Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Глава 25

В особняке Эгайдов Оввер, Деш и Вэр собрались практически одновременно, но главным оратором стал Пейерн, недовольный бегством подопечного без предупреждения.

А как его было предупредить, если Сой Вэра чуть ли не за шкирку до кареты тащил, и никаких отклонений от кратчайшего маршрута не предусмотрел? Спасибо хоть, герцог не поленился сообщить гостю, куда подотчетный ребенок делся.

— Значит, с Соем без нас разобрались? — Ничуть не огорченный Оввер вычленил из шума, устроенного правнуком и его телохранителем, главное. — Отлично сработано, Вэр. Серьезно. Идея шантажировать этого политического зубра мне с самого начала не особо нравилась, хотя компромат на него роскошный: городские призраки — народ бдительный и любопытный, а во хмелю еще и болтливый, — но использовать его затяжной гильдейский конфликт мне в голову не пришло. А ты сообразил. Кстати, а как визит во дворец прошел? Порадуете нас чем-нибудь еще, молодые люди?

— Порадуем, целых два раза, — все еще ворчливо отозвался Тэри, и уже более жалобно добавил, — только давайте мы будем делать это в столовой?

Общественность предложение поддержала, но толкового вкушения пищи с чувством, толком, расстановкой не получилось. Сперва, пока рыцарь торопливо жевал, сытый наследник в красках расписывал утренние похождения. Потом, получив всестороннее одобрение инициатив, на свою беду заикнулся про «поиграть» и выяснил, что пора везти в Совет родословные бумаги. Во-первых, потому, что все равно надо. Во-вторых, везти их должен был Ралто, и то, что вместо него должное выполнит Ивиэр — само по себе является молчаливым утверждением преемственности. В-третьих, пора было закидывать удочку к канцлеру, его «этап» требовал больше всего времени, так что час промедления мог обернуться провалом. А то, что бумаги эти подделаны Эйомином в свою пользу — тут уж ничего не поделаешь, в этом пункте маркиз выиграл окончательно и бесповоротно. Теперь главное остальные пункты не уступить.

Засиживаться над десертом после таких слов было кощунством, поэтому полуголодные мужчины вылезли из-за стола и снова потрусили к конюшням. Единственный, кто одобрил спешку, несмотря на неудобства, был Деш — о его отлучке благополучно забыли. Вряд ли надолго, но как знать, может быть к вечеру у него и появится желание поговорить?

Совет Лордов не имел такой магической защиты, как дворец, поэтому Оввер первым вошел в здание и с удовольствием осмотрелся. А ничего так народ устроился. С размахом.

Под нужды канцелярских проверяющих отвели весь первый и левую половину второго этажа. Пока Деш обстоятельно и с массой бессмысленных уточнений выяснял у нервного дежурного, куда им с Вэром надо, Оввер сунул нос в пару ближайших дверей, прислушался к доносящемуся из-под других, и решительно ввинтился в стену. Огонек чьей-то жизни, идеально сочетающий в себе усталость, раздражение, голод, честолюбие и склонность к авантюрам был совсем рядом, осталось взглянуть на него поближе и подозвать Вэра, пока жертва на обед не убежала.

Наследник бросил замороченного дежурного и поскакал к указанной прадедом двери мало что не галопом, но все равно застал служащего в тот момент, когда он поворачивал в замке ключ.

Высокий сухопарый мужчина, еще молодой, но с таким едким выражением лица, какое не у всякого престарелого стряпчего бывает, смерил взглядом живое препятствие, возникшее на пути к еде, и указал на соседнюю дверь.

— Обед. Вон, к соседям идите.

— А там тоже обед, — бесхитростно сообщил ребенок и заглянул служителю закона и порядка в глаза самым проникновенным взглядом. — Можно вы нас сейчас примете? Ну пожалуйста! А я вас потом обедом угощу, честно-честно! Тут за углом замечательный ресторан есть, «Осенний ломоть» называется, давайте, туда?

Служащий на минуту задумался и махнул рукой. «Ломоть» он, конечно, знал, но сиживать там пока что не доводилось — на его кошелек существовали заведения попроще и похуже, а измотанные нервы настоятельно требовали хоть чего-то приятного. Хотя бы, вкусного обеда. Особенно после той кровавой дуэли, которую устроили утром придурки из северной провинции. Горничные до сих пор кровь толком с паркета не оттерли.

