Разрушь меня

Глава 28

ТАШ

Я слышу его шаги прежде, чем вижу его самого. Резкий щелчок итальянской кожи по мрамору эхом разносится по пустым залам музея. Мои пальцы замирают на клавиатуре, но я не поднимаю глаз, когда Дмитрий входит в мой кабинет.

— Опять работаешь допоздна? — В его голосе слышится та нотка контроля, которая заставляет мое сердце биться быстрее.

— У некоторых из нас есть настоящая работа. — Я продолжаю печатать, отказываясь встречаться с ним взглядом.

— Твоя настоящая работа — избегать меня?

— Я не избегаю тебя. — Я захлопываю свой ноутбук. — Я пытаюсь поддерживать какое-то подобие нормальной жизни, пока ты там поджигаешь галереи и угрожаешь людям.

— Все, что я делаю, направлено на обеспечение твоей собственной безопасности.

— Я не твоя. — Я встаю, опершись руками о стол. — Я не какая-то картина, которую ты можешь приобрести и запереть в своей частной коллекции.

Дмитрий подходит ближе, его присутствие заполняет мой кабинет. — Нет. Ты гораздо ценнее.

— Не надо. — Я отступаю назад, натыкаясь на свой картотечный шкаф. — Ты не можешь появиться здесь и ожидать, что я подчинюсь, потому что ты решил, что мне нужна защита.

— Угрозы реальны, Таш. — Его льдисто-голубые глаза темнеют. — Лебедев...

— Перестань использовать свою войну как предлог, чтобы контролировать меня. — Мой голос звучит уверенно. — Я прекрасно справлялась до того, как появился ты.

Он сокращает расстояние между нами, и, несмотря на мой гнев, мое тело реагирует на его близость. Меня обволакивает его одеколон, знакомый и опьяняющий.

— Правда? — Его пальцы касаются моей руки. — Потому что с того места, где я стою, ты выглядишь так, будто едва держишься на ногах.

— Это твоя вина. — Я толкаю его в грудь, но он не двигается с места. — Ты привнес этот хаос в мою жизнь.

— Я принес правду. — Его рука скользит к моей шее, большим пальцем отслеживая учащенный пульс. — И ты не можешь сказать мне, что не хочешь этого так же сильно, как и я.

У меня перехватывает дыхание. Даже сейчас, когда гнев струится по моим венам, мое тело предает меня, подчиняясь его прикосновениям.

— Ненавижу, что ты так на меня действуешь, — шепчу я.

— Ложь. — Его губы оказываются рядом с моими. — Тебе не нравится, что ты не можешь это контролировать.

Его слова попали слишком близко к цели. Я хочу поспорить и опровергнуть его оценку, но жар его тела и напряженность его взгляда не позволяют мне мыслить здраво.

— Ты не должен анализировать меня, — выдавливаю я, но моему голосу не хватает убежденности.

— Мне не нужно. — Его пальцы перебирают мои волосы, посылая по мне волны беспокойства. — Все в тебе кричит о неповиновении, но ты все равно прижимаешься ближе.

— Я не... — Но это так. Мои руки каким-то образом нашли путь к его груди, сжимая идеально сшитую рубашку.

— Все еще лжешь себе? — Его дыхание обдает мои губы. — Это не очень профессионально с вашей стороны, мисс Блэквуд.

— Нет? — Слова вырываются с придыханием, выдавая мое возбуждение.

— Нет. — Другая его рука скользит по моей пояснице. — Это нечто совершенно другое.

Я сохраняю свою позицию, отказываясь сокращать дистанцию между нами. Если он хочет этого, ему придется все сделать самому. Я не доставлю ему удовольствия увидеть, как я сдамся первой.

Он читает мой безмолвный вызов. На мгновение мы сцепились в битве воли, ни один из нас не желает сдаваться.

Затем его рот врезается в мой, и все остальное исчезает. Его поцелуй требовательный и собственнический, пробивающий мою защиту, как будто она сделана из бумаги. Его язык проникает внутрь, заявляя права на каждый дюйм, и я соответствую его интенсивности, вкладывая все свое разочарование и желание в поцелуй.

