Разрушь меня

Глава 14

ТАШ

Я подъезжаю к пентхаусу Николая на Uber, осторожно балансируя тремя бутылками марочного бордо, которые прихватила с собой. Швейцар сразу узнает меня и кивает, открывая дверь.

— Добрый вечер, мисс Блэквуд.

Частный лифт поднимает меня на верхний этаж. Прежде чем я успеваю постучать, София распахивает дверь, ее лицо сияет.

— Наконец-то! Я умираю с голоду, а тайскую еду только что принесли. — Она заключает меня в объятия, беря одну из бутылок вина. — Château Margaux? Тебе не обязательно было так много тратиться.

— Пожалуйста, как будто я принесла бы что-то меньшее на наш девичник. — Я скидываю свои лабутены у двери, вдыхая ароматы карри и тайских блюд, доносящиеся с кухни. — Приятно, когда это место принадлежит только нам.

София уже переоделась в шелковую пижаму, ее волосы собраны в неряшливый пучок. Без властного присутствия Николая пентхаус выглядит по-другому — как-то светлее, непринужденнее.

— Я заказала все твои любимые блюда. — София ведет меня на кухню, где на мраморном островке расставлены контейнеры с едой. — Красное карри, спринг-роллы и кокосовый суп, на котором ты помешана.

— Ты ангел. — Я ставлю остальные бутылки и беру тарелки из шкафчика, который теперь знаю наизусть. — Как тебе удалось убедить его оставить тебя на ночь?

— О, ты знаешь. — София усмехается, откупоривая одно из вин. — У меня есть свои способы. К тому же, в эти дни он ни в чем не может мне отказать.

Я достаю два хрустальных бокала для вина. — Преимущества быть миссис Иванова.

Мы устраиваемся на плюшевой кровати Софии, держа тарелки на коленях. Город сверкает сквозь окна от пола до потолка — идеальный фон для девичьих бесед и вина.

— Боже, мне это было нужно. — Я делаю большой глоток бордо, позволяя насыщенному вкусу танцевать у меня на языке. — Правление музея в последнее время стало жестоким.

София ковыряет свой пад тай. — Кстати, о музее... Ты не замечала в последнее время ничего странного в поведении Дмитрия?

Мои палочки для еды застывают на полпути ко рту. — Что ты имеешь в виду?

— Он был рассеян во время семейных встреч. Николай говорит, что он постоянно проверяет свой телефон, чего он никогда не делает. А вчера? — Она наклоняется вперед. — На самом деле он опоздал на деловой ужин. Дмитрий никогда никуда не опаздывает.

Бокал с вином почти выскальзывает у меня из пальцев, красная жидкость расплескивается в опасной близости от края. Я чопорно ставлю его на стол, надеясь, что София не заметит.

— Может быть, он просто занят работой? — Мой голос звучит выше, чем предполагалось. — Приобретение коллекции Петрова, должно быть, отнимает у него много времени.

Золотисто-зеленые глаза Софии сужаются. — Сначала я так и подумала, но Николай говорит, что он стал таким после благотворительного гала-концерта. Помнишь, тот, где вы двое танцевали?

Я снова беру свой бокал с вином и осушаю его одним большим глотком. Алкоголь обжигает мне горло, но я приветствую это ощущение. Что угодно, лишь бы отвлечься от воспоминаний о руках Дмитрия на моей талии, о его горячем дыхании у моего уха.

— Возможно, я поцеловала твоего шурина, — выпаливаю я, вино развязывает мне язык больше, чем хотелось.

Брови Софии взлетают вверх, понимающая ухмылка кривит ее губы. — Только поцеловала?

Я избегаю ее пронзительного взгляда и наливаю еще вина в свой бокал. Воспоминания о руках Дмитрия, его рте и о том, как он прижимал меня к своему офисному столу, проносятся в моей голове. Жар пробегает по моей шее.

— Он ведет себя как полная задница по этому поводу, — уклоняюсь я, ставя свой стакан. — Видела бы ты его на заседании правления на прошлой неделе. Вел себя так, словно меня вообще не существовало, в то время как он систематически уничтожал все мои исследования, на которые я потратила месяцы.

София снова наполняет свой бокал, устраиваясь поглубже на диване. — А что насчет вчерашнего? Николай упоминал что-то о сцене с Грегори Мэтьюзом.

Мой желудок переворачивается при воспоминании. — Твой дорогой шурин стал настоящим пещерным человеком, когда Мэтьюз загнал меня в угол в коридоре во время спонсорского мероприятия. Практически избил его.

