Разведчицы и шпионки - 2

ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ БЛУДНИЦЫ И ЖЕНЫ

После сорокалетнего странствования в пустынях Аравии и смерти Моисея вождем евреев стал Иисус Навин, который снова повел их на поиски земли обетованной При переходе через реку Иордан требовалось взять город Иерихон, имевший очень высокие и крепкие стены. Казалось, что взять этот город невозможно. К тому же евреи не знали, что творится за его стенами: каково у неприятеля войско, крепок ли его моральный дух, какими припасами оно располагает, готово ли к длительному сопротивлению.

С целью найти ответы на эти вопросы Иисус Навин послал в Иерихон двух разведчиков, имена которых не сохранились.

Юноши тайно направились в Иерихон. Обходя вокруг города увидели, что в его высоких стенах прорублены окна, ведущие в жилища. Большинство окон были темными — жители попрятались, опасаясь приближения неприятеля. Лишь одно окно светилось.

Один из юношей подошел к стене, другой встал на его плечи, заглянул в окно и увидел там блудницу, занимавшуюся своим делом. Он соскочил на землю, и юноши молча остались ждать.

Когда они поняли, что блудница осталась одна, то через окно проникли в ее комнату.

Блудница не удивилась и не испугалась, она привыкла к неожиданным посещениям. Измаявшиеся за время хождения по пустыне юноши приятно провели время с блудницей, которую звали Раав, и остались ночевать у нее.

Но, видимо, вели они себя довольно шумно, так как царю Иерихонскому кто-то из соседей девицы донес, что к ней в эту ночь пришли какие-то люди «из сынов Израилевых, чтобы высмотреть землю». Царь послал к Раав стражников.

Когда Раав услышала громкий стук в дверь и требования открыть, то отвела юношей на кровлю, где скрыла их в снопах льна, после чего впустила солдат.

— Выдай людей, пришедших к тебе, которые вошли в твой дом, ибо они пришли высмотреть нашу землю! — громко потребовал начальник стражников.

Но Раав была отчаянной девушкой. Подбоченясь, она глянула на начальника стражи и сказала:

— Ко мне ходят всякие люди, можешь и ты прийти, когда закончишь свой обход. Точно, приходили ко мне два юноши, я весело позабавилась с ними. Но я не знала, откуда они. Когда наступили сумерки и надлежало затворять ворота, они ушли. Но я не знаю, куда они направились. Гонитесь за ними скорее, вы догоните их.

Стражники быстро вышли из дома, поспешили к городским воротам, а миновав их, направились по дороге к Иордану. Гнались они до самой реки, а идти дальше не решились.

Раав же спокойно поднялась к юношам на кровлю, где между ними произошел интересный разговор. Она, как многоопытная женщина, не стала ждать, когда юноши начнут расспрашивать ее о положении и настроениях в городе, а сама сказала им:

— Я знаю, что Господь отдал сию землю вам, ибо вы навели на нас ужас. Все жители нашей земли пришли от вас в робость, услышав, как Господь иссушил перед вами воду Чермного моря и как вы истребили царей Аморрейских Сигона и Ога за Иорданом.

— Так как же вы решили поступить? — спросили юноши.

— Когда мы услышали об этом, ослабело сердце наше и ни в ком из нас не стало духа против вас. ибо мы поняли, что Господь, Бог ваш, покровительствует вам.

Видимо, блудница сообщила что-то еще более конкретное о положении в городе, так как юноши, удовлетворившись ее рассказом, никуда больше не пошли и спросили только:

— Так что же ты хочешь от нас?

— Поклянитесь мне Господом, что как я сделала вам милость, так и вы сделаете милость дому отца моего. И дайте мне верный знак, что вы сохраните в живых и отца моего, и мать, братьев, сестер и всех, кто есть у них, и избавите души наши от смерти.

Юноши поклялись спасти Раав и ее семью, если та не предаст их, и обещали после захвата города оказать им милость.

После этого Раав спустила их по веревке через окно за городскую стену и напутствовала:

— Идите на гору, чтобы не встретили вас преследующие, и скрывайтесь там три дня, доколе не возвратятся погнавшиеся за вами, а после следуйте своей дорогой.

