Разрушь меня

Глава 37

ДМИТРИЙ

Никакого ответа от Таши за три дня, несмотря на подарки. Розы. Орхидеи. Cartier. Даже первое издание книги по искусству, о котором она упоминала несколько месяцев назад.

— Дерьмово выглядишь, — говорит Николай с порога моего кабинета.

— Спасибо за оценку. — Я приглашаю его войти, нуждаясь в его совете, даже если мне неприятно это признавать. — Подарки не работают.

— Конечно, не работают. Ты похитил Катарину. Таш нужно нечто большее, чем материальные блага, чтобы снова доверять тебе. Один этот поступок разрушил все, что она знала о тебе, и она считает тебя чудовищем.

— Возможно, так и есть. — Я провожу рукой по волосам. — Я кое-что планирую. Серия моментов, чтобы показать ей, кто я такой. Не просто монстр, который берет заложников.

— Рассказывай. — Николай устраивается в кресле напротив меня.

— Во-первых, я закрою музей пораньше. Наполню египетское крыло свечами и всеми ее любимыми экспонатами. Я все ей расскажу. Покажу ей человека под маской.

— Как отвратительно романтично. — Голос Алексея прерывается, когда они с Эриком входят без приглашения. — Ты собираешься почитать ее стихи?

— Отвали, — рычу я, но за этим нет настоящего жара.

Эрик ухмыляется. — Никогда не думал, что доживу до этого дня. Великий Дмитрий Иванов, планирующий исповедь при свечах.

— По крайней мере, я что-то делаю, — парирую я, думая о его ситуации с Катариной.

— Тут он тебя подловил, — смеется Алексей, уклоняясь от вялого удара Эрика.

— Суть в том, — перебивает Николай, — что ты должен быть искренним. Никаких игр, никаких манипуляций.

Я киваю, уже прокручивая в голове следующие шаги. — Я знаю. Я покажу ей все, хорошее и ужасное. Пусть она решит, может ли она принять и то, и другое.

— Ставлю десять баксов, что он будет плакать во время своей исповеди, — театрально шепчет Алексей Эрику.

— Ставлю двадцатку, что Таш заставит его сначала пресмыкаться, — возражает Эрик.

Я хватаю ближайший предмет, пресс-папье, и швыряю его в их сторону. — Вон. Вы оба. — От этого поступка у меня только болит в груди, когда я вспоминаю, как моя куколка запустила в меня одним из них.

Их смех эхом разносится по коридору, когда они удаляются, оставляя меня под понимающим взглядом Николая.

— Ты любишь ее, не так ли? — тихо спрашивает он.

Я не отвечаю на вопрос Николая. Мне и не нужно. Я уже однажды признался в этом, испытывая страх за ее безопасность. То, как мои руки сжимаются на столе, говорит само за себя.

— Как ты планируешь доставить ее туда? — Спрашивает Николай, наклоняясь вперед. — Она даже не отвечает на твои звонки.

— София. — Я нажимаю на свой телефон. — Она единственная, с кем Таш все еще разговаривает. И поскольку София замужем за тобой...

— Теперь используешь мою жену? — Его губы кривятся. — Смелый шаг.

— У меня нет выбора. — Признание обжигает. Я, Дмитрий Иванов, вынужден просить об одолжении через посредников. — София понимает, что поставлено на карту. Она знает, что я никогда не хотел, чтобы Таш пострадала.

— А если София откажется?

— Она не откажется. — Я выдерживаю его взгляд. — Потому что, в отличие от меня, она может поговорить с Таш. Она видит, насколько та несчастна. Как это расстояние разъедает и ее тоже.

Выражение лица Николая слегка смягчается. — Ты уверен насчет этого? Раскрыть все?

— А какой у меня есть выбор? — Я развожу руками. — Она заслуживает правды. Всей. Даже те части, которые могут заставить ее сбежать.

— Особенно эти части, — соглашается Николай. — Я поговорю с Софией вечером. Но Дмитрий? — Он встает, поправляет пиджак. — Если ты снова все испортишь...

— Я знаю. — Мой голос хриплый. — Не испорчу.

Николай уходит, оставляя меня наедине с моей работой.

Я выключаю компьютер и хватаю пальто, не в силах усидеть на месте. Гараж пуст, если не считать моего Mercedes и других представительских автомобилей.

Аким открывает водительскую дверцу, но я отмахиваюсь от него. — Я поведу сам.

Его брови слегка приподнимаются. Я редко сажусь за руль сам, но он кивает и отступает назад. Мне нужен контроль прямо сейчас. Мне нужно чувствовать, что я делаю что-то помимо того, что сижу в своем офисе и планирую грандиозные жесты.

Я знаю расписание Таш наизусть. По четвергам она постоянно ужинает с Софией в Le Petit Bistro. Моя служба безопасности держит меня в курсе ее передвижений, но в последнее время я предпочитаю видеть все своими глазами.

Теплый свет ресторана льется на тротуар, когда я паркуюсь на другой стороне улицы. Я выбираю место с хорошим обзором их обычного столика у окна. Точно по расписанию подъезжает машина Софии, и Таш выходит.

Мои руки сжимаются на руле. На ней черное винтажное платье от Шанель, которое мне так нравится и которое подчеркивает ее ноги. Ее волосы распущены по плечам, и даже отсюда я вижу тени у нее под глазами, которые макияж не может полностью скрыть.

Ей тоже больно. От осознания этого у меня сжимается в груди.

Я смотрю, как они с Софией садятся, моя куколка спиной к окну. Идеально. Я выхожу из машины и проскальзываю в ресторан, выбирая угловую кабинку, чтобы наблюдать, оставаясь незамеченным.

Смех Таш разносится по комнате, но он звучит глухо и натянуто. София оживлена, жестикулирует во время разговора, но я вижу напряжение в плечах Наташи, когда она продолжает проверять свой телефон.

Она ищет сообщения от меня?

Я заказываю виски, когда становится ясно, что они готовятся к долгому ужину. Я не должен быть здесь или наблюдать за ней в таком состоянии, но я ничего не могу с собой поделать. Мне нужно увидеть ее, хотя бы издалека.

Я жду, пока они закончат трапезу, затем рассчитываю время своего ухода так, чтобы оно совпало с их. София видит меня первой, ее глаза расширяются, прежде чем она быстро извиняется и направляется к своей машине.

Таш поворачивается и замирает, когда замечает меня. Свет из ресторана ловит золотые искорки в ее глазах, но ее лицо вытягивается, закрываясь.

— Как у тебя дела? — Я стараюсь говорить тихо, борясь с желанием потянуться к ней.

— Прекрасно. — Она крепче сжимает сумочку, делая шаг назад. — Мне нужно идти.

— Таш, пожалуйста. — Я подхожу ближе, осторожно, чтобы не толкнуть ее. — Просто поговори со мной.

— Нам не о чем говорить. — Ее голос дрожит. — Я узнала, кем ты был на том складе.

— Это не... — Я тянусь к ее руке, но она отшатывается.

— Не надо. — Ее глаза вспыхивают гневом и болью. — Я ухожу. Сейчас.

— Пять минут. Это все, о чем я прошу.

— Я сказала «нет». — Она пятится. — Держись от меня подальше, Дмитрий. Я серьезно.

Я мог бы остановить ее и не дать ей уйти. Но это только доказало бы, что я именно то чудовище, каким она меня считает. Поэтому я смотрю, как она уходит, и каждый её шаг словно нож в моей груди.