Разрушь меня

Глава 15

ДМИТРИЙ

Я отправляю сообщение Таш, зная, что она рассердится на ранний час и мой командный тон. Хорошо. После ее небольшого выступления с Мэтьюзом ей нужно напоминание о том, кому она принадлежит.

Мой телефон жужжит, сообщая новости от нашей группы наблюдения. Еще одно нападение от Лебедева, на этот раз на нашем судоходном предприятии в Бруклине. Трое наших людей мертвы. Я просматриваю отчет об ущербе.

Дверь в мой кабинет открывается. Входит Николай, его лицо словно высечено из гранита. — Конференц-зал. Сейчас.

Я следую за ним по коридору, где ждут наши главные помощники. Напряжение нарастает, когда мы входим. Алексей прислоняется к стене, скрестив руки на груди. Эрик расхаживает у окна.

Я занимаю свое место во главе стола для совещаний, вглядываясь в лица наших самых доверенных людей. Виктор Попов сидит слева от меня, на его обветренном лице видны шрамы от тридцатилетней службы в Братве. Благодаря его опыту в торговле оружием наши оружейные склады были пополнены на протяжении трех войн.

Напротив него Иван Морозов барабанит толстыми пальцами по столу из красного дерева. Сеть коррумпированных чиновников старого медведя простирается от Бостона до Москвы. Его сын погиб в результате теракта в прошлом месяце — теперь это его личное дело.

— Докладывайте, — приказываю я, и в комнате воцаряется тишина.

— Трое убитых в доках, — говорит Алексей, выводя запись с камер наблюдения на настенный экран. — Профессиональная группа захвата. Они знали наш график обхода.

— У нас утечка, — рычит Морозов, его акцент усиливается от ярости.

— Игорь Лебедев становится смелее, — добавляет Виктор, наклоняясь вперед. — Сначала склад, теперь это. Они пытаются перекрыть наши каналы снабжения.

Тактическая оценка Эрика снимает напряжение. — Они проверяют нашу оборону, выискивая слабые места перед более масштабным ходом.

— Тогда мы покажем им, что слабых мест нет, — заявляет Николай. Его спокойная властность успокаивает неугомонную энергию в комнате.

Я изучаю лица вокруг меня — мужчин, которые десятилетиями хранили верность моей семье. Мужчин, которые проливали кровь за нас, убивали за нас. Их гнев из-за этого предательства так же глубок, как и мой собственный.

— Джентльмены, — говорю я, — пришло время напомнить всем, почему имени Иванова боятся.

Хищные ухмылки на их лицах говорят мне, что они готовы к войне.

Я откидываюсь назад, наблюдая, как мой старший брат командует в комнате. Даже после всех этих лет присутствие Николая без усилий требует внимания.

— Они хотят войны? — В голосе Николая слышатся хорошо знакомые мне опасные нотки. — Тогда мы дадим им войну. Но мы делаем это разумно, стратегически.

— Сначала мы можем нанести удар по их законному бизнесу, — предлагает Алексей, водя пальцами по планшету. — Их маршруты доставки, их...

— Нет. — обрывает его Николай. — Нам нужно что-то, что ранит сильнее денег. Что-то личное.

Эрик переминается с ноги на ногу, его военная подготовка проявляется в том, как он анализирует каждое предложение. — Слабостью Игоря Лебедева всегда была его семья.

— Его дочь. — Хриплый голос Ивана Морозова привлекает все взгляды. — Катарина. Она управляет технологическим стартапом, абсолютно законным. Держится на расстоянии от семейного бизнеса.

— Она уязвима, — размышляет Николай. — Живет за пределами нашей территории, думая, что в своем маленьком чистом мирке она в безопасности. Одна дочь, живет одна, играет в предпринимателя...

— У нее минимальная защита, — добавляет Виктор. — Думает, что расстояние защитит ее.

Серые глаза Николая обводят комнату. — Если я возьму ее, это будет четким сигналом. Лебедевы больше не являются неприкасаемыми.

Возможности раскрываются в моем сознании. Законная деловая женщина стала бы отличным рычагом воздействия — семье Лебедевых будет сложнее объяснить властям ее исчезновение, не раскрывая их деятельность.

— Я хочу, чтобы за ней следили, — приказывает Николай. — Полное наблюдение. Каждое движение, каждый контакт, каждое слабое место. Но мы ждем. Пусть они думают, что мы оправляемся от их атак, пока мы собираем разведданные.

Я барабаню пальцами по полированному столу, обдумывая наши варианты. — Они будут ожидать возмездия. Они поймут, что мы планируем что-то более масштабное, если мы ничего не предпримем.

— Вот именно, — говорит Эрик, в его военном мозгу уже бурлят возможности. — Небольшие удары выведут их из равновесия, заставят тратить ресурсы впустую, оглядываясь через плечо.

Глаза Алексея светятся той маниакальной энергией, которую он проявляет при составлении заговора. — Я мог бы разрушить их цифровую инфраструктуру. Ничего очевидного — просто достаточно технических сбоев, которые будут стоить им денег и терпения.

— Нам нужно быть осторожными, — предостерегает Николай, его взгляд останавливается на мне. — Что ты думаешь, Дмитрий?

