Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Глава 22

Юорис разительно отличался от Гайтасы. Не только размерами и великолепием, но и изобилием потусторонней жизни (если, конечно, не брать в расчет краткий разгул фэйри под предводительством Дарионы). Над мостовыми тихо скользили призраки горожан в костюмах разных эпох и сословий, из темных по вечернему времени переулков светились глаза разных форм и размеров. Чуть слышный нежный шепот, от которого у Оввера бежал холодок между лопаток, несся между ничего не замечающими людьми. Призрак сжал ногами бока нервничающего Песка и послал его вперед, поближе к правнуку. Призраки — тьма с ними, а вот что там между домов глядит и шепчет, еще разобраться надо.

Потусторонние пешеходы с любопытством оглядывались на приезжего, но окликать и заводить светские беседы не спешили. И вид у всех такой деловой, будто по привычке на службу ходить продолжают.

А, нет, не у всех. С поперечной улицы вывернула парочка степенно прогуливающихся служаночек (одна — одетая в чепец, устаревший еще во времена бабушки Оввера, а вторая — в платье с узкими манжетами на пуговках, вошедшими в моду только в этом году), и тут же принялись стрелять глазками, перешептываться и хихикать.

«А ничего, ладненькие обе».

Придерживать коня ради знакомства Оввер не стал, но возле здания Совета не выдержал и оглянулся, заработав два воздушных поцелуя, улыбки и еще один шквал перешептываний.

«Интересно, без Деша я сюда дойти смогу?»

Барон тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли, и сосредоточился на предстоящей работе. Попытка у них с Пейерном будет скорее всего только одна, надо не оплошать. А на красоток время потом найдется.

Злачное место, в которое не слишком довольный Пейерн отвел компанию после ужина, располагалось в самом центре Писаревых Мостовиц, но изо всех сил старалось выглядеть грязным притоном — чтобы богатые и очень богатые посетители могли пощекотать себе нервы, не отходя далеко от дома и не рискуя нарваться на настоящих бродяг. Тэри бывал здесь неоднократно и выигрывал каждый раз более чем прилично, но сегодня стоял на пороге «Золотого клевера» будто впервые, и никак не мог сделать шаг в темный дымный холл.

Прежде чем странное поведение хорошо знакомого клиента привлекло внимание снующих между столиков служащих и официантов, Оввер ткнул замешкавшегося дворянина между лопаток. Тэри вздрогнул от внезапного холода и резко шагнул вперед, чуть не сшибив бредущего на выход собрата по любви к азартным играм. Судя по уныло опущенным плечам и затуманенному взору, встречный был невезуч.

Ивиэр посторонился, пропуская благоухающего винными парами мужчину, и на всякий случай вцепился в рукав сэра Пейерна. Было немного страшно и ужасно любопытно.

— А вдруг у меня не получится? — Шепот утонул в азартных выкриках и женском смехе, раздающихся из душной темноты, но Тэри его каким-то образом услышал.

И то, что его самого занимал именно этот вопрос, озвучивать явно не следовало.

— Справитесь, конечно. Просто делайте все, что вам будет говорить прадедушка и положитесь на меня. Да, вот так, больше уверенности в осанке! Ну-ка, — рыцарь надавил обеими руками на лопатки, вынуждая подопечного горделиво распрямиться. — Давайте, как договаривались.

А про себя подумал: «Предки всемилостивые, пускай об этом никто никогда не узнает!». Хотя бы в Гайтасе. Хотя бы тетушка Деррит. Съест ведь. И не объяснишь ей, что против был.

— Хорош у дверей торчать! — Злобное шипение над ухом в отличие от детского шепота перекрыло шум без труда. — И так времени мало. Еще и ведете себя подозрительно.

Пейерн собрался было в последний раз воззвать к разуму призрачного командира, но необычную задумчивость завсегдатая уже заметил хозяин заведения и поспешил навстречу, на ходу выдавая приветствия, вопросы и славословия пополам с вежливо завуалированными сомнениями в здравом уме молодого человека: детей в «Клевер» до него еще никто не додумался приводить. А еще хозяину игорного дома очень хотелось узнать последние новости — благодаря нагрянувшему в Юорис Эйомину дела захолустной глуши, из которой явился в столицу этот славный рыцарь, были на слуху, и сплетни ползли самые интригующие.

Пришлось срочно цеплять на лицо выражение светской любезности и скуки.

— Почтеннейший Октар, рад видеть, что ваше заведение процветает! В самый раз, чтобы благородному юноше начинать знакомство со столичными достопримечательностями.

Одиннадцатилетний Ивиэр, впервые в жизни поименованный юношей, горделиво приосанился и уверенно встретил взгляд неряшливо одетого седого человека с колючими светлыми глазами. Ничего, прадедушка знает, что делает. А его, Ивиэра, дело — быть спокойным. Вот этим он и займется со всей ответственностью.