Юноши, с одной стороны, были людьми слова, но с другой, хотели чтобы и обещанное им выполнялось. Поэтому они заявили:

— Мы будем свободны от твоей клятвы, которою ты нас закляла, если не сделаешь так: когда мы вернемся в эту землю, привяжи червленую веревку к окну, через которое ты нас спустила, а все свое семейство собери в свой дом. И если кто-нибудь выйдет из дверей твоего дома, то кровь его падет на его голову, и мы свободны будем от сей клятвы, а кто будет с тобою в твоем доме, то кровь его на голове нашей, если чья рука коснется его. Если же ты откроешь это наше дело, мы также свободны будем от клятвы твоей, которою ты нас закляла!

— Да будет по словам вашим! — воскликнула блудница Раав и отпустила юношей.

Они пошли на гору, где прятались три дня, пока не вернулись гнавшиеся за ними стражники. Тогда юноши сошли с горы, перешли Иордан и пересказали Иисусу Навину все, что с ними случилось. В заключение заявили:

— Господь передал всю землю сию в наши руки, и все жители земли в страхе от нас.

Это помогло вождю принять правильное решение.

Войска Иисуса Навина перешли Иордан, воды которого остановились и дали пройти им посуху, а затем начались ежедневные хождения с трубами вокруг стен Иерихона. От шума тех Иерихонских труб стены рухнули, и город был взят.

«И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребили мечом», — говорится в Библии.

А двум юношам, ходившим в разведку, Иисус сказал:

— Пойдите в дом оной блудницы и выведите оттуда ее и всех, которые у нее были.

Так и поступили. Раав и всех ее родственников вывели и поставили их вне стана Израильского войска.

И еще одна цитата оттуда же:

«А город и все, что в нем, сожгли огнем… Раав же, блудницу, и дом отца ее и всех, которые у нее были, Иисус оставил в живых, и она живет среди Израиля до сего дня, потому что она укрыла посланных, которых посылал Иисус для высмотрения Иерихона… И Господь был с Иисусом, и слава его носилась по всей земле».

А вот еще одна драматическая история.

Жил некий человек по имени Маной, жена которого была бесплодной. Но однажды Ангел явился к ней. Видимо, у него имелись основания заявить ей, что некоторое время спустя она родит сына, и «бритва не коснется головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий, и он начнет спасать [народ] Израиля от руки филистимлян».

Имени своего Ангел ни Маною, ни его супруге не назвал, но через девять месяцев у нее действительно родился младенец. Назвали его Самсоном, рос он не по дням, а по часам, и вскоре стал сказочным богатырем. Когда пришла пора жениться, выбрал он себе жену из… филистимлянок, то есть тех самых, против которых должен был бороться. Отец отговаривал его, но безуспешно. Пришлось отцу и матери сопровождать сына к месту жительства невесты. По дороге на них напал лев, но Самсон разорвал его как козленка. (Все мы помним знаменитый петергофский фонтан «Самсон, разрывающий пасть льва». — И. Д.).

Пару дней спустя Самсон вернулся посмотреть труп льва и увидел в львином трупе рой пчел и мед. Он сам отведал этого меда и угостил отца и мать, не сказав о его происхождении.

В доме невесты жених устроил свадебный пир, на котором были выбраны его тридцать брачных друзей. Им Самсон, ради шутки, обернувшейся потом большими неприятностями для всех, загадал загадку, поставив условие: если они ее разгадают, он даст им тридцать синдонов (рубашек из тонкого полотна) и тридцать перемен одежды, если же нет — они должны дать ему то же самое. А загадка была такова: «Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое».

Друзья судили-рядили семь дней, но отгадать не могли. И здесь Самсон впервые столкнулся с женским предательством: друзья, угрожая жене спалить ее и дом ее отца, заставили выведать у Самсона ответ на загадку.

Начались женские причитания и слезы, и сердце Самсона не выдержало — он открыл жене ответ, а та поспешила передать его друзьям. И на седьмой день они дали ответ, правда, иносказательный: «Что слаще меда и что сильнее льва».

Самсону ничего не оставалось делать, как вооружившись Духом Господним, который сошел на него, пойти в городок Асколон, убить там тридцать человек, снять с них одежды и отдать их разгадавшим загадку. Сам же, воспылав гневом, ушел в дом своего отца. Может быть совесть заела за такое разбойное поведение?! Жена недолго грустила и вышла замуж за одного из брачных друзей.

Несколько дней спустя Самсон одумался и вернулся к жене. Но… поздно! Ее отец не впустил незадачливого героя.

На этот раз крепко озлившись на всех филистимлян, Самсон решил им мстить. Он поймал триста лисиц, привязал к их хвостам факелы и пустил на жатву Филистимскую, «выжег и копны и несжатый хлеб, и виноградные сады и масличные».

