Руны на броне

Глава 11

Хорошо как быть на свете секундантом — никого не надо убивать! То есть я очень порадовался новой для себя роли, а ректору, судя по всему, оно давно без разницы. И не нужны мне земли боярина, пусть дума забирает, я и без них по пути домой рассеянно улыбался.

И у себя снял шинель и шапку, так не под душ, и менять форму в пятнах, а как порядочный пошёл навещать девушек. Катя вслух с выражением читала английскую газету, Клаве убежать не позволяло самочувствие, а Наде чувство долга.

Ну, я бы убежал, а им, может, нравилось. В общем, перестала Катя читать и воззрилась на меня. Я сказал, что просто зашёл проведать и по дороге ещё Катю спросить, прилично ли сейчас позвонить редактору «Московского еженедельника».

Она ответила, что всё у них было нормально, и звонить человеку домой вечером в воскресенье очень неприлично. Я грустно вздохнул и молвил, что пошёл тогда к Авдею и Мухаммеду…

Как-то неловко я выразился. Катерина отложила газету на койку, порывисто встала и пошла в гостиную. Я пошёл за ней, а она отрывисто спросила через плечо:

— Что тебе от него нужно?

— Да спросил только! — воскликнул я. — У меня ж телефона под рукой на неделе нет!

Катя подошла к аппарату, сняла трубку и, накручивая номер, мило мне улыбнулась:

— Сам будешь говорить?

— Не! — воскликнул я и сказал. — Попроси прислать журналиста ко мне в Корпус во вторник в обед.

Ей быстро ответили. Катя извинилась за неурочный звонок и передала мою просьбу. Чему-то покивала, проговорила:

— Хорошо, — и положила трубку на рычаги.

— Что он сказал? — спросил я с тревогой.

— Он сказал, что давно ждёт, когда ты захочешь высказаться лично, и пришлёт лучшего, — сказала Катя.

— Ну, ладно, — проговорил я. — Скоро ужин.

— Миланья нас кормит, — улыбнулась Катя и вдруг замялась. — Извини… я могу, конечно, прийти ненадолго… ну, к тебе…

— Тебе ещё понадобятся силы. Потерплю, — сказал я грустно. — Иди уже к Клаве.

— Ага, — ответила она и вышла из гостиной…

Дальше неинтересно и вообще не суть. Утром в понедельник я приехал в Корпус, тогда-то всё и началось. Уже в обед меня вызвали к ректору, где я рассказал представителям гордумы по этике, как ректор заколол Олега.

Самый представительный опять сказал, что я не противоречу Григорию Васильевичу. За неявку на дуэль род Кузнецова Петра лишается боярства, а он лично будет исключён из Московского клана магов. Олег Колесников правомочно вызван и убит моим секундантом — Корпусу засчитывается и эта победа.

Но главное, что я стал с особой серьёзностью совершенствоваться в магии и бороться за баллы успешности. Например, задачи со звездой принимали не все подряд. Если кто конкретную задачу уже решил, она выбывала из списка, и с её решением могли все познакомиться.

Теперь учтём, что не я один нашёлся умный, у нас на курсе только магов целых пять, не считая просто одарённых ребят. И получим, что лёгких задачек совсем не осталось. Бывает, только осмыслил условия, а кто-то уже бежит с её решением.

Другое дело начертательная геометрия, ведь кроме правильного решения требуется безупречно оформить, а тут только черчение чего стоит. Но я же и так занимался с Дементием Архиповичем, тренировал глазомер и твёрдость руки, так что в этой области я получил приличную фору.

Потом физкультура. Просто за прохождение полосы препятствий даётся балл, да за решение простого примера на счёт во время её прохождения тоже балл. Но за каждый подрыв снимается целый балл, потому парни проходят полосы только для зачёта — один или, реже, два раза. Я наловчился без подрывов проходить по четыре разные полосы за одно занятие. Чаще проходить и больше решать я не успевал физически.

И само собой окопы. Каждый день я просто нарывался на наказание. Бывало, по три урока подряд не поднимал руки и подумывал уже складывать на парту ноги, как бы вызывающе это не выглядело.