— Рад знакомству, господин Октар. Сэр Пейерн столько рассказывал мне о «Клевере», что я захотел взглянуть на это замечательное место сам. Пожалуйста, устройте моих телохранителей, чтобы они могли отдохнуть, и покажите мне тут все.

Выигрывать с помощью призрака оказалось до неприличия легко. Он подсматривал карты соперников, подтасовывал лежащие в колоде, командовал «самостоятельно играющим» Ивиэром и не давал шулерам вытаскивать припрятанное в рукавах (чем изрядно их пугал, но пожаловаться вслух болезные по понятным причинам не могли).

Наследник Карди успокоился и окончательно вошел в роль, равнодушно принимая опасливые взгляды после фокусов прадеда, поздравления после удачных партий и убедительно гневался после тщательно продуманных проигрышей, с детской непосредственностью требуя у взрослых продолжить игру. Ребенок чувствовал себя главным героем пьесы и отыгрывал роль с наслаждением. Взрослые верили и охотно подсаживались за оккупированный самоуверенным юнцом столик в расчете на быструю поживу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вот Пейерн получать удовольствие от любимого занятия сегодня не мог. С одной стороны — легкость выигрыша напрочь убивала интерес, с другой стороны расслабиться рыцарь не мог — слишком многое от него зависело. Именно от него. Только от него. И немного от барона, волки его задери. Поэтому сидел он напряженный, хмурый и посматривал на главную жертву, выбранную среди прочих знатных бездельников за юный возраст и строгого папу, с тщательно скрываемым раздражением.

Наследник герцога Эгайда, едва достигший совершеннолетия, но уже чувствующий себя очень мудрым и очень взрослым, взирал на соперников со снисходительной усмешкой — стараниями Оввера ему как раз пошла карта. О том, что если бы не отчаянные усилия призрака, выиграть у Тэри он не смог бы даже чудом, дворянин не догадывался. А удрученный вид Пейерна кружил голову не хуже, чем вино, к которому он время от времени прикладывался. И… нет, он не захмелел от угощения невезучих соперников, кто же захмелеет от такой легкой сладкой ерунды? Но ощущение того, что жизнь хороша, уже появилось, и все больше укреплялось.

Ухо сэра Пейерна обожгло холодным потусторонним дыханием, и, кажется, прямо в голове прошелестели слова:

— Готовься, со следующей партии начнем поднимать ставки. Не дергайся, смотри — Вэр клевать носом начал, надо заканчивать, пока он сидя не уснул.

Вот теперь рыцарь ощутил азарт, и, пользуясь тем, что нижняя половина лица прикрыта веером карт, позволил себе короткую улыбку. Посмотрим, чем все это закончится!

Шэнд Эгайд смотрел на собственноручно накарябанную перед партией расписку в руках мальчишки Карди и не мог поверить глазам. Как же так? Все ведь шло так хорошо?! Он же столько раз выигрывал за сегодняшний вечер, этого просто не может быть!

Собственные пальцы Шэнда, теребящие пышный кружевной манжет, слегка дрожали — молодой человек силился представить, что скажет герцог, узнавший, что дорогой наследник только что проиграл загородное поместье, доставшееся в наследство от матери, и не мог. Нет, то есть мог, но не хотел. Ну их, такие ужасы. Может, еще удастся все исправить? Как угодно, лишь бы папа не узнал! Он вообще к азартным играм относится плохо и «Клевер» не одобряет, а после такого озвереет вконец.

— Кайар, прошу вас, давайте еще одну партию!

Мальчик потер слипающиеся глаза, и пожаловался:

— Спать хочу.

Пейерн сочувственно положил руку на устало поникшее плечо.

— Потерпите немного, я обязательно найду дом, в котором вы сможете остановиться. — А потом обернулся к наследнику Эгайда. — Во-первых, что вы поставите на кон? Столичную резиденцию клана? И что будете делать, если проиграете еще и ее? Во-вторых, нам еще надо искать место, где остановиться, так что не будем лишний раз искушать судьбу. Пойдемте, Ваша милость. Пора.

Взгляд Шэнда обратился от внутренних страданий к внешнему миру и сфокусировался на говорящем. Эгайд-младший был азартен, но не дурак. И за представившуюся тень возможности ухватился цепко.

— Как, неужели ваши уважаемые родственники поверили той ерунде, которую вот уже три дня распространяет среди столичных дворян и королевских приближенных маркиз Эйомин? Какое возмутительное попрание традиций гостеприимства! Уж я бы ни за что не оставил родственника, тем более, столь юного, на улице. Ночью. В таком опасном месте, как столица. Да что там кровного родственника, с друзьями так тоже поступать совершенно неприлично!