Филистимляне озлобились на бывшую жену Самсона и ее отца и сожгли огнем ее и дом отца ее.

Узнав об этом, Самсон заявил: «Хотя вы сделали это, но я отмщу вам самим и тогда только успокоюсь». Непонятно, за что он мстил, но все же на всякий случай перебил им голени и бедра и засел в ущелье скалы Етама.

Филистимляне целым войском направились туда и расположились в Иудее, чтобы поступить с ним так, как он поступил с ними. Встревоженные жители Иудеи числом три тысячи явились к Самсону и сказали, что ничего худого ему не сделают, только свяжут веревками и отдадут филистимлянам, господствовавшим над Иудеей.

Самсон согласился. Его связали двумя новыми веревками и повели, а когда передали филистимлянам, на Самсона снова сошел Дух Господен, веревки упали, а Самсон, найдя свежую ослиную челюсть, схватил ее и убил ею тысячу человек.

Филистимляне в ужасе разбежались, а Самсон стал судьей Израиля и был он им целых двадцать лет.

Но самое главное, из-за чего ведется наш рассказ, только начиналось.

Будучи судьей, Самсон не лишал себя мирских радостей. Как-то раз он направился в Газу, где, увидев блудницу, вошел к ней. Целую ночь жители ходили кругом и дежурили у городских ворот, чтобы подстеречь и убить его. Но в полночь Самсон встал, схватил двери городских ворот с обоими косяками, поднял вместе с запором, положил «на плеча» и отнес на вершину горы.

Блудница не удовлетворила страсть любвеобильного Самсона. Им овладела настоящая любовь, предметом которой стала женщина по имени Далила (или Далида), жившая в долине Сорек. Вот ей-то и довелось совершить одну из наиболее известных в истории разведки акций, сделавших ее имя нарицательным.

Здесь самое время напомнить, что разведка — это не только шпионаж. Это и дезинформация, то есть введение противника в заблуждение, и действия агентов влияния, и подрывные акции в виде террора, диверсий, саботажа, и возбуждение раздоров (классовых, межнациональных, межрелигиозных), и вывод из строя руководителей, военачальников и героев противника, и еще множество других методов…

Когда вожди филистимлян узнали о том, что судья Израиля и их давний враг Самсон влюбился в Далилу и проводит у нее время, они явились к ней и предложили сделку: Далила выведывает, в чем великая сила Самсона и как одолеть, связать и усмирить его, а они (каждый из них) дают ей по тысяче сто сиклей серебра. Неизвестно, сколько вождей явилось на переговоры с Далилой и сколько, таким образом, составляла общая сумма за ее предательство, но видимо, она была вполне достаточной, так как Далила охотно согласилась.

В первую же ночь Далила спросила Самсона, в чем его великая сила и чем его надо связать, чтобы усмирить.

Самсон недаром двадцать лет проработал судьей и хорошо знал женщин. Подумав немного, он сказал:

— Если меня свяжут сырыми тетивами, которые не засушены, то я сделаюсь бессилен и буду как все люди.

Об этом Далила немедленно сообщила филистимлянам. Они прислали ей семь сырых тетив, и едва после любовных ласк утомленный Самсон уснул, она крепко связала его. Чтобы удостовериться в эффективности примененного средства и дать сигнал о том, что Самсон не опасен, в ее спальне спрятался один филистимлянин. Убедившись, что тетива крепко держит Самсона, Далила завопила:

— Самсон! Скорее вставай, филистимляне идут на тебя!

Крепко спал Самсон, но крик разбудил его. Поднялся он, напрягся и без труда разорвал тетивы «как нитку из пакли, когда ее пережег огонь».

Испуганный филистимлянин убежал, чтобы доложить, что сила Самсона осталась неузнанной.

Самсон имел законное право рассердиться на Далилу, но она обратила все в шутку, да еще устроила ему сцену, заявив:

— Вот, ты обманул меня и говорил мне ложь. Скажи же мне теперь, чем связать тебя.

Самсон не сразу ответил. Он решил еще раз испытать искренность Далилы.

— Ладно, скажу тебе правду. Если свяжут меня новыми веревками, которые не были в деле, то я сделаюсь бессилен и буду как прочие люди.

И снова все повторилось. Самсон разорвал веревки, как нитки, и усмехнувшись отдал их Далиле, а сидевший в спальне разведчик-филистимлянин в панике побежал к своим начальникам с докладом.

