Разведчицы и шпионки - 2

ПРЕКРАСНАЯ ЕЛЕНА И «СИНДРОМ КАССАНДРЫ»

Мы двигались по Берлину с юга на север, от дальних окраин к самому центру, и Первого мая 1945 года оказались в зоопарке, кадры о боях в котором не раз показывали в разных фильмах.

На окраине зоопарка высилось огромное железобетонное сооружение, наземный бункер-бомбоубежище. Мы попробовали стрелять по нему из своих 76-миллиметровых пушек. Бесполезно. Снаряды рвались, не причиняя ему ни малейшего вреда. 122-миллиметровой гаубице он тоже оказался не по зубам. Подъехала «катюша» и, наклонив свои рельсы почти до горизонтального положения, подняв страшный грохот и взметнув тучи пыли, дала залп по бункеру. Зрелище было неподражаемое, но снаряды рикошетировали от стен и красиво рвались в воздухе.

Зоопарк практически был взят, оставался только один бункер. Из него никто не стрелял, и мы тоже, не зная, что делать, толпились метрах в двухстах от него. Подъехал танк, танкисты вылезли и вместе с нами разглядывали бункер. Наступила странная пауза — никто не вел огня: ни мы, ни немцы.

Вдруг раздался громкий начальственный окрик, и мы увидели, что к нам направляется заместитель командира дивизии полковник Карнаухов. Он был явно навеселе, шел покачиваясь, и направо-налево раздавал матюки.

На глаза ему попался я.

— Ну что, артиллерист, так твою растак, почему пушка не стреляет?

— В бункер моим калибром бить бесполезно, а больше стрелять некуда, здесь все кончено.

— Как это «некуда»?! — еще больше рассвирепел Карнаухов. — Поднимай ствол и стреляй!

— Куда, товарищ полковник?

— По противнику, по фашистским гадам!

— Товарищ полковник, она же на двенадцать километров бьет, а все кольцо окружения — я достал карту — вот, два километра. До рейхстага два с половиной километра, а он уже взят. Снаряды же будут рваться в нашем далеком тылу…

— Я тебе приказал? Огонь!

Ничего не оставалось, как подчиниться. Я кивнул командиру орудия, он — наводчику, тот придал пушке наибольший угол возвышения и выстрелил. Снаряд ушел куда-то в небо, а там, может быть, в походную кухню или полевой госпиталь какой-нибудь части.

— Ладно, — удовлетворился полковник. — А вы чего глаза пялите? — накинулся он на танкистов. — А ну, марш в танк и — огонь по бункеру!

— Так бесполезно, товарищ полковник, тут другой калибр надо.

— Что вы мне все про калибр долдоните, умники нашлись, тудыть вас! Огонь по бункеру!

Танкисты, пожав плечами, залезли в танк, повертели для порядка башней и выстрелили. У полковника, который стоял прямо под пушкой, слетела фуражка, и он, то ли от неожиданности, то ли в поисках фуражки присел на карачки. Было очень смешно, и мы едва удерживались от хохота.

Но… Ну надо же! Едва прозвучал выстрел танка, как над бункером взметнулся белый флаг!

— Ну, вот так-то, совсем по-домашнему сказал протрезвевший полковник, — я же говорил, надо только взяться!

Может быть, это оказалось простым совпадением, а может быть, и впрямь немцы приняли одиночный выстрел танка за сигнал к общему штурму, однако факт остается фактом: неприступный бункер сдался.

Вслед за пехотой мы отправились в бункер, как на экскурсию. Там находилась небольшая воинская команда, которая уже сложила оружие, а все его огромное помещение — четыре или пять этажей — занимал военный госпиталь. Десятки, а может сотни раненых смотрели на нас с тревожным ожиданием, напряженно приподнимаясь на своих койках и поворачивая головы вслед за нами.

И именно здесь, в бункере, от врача, немного говорившего по-русски, я услышал весть, которая потрясла нас.

— Гитлер женился и застрелился, — сказал врач.

— Что-что? — переспросил я, думая, что он говорит что-то не то.

— Да-да, я говорю правильно. Гитлер женился и застрелился. Нам сообщили. Есть приказ.