Опытный в общении с должниками Пейерн сходу сообразил, куда клонит проигравшийся в пух и прах ревнитель приличий и сухо сообщил, что пара ночевок не стоит того, чтобы отказываться от замечательного поместья, дающего ежегодный доход, как половина Карди: «Идемте, Ваша милость, не слушайте этого человека».

Ивиэр, который, по правде сказать, думал точно так же (только, в отличие от Тэри, не в соответствии с ролью, а всерьез), разнылся о том, что устал и проголодался, а этот замечательный лорд Шэнд с сегодняшнего вечера — его лучший друг.

Шэнд, обращаясь к доверчиво моргающему ребенку и тяжело переминающимся за его спиной телохранителям, смачно живописал мягкость перин в гостевых комнатах столичного особняка и изысканный вкус позднего ужина. Эх, если бы его сейчас слышал преподаватель по риторике! То-то удивился бы — на экзамене юный лорд таких чудес красноречия продемонстрировать не смог и вообще необходимый минимум навыков смог предъявить только со второй попытки. Зато сейчас в ход пошло все: обертоны голоса, точно подобранные фразы, положение корпуса, тщательно продуманные смены выражения лица…

Спустя каких-то двадцать минут полностью счастливая и дружно зевающая компания покинула «Клевер» и отправилась в сторону Дворянского холма, благо, что ворота между двумя самыми богатыми районами Юориса на ночь не запирались. Но Шэнд, несмотря на блестящую победу в первых в его жизни настоящих переговорах, чувствовал себя чуть менее счастливым, чем остальные: через какие-то жалкие двадцать минут придется объяснять отцу, что опальный бастард мертвого чернокнижника делает в его доме, и почему нельзя взять и выставить его за дверь. Ни разу при этом не упомянув оставшуюся у Пейерна на сохранении расписку.

Седовласый, немного грузный, но не утративший стремительности движений опытного фехтовальщика, герцог Эгайд встретил непутевого отпрыска в гостиной, и без особого восторга оцарапал взглядом его поздних гостей, вразнобой приветствующих хозяина дома.

— Ну?

На стандартные формулы вежливости приветствие не походило даже в самой вольной трактовке, но отступать было некуда, и Шэнд решительно выдвинул подбородок вперед. Мямлей папенька не любит, а если сходу пойти в атаку, должно получиться. Главное, чтобы отец сразу понял — старший сын точно знает, что делает.

— Папа, познакомься, это мой друг, Кайар Карди, прибыл ко двору Его величества для того, чтобы уладить спор о наследстве. — В такой формулировке скандальная за гранью приличий история выглядела вполне респектабельно. По губам лорда, оценившего старания сына, пробежала усмешка, но взгляд не потеплел. Шэнд загривком ощутил сгущающуюся угрозу и набычился вдвое сильнее. — Он погостит у нас. На моей половине дома. А сейчас позволь пожелать тебе спокойной ночи, боюсь, Кайар еще слишком юн для того, чтобы бодрствовать в такой поздний час.

«Предки милостивые, откуда он его только откопал!» Вельможа с тоской рассматривал мелкого конопатого визитера и его откровенно бандитского вида свиту. То, что непутевое чадо рано или поздно отыщет на свою голову неприятности, Эгайд не сомневался и морально к этому моменту готовился, но вот эта сыновья выходка превзошла все ожидания, включая самые бредовые. Во что Шэнд умудрился вляпаться и насколько это серьезно?!

— Несомненно, — наконец кивнул герцог, разбивая напряженную паузу. — Слишком юн. А ты, Шэнд, зайди ко мне, после того, как устроишь своего… друга. Потолкуем.

Немного понаблюдав за тем, как сонные слуги запихивают в кровать неожиданно взбодрившегося Вэра, Оввер устремил взгляд вглубь дома, выискивая знакомые огоньки жизни. Ага, вот они. Тот, что принадлежал Эгайду-старшему, сердито искрил в правом крыле особняка. Призрак понаблюдал за траекторией его полета и заключил, что герцог меряет шагами комнату, не в силах остановиться. К нему сквозь толщу дома спешил взволнованно трепыхающийся язычок белого пламени, и Оввер понял, что у него еще есть шанс успеть к началу нагоняя.

— Деш, посиди тут!

Успевший вздремнуть в «Золотом клевере» в комнатушке для телохранителей, сквайр без возражений подтащил кресло к пышно украденной резьбой и кружевами кровати. Правда Ивиэр уверял его, что не хочет сказку… и вообще, не надо тут у него сидеть, ему одному лучше бегается… то есть, засыпается… но умудренный опытом мечник оставлять подопечного отказался и сказку все-таки начал.