Я наклоняюсь вперед, тщательно подбирая слова. — Пока мы планируем похищение Катарины, мы должны напомнить им, почему пересечение границы с нами обходится дорого. Нанесите удар по их операциям на уровне улиц — рэкету, игорным домам. Ничего такого, что кричало бы об Ивановых, но достаточно, чтобы они продолжали терять деньги и рабочую силу.

— Время было бы подходящим, — добавляет Эрик. — Отвлечь их, пока мы установим наблюдение за дочерью.

Николай обдумывает это, выражение его лица задумчивое. Через мгновение он кивает. — Согласен. Мы санкционируем ограниченные удары. Но ничего такого, что могло бы привести к нам. Ничего такого, что привело бы Катарину в состояние повышенной готовности.

Напряжение в комнате немного спадает. Все мы знаем ценность терпения в этой игре, но иногда показывать зубы необходимо. Игорю Лебедеву и его семье нужно еще раз усвоить этот урок.

Я пытаюсь сосредоточиться на отчете Виктора о поставках оружия, но мои мысли уносятся к Таш. То, как она бросала мне вызов на заседании совета музея, огонь в ее зеленых глазах.

—... усилена охрана в доках... — Голос Виктора сливается с фоновым шумом.

Я ерзаю на стуле, раздраженный отсутствием концентрации. Эта встреча имеет решающее значение, поскольку мы планируем военную стратегию. И все же все, о чем я могу думать, — это ощущение кожи Наташи под моими пальцами, тихий вздох, который она пыталась подавить, когда я...

— Дмитрий? — Резкий тон Николая заставляет меня замереть. — Что ты думаешь о новой ротации патрульных?

— График выглядит солидным, — спокойно говорю я, благодарный за годы практики сохранять маску. — Хотя нам следует подумать о добавлении вспомогательной команды во время пересменки.

Понимающий взгляд Николая говорит мне, что он видит меня насквозь. Конечно, он знает, потому что наблюдал, как я теряю свой легендарный контроль с тех пор, как мисс Блэквуд вошла в мою жизнь.

Иван бубнит о коррумпированных докерах, но я вспоминаю, как Таш запустила пресс-папье мне в голову. Такой восхитительный вызов. Никто другой не посмел бы. Кристалл пролетел мимо меня всего в нескольких дюймах, но все, чего я хотел, это прижать ее к стене и...

— Брат. — Алексей пинает мой стул, заслужив сердитый взгляд. — Ты упускаешь самое интересное.

Я выпрямляюсь, заставляя себя сосредоточиться на чертежах, разбросанных по столу. Мы обсуждаем тактические позиции, планы на случай непредвиденных обстоятельств и инфраструктуру нашей империи. Я должен быть полностью занят.

Вместо этого мне интересно, получила ли Таш мое сообщение о завтрашней ранней встрече. Интересно, наденет ли она то синее платье, которое обтягивает ее изгибы. Интересно, как долго я смогу сохранять этот фасад профессиональной дистанции, прежде чем я...

— Возможно, нам следует сделать перерыв, — предлагает Николай сухим от веселья тоном. — Некоторым из нас нужно время, чтобы... прочистить голову.

Я наливаю себе виски, пока остальные делают перерыв. Алексей немедленно растягивается на кожаном диване, ухмыляясь, как дьявол, которым он и является.

— Итак... музейные кураторы, должно быть, очаровательные существа. Расскажи нам побольше об их естественной среде обитания, брат.

Я бросаю на него предупреждающий взгляд. — Сосредоточься на своих технических рейдах.

— О, он хорошо сосредотачивается, — вмешивается Эрик, наливая себе кофе. — Сосредоточился на том, как ты чуть не пускал слюни на эти расписания патрулирования, мечтая наяву.

— Я не...

— Это правда, — перебивает Николай, и его обычное суровое выражение лица искривляется весельем. — Я не видел тебя таким рассеянным с того раза в Москве, когда ты забыл свою собственную легенду, потому что балерина...

— Мы договорились никогда не упоминать об этом, — рычу я, но не могу сдержать улыбку, растягивающую мои губы. Эти ублюдки слишком хорошо меня знают.

— По крайней мере, куратор еще не заставил тебя разбить машину, — язвительно замечает Алексей. — Помнишь, когда Эрик был так занят мыслями о той медсестре, что въехал прямо в...

— Это было совсем другое, — протестует Эрик, бросая ручку в голову Алексея. — И если ты закончишь эту историю, я расскажу им о тебе и дочери шведского дипломата.

— Дети, — вздыхает Николай, но его глаза искрятся редкой теплотой. — Хотя, должен сказать, Дмитрий, приятно хоть раз увидеть тебя человеком. Даже если это не вовремя.

— Говорит человек, отложивший крупную сделку по продаже оружия из-за того, что София чихнула.

Мои братья разражаются смехом, и даже Николаю не удается сохранить видимость достоинства. Такие моменты редки — когда мы можем сбросить маски и просто быть братьями, а не криминальными авторитетами. Когда тяжесть империи спадает ровно настолько, чтобы можно было дышать.

— А если серьезно, — говорит Алексей, вытирая слезы с глаз, — ты бы видел свое лицо, когда кто-то упоминает ее имя. Это все равно что наблюдать за неисправностью компьютера.

— Я ненавижу вас всех, — бормочу я в свой скотч, но в этом нет жара. В конце концов, эти идиоты — моя семья.