«Война окончена!» — мелькнула мысль у каждого из нас. И верно. Для нас она окончилась. Мы сделали последний выстрел на этой войне.

Неужели все это позади, все то, что было рутинной работой в эти две недели: продвижение по бесконечным берлинским улицам с их баррикадами, стрелками и фаустниками в окнах, свистящими пулями, грохотом взрывов, продвижение иногда на два-три дома за день, падающие рядом товарищи и мысль о том, что ты мог бы оказаться на их месте?

Неужели все это позади?!

А совсем недавно, в ноябре 1996 года, я прочел, что именно в этом бункере хранилось и было обнаружено «золото Шлимана» — клад царя Приама, найденный при раскопках его столицы'. Так вот и перекинулся мостик — из той далекой-далекой полумифической Троянской в нашу, не менее жестокую и страшную, Вторую мировую войну.

Археологические исследования подтвердили, что Троянская война была не мифом, придуманным Гомером и другими мифотворцами. а реальным историческим событием, происходившим в конце XIII — начале XII веков до н. э. Шлиману повезло больше других археологов. Он нашел не только черепки и обломки оружия, его добычей стали сокровища царя Трои Приама. Кстати, деньги на свою экспедицию Шлиман заработал в России, будучи купцом первой гильдии, так что Турция, Греция, Германия, Россия — кто из них имеет большие права на этот клад, хранящийся сейчас в Москве?

Итак, вернемся к Троянской войне, роль женщины в предыстории, развязывании и исходе которой была поистине уникальна. А развивались события следующим образом.

Гомеровская «Илиада» начинается такими словами: «Гнев ты. о муза, воспой Ахиллеса Пелеева сына». Начнем и мы, но даже не с Ахиллеса, а с его родителей Фетиды и Пеле я.

Однажды дочь морского царя Нерея нереиду Фетиду увидел сын эгинского царя Пелей. Он влюбился в нее, подстерег у грота и в порыве страсти набросился на нее. Фетида долго сопротивлялась, превращаясь то в огонь, то в воду, в львицу, в змею. Но сладострастный Пелей все же овладел ею.

Он отправился к ее родителям и попросил руки дочери. Что оставалось делать? Согласились и сыграли свадьбу, на которую были приглашены все боги, кроме… богини раздора Эриды.

Вот тут-то и начинается история Троянской войны. Оскорбленная Эрида была известна тем, что именно она породила ссоры, бедствия, беззакония, битвы, убийства и прочие безобразия. На этот раз она подбросила пирующим золотое яблоко с надписью «Прекраснейшей», ставшее «яблоком раздора», с которого развернулась цепь роковых событий, вызвавших Троянскую войну.

Тут же, на свадьбе «три богини спорить стали, кто из них прекрасней всех», как поется в оперетте Оффенбаха «Прекрасная Елена». Это были Гера — верховная богиня, сестра и жена Зевса, царица богов, Афина — богиня мудрости и справедливой войны и Афродита — богиня любви и красоты, Спор чуть не перешел в потасовку, которую своим грозным окриком и ударом трезубца прекратил Зевс.

— Ваш спор разрешит суд, который решит, кому предназначено яблоко. Судьей будет Парис. Он и вручит яблоко прекраснейшей.

— Да кто такой Парис? Откуда он? Мы такого не знаем! — затараторили богини.

— Как я сказал, так и будет! — подтвердил Зевс. — Это моя воля!

Богини немедленно бросились выяснять, кто же будет решать их спор.

Оказалось, что Парис обыкновенный пастух, пасущий свои стада на горе Ида. Но почему Зевс выбрал его в качестве судьи? Тут крылась какая-то тайна. Богини не были бы богинями, если бы не смогли разгадать ее. Вскоре они знали все: Парис — не простой пастух, он — сын троянского царя Приама и Гекубы.