Оввер несколько мгновений полюбовался на насупленную физиономию правнука, который изо всех сил демонстрировал, что выше всех этих россказней и приключений, но при этом слушал затаив дыхание, и вошел в стену. Надо поторопиться, а то наследник Эгайда уже почти на месте.

В кабинет герцога призрак и Шэнд вошли одновременно — молодой человек просочился в щель едва приоткрытой двери, а Оввер культурно воспользовался декоративной нишей, оформленной под еще одну дверь (толи дань моде на симметрию в архитектуре, толи способ ненавязчиво поиздеваться над незваными гостями, прорвавшимися в сердце дома).

Большая квадратная комната, обставленная старомодной тяжелой мебелью из мореного дуба, пахла воском, бумагой и почему-то яблоками. Оввер с трудом удержался от того, чтобы заглянуть за темно-синие бархатные портьеры, скрывающие окна — ну не может же быть, чтобы такой почтенный человек хранил на подоконнике корзинку фруктов «для аромата», словно какая-нибудь провинциальная кумушка! Или может?

К предметам роскоши можно было отнести только магические светильники, выполненные в виде русалок. Ажурные золотые хвосты покрывали сапфировые и аквамариновые брызги, до того достоверно имитирующие воду, что хотелось провести ладонью, понять, что именно — вода или камни — является обманом чувств.

Герцог обернулся на скрип двери, а потом развернулся к напортачившему наследнику всем корпусом, будто бы раздаваясь в плечах и вырастая. Яркое пламя зачарованных ламп золотило седину, делая мужчину похожим на сказочного южного зверя тигра: полоска темная — полоска рыжая и хмурый взгляд, не предвещающий ничего хорошего визитеру.

Шэнд с трудом подавил сначала желание попятиться, потом желание втянуть голову в плечи, следом — порыв нервно сглотнуть и прокашляться. Нельзя, тогда точно съест! Но кабинет оказался не так велик, как думалось наследнику раньше, поэтому неторопливое движение навстречу отцу пришлось остановить на пятом шаге. Пора начинать выдавать заготовленные аргументы. Главное не перепутать!

— Не понимаю на что ты сердишься, пап. Я привел тебе шикарную возможность утереть нос лорду Вежиену. Он так рассчитывает укрепить свои позиции среди пограничной знати при помощи маркиза, что грех не воспользоваться возможностью нарушить его планы и поставить на место одновременно.

В ответ на заявление сына герцог расхохотался, причем так зло и неожиданно, что вздрогнул даже призрак.

— Ты у меня политикой интересоваться начал? Вот так сюрприз! Только не удивляйся, когда она в ответ заинтересуется тобой. Вежиен хоть и не самый вероятный кандидат на пост нового главы совета, но не идиот. И победы этого сопляка не допустит. Ему нужен Эйомин, и он его получит. А тебя — запомнит. Очень плохой вариант.

Названное имя показалось Овверу знакомым, а спустя несколько мгновений мозгового штурма в памяти всплыл усталый голос Дарионы, рассказывающей о том, что барон пропустил, пока за наследником ездил: «…председателем совета является лорд Каем, но он слишком стар и уже лет десять как сидит в кресле главы чисто номинально. Настоящий глава — лорд Тиален, но не все лорды довольны его главенством… На его место с равной степенью агрессии и энтузиазма претендуют лордыВежиен иДеоми… Лорд Сой не претендует ни на что, но ловко крутит всем советом из-за спин лидеров…». Бесценная женщина! Интересно, кто такой лорд Сой и где он живет?

— Так пускай получает, кто ж против? — Деланно изумился Шэнд, секунду поразмыслил, не отпустить ли какую-нибудь скабрезность, но решил, что время для остроумия не подходящее, и продолжил серьезно. — А мы себе Карди заберем. Политически нейтрального (пока!), не способного изменить политический баланс в совете (который сейчас в нашу пользу, а дальше — кто знает?), и, в силу юного возраста, нуждающегося в мудром наставлении взрослого, политически опытного человека. От Эйомина ты благодарности за поддержку не дождешься, его и так все, кому не лень, поддерживают, а вот Карди будет тебе благодарен. Сейчас это мало что значит, но в долгосрочной перспективе может принести немалую выгоду.

Шэнд легко улыбнулся, демонстрируя гораздо больше уверенности, чем испытывал на самом деле. О семействе Карди он был наслышан, как и все в королевстве. О папеньке этого конкретного Карди в особенности, спасибо маркизу. И вовсе не был уверен, что хотел бы в будущем поддерживать знакомство с повзрослевшим и вошедшим в силу милым малышом, спящим сейчас в гостевой комнате: вдруг семейные традиции поддерживать начнет? Тем более, по словам того же Эйомина, в борьбу он включился довольно резво.

