе это представляешь? Я еще не успел проникнуться большой любовью и особыми верноподданническими чувствами к твоему правнуку, но даже я не стал бы оставлять его сейчас один на один с гайтасским бургомистром и отрядами маркиза на границе. Ставлю золотой несит против драного башмака, что сработает закон подлости и Эйомин выступит сразу, как только мы уедем достаточно далеко для того, чтобы немедленно вернуться.

Сам барон в заранее бесперспективное пари впрягаться бы не стал, но лучшего выхода не видел. Если сделать ставку на свою скорость и на порядочность Дарионы, которой он в сложившейся ситуации доверял больше, чем добрым горожанам, шанс поднимался от нуля до все еще не вполне пристойных, но все же приемлемых процентов.

— Я разузнал у Еловницы все, что мог. Она сказала, что волшебной тропой путь до границы безмагии займет около двух часов, а потом полтора-два дня пешком до предполагаемого места эпицентра. Ну, и на поиски того, что послужило причиной, можно отвести примерно половину дня. От нас сейчас требуется не устранение, а разведка, чтобы магам фэйри было над чем голову поломать. Дариона тем временем присмотрит за Вэром и разошлет письма моим-вэровым вассалам, я проинструктировал ее, кому что писать и в каком порядке. Как раз, когда все отряды соберутся, мы вернемся и успеем подготовиться к появлению Эйомина. Уж на пять-то дней фэйри маркиза задержат по-любому, а больше нам и не надо, он ведь тоже не на крыльях от границы к Карди-сайасу полетит, обоз сильно не разгонишь.

Сквайр был реалистом и знал цену подобным планам, а потому только досадливо дернул щекой в ответ на взгляд призрака.

— Перечислить тебе все слабые места этого сумасшествия?

— Не надо, лучше предложи альтернативный выход.

Это был удар под дых: придумать более надежный вариант Деш не мог. Но не соглашаться же из-за этого с подобной безнадежной ерундой? Идею рвануть к королю наплевав на марширующего по баронству маркиза, и добиться там справедливости, покровительства и отряда королевских войск, они обсудили еще раньше и признали полностью бесперспективной. Беда в том, что решение отправиться в неведомое далеко тоже недалеко от этого показателя ушло.

В поисках вдохновения сквайр огляделся по сторонам, но влажные после грозы камни замкового холма делиться вековой мудростью не пожелали. Или человек просто не разобрал их ответ. Волшебный свет остался позади, и сейчас дорогу освещала только луна, превращавшая любую тень в бездонный провал, а каждый кустик, вопреки заветам фортификации выросший на склоне — в притаившегося вражеского лазутчика.

— Слушай, а если попросить фэйри сражаться за нас? В качестве спасибо за помощь с проколом? Тут одна виверна десятка пехотинцев стоит.

— Нельзя. — С нескрываемой досадой отозвался призрак, который долго осаждал с подобными вопросами Дариону, довел-таки ее до слез, но на все получил невнятные ответы о Запрете. Именно так, с большой буквы. И если войти на территорию людей фэйри после разрешения еще были способны, то воевать на стороне смертных не могли никак, даже если барон выпишет каждому бойцу именное приглашение с печатью. Природу этого запрета всхлипывающая фея объясняла старательно, но путано, да и барон, не любивший женские слезы, сосредотачивался на лекции с трудом, параллельно пытаясь придумать, как бы поскорее успокоить леди. А когда дело дошло до пресловутого поглаживания по волосам, ему и вовсе стало не до того. — Косвенно помогут, надо только придумать задание и отмашку дать. Допустим, лошадей из маркизова отряда ночами гонять, припасы воякам портить, на ровной дороге непролазную грязь разводить, кошмары на спящих насылать — это Дариона гарантировала. А вот напрямую воевать в человеческом конфликте фэйри не могут. Почему — не спрашивай, мне самому интересно, с чего такая избирательность. Жрать зазевавшихся путников, потрошить обидчиков за самую малую провинность, воровать младенцев и творить прочие «милые» вещи этот запрет им не мешает.

Вместо ответа сквайр нецензурно высказался о жизни в целом и далекий гром уползшей на восток грозы утвердительно проворчал, что да, именно это самое слово и есть.

Плохо, конечно, но зато теперь понятно, почему барон так уверен, что они успеют обернуться туда-обратно до прибытия маркиза. Ладно, можно и рискнуть, раз уж другого варианта нет.

Терзаемый сомнениями почище сквайра, Оввер тем не менее считал своим долгом подбодрить хмурого соратника.

— Не пере… Эй, это не скелет там тебя ищет? — И сам себе ответил: «нет». Темная фигура, движение которой барон заметил возле ворот, была слишком велика и проворна для того, чтобы принадлежать охромевшему Теширу.

Незваный гость быстро оглянулся и скользнул в распахнутый зев арки, а призрак, не тратя времени на оклики чужака, кинул человеку драгоценный ларец, едва не сшибив его при этом с ног, рванул в замок, обнаружил себя в главном зале, в который его всегда выбрасывало при мгновенном перемещении, прикинул дорогу, махнул обратно к Дешу, вскочил на удивленно всхрапнувшего Песка и послал его в галоп. Чужака следует перехватить до того, как он доберется до жилого корпуса.

А едва успевший восстановить равновесие Деш запоздало вспомнил, что так и не запер дверь на этаж.