От его поцелуя у меня подкашиваются колени, но я не позволю ему так легко победить. Я отрываюсь от его губ, грудь тяжело вздымается.

— Это ничего не меняет. — Мои руки остаются сжатыми в кулаки на его рубашке, выдавая мои слова. — Ты солгал мне, Дмитрий.

— Я никогда не лгал. — Его большой палец проводит по моей нижней губе. — Я просто не все рассказал.

— Одно и тоже. — Я отстраняюсь, увеличивая расстояние между нами. — Ты позволил мне лечь с тобой в постель, зная, какая опасность окружала тебя. Зная, чем занимается твоя семья.

— А если бы я с самого начала сказал тебе правду? — Его взгляд останавливается на мне. — Ты бы дала мне шанс?

— Это было не твое решение. — Жар заливает мои щеки. — Ты втянул меня в эту историю, не оставив выбора. Сделал меня мишенью.

— Ты уже была вовлечена в тот момент, когда привлекла мое внимание.

— Чушь собачья, и ты это знаешь. — Я толкаю его в грудь. — Ты мог уйти. Мог оставить меня в моем милом, безопасном музейном пузыре, где самой большой угрозой были сокращения бюджета и требовательные спонсоры.

— Ты действительно этого хочешь? — Его пальцы задерживаются на моей шее. — Вернуться к своей скучной жизни?

— Я хочу... — Мой голос срывается, когда его пальцы касаются моей ключицы. — Я хочу знать, во что ввязываюсь. С кем я ложилась в постель.

— Ты знаешь, кто я. — Его прикосновение обжигает мою кожу. — И ты все еще здесь.

— Потому что я идиотка. — Слова выходят громче, чем предполагалось.

— Нет. — Он подходит ближе, прижимая меня к стене. — Потому что, несмотря ни на что, ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Его слова пробивают мою защиту, и я ненавижу то, что он прав. С той первой ночи он был у меня под кожей, поглощая мои мысли, даже когда я злилась на него. Мое тело помнит каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое мгновение удовольствия, которое он мне подарил.

— Я ненавижу тебя, — выдыхаю я ему в рот, но мои руки скользят вверх по его груди.

— Нет, не ненавидишь. — Его губы касаются моих. — Ты ненавидишь то, как сильно хочешь меня.

Поцелуй становится глубже, и я таю в нем, несмотря на свой гнев. Его руки обхватывают мое лицо с удивительной нежностью, большие пальцы гладят мои щеки. Нежность в его прикосновениях резко контрастирует с тем опасным человеком, каким я его теперь знаю.

Он сажает меня на стол, разбрасывая бумаги по полу. Его губы спускаются по моей шее, и я выгибаюсь навстречу ему, запуская пальцы в его идеально уложенные волосы.

— Позволь мне показать тебе, — шепчет он мне на ухо. — Позволь мне доказать, как много ты для меня значишь.

Его руки благоговейно скользят по моим бокам, и я дрожу от его прикосновения. Он боготворит мое тело своим ртом; каждый поцелуй — невысказанное извинение, а каждая ласка — мольба о понимании.

— Дмитрий, — выдыхаю я, когда его губы находят чувствительное местечко у меня за ухом.

— Я должен был рассказать тебе все. — Его руки снова обхватывают мое лицо, льдисто-голубые глаза напряжены. — Но я не мог рисковать потерять это. Потерять тебя.

Мое сердце колотится, когда его рот снова завладевает моим, и я понимаю, что потеряна. Я не могу уйти, даже зная, кто он и что делает. Не тогда, когда он прикасается ко мне вот так, как будто я что-то драгоценное и редкое.

Его пальцы вырисовывают узоры на моей коже сквозь шелковую блузку, и я выгибаюсь ближе, желая большего. Каждое прикосновение ощущается как подношение, обещание.

Мне следовало оттолкнуть его, но я не могу заставить себя сделать это. Мое тело жаждет его прикосновений и нуждается в них, как в наркотике. Мои протесты застревают у меня в горле, когда он стягивает блузку с моих плеч, обнажая меня перед своим голодным взглядом.