— Мэтьюз загнал тебя в угол? — В голосе Софии слышатся нотки беспокойства.

— Это не было... — я замолкаю, делая еще глоток, чтобы скрыть выражение своего лица. Я не могу точно признать, что я организовала все это, идеально подобрав время для разговора с Мэтьюзом, чтобы Дмитрий видел нас из главного зала. То, как сжались его челюсти, как потемнели глаза от едва сдерживаемой ярости — это была именно та реакция, на которую я надеялась.

— Таш? — Спрашивает София.

— Ничего серьезного, — быстро отвечаю я. — Мэтьюз просто хотел обсудить свою коллекцию. Дмитрий отреагировал чересчур остро.

Выражение лица Софии становится серьезным. — Таш... тебе нужно кое-что понять о Дмитрие. Он не делает ничего “случайного”.

Я пытаюсь отшутиться, но звук застревает у меня в горле. — Что, у него не может быть простой интрижки?

— В Ивановых нет ничего простого. — Она придвигается ближе, понижая голос, несмотря на то, что мы одни. — Особенно у Дмитрия. Ты видела, какой он в совете музея — каждая деталь спланирована, каждый результат просчитан. Это не просто его деловой стиль. Он такой и есть.

— Помешан на контроле? — Я пытаюсь пошутить, но мрачное выражение лица Софии останавливает меня.

— Ты понятия не имеешь. Когда убили их отца, Дмитрию было всего шестнадцать. По сути, он растил Алексея, помогая Николаю строить их империю. Ему приходилось все контролировать, чтобы выжить. — Она смотрит в окно. — В их прошлом есть кое-что... Скажем так, Дмитрий рано понял, что контроль означает выживание.

Вино скисает у меня в желудке. — София...

— Я говорю тебе это как твой друг. Встречаться с Ивановым — это не то же самое, что встречаться с нормальными мужчинами. Как только они решат, что кто-то принадлежит им... — Она тянется к моей руке, сжимая ее. — Никаких "случайных" действий или отступлений, они не меняют своего мнения. Николай был таким же со мной — в тот момент, когда он принял решение, все было кончено. Но Дмитрий? — Она качает головой. — Он другой. Более сильный. Более... — Она ищет слово. — Неограниченный.

Воспоминание о собственнической хватке Дмитрия, о темном обещании в его глазах, когда он застукал меня с Мэтьюзом. — Ты начинаешь меня пугать.

— Хорошо. — Голос Софии смертельно серьезен. — Тебе должно быть страшно. Потому что, если Дмитрий проявляет такой большой интерес? Если он нарушает свои собственные правила контроля? В его сознании ты уже принадлежишь ему. Вопрос только в том, готова ли ты к тому, что это значит.

Я смотрю в свой бокал с вином, наблюдая, как кружится темная жидкость. — Я не могу перестать думать о нем. Каждый раз, когда я закрываю глаза, он рядом. Когда я на работе, я продолжаю ожидать, что он появится за каждым углом. Это сводит меня с ума.

Выражение лица Софии смягчается, когда она смотрит, как я верчу в руках стакан. — О, Таш...

— И что хуже всего? Даже когда он абсолютный ублюдок, есть... тяга. Как гравитация. — Я прижимаю ладонь к груди, пытаясь унять боль. — Я никогда не чувствовала ничего подобного.

— Николай говорит, что никогда не видел, чтобы он на кого-нибудь смотрел так, как на тебя, — тихо говорит София. — Видела бы ты его, когда входишь в комнату. Это как будто... все остальное исчезает для него.

— Вот что меня пугает. У него есть эти стены, этот идеальный контроль, и иногда, когда он со мной... — Я качаю головой. — Он дает трещину. И то, что находится за этими трещинами...

— Приводит тебя в ужас?

— Я не могу зайти так глубоко, София. Не с ним. Не с тем, кто он есть, кем является его семья.

София ставит свой бокал, устремляя на меня проницательный взгляд, которому она, должно быть, научилась у Николая. — Давай поговорим о твоих стенах, хорошо? Когда ты в последний раз подпускала кого-то достаточно близко, чтобы причинить тебе боль?

— Это другое...

— Неужели? Вы оба боитесь одного и того же.

— Я не боюсь его, — огрызаюсь я.

Губы Софии изгибаются в понимающей улыбке. — Нет, ты боишься хотеть его. Есть разница.