— Давайте сюда свои бумаги, сейчас в кабинет закину, после обеда в первую очередь оформлю. Идет?

— Конечно! — Вэр продемонстрировал весь энтузиазм, доступный человеку, которому предстоит есть в третий раз подряд, и протянул опечатанный пакет. — А я пока послежу, чтобы за нами не занимали.

Представшая перед мысленным взором очередь набежавших в последний момент посетителей ускорила раэша Гоерда сильнее, чем окрик непосредственного начальства, и спустя десять минут вся компания уже сидела за круглым мозаичным столиком ресторана.

Разноцветные солнечные зайчики, разлетающиеся по полупустому залу из широких витражных окон, придавали и заведению, и посетителям легкий волшебный ореол, но полностью замаскировать суровую реальность не могли.

Деш, сам не раз занимавшийся организационной работой, по достоинству оценил круги под глазами и дерганые движения чиновника, и сочувственно поинтересовался:

— Что, совсем достали?

— Да нет, штатно работаем, — отказался идти на контакт служащий, представившийся Юоном Гоердом.

Но после наваристого грибного супа, жаркого из утки и легкого южного вина расслабился, и из него начало по одной фразе прорываться наболевшее. Деш не торопил, демонстрировал понимание вопроса, вставлял байки из личного опыта, и вскоре слова полились неудержимым потоком.

Про наглых деревенских «высокородных», которые мнят себя центром мира и требуют особого отношения, даже поперек титулованных дворян влезть норовят. Про буйных чьих-то там родственников, которые не могут решить семейные проблемы сами, и вываливают их на головы чиновников, хорошо если без дуэлей. А иной раз вот так послушаешь их ор, и пожалеешь, что только орут, а не за кинжалы хватаются, потому что буянов гвардейцы утаскивают, а крикунов проверяющим слушать приходится. Про то, что прут все, не обращая внимания на график, иной раз чуть ли не до полуночи сидеть приходится, а времени, чтобы поесть, вообще нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Длиннее всего получился рассказ о том, что каждый третий угрожает расправой, «если что не так», а каждый четвертый, войдя в раж, норовит прирезать «строптивого» чиновника на месте. Наверно, потому что одному из посетителей это почти удалось. Правда, сейчас он отдыхал у негостеприимных гвардейцев, и никакое наследство ему больше не светило, об этом раэш Гоерд с полного одобрения коллег и начальства позаботился лично.

Правда, последнюю фразу, про наследство и одобрение, Юон вслух не произнес, но она настолько явственно повисла в воздухе, что даже Ивиэр уловил и проникся.

Не Юоном, правда, а прадедушкиной интуицией, но какая разница, если для собеседника выглядит одинаково?

— Да, если уже сейчас так, то представляю, какой ужас у вас начнется, если Его величество отдаст баронство не мне, а маркизу Эйомину. Это же вдобавок к основным посетителям заново попрут те, кто захочет оспорить порядок наследования на основании созданного прецедента! — Выговорить надиктованную прадедушкой и вызубренную по дороге в Совет фразу на одном дыхании оказалось нелегко, и в конце Вэр чуть не сбился на сип. Пришлось глотнуть довольно посредственный на вкус компот, прежде, чем продолжить. — Небось, еще полезут от широты души всех, кто на папу в точности не похож, в незаконнрожденности обвинять, и на этом основании пересмотра завещания требовать. Перекрестно, чтоб никому мало не показалось.

Деш отвлекся от своего бокала и поддакнул:

— А ведь еще и официально признанные бастарды есть, которые, к вящему неудовольствию прочей родни, вступили во владение согласно обычаю и текущим законам. Теперь у недооцененных родственников появится возможность это оспорить.

— Не, самый сок будет для тех, у кого это дедушка-прадедушка был, — азартно перебил Вэр, под шумок отодвигая кружку с едва отпитой гадостью подальше. А еще приличное заведение, называется! — Там у них с обеих сторон уже по отряду потомков образовалось, и все законные, один хлеще другого!