И таки добивался, что меня наказывали рытьём окопов. Моё отделение занимало первые места, и я как главарь получал два балла, а мои парни по одному. Правда, они награждались больше за страдания и более к наказаниям не стремились. То есть я ещё и укреплял дисциплину на уроках.

Рыжим близнецам оставался всего мой час. Пришлось приложить усилия, чтобы они не чувствовали себя обделёнными. Входил в тотемный транс и весь час не давал им продыху. Всё чаще обоим сразу. Ну, не знаю, ещё не жаловались. В любом случае я старался.

И самое-самое главное. Чего это мне так приспичило заработать отпуск? Ну, посудите сами — почти два десятка бояр выступили за меня, и враги уже два раза пытались извиниться.

Вот чтобы облегчить им и себе жизнь, я пообщался во вторник с газетчиком. Там особо и говорить было не о чем, я успел потом даже дообедать. Значит, первым делом поблагодарил Костю Гаева и всех-всех за участие.

Отдельно заметил, что поддерживаю идею Кости о состязаниях дружин и у себя в этом направлении уже развиваюсь. Тут вообще должна решать общественность и газета как выразитель её чаяний.

Но всё это по дороге, главное в другом. Я никогда не ставил под сомнение право Князя Москвы иметь отличную от моей позицию, а что он погнал на меня — да бог ему судья.

Я же стою на позиции папы своего и доблестных предков. Враг остаётся врагом, пока его не уничтожат. Я считаю священным право боярина вызывать бояр и магов на дуэли и отстаивать правоту ценой своей жизни. Потому я заранее отвергаю все извинения. Вызвавшие меня бояре, или будут драться, или перестанут быть боярами другим способом.

Журналист рассчитывал на пространное интервью, пришлось пообещать ему подробный разговор, когда станет у меня больше времени. Он с моим заявлением ушёл, и уже в четверг вечером я всё прочитал в свежем выпуске. На первой странице!

А на второй странице увидел большую аналитическую статью того же журналиста. Почему на этой неделе в Московской городской думе одиннадцать бояр отказались от боярства, своих дружин, передали гордуме земли и даже выходят из Московской гильдии магов.

Может, они посылали вызовы на дуэль боярину Большову? Но если они, настолько тупые, чтоб нарываться на меня, как смогли понять по светской хронике, что извинения не помогут? Только не нужно думать, что их предупредил автор статьи!

Он всё-таки рассчитывал на сенсацию и дальнейшее отрезание боярских голов. А теперь всё, их вызовы не только ничего не стоят, их рода более не боярские и как маги лично они никогда не смогут избираться и голосовать во всей Гардарике…

В общем, я мог надеяться, что очередь ко мне исчезнет или резко сократится. Ну, целый месяц каждый выходной по две дуэли — это надоедает. Стоял в субботу в строю кадетов, слушал инструктора и старался не обращать внимание на ректора.

В число кадетов, лишённых выходного, я не попал, и это полностью заслуженно. А Григорий Васильевич ещё неизвестно из-за кого пришёл. На мне ведь свет клином не сошёлся. На втором курсе целых сорок восемь кадетов!

— Большов! — сказал ректор.

— Я! — говорю в ответ и думаю, что это ошибка какая-то, сейчас всё выяснится…

— Выйти из строя!

— Есть! — сказал я и отрубил три шага.

— Большов, ты бывал в Швеции? — спросил Григорий Васильевич.

— Никак нет! — говорю с подъёмом.

Ну, конечно же, это ошибка!

— Значит, этот барон Улле Лундберг продал тебе земли уже здесь, — покивал ректор. — Поздравляю, Большов, ты теперь владеешь землёй в лёне Стокгольм.

— Благодарю! — сказал я потому, что так положено говорить.

— Вот этот Улле вызывает тебя на дуэль, — молвил добрый дедушка. — Его баронство нам безразлично. Ты можешь ему даже не отвечать, пока находишься на земле Москвы.

— Я ни от кого не бегаю, — отчеканил я. — Завтра в десять у Перунова камня. Пистолеты. Прошу быть моим секундантом.

— Буду, — кивнул Григорий Васильевич и добавил. — И чтоб тебя лишний раз не дёргать. Ты купил земли ещё и барона того же лёна Алекса Ульссона, он тоже тебя вызывает.