Но это все если и будет, то не скоро, а текущие проблемы — вот они: губы скептически кривят, хмыкают насмешливо. А еще одна — дрыхнет с распиской под подушкой, волки ее задери. Да и самого Шэнда тоже. Надо же было так с этим проигрышем лопухнуться!

Герцог в заботу о семейном процветании со стороны подрастающего балбеса не верил ни капли, но вместо того, чтобы взяться за ремень и вытряхнуть из наследника правду, невесть зачем продолжал спорить. Может, надеялся, что сын хотя бы так заинтересуется делами? Тем более, что своя логика в рассуждениях Шэнда в кои веки была, ее портило только одно, зато увесистое «но»:

— Это было бы правдой, если бы у мальчишки был хоть один шанс получить баронство. Сейчас же его не поддерживает ни король, ни Совет Лордов. Единственный голос, который он может получить, это голос лорда Деоми, и только по той причине, что он всегда голосует в пику лорду Тиалену вне зависимости от обсуждаемого вопроса.

Это было правдой, чего уж тут… Но не совсем…

Шэнд медленно уселся в кресло для гостей, обдумывая внезапно посетившую мысль.

— Девять. — Поймал вопросительный взгляд отца, не торопящегося усаживаться вслед за сыном, и пояснил, — Даже если его не поддержишь ты, он все равно получит минимум девять голосов, ведь лорд Деоми, как второй претендент на место лорда Тиалена, имеет свою группу поддержки среди других лордов совета. И вообще, из восьмидесяти четырех лордов, входящих в этот самый совет, решения принимают только одиннадцать, остальные поддерживают своих лидеров. И для того, чтобы продавить решение в свою пользу, не обязательно убеждать всех, достаточно обработать шестерых из них и в результате получить пусть минимальный, но перевес голосов. Тогда глава совета на королевском суде будет вынужден выступать за Карди, даже если сам отдает предпочтение Эйомину.

В таком виде идея пропихнуть Вэра в бароны выглядела уже не так безнадежно. Не только для Шэнда, но и для искренне увлекшегося чужой семейной ссорой Оввера.

Герцог взвесил в уме запальчивые слова Шэнда и тоже сел. На бастарда чернокнижника ему было по-прежнему плевать, но то, что сын начал думать, заслуживало самого пристального внимания. И поощрения. Вдруг в привычку войдет?

Ответ он выстраивал медленно и осторожно, боясь спугнуть правильный настрой.

— Хорошо, а с королем ты что будешь делать? Совет Лордов может высказать мнение, но окончательное решение принимает именно он. И он ясно дал понять, что отдает предпочтение маркизу. Вряд ли тебе удастся его переубедить.

Это была проблема. Но Шэнда несло вдохновение отчаянья, голова разрывалась от обилия мыслей, и к тому же он больше не боялся ляпнуть перед отцом какую-нибудь глупость (раньше ему это постыдное смятение при разговорах с хлестким на определения родителем изрядно досаждало).

— Официальное обещание поддержки было? Или только косвенное? Отлично! Значит насчет нарушенного слова он, если решит передумать, волноваться не будет. И решение Его Величество принимает, конечно, единолично, но к мнению главы Совета Лордов прислушивается. И не только к нему, он же не в пустыне живет. Допустим, верховный маг — его друг и доверенный советник, канцлер — ближайший соратник. Да жена его, в конце концов! Почему бы королеве не пожалеть должным образом представленного сиротиночку? А уж короля она сама обработает до нужной кондиции, если сочтет нужным. Что? Чего ты на меня так смотришь?

Фонтан красноречия заглох под странно внимательным отцовским взглядом.

А герцог перебирал в уме услышанное, и приходил к выводу, что юный чернокнижник принес в дом Эгайд неслыханную удачу.

— Хорошо. Да, очень хорошо, Шэнд. Но что конкретно ты собираешься в связи с этим планом предпринять?

Молодой человек, только что расцветший от редкой похвалы, заледенел — вдохновение вдохновением, но выдать экспромтом конкретный рабочий план он был не в силах. Что же делать? Вот сейчас отец снова разочаруется, скажет какую-нибудь обидную гадость и снова уйдет в дела. Сейчас Эгайда-младшего волновала уже не расписка и не проигрыш. Он сам не смог бы сформулировать, почему так яростно не хотел проигрывать в этом разговоре, а если бы кто-то взял на себя труд сделать это за него, тут же принялся бы все отрицать. К счастью, время для самокопания было неподходящее.

А для чего подходящее? Что делать, если не знаешь, что делать? Правильно, тянуть время. Авось, что умное в голову придет.

Шэнд аккуратно побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику, неосознанно копируя отцовский жест.