Раэш Гоерд слушал разошедшихся сотрапезников с возрастающим ужасом, и Оввер, отслеживающий состояние будущего агента влияния, поспешно толкнул Деша, чтобы переходил к следующей фазе.

Тот намек понял и поспешил успокоить служащего, замершего с недонесенным до рта куском утятины на вилке:

— Да вы не волнуйтесь, это произойдет только в том случае, если король Эйомину баронство отдаст. А мы намерены бороться за соблюдение обычаев. Раз барон Ралто собирался передать земли сыну, значит, так и должно быть.

— Несомненно… — пробормотал Гоерд, и, отложив вилку, отхлебнул еще вина, резко потерявшего вкус. Изысканный обед лег на желудке камнем. Все озвученные предположения были ужасающе правдивы, более того, сам чиновник, насмотревшийся за месяцы проверки всякого, сходу добавил к ним еще несколько катастрофических для сотрудников канцелярии сценариев и заранее покрылся холодным потом. — Я могу чем-то помочь торжеству закона?

— Не знаю, — поскреб гладко выбритую щеку Деш и пожал плечами. — А чем вы помочь можете, кроме как оформить все в срок и надеяться на лучшее? Голосовать в Совете вы не можете, королю на ухо пошептать тоже. Разве что лорда канцлера попробуете убедить, но у того может свое мнение иметься…

— А вы заранее продемонстрируйте, как оно будет! — По наущению Оввера снова азартно вылез локтями на стол Ивиэр. Левое ухо наследника уже заледенело от торопливых подсказок, но все равно так было гораздо лучше, чем когда он один на один с лордом Сэем оказался. Как же ему этого тихого присутствия за спиной не хватало! — Ну, пока еще решение не принято и все неофициально, намекните нескольким посетителям, что, мол, тут такое дело намечается, так не хочет ли уважаемый посетитель попробовать нелюбимых родственников под шумок обойти? И к кому-нибудь из начальства их потихоньку направлять. Два-три визита, и ваши коллеги лорда канцлера будут хором уговаривать, а вы тут как бы и ни при чем!

— Ну почему же? — Задумчиво удивился Гоерд, побарабанил пальцами по столу, и ушел в себя еще глубже. — Я первый, еще до наплыва жалоб от руководства, докладную записку канцлеру составлю. С предупреждением о грядущих сложностях. Вот как раз после обеда начну оформлять ваши бумаги, ужаснусь открывающимся перспективами, и докладную с анализом ситуации и перспективами развития на разные варианты королевского вердикта начну писать. А сразу после этого и реальные жалобы пойдут, как вы сказали.

Конкуренция в канцелярии была высокой, и упускать возможность показать себя в выгодном свете ее служащие не привыкли.

Деш согласно поднял ладони.

— Не буду спорить, вам виднее. И, да, нам пора идти, а вы, я смотрю, еще не доели. Отдадите официанту деньги вместо нас?

На стол лег приятно звякнувший мешочек, и сквайр с юным наследником пошли на выход, а раэш Гоерд заглянул в оставленный кошелек. Четыре золотых, плюс серебряная мелочь на оплату ресторанного счета. Недурно для дела, в котором он бы и бесплатно поучаствовал. Очень недурно.

Документы молодого Карди были оформлены, тревожная записка ушла к канцлеру, и официально рабочий день проверяющих близился к концу. Но Юон Гоерд не сомневался, что опять уйдет домой ближе к полуночи, лавируя между вышедшей на смену ночной командой уборщиц, и получая в спину едва слышное шипение «ходят тут всякие по свежевымытому». И впервые за четыре месяца работы его это не раздражало.

Как и толстенький громогласный сэр, бойко сыплющий именами знаменитой и не очень родни. Родня у него, прямо сказать, была замечательная. В самый раз для «проверочной атаки».

А вот что насчет потенциального исполнителя?

Юон в очередной раз цепко прошелся взглядом по болтуну.

Идет. И заболтает всех вусмерть, и реальной угрозы не представляет, и «советчика-благодетеля» закладывать не побежит, когда ему от ворот поворот дадут. Главное с самого начала правильно акценты расставить.

Юон решился, и вежливо вклинился в диалог.