— Завтра в восемнадцать у Перунова камня. Шпаги. Прошу быть моим секундантом, — отвечаю без азарта.

— Хорошо, — сказал ректор и разрешил. — Ну, становись в строй.

Не, если подумать, Швеция даже логично. Там холодно, бароны с рождения отморозили мозги. Как же они успели сосватать Фонду земли? Ба! Так Серёженька же был в Швеции! Интересно только, оттуда все бароны попрутся в Москву меня убивать, или найдутся исключения? Надо Катю расспросить о шведских законах, она всё знает про Европу.

Пока жизнь главного героя, вроде, налаживается, обратим внимание на второстепенных персонажей. Тем более пытливый читатель уже ёрзает и требовательно смотрит, того и гляди опять задаст не вовремя вопрос.

У Серёжи Жучирина в жизни всё складывалось довольно неплохо. Его высадили из фургона отдельно от мистера Джона Джонсона. Сергей даже мысленно больше не называл его просто английским репортёром.

Но пока речь о Сергее. Машина остановилась и загадочный голос молвил:

— Вылезай.

В полумраке он нажал на рычаг двустороннего запора, открыл дверь и выпрыгнул наружу. Так же закрыл дверь и подошёл к краю махнуть шофёру, что можно ехать. Из окна кабины показалась рука, уронила на дорогу портмоне, и фургон сразу тронулся. В кошельке Сергей обнаружил пять бумажек по сто фунтов.

Он неспешно пошёл по улице и старался не вертеть головой. Сергей отдавал себе отчёт, что находится под контролем друзей обладателя «страшного голоса» и не дёргался. Ему совершенно не хотелось настраивать этих людей против себя.

По выговору подслушанных прохожих он определил, что находится в Лондоне, а по облику зданий понял, что занесло его в относительно приличную его часть.

Скорее это можно назвать пригородом — достаточно далеко от центра и порта, чтобы тут могли выжить разные лавочки в эпоху больших магазинов. Но и довольно близко для обеспеченного люда, кому на службу к девяти.

На указателях значилось и название улицы, но пока оно Сергею ничего не говорило. Он прошёл немного по кварталу двух- и трёхэтажных кирпичных домов «старой» постройки мимо различных торговых заведений, пока на витрине бакалейной лавки не обнаружил объявление, что здесь имеются свободные комнаты.

Серёжа вошёл в лавку и с достоинством обратился к хозяйке заведения. Она возвышалась над прилавком, и к ней обращаться можно было лишь с достоинством, скромно собой гордясь, что ещё не сбежали от этого ужаса.

Леди сначала заявила, что не сдаёт комнаты всем подряд и попросила представиться. Господин Жучирин назвался мистером Битлом, менеджером по финансам, что впритык соответствовало истине.

Она магом не являлась, что он определил через минуту разговора, и довольно быстро её к себе расположил, используя нехитрую магию и две купюры по сто фунтов.

Звали её Сарой Карпентер, женой Томаса Карпентера, владельца дома и лавки. А спросила она о его состоятельности просто потому, что сдаётся сразу по три комнаты с отдельным входом. Двухкомнатные апартаменты разобрали быстро, а трёхкомнатные по нынешним непростым временам зависли.

У Сары за прилавком нашёлся телефон. Она попросила обождать минутку и набрала какой-то номер. Сразу сняли трубку, и она довольно грубо сказала:

— Привет, Джим. Гони моего к себе, у нас постоялец.

Сара положила трубку на рычаги и ласково проговорила, что нужно обождать пару минут, и погоды нынче стоят отличные. Серёжа с ней согласился и заметил, что давненько не было снега.

— В этом году бог миловал! — с азартом подтвердила Сара. — Вот в прошлом целых два дня шёл снег, все сидели по домам и молились!

Сергей открыл рот, но совершено не знал, что говорить. Ясно стало, что темы погоды в Англии лучше не касаться. К его счастью в торговый зал вошёл длинный, тощий и прилично выпивший субъект.

Сара велела ему постоять за прилавком, только ничего не трогать, и повела Серёжу показывать комнаты. Для этого потребовалось выйти из лавки, обогнуть дом и пройти в подъезд.