Однажды, ничего не подозревая, он мирно пас стадо. Перед ним неожиданно предстали три прекрасные дамы в сопровождении красивого юноши. Это были Гера, Афина и Афродита, а юноша — Гермес, сын Зевса, вестник богов, покровитель торговли, послов, глашатаев, путников, ловкий похититель и плут. Здесь он, видимо, исполнял роль свидетеля и секунданта. Он разъяснил Парису суть спора и подсказал ему идею, чтобы тот не продешевил и потребовал за свое судейство хорошую мзду. Парис — он все же был сыном царя и быстро освоился с обстановкой — поинтересовался, что он может иметь с богинь за золотое яблоко.

— Я сделаю тебя самым' могущественным царем, — сказала Гера.

— Я сделаю тебя самым мудрым и смелым героем, — заявила Афина.

— А я, — прошептала Афродита, — сделаю тебя мужем самой красивой женщины.

Парис немного поколебался: хотелось и того, и другого, и третьего. Он даже забыл, что уже имел жену. Но страсть к прекрасному взяла свое. Он протянул яблоко раздора Афродите.

Гера и Афина удалились, пообещав мстить ему, а Афродита стала его покровительницей. Начала она с того, что во время спортивных состязаний в Трое Париса опознали и приняли в царскую семью.

Теперь, уже на правах царского сына, Парис отправился в Спарту, где, по словам Афродиты, его ждала самая прекрасная женщина. Увидев ее, Парис понял, что Афродита не солгала. Но Елена была женой спартанского царя Менелая! Парис мог рассчитывать только на помощь Афродиты. И она пришла вовремя. Елена под влиянием богини без памяти влюбилась в Париса.

Кем же была эта женщина, из-за которой разгорелся сыр-бор?

Происхождение Елены довольно туманно. Известно одно: она была дочерью Зевса и Леды.

Слава о красоте прекрасной Елены разнеслась по всей Греции. В Спарту зачастили женихи. Руки Елены домогались Менелай, Одиссей, Диомед, Аяксы, Патрокл, Филоктет и другие герои.

Елена вышла замуж за спартанского царя Менелая, родила дочь Гемиону. Спокойно текла семейная жизнь, пока не вмешалась воля богов.

Парис разрушил тихое семейное счастье Менелая. Он отправился в Спарту. Его сестра, вещая Кассандра, увидев удаляющийся корабль, воскликнула: «О горе, горе великой Трое и всем нам! Вижу я: объят пламенем священный Илион, покрытые кровью лежат поверженные в прах стены его! Я вижу: ведут в рабство чужеземных плачущих троянских жен и дев!» Но никто не внял пророчеству Кассандры.

Менелай хорошо принял гостя, угостил его, а сам отправился по делам в соседнее царство. «Когда Менелай уехал, — писал Овидий, — Елена пошла согреваться в объятия гостя. О Менелай! Ты был глуп, оставив жену под одной кровлей с чужеземцем… Ни Елена, ни ее похититель не были виновны: на месте Париса ты сам, да и любой из нас поступил бы точно так же… По-моему, Елена не виновна. Она только воспользовалась случаем, предоставленным ей слишком недальновидным муженьком».

Обезумев от любви, Елена готова была следовать за Парисом хоть на край света. Сев на корабль, они отправились в Трою. Рассказывают, что страсть их проявлялась столь бурно, что на море разыгрался шторм, который, однако, Афродита усмирила, попросив об этом своего союзника Посейдона.

Бедняга Менелай в ужасе метался по дворцу, разыскивая свою исчезнувшую жену, а также сокровища, которые Парис прихватил с собой. Узнав в чем дело, Менелай призвал на помощь героев, бывших женихов Елены. Те, посмеиваясь, согласились помочь ему и дружно выступили против Трои, где укрылись беглецы.

Так началась Троянская война. Описывать все ее перипетии было бы долго и трудно, а главное, отвлекло бы от основной цели — рассказа о роли Елены. Но все же нужно сказать несколько слов о ходе этой войны.

Менелай и женихи собрали огромное по тем временам войско: сто тысяч воинов и тысячу сто восемьдесят шесть кораблей, которое возглавил брат Менелая, аргосский царь Агамемнон. На стороне греков (ахейцев) принимали участие в войне Афина и Гера.

Троянское войско было в десять раз меньше, но хорошо укрепленная Троя казалась неприступной. К тому же троянцев поддерживали Афродита, Артемида, Апполон и Арес — бог войны и любовник Афродиты.

