Развод. (не)фиктивная любовь (СИ)

Глава 3. Старая дева

Все началось с момента, когда в моей жизни впервые появился мой биологический отец.

Мне было девятнадцать.

Мама никогда о нем не говорила, и я знала только одно: как только она забеременела, он от нее отказался, швырнув в нее несколько купюр на аборт.

Мать у меня гордая. Настоящая русская женщина, которая все взвалила на свои плечи, и не жалуясь растила меня в одиночку.

Мы не шиковали, но и не бедствовали. Жили как все, правда, только на одну мамину зарплату. Мне хотелось ей помочь, поэтому когда я устроилась на первую подработку во время летних каникул, то все накопленные деньги в конце лета отдала ей.

Мама тогда заплакала и вложила тонкую пачку денег обратно в мои руки, сказав, что деньги, заработанные трудом, я должна потратить на себя.

Я много раз думала, но все никак не могла найти ответа на вопрос, почему мой папа ее бросил? Ведь она замечательная, добрая, порядочная.

Что еще может хотеть мужчина?

И только когда Всеволод Молчанов, бизнесмен с громким именем, и по совместительству мой отец, оказался на пороге нашей скромной двушки со старым ремонтом, я поняла в чем дело.

Мужчине его статуса женщина с завода не нужна. Более того, плевал он на ее разбитое сердце и женскую обиду. Такие, как Молчанов добиваются высот именно потому что умеют идти по головам.

Ну или в случае моей мамы — по разбитым сердцам.

— Марьяна, здравствуй, — как только я открыла дверь, высокий, ухоженный, и крепкий мужчина средних лет в дорогом костюме сам впустил себя в нашу квартиру. Я опешила и уже хотела позвать на помощь, как: — Давай я сэкономлю время нам обоим и сразу перейду к делу. Я твой отец.

И тогда я обомлела, причем настолько, что упала попой на обувную полку, с которой посыпались сапоги, кроссовки, домашние тапочки.

— Я вас не знаю. Уходите! — я указала рукой на дверь, но тогда я еще не понимала, что Молчанов не тот, кто принимает указания. Он тот, кто их раздает.

— Посмотри на меня, — он поправил костюм и присел на корточки прямо напротив меня. — Похожи? — спросив это, он улыбнулся… моей улыбкой.

Сердце билось в груди часто-часто, пока я рассматривала черты его лица, убеждаясь, что я точная его копия.

— Похожи, — удовлетворенно и с гордостью в голосе сказал он после того, как сам несколько мгновений рассматривал мои черты. — Хорошо, что я оставил набор для ДНК теста в машине. Он нам не нужен, — Молчанов отрицательно покачал головой и гордо произнес: — Ты — моя кровь.

Меня царапнуло, что он привез с собой тест на отцовство. Моя мать точно не давала ему и шанса усомниться в ее верности.

— Не ваша, — ощетинилась тогда я. — Мамина.

— Люда не дома, да? — когда он произнес имя моей мамы, его лицо поменялось, словно он окунулся в их историю.

— Уходите.

— Марьяна, — он ласково улыбнулся, словно хотел что-то такое мне сказать. — Хорошо, я уйду, но пообещай мне хотя бы одну встречу.

— Зачем? — меня хватило только на шепот.

В голове гремел пульс. Громко-громко. Я не понимала, как моим отцом мог оказаться второй по влиянию человек в нашем городе-миллионнике?

И почему он почти на двадцать лет вычеркнул меня и маму из своей жизни?

— Я хочу искупить свою вину перед тобой в полном объёме, моя девочка.

Зря я тогда не прогнала отца.

Зря купилась на «моя девочка».

Зря поверила, что чудеса случаются, и родители вспоминают ненужных детей, потому что вдруг осознали свою чудовищную ошибку.

Но мне так хотелось испытать отцовскую любовь, что я повелась.

Не послушала свои инстинкты, проигнорировала мать, которая испугалась внезапного появления моего биологического отца. И повелась, как самая обыкновенная, недолюбленная девятнадцатилетняя девчонка.

Тогда-то он и познакомил меня с первым по влиянию бизнесменом в наших краях.

Это был Андрей Грозовой, отец Артура Грозового.

Того самого, что прямо сейчас до треска моих костей держит меня в тисках своих рук.

— Да, Марьяна, — цедит сквозь зубы Артур. Наши лица так близко, что я чувствую его обжигающее дыхание на своих губах. — Я предъявляю на тебя права. И другого мужчины, кроме меня, в твоей жизни не будет. Усекла?