— Сэр Лоарис, вы упомянули про то, что у вашего дяди, которому отошло фамильное имение после смерти прадеда, сомнительное происхождение… Нет-нет, я не хочу сказать ничего плохого… Я вообще не уверен, что мне следует это говорить… Но вы хороший человек, и я готов поделиться с вами одной новостью о ближайшем королевском суде…

Служащий весьма достоверно мялся, сплетая и расплетая длинные узловатые пальцы, а посетитель наконец заткнулся и навострил уши. Взгляд маленьких карих глазок больше не блуждал рассеяно по комнате, а буравил Юона в упор.

— О, раэш Гоерд, это же всего лишь сплетня, какой от нее может быть вред? Поделитесь со старым провинциалом столичными новостями. Вы не представляете, как нам их не хватает в нашей глуши! — Упомянутый раэш все еще что-то мычал и сомневался, поэтому рыцарь успокаивающе добавил, — уверяю вас, никто не узнает, что я услышал ее именно от вас. Юорис большой, народа много, мало ли кто сболтнул?

— Да. — Юон наконец сцепил руки в замок и понизив голос сообщил, — сейчас, согласно обычаю, наследство и титул уходит к признанному бастарду, но по королевскому замку ходят весьма достоверные слухи, что Его величество намерен создать судебный прецедент и отдать баронство Карди следующему родственнику по мужской линии, родословная которого безупречна. Напомните, пожалуйста, этот самый ваш дядя, он к нам бумаги уже на оформление привозил?

Рыцарь понял мысль без лишних слов, и взгляд его сделался не только колючим, но и хищным.

— Нет еще, на днях приедет. Может, завтра, может, послезавтра. Интересная сплетня, спасибо. А…

Перед Юоном лег второй за день кошелек (куда более легкий, чем полученный за обедом), и тут же исчез в глубине стола.

— Мой начальник, господин Денкур, сидит на втором этаже, третья дверь слева по коридору. Думаю, он еще не ушел.

— Замечательно! — Мурлыкнул толстяк, и покатился к выходу, чуть не задавив сунувшегося в приоткрывшуюся дверь следующего посетителя.

— Присаживайтесь, Ваша милость, — вежливо привстал Юон, критически оглядывая восстановившего равновесие дворянина: подойдет, не подойдет? — Давайте сюда ваши документы.

Работать он сегодня собирался до упора.

Вечерний отдых маркиза Эйомина с кружечкой грога и книгой у камина прервал грохот во входную дверь и громкие голоса. Лидировал по громкости дворецкий, но смущало то, что сперва он звучал непреклонно, потом растерянно, потом виновато, а в итоге вовсе замолк. Зато на лестнице послышались тяжелые шаги нескольких человек. Слуги так не ходят, значит поднимались, хозяйски хлопая дверями, незваные гости.

Кто мог себе такое позволить, маркиз знал, поэтому отложил в сторону томик модной в этом году найарской поэзии, включил магические светильники, разогнавшие уютный полумрак ровным голубоватым светом, встал, одернул домашний жилет и попытался встретить людей в серых камзолах, отделанных алым кантом, достойно.

Заполошные мысли о том, какое именно нарушение закона вскрылось и привлекло внимание охранки, Эйомин затолкал поглубже, и гордо вскинул голову. Он законопослушный верноподданный. Да, абсолютно законопослушный. Так по какому праву эти мужланы ломятся в его дом?

Правда, когда дверь гостиной распахнулась, и упомянутые мужланы появились на пороге во плоти, подбородок сам собой опустился в исходное положение, но удержать лицо, хоть и с трудом, удалось.

— Чем обязан, господа?

Очень молодой и очень серьезный офицер (пожалуй, слишком молодой для своего звания), молча прошел к камину, сел на второе из имевшихся кресел и любезно кивнул хозяину гостиной:

— Присаживайтесь, так нам будет удобнее.

— Благодарю за предложение, — с желчным ехидством отозвался маркиз, краем глаза отслеживая перемещения сопровождавших офицера воинов. Один остался у двери, второй пристроился возле окна, третий занял удобную позицию за спинкой предназначенного Эйомину кресла. И вот эти хмурые мужчины, в отличие от желторотого командира, сомнений в компетентности не вызывали. Беда только, что в их компетенцию входит задержание преступников любыми способами.