— Сперва надо поговорить с Карди. Точнее, с его сопровождающим. На что-то же они рассчитывали, когда ввязывались в борьбу за баронство, наверняка у них есть какие-то готовые наработки, которые нужно поддержать. И со своей стороны за ночь как следует все обдумать, все равно до утра ничего предпринять не удастся — спят все.

Судя по одобрению, мелькнувшему в глазах герцога, попытка тянуть время оказалась верным решением. Предки помогите, что будет завтра, когда он спросит о результате размышлений? Шэнд пожелал отцу спокойной ночи и отправился будить слугу, чтобы тот разбудил кухарку, и та приготовила бодрящий отвар. Кувшин отвара. Меньше не поможет.

Когда за сыном закрылась дверь герцог вспомнил, что так и не выяснил истинную причину появления Карди в доме, но возвращать Шэнда и затевать новый разговор по душам было уже поздно.

Сделав в памяти зарубку непременно выяснить все завтра, Эгайд вылез из-за стола, с натугой отодвинул декоративную стенную панель, скрывающую сейф, открыл его и принялся рыться в бумагах, вытаскивая на свет разноцветные папки, обтянутые линялым коленкором, махрящимся перетертыми нитками на сгибах. Ложиться спать он передумал.

Оввер, проводивший Шэнда до его комнаты, тихо порадовался двум обстоятельствам: давешней разведке Дарионы, благодаря которой худо-бедно понимал, о ком вели речь Эгайды, и тому, что Деш сегодня уже успел немного отдохнуть. Им тоже предстояла бессонная, насыщенная приключениями ночь.

В том же самом рассказе про столичные дела Дариона упоминала идеального осведомителя и агента влияния в стане противников: виконтессу Эстрери, в девичестве — леди Рьеорн, тетушку старшей фрейлины королевы. И Рьеорнских грифонов, без одобрения которых оная дама помогать не станет.

Поэтому сейчас Оввер в сопровождении Деша (от которого, к большому сожалению обоих, не мог далеко отойти) ехал по спящему городу в сторону Семигранной башни, построенной тогдашним лордом Рьеорном еще до рождения Оввера вообще-то для сугубо человеческих целей. Но покровительствующие семье дивные создания оценили усилия подопечного по-своему и без долгих раздумий оккупировали верхние этажи.

На плече барона подпрыгивала в такт рыси Песка нарядная сафьяновая сумка, созданная деятельно благодарным Лаатэ специально для того, чтобы переносить мелкие предметы из мира людей в мир духов (к сожалению, необратимо), с тщательно отобранными Дарионой из бывшего имущества Ралто подарками внутри. Склянки с неведомым призраку содержимым тихо брякали, заставляя барона морщиться и придерживать коня — не хватало еще расколотить. Конечно, фея заверяла, что наложила на стекло чары неразбиваемости, но выглядела при этом настолько уставшей и сонной, что Оввер крепко сомневался в результатах колдовства.

— Стой, куда ты?

Призрак вздрогнул и обернулся на Деша, который замер на перекрестке и теперь с удивлением глядел на разогнавшегося командира. Полная луна серебрила по краям плотный черный силуэт всадника, и для случайного зрителя сквайр сейчас наверняка показался бы более потусторонним существом, чем Оввер, если бы, конечно, таящегося от посторонних глаз призрака вообще было видно.

— Задумался, извини. Долго нам еще?

— Нет уже. Еще квартал до стены вокруг Мостовиц — ее, когда строили, как раз через старую башню провели, только наверху двери на боевой ход проковыряли, — потом налево и через пять минут будем на месте.

Неведомые фортификаторы постарались на славу. Старинное сооружение вписалось в новый оборонный пояс на диво ловко. Если не знать, то можно подумать, что ее вместе с остальной стеной спроектировали, только сделали зачем-то в полтора раза выше, чем соседние башни — гербовый флюгер, венчающий остроконечную крышу, царапал редкие ночные облака даже выше, чем королевская астрономическая башня. А чуть ниже, в тени крутого черепичного ската, призрак разглядел притаившегося крылатого дозорного, несущего стражу наравне с людьми (пускай и тайно от них), и понял: адрес верный.

Коротко посоветовав Дешу ждать внизу и не привлекать внимания, Оввер сжал коленями бока Песка, посылая коня-фэйри вверх, и вцепился в лошадиную шею. Конечно, сверзиться с высоты третьего этажа бесплотному призраку не грозило, но движение получалось само собой и к логике никакого отношения не имело.

Клюв грифона едва развернулся в сторону визитера. Скучающий неподалеку стражник-человек явно интересовал дивное создание больше, чем приблудный дух. Вежливое приветствие так же внимания не привлекло.

Оввер с раздражением спрыгнул на скользкие от ночной росы камни боевого хода и закинул поводья на луку седла.