Это он, конечно, замахнулся. Слава богу, контракт у нас не навечно, а на десять лет, если я правильно помню.

Но в этом и загвоздка. Чертову бумагу я подписывала, будучи влюбленной по уши, и тогда я еще не знала, насколько любовь у нас будет невзаимная.

— Получается, я умру старой девой, — горько смеюсь ему прямо в лицо. — Если не считать тех ночей, когда ты ложился со мной в постель, исключительно для того, чтобы я забеременела.

Грозовой мрачнеет, испепеляет меня взглядом.

Но ответить ему на мои слова нечего. Ведь это правда — наша дочь родилась не от любви, а потому что так было «надо».

Вернее, я Артура любила. Тайно, болезненно, сильно. Причем это была любовь с первого взгляда, и я ничего не могла с собой поделать.

Сын Грозового старшего, а тогда моему мужу было двадцать четыре, был тем самым плохим парнем, с мужественной, но беспощадно красивой внешностью.

Стильный, остроумный и сексуальный настолько, что мой неискушенная девичья фантазия вдруг сама начала выдавать картинки, от которых я краснела до кончиков ушей.

Я была наивна и думала, что отец просто познакомил меня со своим приятелем и его сыном.

Оказалось, что это были смотрины невесты. То есть девятнадцатилетней, наивной и неопытной меня.

— Ты на таблетках? — неожиданный вопрос Артура вышибает у меня почву из-под ног.

— В смысле? — дергаюсь, потому что инстинкты вопят о надвигающейся опасности.

— В прямом. Сару я люблю, но пацан бы тоже не помешал.

Твою ж…

Я туго сглатываю, прикидывая уготовленную мне судьбу.

— Договор не подразумевает рождение еще одного ребенка! — блефую, потому что не вчитывалась в ту унизительную бумагу.

Купится ли на это Артур?

— Тогда больше не жалуйся, что умрешь старой девой, если не хочешь оказаться в моей постели.

— Подлец! — повышаю на него голос.

— Возможно, — скалится он самодовольной улыбкой, правда, недолго.

Его кое-что отвлекает.

В спальню входит огромный темно-коричневый лабрадор-ретривер. И он рычит. На меня!

— Джек, спокойно, — тихо, но резко приказывает Артур, и пес успокаивается.

— Отпусти меня, животное, — пытаюсь выпутаться из объятий мужа, но он не отпускает. — Артур, отпусти я сказала!

Сил моих нет больше терпеть этот балаган.

Пес реагирует на мой крик и начинает лаять, подходя все ближе к нам.

— Дура, — бросает мне Грозовой и наконец-то убирает от меня свои руки.

Я пячусь. На шагов десять, не меньше. Мне нужно прийти в себя. Руки дрожат, по лицу снова текут слезы, размазывая тушь.

— Джек, место, — командует Артур, и жестом показывает на дверь, чтобы пес ушел прочь.

Но животное минует его и уверенно идет ко мне.

— Что происходит? — мне страшно. Собака меня не знает, и мало ли что может взбрести псу в голову. — Артур! — зову мужа.

— Не ори и не двигайся, — слишком спокойно говорит он, словно уверен, что его громадный питомец меня не тронет.

Но я все-таки взвизгиваю, когда пес начинает нюхать мои ноги. Мне кажется, что он вот-вот меня цапнет.

— Не ори, твою мать, — Артур слегка поднимает на меня голос и тут случается неожиданное.

Пес Грозового, огромный шоколадный лабрадор, поднимает голову, разворачивается к хозяину и начинает рычать на него.

Словно защищает меня.

— Какого хрена? — Артур делает к нам шаг, а пес начинает рычать еще сильнее. — Джек, сидеть!

И снова мимо. Пес встал на мою сторону. Во всех смыслах.

— Хороший мальчик, — хвалю Джека, глядя в глаза мужу. — Жаль, что с хозяином не повезло.

Чуть повременив с ответом, Артур озвучивает мне свое желание, которое по сути, является смертным приговором для меня.

— Вы с Сарой переезжаете жить сюда, в этот дом. Ее комната готова и ждет ее. А твоя будет вот здесь, — он обрисовывает руками спальню, в которой я застала его с любовницей. — Не смотри на меня так, Марьяна, твое положение не подразумевает отказа. И я рад, что вы с Джеком нашли общий язык. А то он, никого кроме меня, к себе не подпускает. Вопросы?