Пока хозяин дома глазел по сторонам, незваный гость, пожелавший остаться безымянным, вытащил и поставил на столик, стоящий между креслами, «Чашу правды» — редкий, но, несомненно, полезный для допросов инструмент, не особо, кстати, похожий на чашу. Скорее, на выточенную из хрусталя верхнюю половинку песочных часов в костяной подставке-стаканчике. На ее боковом ребре маркиз разглядел намалеванный несмываемыми чернилами инвентарный номер.

Насмешничать резко расхотелось.

А когда следователь покрутил «рабочий инструмент», то ли любуясь бликами огня на хрустале, то ли настраивая артефакт на подозреваемого, и задал первый вопрос, Эйомин и вовсе почувствовал, как покрывается холодным потом.

— Скажите, маркиз, у вас есть артефактные перчатки, позволяющие трогать чужие родовые реликвии?

Эйомин уставился на загадочно мерцающие в глубине хрусталя огненные блики, и заключил, что вместо баронства его ожидает каторга.

Если бы не проклятая магия, можно было бы ответить «нет», и пусть бравые ребята сперва вычисляют, а потом ловят сэра Уэрна, не успевшего вернуть артефакт своему сеньору, по всему Юорису и дальше. Предки в помощь и попутного ветра в спину, как говорится. А сейчас, увы. Хорошо известно, что тех, кто врет новомодному артефакту, отправляют откровенничать на старомодную дыбу. И лорд Вежиен не вступится, не тот случай.

— Да, достались по наследству от дяди с материнской стороны. Не знаю откуда они у него, и что он с ними делал, тоже не в курсе. — Это был самый невинный вопрос. Сейчас этот молодчик спросит, что с ними делал сам Эйомин, и все. Совсем все.

Волшебный кристалл остался ясным, и следователь удовлетворенно кивнул. Но спросил совсем другое.

— Замечательно. Узнаете?

Рядом с артефактом легли старые кожаные перчатки, нарочито положенные ящеркой вверх, и маркиз почувствовал, что мышцы сводит судорогой от нахлынувших эмоций.

Это были НЕ ТЕ перчатки. Не те, но с его личным гербовым накопителем на самом видном месте.

Мысли бешеными зайцами заскакали в голове: во-первых, накопитель из Карди-сайаса, один из тех, которые должен был забрать Уэрн. О предательстве бывшего с ним Дениша Виора маркиз был уже в курсе, поэтому автора предъявленной композиции и подставы в целом вычислил без труда. Крысеныш-Карди постарался. Вернее, его покровители. И правда, зачем ждать какого-то там суда, если можно убрать оппонента заранее и чужими руками? Красоту хода Эйомин оценил и восхитился, но отнюдь не подобрел.

Во-вторых, признаваться в том, что перчатки не те, нельзя ни в коем случае. Эйомин уже сознался, что какие-то у него есть. Если отвергнуть эти, следователь заинтересуется, где же те, и все вернется к первоначальному сценарию.

С этим же, чужим артефактом, к которому Эйомин не имеет никакого отношения, можно попробовать обмануть Чашу.

Да, не факт, что получится, но хилый шанс лучше гарантированного провала, особенно, когда на кону стоит жизнь. Поэтому маркиз сосредоточил взгляд на криво пришитой ящерице, и подтвердил:

— Да, это мое.

Чаша подернулась полупрозрачной легкой дымкой, чувствуя недоговоренность, но чернеть не стала. Офицер с сомнением покосился на артефакт, ожидая дальнейшей реакции, но ничего не дождался и рассудил, что тот отреагировал на сомнения подозреваемого — признаваться или нет. Бывает, особенно, если эмоции сильные. Не соврал, и ладно.

— Замечательно. Расскажите мне, как и когда вы раз использовали этот артефакт?

— Никогда не использовал. — Чаша помутнела сильнее, до плотной серой взвеси, и маркиз поспешно исправился. — Я имею в ввиду перчатки. Накопителем я пользовался довольно часто для подзарядки бытовых артефактов и для исследований в области природной магии.