Высадившись под Троей, греки направили к Приаму Менелая и Одиссея с требование, возвратить Елену и похищенные сокровища и разойтись по-хорошему.

— Надо спросить саму Елену, желает ли она возвращаться, — ответил Приам, которому требовалось время для сбора войска и ремонта крепостных сооружений.

Но обуреваемый ревностью Менелай не желал ждать.

— Или сейчас, или никогда! — вскричал он.

— Что же, в таком случае никогда! — с горечью констатировал мудрый Приам, предчувствуя все ужасы предстоящей войны.

Послы повернулись и пошли прочь.

Началась осада города, длившаяся десять лет.

Первые девять лет осады ничем особо не примечательны. Все основные события произошли на десятый год войны. Когда стало ясно, что осада крепости ничего не даст, кто-то предложил: пусть соперники сойдутся в единоборстве.

Оскорбленный Менелай был готов на все. Другое дело — Парис: он не принимал участия в сражениях, вел себя трусливо, все время пытался спрятаться под крылышком Елены, которой к этому времени порядком поднадоел. К тому же ее раздражало неопределенное положение: кто она — жена? любовница? наложница? Ведь Парис с Эноной не развелся.

Вызов Менелая Парис был вынужден принять. Военные действия прекратились. И ахейцы и троянцы собрались, чтобы полюбоваться поединком. Разъяренный Менелай набрасывался на противника, как лев. Парис сначала сопротивлялся, а затем бросился бежать и споткнувшись упал. Менелай занес над ним меч и готовился нанести решающий удар. Но невидимая рука Афродиты отвела меч в сторону, и Парис был спасен.

С крепостной стены за поединком наблюдала Елена. уже охладевающая к Парису и восхищенная силой и отвагой Менелая.

Однако Парис не выбыл из строя. Если в поединках он не преуспевал, то метким стрелком из лука оставался. Именно его стрелы, направленные Аполлоном, сразили великого греческого героя Ахиллеса. Через восемнадцать дней героя торжественно сожгли на погребальном костре. А по другому варианту… Но об этом позже.

Самого Париса настигла отравленная стрела Филоктета.

Елена осталась одна, но ненадолго. Приам выдал ее замуж за своего сына Деифоба. Елене он совсем не нравился, и все чаще стала поглядывать она за стены Трои, кровь спартанки заговорила в ней.

Ахейские лазутчики прознали о ее настроениях, и было решено использовать Елену, как бы теперь сказали, в интересах дела.

Однажды в ее дом постучался какой-то странник, бедно одетый, заросший бородой.

— Проведи меня к хозяйке, — попросил он рабыню, открывшую дверь, сунув ей в руку золотую монету. — Заверяю тебя, что увидев меня, она не откажется поговорить со мной.

Рабыня внимательно посмотрела на странника и вернула ему монету.

— Мне не нужны твои деньги, Одиссей, я и так проведу тебя.

— Кто ты, откуда знаешь меня?

— Я Эфра, дочь царя Питфея, супруга царя Эгея и мать Тезея. Теперь рабыня Елены. А тебя видела среди ее женихов. Следуй за мной.

Елена искренне обрадовалась Одиссею. Они долго говорили, а когда послышался шум — домой явился супруг Елены — Эфра вывела Одиссея через черный ход.

— Ты можешь доверять мне, — сказала, прощаясь, Елена. — Я сделаю все так, как ты просишь.

В тот же день она отправилась к своей подруге Феано. Вместе с супругом Антенором та жила при храме Афины, Феано — в качестве жрицы, Антенор сторожа. Ему было что сторожить: в храме хранился Палладий — небольшое деревянное изображение богини, названное так по прозвищу Афины — Паллада, святыня, считавшаяся покровителем города. Пока она находилась в городе, его стены считались неприступными для врагов, поэтому даже сейчас, в условиях осады и нехватки солдат, на ее охрану был поставлен сильный и смелый Антенор.