И опять Далила плакала и утверждала, что он ее не любит, а он размышлял, что бы такое придумать еще, да чтоб позамысловатее. И сказал он Далиле:

— Если ты воткешь семь кос головы моей в ткань и прибьешь ее гвоздем к ткальной колоде, тогда я сделаюсь бессилен.

И вновь Далила проявила коварство, сделала все, как он сказал, и закричала:

— Филистимляне идут на тебя, Самсон!

Он проснулся и выдернул колоду вместе с тканью.

Теперь Далила плакала по-настоящему: и женское самолюбие страдало, и тысячи сиклей уплывали. Нежность, гнев, любовь, отчаяние — все, что могла, проявила она:

— Как же ты говоришь «люблю тебя», а сердце твое не со мною. Ты трижды обманул меня и не сказал мне, в чем великая сила твоя. Любимый мой!

Не один день обрабатывала Далила богатыря слезами и ласками. И повторилась прежняя история — сдалось сердце его. И открыл Самсон сердце свое и свою великую тайну.

— Бритва не касалась головы моей. Если же остричь меня, то отступит от меня сила моя, и буду я как прочие люди.

На этот раз коварная Далила нутром почувствовала, что Самсон открыл ей правду. Она прокралась к филистимлянам и сказала, чтобы они пришли с веревками и ножницами, но не забыли бы и серебро, которое должны ей.

Утомленный страстными ласками Далилы Самсон заснул, и тогда по ее зову пришли филистимляне и остригли его.

— Проснись, филистимляне идут на тебя! — закричала Далила. Самсон вскочил, но силы у него не было. Филистимляне скрутили его, выкололи глаза, привели в Газу, заковали в медные цепи и, закрыв в узнице, заставили молоть муку.

Не один день прошел, пока филистимляне решили отпраздновать великую победу над своим врагом. В огромном доме собрались все филистимлянские вожди, и на кровле было до трех тысяч мужчин и женщин. Для их развлечения из узницы привели Самсона. Одного не учли: за время заключения у него отросли волосы, и к нему вернулась прежняя сила.

И когда его подвели к столбам, на которых покоился дом, Самсон приналег и сдвинул с места эти столбы. И воскликнул Самсон:

— Умри, душа моя, вместе с филистимлянами!

Он уперся всей силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. «И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей более, нежели сколько умертвил он в жизни своей».

Так закончилась печальная повесть о человеке, руки которого были сильнее его сердца, и который верил женщинам больше, чем они того заслуживают.

Еще одной жертвой хорошо продуманных акций коварных женщин стал Сисара, военачальник Навина, царя Ханаанского, у которого было девятьсот железных колесниц, и он жестоко угнетал сынов Израиля двадцать лет.

В то время судьей Израиля была женщина, пророчица Девора. Если несколько свободнее изложить сухое библейское описание событий, то развивались они, примерно, так.

Девора призвала израильского военачальника Барака и предложила ему выгодно разместить десять тысяч человек на горе Фавор. Сама же какими-то путями, о которых история умалчивает, спровоцировала Сисару на выступление против Барака и сумела сделать так, что Сисара завел свое войско в ущелье у потока Киссона, где была устроена засада. В жестоком бою Барак наголову разбил Сисару, и тот, бросив войско и колесницу, «бежал пеший».

Но не случайно пророчица Девора предсказала Бараке, что «не тебе будет слава на том пути, которым ты идешь, но в руки женщины предаст Господь Сисару».

И действительно, по пути своего бегства натолкнулся он на шатер Наили, жены Хевера Кенеянина, у которого с царем Навином был мир.

Наиль вышла навстречу Сисаре и сказала ему:

— Зайди, господин мой, ко мне, не бойся!

Усталый и измученный беглец зашел в шатер и попросил напиться. Наиль развязала мех с молоком, напоила и уложила его.

Сисара попросил ее:

— Стань у дверей, и если кто придет и спросит у тебя: «Нет ли здесь кого?», отвечай: «Нет».

Наиль молча кивнула засыпающему Сисаре и накрыла его ковром. А когда он уснул, взяла кол от шатра и молот, подошла к нему тихонько и вонзила кол в его висок так, что приколола к земле.

В это время появился Барака, гнавшийся за Сисарой.

— Войди в шатер, — спокойно пригласила его Наиль. — Я покажу тебе человека, которого ты ищешь.

Барака вошел и увидел мертвого Сисару и кол в виске его. И даже ему, опытному воину, стало, наверное, не по себе от этого зрелища.

Царь Навин, как говорится в Книге Судей, в тот день смирился перед сынами израилевыми, а вскоре они и вовсе «истребили» его.