Поднялись на второй этаж. На площадке были ещё двери двух двухкомнатных квартир и вход в его, Сергея, будущие комнаты. Сара отомкнула замок, сказав, что замки меняются только с её разрешения и обязательного для неё ключа.

Сергей сразу заметил, что телефона нет, но спросить постеснялся. Вдруг тут не полагается. В остальном убранство его устроило, были всё-таки диван, кровать, стулья, два шкафа и два стола. Хотя обои бы Сергей переклеил, и потолок просил побелки. Он воздержался от замечаний только из учтивости и из того соображения, что тут явно ненадолго.

Сара поведала, что в одной комнате установлена дополнительная раковина и из неё можно сделать кухню. Но сразу видно, что мистер Битл холостой и ему готовить некогда. Вот для таких мистеров у Сары домашняя кухня, входить через лавку. Завтрак в восемь, ленч в полдень, чай в пять и обед в восемь. Может записать его с завтрашнего дня.

Сергей отговорился тем, что много времени проводит в разъездах. Про себя же он просто не представлял, как можно совместить приём любой пищи с обликом Сары. Томас вон у неё постоянно кривой. Вот намучилась бедная женщина!

Она тут же добавила, что чай, кофе и другую бакалею они отпускают жильцам со значительной скидкой, особенно когда платят вперёд за месяц. Сергей значительно покивал и сказал, что непременно воспользуется.

На этом бедная женщина уверилась, что двести фунтов остаются при ней, вручила мистеру Битлу ключи, пожелала всего хорошего и ушла. Господин Жучирин спросил себя, чего ему сейчас хочется, и получил очевидный ответ — принять ванну и выспаться.

Он открыл шкаф и тяжко вздохнул, все полки были пустыми. Пустотой его порадовал и второй шкаф, в ванном отделении так же ничего не нашлось, хотя краны работали. Серёжа строго себе сказал, что жизнь финансового преступника и должна быть сложной.

К тому же в мотеле ему удалось немного поспать, и его тёплое пальто с норковой шапкой вызывают у англичан удивлённые взгляды. В общем, нечего тут разлёживаться, нужно погулять.

Сергей оделся, закрыл квартиру и вышел из дома. Как следует, затвердив свой новый адрес, он неторопливо прошёлся по улице и спросил встречного мужчину поблизости магазин готовой одежды.

Всё действительно располагалось рядом. В небольшом, но уютном зальчике со множеством зеркал и манекенов Сергей приобрел от известных европейских брендов пальтецо и вязаную шапочку, как у местных.

Его немного насмешил и озадачил контейнер «для бедных». Всякий мог сложить туда свою старую одежду. Это всё и впрямь кто-то носит! Он сложил туда тёплое пальто и норковую шапку. Только мамин пушистый шарфик оставил. На память.

Здесь же Сергей приобрёл на смену нижнего белья, пару костюмов и две объёмные сумки с лямками через плечо. Всё вытянуло на смешные сто пятьдесят фунтов.

Приказчик охотно указал ему, где искать магазин справочной литературы. В обычном понимании книжные представлены в Британии лишь несколькими очень дорогими лавками антиквариата.

Серёжа там запасся картами своего района, Сити, порта и города в целом, а так же прикупил местной прессы. Дальше он направился…

Гм. В целом господин Жучирин обошёл немало торговых заведений, исследуя свой район. Под самый уже конец, нагруженный двумя пухлыми сумками, он зашёл в бакалейную лавку в своём доме и купил у Сары чаю, сахару и готового печенья. И весьма собой довольный прошёл в квартиру.

Первым делом он принял долгожданный душ с дороги, вскипятил на керосиновой печке воду…

Кто бы ему сказал, что он будет этим заниматься! В Англии! При ближайшем столкновении, её средний класс живёт не очень. Но Сергей справился и с керосином!

Вскипятил, значит, он воду, заварил чаю и пока нарезал бутербродов, или по-местному сэндвичей из копчёной колбасы, твёрдого сыра и какого-то слишком английского хлеба. Холодильник в квартире тоже отсутствовал и, кажется, считался роскошью, как и электрическая печка.