Елена начала издалека. От мужа она узнала о том, что город долго не продержится, и если ахейцы начнут решительный штурм, то он падет. А ахейцы уже решили не оставлять в живых никого — ни стариков, ни женщин, ни детей. Поэтому в случае падения Трои погибнут не только Феано и Антенор, но и их маленькие дети.

— И даже Палладий не защитит нас? — воскликнула испуганная жрица.

— Нет. Почти десять лет он делал это. Его сила иссякла.

— Что же делать?

— Если хотите спасти своих детей, отдайте Палладий тому человеку, который придет от меня.

— Как мы узнаем его?

— У него будет мой перстень.

Супруги стали совещаться. Феано боялась святотатства, а более земной супруг того, что пропажа может быть обнаружена, и он понесет наказание. Но страх за детей пересилил их сомнения, тем более что Елена еще раз заверила их, что ни они, ни дети не пострадают.

Расстались, обменявшись взаимными клятвами у статуи Афины.

Теперь события развивались стремительно.

Несколько дней спустя Одиссей снова появился у Елены, на этот раз не один, а в сопровождении Диомеда, известного героя, одного из женихов Елены. Под Трою он привел восемьдесят кораблей, мужественно сражался, совершил немало подвигов. Вместе с Одиссеем они пробрались в тыл врага, убили союзника троянцев фракийского царя Реса, увели его волшебных белых коней. По предсказанию, попав в город, кони сделали бы его неприступным. Теперь предстояло совершить следующий шаг — похитить Палладий. Разведчики не боялись обвинения в кощунстве: Диомед находился под особым покровительством Афины, и вообще она, видимо, не возражала бы, чтобы Палладий перешел в руки тех, на чьей стороне она находилась.

Елена подтвердила, что с Феано и Антенором обо всем договорилась, и со своей стороны потребовала заверений в том, что после падения Трои никто из членов этой семьи не пострадает. Одиссей и Диомед поклялись именем богини.

Под покровом темноты Елена в сопровождении Эфры проводила их к храму Афины, сама не вошла в него, а направилась домой.

— Погоди, — шепотом позвал ее Одиссей. — Если через несколько дней ты увидишь большого коня, сделай все, от тебя зависящее, чтобы этот конь попал в город. И еще. Постарайся узнать через мужа, где Приам спрятал свои сокровища. Прощай, мы скоро встретимся.

Операция прошла успешно. Гордые и довольные разведчики вернулись в лагерь Агамемнона, торжественно неся в руках статую богини Афины. Теперь ахейцы знали, что они одержат победу.

Но это было еще не все. Одиссей задумал небывалую военную хитрость.

По его совету был построен огромный деревянный конь. Внутрь поместили отряд самых храбрых воинов, в числе которых были Менелай и Диомед. После этого войско покинуло лагерь, сняв осаду, погрузилось на корабли и отплыло будто бы домой, а на самом деле к острову Тенедос, где и затаилось.

Возле коня оставили одного разведчика, двоюродного брата Одиссея Синона.

Когда любопытствующие троянцы столпились возле коня, Синон объяснил им, что конь оставлен в дар Афине, и предложил поставить его в Трое. Воины и жители не знали, как поступить, тем более, жена царского сына, прекрасная Елена уговаривала взять коня в город. Рядом с ней на городской стене, поддерживаемый двумя воинами, стоял престарелый царь Приам и согласно кивал головой. Он был стар и болен, уже потерял в боях нескольких сыновей, устал от войны, и ему хотелось верить в то, что ахейцы действительно ушли, а коня, прославляющего богиню Афину, надо взять в город, чтобы ублаготворить ее и закончить эту бойню. Он был благородным, и как все троянцы, своенравным человеком. И хотя и понимал бессмысленность десятилетней войны ради предоставления убежища одной, пусть даже такой прекрасной женщине, как Елена, все же вел эту войну, потому, что дал слово чести и, к тому же. как он считал, выполнял волю богов. И теперь все это можно было прекратить и, не идя на уступки, жить в мире.