— Уважаемый, мне нужно поговорить с вашим старейшиной и передать ему привет от леди Дарионы. Она извещала его о моем прибытии.

— Извещала. — Грифон наконец-то соизволил развернуться к призраку и совершенно по-кошачьи выгнул спину, потягиваясь. Пестрые коричневые крылья при этом вытянулись в струнку, как два полностью раскрытых расписных веера. Оввер невольно сравнил нового знакомца с единственным знакомым до сего момента грифоном — Юннэем, — и решил, что для такого мелкого экземпляра дежурный ведет себя слишком нагло. — Старейшина навел справки, посовещался с мудрейшими и решил, что никаких приветов ему от вас не надо. То есть, если леди сама приедет, или кого из своих пришлет, то со всем нашим радушием примем. А ты гуляй давай отсюда, пока я тебя не скинул. И лошадь свою забери, пока она стражника не сожрала.

Возмущенный заявлением в целом и изумленный поклепом на безобидного добродушного коня, Оввер оглянулся, отыскивая взглядом самоходный подарок феи, и обнаружил, что Песок, пользуясь тем, что хозяин занят, а человек фэйри не видит, пытается добраться до чего-то аппетитного, припрятанного воякой за пазухой. Разумеется, безуспешно, но, судя по всему, вкусный запах оказался сильнее лошадиного здравого смысла.

— Фу, брось! Иди сюда. — Оввер провел ладонью по разочарованной лошадиной морде, крепко взял Песка под уздцы и снова обернулся к грифону. — И все же я настаиваю на том, чтобы старейшина сказал мне об этом лично.

Грифон оценил тон, которым было высказано пожелание и сопровождавшее его выражение лица, а потому встал и спрыгнул к двери.

— Ща доложу.

А потом одним прыжком скрылся в темноте, только кисточка хвоста мелькнула.

Оввер приготовился ждать, но ответ пришел быстро. Не успел заскучавший стражник смерить шагами свой отрезок стены, как каменная кладка засветилась и начала раздуваться, вставая на дыбы. Призрак, размахивая для равновесия руками, заскользил к краю стены, Песок пронзительно заржал и взлетел в воздух, не удаляясь, впрочем, от хозяина. Подставлял бок, давая уцепиться за седло или стремя. Но стена взбесилась и уцепиться не удавалось.

«Погоди, сволочь, так просто не отделаешься!» — барон немыслимым усилием извернулся в нужную сторону, выхватил меч и скакнул к двери. Материальная доска, так же, как и материальный камень остались неизменны, безмолвно пялящийся в темноту человек вообще ничего не заметил, но Оввер видел, как в его реальности зеленоватое с желтыми прожилками дверное полотно раскололось под ударом призрачного меча, брызнув в лицо крупной щепой. О мирном разговоре после такой прелюдии можно было уже не думать, но просто взять и уйти он не мог. Судьба Карди и судьба Ивиэра зависели от того, удастся ли добыть информацию и агента влияния при королевском дворе, или нет.

Мимо щеки просвистело толстое каменное лезвие, снова поскользнувшийся на «гуляющих» плитах барон отшатнулся и чуть не напоролся боком на второе. Возле ноги со свистом вырвалось из пола третье. Били они все не предметно, но густо, и Оввер вняв голосу разума, попытался отступить к Песку, но теперь беспорядочный крен пола нес его в другую сторону. Призрак мгновение (пока несся между двумя волшебными клинками, пытаясь при этом не напороться на третий) прикидывал варианты, а потом оттолкнулся и рыбкой перелетел через парапет. Обычная земля привидению была не страшна, пускай даже и прилетит он на нее с изрядной высоты, а вот порождения чужой магии явно были рассчитаны на кого-то типа него, иначе откуда бы в плаще взялись новые дырки?

Заноза, перед мордой которой шмякнулся призрак, всхрапнула и шарахнулась, едва не сбросив задремавшего в седле Деша.

— Что там? — Выхвативший меч раньше, чем толком проснулся, сквайр быстро огляделся и сфокусировал взгляд на слабо виднеющемся призраке. Вид у барона был потрепанный, плащ — исполосован, над головой, в опасной близости от командирской макушки, перебирал копытами и нервно кружился на месте тоже ставший видимым Песок. То, что визит не удался, ясно без пояснений, спасибо, что не догоняет никто. Деш с силой потер свободной ладонью лицо. — Что делать будем?

Оввер, прыгающий в попытках дотянуться до стремени, бросил ласково уговаривать напуганного коня и в сердцах брякнул чудом уцелевшую сумку на мостовую, с трудом удержавшись от того, чтобы как следует ее пнуть. Только зелья зря ради этих грифонов перевели. И подать их вместе с остальным магическим барахлом не выйдет: Лаатэ с сумкой на славу постарался, теперь склянки полностью к миру духов принадлежат, обратно в человеческий не вытащишь.