Его зрачки расширяются, когда блуждают по моему кружевному лифчику, замечая, как напрягаются мои соски под тонкой тканью. Его руки скользят по моей талии и бедрам, следуя линиям моего тела, словно запечатлевая их в памяти.

— Такая красивая, — бормочет он, касаясь губами моей ключицы. — Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной.

Я прикусываю губу, когда его пальцы расстегивают передний крючок моего лифчика, его глаза не отрываются от моих. Легким движением его большого пальца, кружево спадает, освобождая мою грудь. Я наблюдаю, как подрагивает его кадык, когда он опускает взгляд, любуясь моими затвердевшими сосками.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — хрипло говорит он, наклоняясь.

Его рот смыкается вокруг одного соска, его язык кружит, посылая мурашки удовольствия прямо между моих ног. Я вскрикиваю, запуская пальцы в его волосы, прижимая его к себе.

Он переключается на другой сосок, расточая внимание до тех пор, пока я не начинаю извиваться, отчаянно желая большего. Каждое прикосновение, каждое движение его языка посылает искры по моим венам.

— Дмитрий, — выдыхаю я, нежно дергая его за волосы. — Пожалуйста.

Он поднимает взгляд, его глаза затуманены желанием. — Скажи мне, что тебе нужно.

Я тяжело сглатываю, мои щеки пылают. — Мне нужно... — Я колеблюсь, мой голос подводит меня.

— Скажи мне, куколка. — Его пальцы скользят под пояс моей юбки, поглаживая обнаженную кожу. — Скажи это.

Воздух застревает у меня в горле, когда его пальцы опускаются ниже, дразня край моих трусиков.

— Ты нужен мне, — шепчу я. — Пожалуйста.

Слова висят между нами, тяжелые от значения. Это больше, чем просто просьба об удовольствии; это признание влияния, которое мы оказываем друг на друга.

Его глаза впиваются в мои, когда он медленно спускает трусики вниз по моим ногам, не прерывая зрительного контакта. Я оставляю шелковистую ткань на полу, дрожа, когда прохладный воздух касается моей разгоряченной кожи, юбка задирается вокруг талии.

Его теплое дыхание касается моего бедра, когда он опускается передо мной на колени, не сводя глаз с промежности. Медленными, обдуманными движениями он раздвигает мои складочки, обнажая мою самую сокровенную сердцевину своему голодному взгляду.

— От тебя захватывает дух, — хрипло говорит он, нежно поглаживая меня пальцем.

И затем его рот оказывается на мне, его язык щелкает и кружит, посылая по мне ударные волны удовольствия. Я вскрикиваю, мои руки сжимают его плечи, мои бедра приподнимаются навстречу его рту. Он стонет в ответ, его язык проникает глубже, смакуя мое возбуждение. Мое тело дрожит, когда он творит свое волшебство, губами и языком посылая меня все выше и выше.

Он добавляет пальцы, толкаясь внутри меня, находя то местечко, от которого у меня перехватывает дыхание. Я сейчас так близко, мое тело сжимается, как сжатая пружина. Его пальцы никогда не замедляются, его язык никогда не колеблется, и тогда я падаю, вскрикивая, когда наслаждение захлестывает меня.

Дмитрий ласкает мою киску, растягивая мое освобождение, его руки сжимают мои бедра. Я чувствую себя незащищенной, открытой и уязвимой, но я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я запускаю пальцы в его волосы, прижимая его к себе, желая продлить момент полной капитуляции.

Наконец, он поднимает голову, губы у него гладкие и припухшие, и я вижу удовлетворение — и что-то еще — в его глазах. Он облизывает губы, пробуя меня на вкус, и я вздрагиваю.

— Это было только начало, — обещает он, его большой палец касается моих припухших губ. — Я планирую провести остаток ночи, исследуя каждый дюйм твоего тела.

Он стоит передо мной, его льдисто-голубые глаза пылают желанием.