Правда ее слов поражает меня, как физический удар, у меня перехватывает дыхание. Я осушаю свой бокал вина.

— Еще вина? — София поднимает почти пустую бутылку.

— Боже, да. — Я протягиваю свой бокал. — Давай поговорим о чем-нибудь другом — о чем угодно. Например, как новый помощник куратора продолжает смешивать рококо с барокко.

София смеется, наполняя наши бокалы. — Или как насчет того свонсора, который пришел на выставку эпохи Возрождения в одежде, которая, по его мнению, соответствовала тому времени?

— Боже мой, дублет из полиэстера! — Я чуть не проливаю вино. — И эти пластиковые драгоценности!

Мы заливаемся смехом, напряжение от нашего предыдущего разговора тает. Я тянусь за телефоном, чтобы показать ей фотографии с того ужасного вечера, но замираю, когда вижу сообщение Дмитрия.

Нам нужно обсудить завтрашнее заседание правления. Твой офис. 8 утра.

Мое сердце замирает, а пальцы зависают над экраном. Понимающее "хм" Софии заставляет меня поднять глаза.

— Интересное сообщение? — Ее глаза искрятся озорством.

— Просто рабочие дела. — Я быстро переворачиваю телефон лицевой стороной вниз, но мои щеки горят. — Обычная подготовка к собранию правления.

— Должно быть, это важные рабочие дела. — София отпивает вино, не в силах скрыть улыбку. — Все твое лицо просто озарилось.

— Это не так! — Я хватаю подушку и запускаю ей в голову. — И перестань так на меня смотреть.

— Например, как? Она, ухмыляясь и ловит подушку. — Типа, я точно знаю, кто тебе только что написал? Я вижу тебя насквозь под предлогом “просто рабочие дела”.

— Я тебя ненавижу. — Я снова хватаю свой телефон, не в силах удержаться, чтобы не проверить, не отправил ли он еще одно сообщение.

— Нет, не правда. — София растягивается на диване. — Итак, в восемь утра встреча с моим дорогим шурином? Может, мне сказать Николаю, чтобы он убедился, что Дмитрий хорошо себя ведет?

— Не смей. — Я угрожающе указываю на нее пальцем. — Если Николай вмешается, с Дмитрием завтра будет невозможно иметь дело. — Я кручу бокал с вином в пальцах. — Он уже...

— Что "Уже"? — София подпирает подбородок рукой, глаза блестят. — Расскажи.

— Приводящий в бешенство. Контролирующий. Совершенно неразумный. — Слова срываются с языка. — На прошлой неделе он наложил вето на три моих предложения о приобретении, даже не рассмотрев их должным образом.

— Ммм. — Понимающая улыбка Софии вызывает у меня желание запустить в нее еще одной подушкой. — И ты уверена, что это никак не связано с тем, что ты обедала с тем владельцем галереи из Парижа?

— Это был деловой ланч!

— Конечно, деловой. — Она тянется за последним блинчиком. — Точно так же, как завтрашняя ранняя встреча носит исключительно деловой характер.

Но мои мысли уже устремлены вперед, к завтрашнему дню. Дмитрий никогда не назначает встречи до заседания совета директоров. Обычно он появляется в последнюю минуту, привлекая внимание без усилий. Что могло быть настолько срочным, что не могло подождать?

— Земля вызывает Таш? — София машет рукой перед моим лицом. — Ты исчезла от меня.

— Извини, просто... — Я снова смотрю на свой телефон. Тем не менее, только одно сообщение дразнит меня своей краткостью. — Это странно, правда? Он хочет встретиться перед собранием правления?

— О, теперь тебе нужна моя проницательность? — В глазах Софии пляшут искорки веселья. — Я думала, ты не хочешь, чтобы я вовлекала Николая?

— Я определенно тебя ненавижу.

Она тянется за бутылкой вина. — Ты любишь меня. И ты слишком много об этом думаешь.

— Не правда. — Но мои пальцы продолжают скользить по экрану телефона, борясь с желанием ответить на его сообщение.

— Конечно, именно поэтому ты проверяла свой телефон пять раз за последнюю минуту. — София наливает вино в мой стакан. — Хочешь, я напишу Николаю? Я уверена, что он может точно рассказать нам, что планирует Дмитрий.

— Не смей! — Я выхватываю у нее телефон, прежде чем она успевает дотянуться до него. — Я серьезно, София. Ни слова Николаю.