В этом месте маркиза потянуло признаться, что конкретно этот накопитель был одолжен Карди, поэтому вопросы лучше задавать не ему, а малолетке, но откровение могло вызвать дополнительные вопросы, на которые пришлось бы давать совершенно неуместные для законопослушного дворянина ответы, поэтому Эйомин промолчал.

Сейчас главное не вляпаться сильнее, чем есть.

— Зачем же тогда пришили такую нужную в хозяйстве вещь на неиспользуемый артефакт? — В голосе офицера звенела неприкрытая насмешка.

Ну да, идиотская ситуация, но лучше быть идиотом, чем каторжанином, поэтому Эйомин сосредоточился и постарался выдать максимально правдивый ответ, который бы позволил лгать дальше.

— Во-первых, накопитель у меня не один, точно таких же есть еще десяток. Во-вторых, я интересуюсь системой перераспределения энергии в артефактах. Эти перчатки — очень старое изделие, попробовать на них новый силовой источник — очень интересное решение. Пользоваться ими по назначению для этого не надо, достаточно наблюдать за течением потоков.

Каждая фраза по отдельности была чистой правдой. И ни одна из них при этом не была ответом на поставленный вопрос. Чаша клубилась прозрачной белой дымкой не переставая, но придраться к словам не могла. Впрочем, сейчас офицер глянул на нее только краем глаза, ему и без того было, что сказать.

— В неактивном артефакте? Потоки? Вы серьезно? — В практической магии следователь был не силен, но теорию знал достаточно хорошо для того, чтобы ловить завравшихся колдунов на слове без всяких дополнительных приспособлений. К тому же, заключение мэтра Чезена по артефакту он читал, и главный его абзац забыть еще не успел. — Кроме того, верховный маг утверждает, что накопитель опустел из-за того, что отдал энергию своему артефакту.

— Ну да, предыдущему. А для того, чтобы посмотреть потоки, использовать перчатки по назначению не обязательно. Достаточно активировать на остатках энергии, даже не надевая на руки. Это запрещено?

За активацию без использования наказания не полагалось. За получение опасного магического хлама в наследство — тоже. Следователь чувствовал, что его водят за нос, но все контрольные и дополнительные вопросы проваливались в пустоту. Чаша кружила легким белым туманом, ни разу не сгустившимся до густой лживой черноты, поэтому формального повода тащить уважаемого маркиза в подвалы Управления не было, но…

Но.

Поделать с правилами офицер ничего не мог. Вот был бы на месте маркиза хотя бы нетитулованный дворянин, и разговор был бы другой. А вельможу ранга этого Эйомина за неясное подозрение на допрос с пристрастием не утащишь, Совет Лордов не поймет.

— Спасибо за беседу, маркиз. На сегодня достаточно. Не уезжайте пока из Юориса, у меня еще могут возникнуть вопросы.

— Не уеду. — Ощущение просвистевшей у виска и канувшей в пустоту смерти будоражило кровь сильнее вина, Эйомин еле сдерживался, но чувствовал, что еще немного, и его понесет. Или уже несет, причем не туда, куда надо. — У меня королевский суд через четыре дня. Так что поторопитесь боюсь, что после него вам будет не так удобно задавать мне вопросы.

Следователь, успевший взять Чашу со стола, но еще не уложивший в сумку, неприятно улыбнулся. Желание сказать изворотливому колдуну гадость напоследок перевесило здравый смысл.

— Вы так уверены, что выиграете спор за наследство? Ее величество, верховный маг, служительницы Вамааны и мой лорд, глава Серой Охраны барон Эстрери, предпочитают верность традициям в вопросе наследства. Как знать, может у них есть и другие последователи?

На этой эффектной фразе серые удалились, не дожидаясь ответа, а Эйомин остался тискать подлокотники кресла. До него дошел смысл дневного визита жрицы. И, по цепочке, — откуда взялось мнение королевы. Интересно, Его величество они всем скопом уже начали обрабатывать, или нет?

Мальчишка оказался неожиданно хорош.

Но недостаточно хорош для того, чтобы убрать Эйомина с первого удара.

Значит, Эйомин уберет его. Быстро, прежде чем младший Карди и стоящие за ним силы поймут, что их враг по-прежнему на свободе. И так, чтобы ни у кого, даже у дотошной охранки, не возникло желания копать.