Дмитрий начинает расстегивать рубашку, не торопясь. Я не отрываю взгляда, пока он дюйм за дюймом обнажает свою скульптурную грудь. Я прикусываю губу, зная, что за этим последует. Он стягивает рубашку, позволяя ей упасть на пол, его идеально сшитые брюки — единственное, что осталось, скрывающее его желание ко мне.

— Иди сюда, — говорит он низким и грубым голосом.

Я встаю со стола, мое тело горит. Я не могу удержаться от того, чтобы протянуть руку и провести пальцами по его рельефному животу.

— Ты убиваешь меня, куколка, — рычит он, отступая назад и начиная расстегивать ремень.

Я зачарованно смотрю, как он расстегивает брюки и позволяет им упасть. Он великолепен, весь в подтянутых мышцах и жестких линиях. Я делаю ровный вдох, пытаясь не обращать внимания на пульсацию между ног.

Я завороженно смотрю, как он устраивается в моем офисном кресле, кожа скрипит под ним. Он держит себя в руках, даже когда уязвим, его глаза горят напряжением.

— Сядь. — Его глубокий голос пронизан приказом, его рука поглаживает толстый член, который гордо стоит прямо.

Я придвигаюсь ближе, желая, чтобы мои ноги сами понесли меня к нему. Моя юбка — единственная оставшаяся преграда, и я позволяю ей упасть, переступая через нее, когда приближаюсь. Теперь я обнажена, мое тело словно в огне.

Я опускаюсь к нему на колени, чувствуя его жар у своего естества. Его руки находят мои бедра, направляя меня, пока я насаживаюсь на его член до основания. Мы оба стонем от этого интимного вторжения, наши тела уже двигаются синхронно.

Медленными, обдуманными движениями я начинаю скакать на нем, поднимаясь и опускаясь на его члене. Это дразнящий темп, сводящий с ума нас обоих. Мое тело жаждет большего, но я не тороплюсь, желая растянуть удовольствие.

Его руки сжимают мои бедра, направляя мои движения. — Быстрее, куколка, — рычит он, его глаза темнеют от желания. — Бери, что хочешь.

Его слова высвобождают мои запреты, и я подчиняюсь, увеличивая темп. Мои груди подпрыгивают при каждом движении, кожа горит от возбуждения.

Голова Дмитрия запрокидывается, его рот открывается в беззвучном стоне. Его руки перемещаются к моей груди, разминая и дразня мои чувствительные соски, пока я продолжаю свой неумолимый темп.

— Вот и все, — ворчит он, его бедра приподнимаются навстречу моим. — Обхвати меня сильнее.

Его команда посылает через меня ударную волну удовольствия, и я делаю, как он говорит, сжимаясь вокруг него, полностью ощущая его член внутри себя. Это слишком много, слишком хорошо, и я чувствую, что мое освобождение уже нарастает.

Я запрокидываю голову, мое дыхание становится прерывистым. — Дмитрий, я...

— Кончи для меня, — рычит он, впиваясь пальцами в мои бедра. — Дай мне почувствовать это.

Его слова толкают меня через край, и я вскрикиваю, мое тело содрогается от пронзающего меня наслаждения. Дмитрий стонет в ответ, его руки крепко держат меня, пока мое освобождение пульсирует вокруг него.

Но он еще не закончил. Сильными руками он поднимает меня, не выходя из меня. Он встает, надежно удерживая меня, его губы заявляют права на мои в глубоком, страстном поцелуе. Я пробую себя на его губах, и это только разжигает мое желание.

Он подводит нас к моему столу и быстрым движением укладывает меня спиной на гладкую деревянную поверхность, все еще находясь внутри меня.

— Держись, — выдыхает он, его руки крепко сжимают мои бедра.

А затем он начинает двигаться, толкаясь сильно и глубоко, беря то, что хочет. Я вскрикиваю, чувствуя его полностью, безраздельно, его абсолютную власть.

— Дмитрий, — выдыхаю я, хватаясь за стол и цепляясь пальцами в край. — Я не могу... это слишком много.

— Этого и близко недостаточно. — Его голос срывается, когда он входит в меня, его бедра ударяются о мою задницу. — Но у нас есть вся ночь, чтобы это исправить.