Троянцы в своей массе были людьми чести. Никто не скрутил и не выдал Елену. Сражались за нее или ради нее или ее призрака, ибо даже если она была из плоти и крови — все равно это был призрак чего-то. за что нужно было сражаться и умирать. Казалось бы, после смерти Париса она стала никому не нужной и появился повод избавиться от нее, но нет, ее снова выдали замуж и продолжали воевать. А Елена спокойно предала тех, кто умирал за нее, и теперь, стоя на городской стене, выполняла задание Одиссея.

Но около Приама стояла еще одна женщина, его дочь Кассандра, и кричала:

— Не втаскивайте в город оставленного ахейцами коня! В нем таится опасность и гибель Трои' Я вижу падающие стены, огонь, пожирающий город, и кровь, потоком льющуюся по его улицам! Заклинаю вас, не трогайте коня!

В Кассандру, дочь Приама и Гекубы, когда-то влюбился Аполлон. Надеясь на взаимность, он наградил ее даром предвидения, считая, что этим оплатил ее любовь. Но царевна отвергла его домогательства. Тогда Аполлон, не лишая ее дара, сделал так, что пророчества Кассандры всерьез никто не принимал. Когда Парис явился на состязания в Трою, она первая опознала его и, предрекая, что он навлечет на Трою бедствие, хотела убить его. Но Приам, которому Афродита уже успела внушить любовь к сыну, принял его в свои объятия. Позже Кассандра безуспешно уговаривала Париса отказаться от Елены, предсказывая, что их брак вызовет страшную войну.

И теперь, когда она призывала отказаться от коня, ей опять не верили.

То, что происходило, осмелимся назвать «синдромом Кассандры». Ее информация не соответствовала мнению царя Приама и отвергалась. Так уж повелось еще с той далекой поры и по сей день, что руководство — цари, короли, императоры, президенты, верховные главнокомандующие, фюреры, премьер-министры, генеральные секретари — всегда верило и верит тем разведчикам или аналитикам, чьи доклады совпадают с их уже сложившимся мнением. А тем, кто приносит вести недобрые или не соответствующие взглядам высшего руководства, не верят, считая их иной раз не только добросовестно заблуждающимися информаторами, но и дезинформаторами, двойниками, вражескими шпионами. И в лучшем (для них, а не для дела) случае просто не принимают эту информацию во внимание, а в худшем объявляют их врагами и репрессируют. А потом, много лет или даже десятилетий спустя, реабилитируют и славят. Таков «синдром Кассандры». Видимо, заклятье Аполлона продолжает действовать.

События, которые произошли после падения Трои, коренным образом по разным вариантам разнятся друг от друга.

Вариант первый: Менелай, простив Елену, сел на корабль и отправился вместе с нею на родину. Корабль попал в бурю, которая занесла его к берегам Крита, а затем начались скитания по Криту, Финикии, Египту, которые длились восемь лет. Во время этих скитаний Менелай приобрел много сокровищ. В конце концов супруги вернулись на Спарту, и все закончилось благополучно.

По второму варианту, настоящая Елена дожидалась мужа в Египте, а в Трое был только ее призрак, созданный Зевсом или Герой, и вся война велась из-за призрака!

Это чудовищно, но и символично: не так ли и в реальной жизни, когда многие войны ведутся из-за призраков — мирового господства, высшей справедливости, религиозных убеждений, национальных предрассудков…

По этому варианту настоящую Елену оберегал в Египте, на острове Фарос, морской бог Протей. Менелай, возвращаясь из Трои, нашел ее, вместе с Еленой возвратился в Спарту и в спокойствии прожил с ней много лет, до самой смерти.

Наконец, третий, самый оригинальный, и мне кажется, предпочтительный вариант.

Прах Ахиллеса, погибшего под Троей, не был погребен, как считается, в золотой урне у мыса Сегей.

Его мать, Фетида, перенесла тело сына на остров Левка в Понте Эвксинском (ныне остров Змеиный на Черном море, недалеко от Одессы), где он воскрес и продолжал жизнь с оказавшейся там же Еленой Прекрасной. Он стал Понтархом. то есть владыкой Понта, покровителем мореплавателей, на долгие времена. И они жили долго и счастливо, став таким образом почти что нашими земляками, хоть и в Зарубежье, но в ближнем! Самый знаменитый герой и самая прекрасная женщина!