— Не знаю, но без поддержки старейшины к виконтессе завтра идти смысла нет. Если уж нас родня на порог не пустила, чужая дама точно делиться секретами и составлять протекцию не захочет.

— Положимся на Эгайдов? — Деш был уже в курсе ночного разговора, хотя больших надежд на герцога (и тем более на его наследника) не питал. Но особого выбора у них теперь нет, так ведь?

— Толку от них. — Оввер об этом уже думал, и выводы из этих дум были неутешительными. — Похоже, все, что Шэнд знал, он уже рассказал, а папенька его мешать не собирается, но и активно помогать не будет. Я его даже понимаю: таких типов, как его сынок, только практикой научить можно. А Шэнд все доступные ему возможности уже исчерпал. Ну перескажет он тебе утром своими словами то, что папе ночью говорил, и что ты с этим откровением дальше делать будешь? У него никаких идей нет, и вряд ли быстро появятся. А нам на суд через шесть дней. Все надо за ближайшие четыре дня провернуть и еще пару суток оставить про запас на устранение неожиданностей.

Ласковый тычок носом в плечо сообщил призраку, что пока он распалялся, конь успел успокоиться. Оввер потрепал жесткую гриву и влез в седло. Чтобы начать действовать утром, нужно получить информацию, пригодную для составления рабочего плана, сейчас. Ну, не прямо сейчас, но до рассвета.

— Слушай, а у тебя тут больше никаких знакомых нет, которые могли бы о дворцовых делах знать? — Сам Деш в подобных кругах никогда не вращался, но барон-то в свое время в королевском замке неоднократно бывал, вдруг старые контакты сохранились?

— Нет, никого. Хотя-я-ааа… Слушай, ты помнишь, как отсюда к зданию Совета Лордов проехать?

Давешние смешливые служаночки появились на четвертом куплете старинной баллады, которую пел уже немного охрипший Оввер, и примостились на нижней ступеньке крыльца. Барон, сидевший на постаменте каменного льва, охранявшего вход в здание совета, учтиво кивнул и продолжил мелодию, искоса посматривая на красоток. Когда такая роскошная «натура» перед глазами, любовные песни выходят чудо как хорошо!

И результат дают соответствующий: завязать разговор и перевести на интересующие мотивы удалось без труда.

Но не успел призрак возрадоваться собственному уму и несомненной удаче, как возникла первая проблема. Да, милые востроглазые девушки знали в Лордовом Городище всё и вся, и живых, и мертвых, и на заседаниях совета иногда сиживали, когда там появлялся прекрасный и несравненный лорд Сой: «…ах, не может быть, чтобы у человека был настолько совершенный профиль!..», и познакомить с нужными призраками могли, и сами порассказать всякого, но вот за просто так делиться информацией не хотели, а что потребовать с симпатичного заезжего господина так, чтобы не продешевить, еще не придумали. Ну не деньгами же награду брать, ей предки! Зачем им деньги?

Оввер слушал девичье щебетание и тихо зверел. Поговорка про кусание локтя была как никогда актуальной. Все очарование с девиц слетело, как шелуха, теперь барону хотелось не близости, а репрессий.

— Ну чего-то же вам надо? — Не выдержал он наконец, обращаясь к той, что помладше. Она казалась спокойнее и немного умнее. — Чего две прекрасные дамы хотят больше всего?

На обращение «дамы» девицы разулыбались и смущенно захихикали, а на сам вопрос отозвались с грустью и вздохом:

— Бусы хочу. — Рыжуля в старинном наряде заметила изумление в глазах собеседника и безнадежно поделилась давней, еще прижизненной мечтой. — Хоть самые-самые простенькие, в каких другие служанки на праздниках ходят. У меня при жизни хозяйка строгая была, даже на Солнцеворот наряжаться не разрешала, а теперь и подавно украшения взять неоткуда. Не делают бус для привидений.

Вторая девица поддержала подругу согласным вздохом. У нее при жизни все было не так грустно, но умерла она в повседневном наряде, который тоже излишеств не предполагал. Коротать вечность приходилось в том, что есть.

Сумка, небрежно сброшенная рядом на постамент, казалось, обожгла призраку бедро. Не делают, значит, да?

Притулившийся на другой стороне площади Деш успел заскучать, задремать, проснуться и снова заскучать, когда перед ним возник командир с горящими (в прямом смысле слова) глазами.

— Деш, мне нужны бусы. Две штуки. Любые! И выпивка. Срочно!!!

— Бегу.

Вопросы оглушенный сквайр благоразумно решил придержать на потом. В том числе и вопрос о том, где в центре «благородного» квартала в полночь можно добыть бусы.