Развод. (не)фиктивная любовь (СИ)

Главв 10. Ночной гость

Но планам Артура на меня, его нелюбимую жену, сбыться было не дано.

В дверь звонят. Несколько раз. Настойчиво.

А я, в очередной раз осознав безнадежность своего положения, колко бросаю мужу:

— Иди. Открывай. Может, Алекса тебя разыскивает, ведь ты обещал с ней связаться, а сам весь день провел с нами.

Скрипнув зубами, но ничего не ответив, Артур идет открывать дверь. С меня моментально слетает напускная смелость.

Что я буду делать, когда сюда действительно войдет его любовница? Сидеть в гостиной и ждать, пока они «закончат»?

Без сомнения, Грозовой именно такого поведения от меня и ожидает. Ведь моя работа — терпеть.

Царапнув вилкой по тарелке, я бросаю ее. Залпом опустошаю бокал, и, промокнув уголки губ салфеткой, направляюсь в прихожую.

Патлы любовнице Артура я выдергивать не буду, не мой уровень. А вот показать ей, что я здесь хозяйка — не помешает.

Если Грозовому так горит и чешется, то он может заниматься своей личной жизнью подальше от моих глаз.

— Невестушка моя! — на пороге у нас, к сожалению, не любовница Артура, а его отец. — Как ты похорошела! Стала женственнее, породистее. Не то что раньше, — в своей обычно пассивно агрессивной манере говорит он, пусть и с улыбкой во все тридцать два.

Я не принимаю близко к сердцу его слова.

Но причина, по которой я пропускаю его завуалированное оскорбление, заключается еще и в том, что Григорий Антонович сильно изменился с нашей последней встречи.

Говоря простым языком — сдал.

Свекор заходит в наш дом, опираясь на трость. Причем я даже на расстоянии вижу, как он дрожит, делая мелкие шаги, а ведь ему чуть больше шестидесяти.

Он всегда молодился, сколько помню. Ел только здоровую пищу, покупал фермерские продукты и органические овощи.

Никаких вредных привычек, наоборот, силовые тренировки через день, закаливание, массажи.

Так что же с ним случилось? Болезнь?

— Ну не смотри ты так на меня, Марьяна. Никто не вечен, я в том числе, — язвит он, потому что я засмотрелась на то, как ему тяжело передвигаться. — Поздоровайся хоть.

— Добрый вечер, Григорий Антонович, — язык прилипает к небу. — Я очень рада вас видеть, — преодолеваю внутренний барьер.

— Ой, да ладно, — он машет ладонью и проходит мимо меня. — Рада она. Была бы та рада, что сама бы меня навестила. Внучку бы привезла в гости. Кстати, где моя Сара?

Как только свекор свободно проходит внутрь дома, мой нос улавливает стойкий запах лекарств. И снова у меня в голове диссонанс.

Раньше он демонстративно отказывался от таблеток и употреблял только дорогие импортные бады. Теперь же от него пахнет как от больного старика.

— Сара спит, — твердо отвечает на вопрос отца Грозовой, и что удивительно, жестом показывает мне, чтобы я шла за ним.

А сам равняется с отцом.

Если бы я не знала своего мужа настолько хорошо, я бы подумала, что он меня ограждает. Но этого просто не может быть. Уверена, он бы в любой день недели свободно бросил меня под поезд.

— Ну так разбуди внучку, — требует свекор, отчего у меня кровь закипает. Время позднее, малышка крепко спит.

Я уже открываю рот, чтобы отказать ему, как снова вмешивается Артур.

— Никто не будет будить Сару. Ей нужен отдых. Смена обстановки это стресс для ребёнка, — с нажимом говорит он, причем тон его вовсе не подразумевает компромисса. — Приезжай завтра. Или мы сами тебя навестим.

У свёкра есть такая черта — унижать надменным смехом. И сейчас он тоже попытался прибегнуть к этому инструменту управления людьми, но не смог.

Из глубокого, уверенного властного смеха хозяина этой жизни, нашу гостиную наполнил сиплый скрежет, в который скоро превратился его глубокий и страшный кашель.

— Так я, может, до завтра и не доживу! — между приступами кашля бросает он сыну.

Смысл его слов доходит до меня сразу же. Ладони намокают, пульс подскакивает.

Неужели он…

— Умираю я, невестушка, — он как будто прочитал мои мысли и решил устранить непонятки. — Рак, — его губы дрожат. — Сжирает меня эта зараза и ничего не помогает. Вот так. Работал всю жизнь, пытался там урвать и тут. Думал, что никто и ничто меня не сломит, — он усмехается и снова начинает кашлять. — Забыл, что я всего лишь человек. Хрупкое существо.

У меня внутри все переворачивается, потому что такого я не ожидала. Я была уверена, что свекор нас всех переживет уж с его-то характером и рвением к жизни.

— Мне очень жаль, Григорий Анатольевич, — говорю искренне. — Проходите в обеденную, я подогрею вам ужин. Посидим, поговорим.

— Спасибо, — отвечает он дрожащими губами. — Я же говорил, что ты изменилась. Даже звучишь как хозяйка. Молодец!

Пропускаю его комплимент и, когда свекор шоркающими шагами удаляется в обеденную, поворачиваюсь к Артуру.

— Разбуди Сару, — киваю на второй этаж, где находится ее розовая комната.

— Нет, — он непреклонен.

— Твой отец болен, — привожу кажущийся логичным довод. — Для него каждая встреча с внучкой — событие.

К тому же, я правда верю в то, что надвигающаяся смерть способна поставить приоритеты на правильные места. К тому же Сара — единственная внучка.

— Я сказал — нет.

— Почему? Это важно…

— Потому что я так решил, Марьяна, — он перебивает меня, не дав договорить, и проходит мимо.