Вот вооружился Сергей матчастью и приступил к тщательному изучению поля своей новой деятельности. Как дойти до остановки баса, как успеть на нужный поезд, как удобнее добраться до редакции, до порта… и на всякий случай до представительства Гардарики.

В начале десятого господин Жучирин прибыл в Сити и позвонил в редакцию мистеру Джонсону. Тот ждал звонка, назначил встречу в людном месте, в кафе. За столиком Сергей пил кофе, в душе поражаясь с Джона. Тот вёл себя, как будто это не он ещё вчера пытался удавить Серёжу!

Так же как раньше деловит, открыт и в меру улыбчив. Просто обаятельный европеец. И Серёжа понял, что тот не лицемерит. Ну да, попытался удавить, но вот же Сергей живой и здоровый и с этим нужно что-то делать.

— Сначала тебе нужно легализоваться, — попивая кофе, благодушно говорил мистер Джонсон. — Британская виза есть?

Господин Жучирин кивнул.

— Тогда дело плёвое, — улыбнулся Джон. — Скоро прибывает пассажирский пароход из Швеции, тебе нужно смешаться с его пассажирами и пройти пограничный контроль.

— Но у меня же нет билета! — воскликнул Сергей.

— Билеты проверяют при посадке, — наставительно молвил мистер Джонсон. — И вообще не грузись. Кофе допьём и выходим.

В порт приехали на машине редакции, а то не хватало ещё мистеру тратиться на таксистов. Сергею дали треногу с кинокамерой и он шёл за Джоном, у которого на крайний случай есть корочки «пресса», хотя его в Англии каждая собака знает.

У самого парохода мистер Джонсон принялся задавать пассажирам тупые вопросы, типа как доплыли, и что-то писать в блокноте. А Серёжа поставил камеру и отошёл. Пришлось мистеру переть камеру обратно самому.

Встретились они у машины. Погрузили камеру в багажник, англичанин снова сел за руль, и они поехали. Джонсон по пути говорил:

— Теперь тебе нужно политическое убежище. Заявление подпишешь в редакции, я его протолкну в министерстве. А пока ты дашь мне интервью про свою нелёгкую долю и немножко про Артёма Большова. А то давненько о нём нет внятных новостей…

— Не надо про Артёма, — буркнул Сергей. — Не люблю говорить о мертвецах.

— Большов умер! — воскликнул Джон. — Когда?

— Погиб на дуэли, — скорбно поведал Серёжа.

— Это очень некстати, — недовольно сказал мистер. — Тогда букмекеры ошибочно перевели мне тридцать тысяч.

Серёжа открыл рот и удивлённо выпучился на Джона.

— Ну, Большов котируется в Сити с момента, когда вышла статья князя, и он вернулся с лыжной прогулки, — объяснил тот. — На факт вызова ставки не принимаются, только на исход. За его победу давали сорок процентов сверху… — Джонсон встал на светофоре и договорил. — Только букмекеры никогда не ошибаются. Впрочем, выпуск московской светской хроники прибудет в Лондон уже сегодня.

Господина Жучирина чуть инфаркт в молодости не хватил. Или инсульт. Не, дело есть дело, он в редакции смог взять себя в руки, подписал заявление и дал Джонсону интервью. Поведал, как Большов, этот кровавый монстр, убивает в думе всех противников и готовится к войне со свободной Европой.

Нанимает в дружину прошедших китайские контракты специалистов, закупает и совершенствует оружие. И вовсю сеет вражду к Европе в незрелом обществе Гардарики через газету «Московский еженедельник» и общественное движение «Отечество».

Господину Жучирину можно верить, ведь он приложил руку к созданию очень многого. Тогда господин Жучирин думал, что всё ради прогресса и торговли и не знал, какое боярин Большов чудовище. А когда всё понял, Большов натравил на него Православную Церковь, эту известную всему миру русскую инквизицию, и господину Жучирину пришлось бежать в свободную Англию.

Сергей поначалу не понял даже, чему так огорчился. Тому, что Таня дала странную телеграмму, и он из-за неё через всё это прошёл. Или всё-таки тому, что Артём оказался живой.

Серёжа звонил Джону в редакцию утром и вечером, порой приезжал что-нибудь подписать. Но он не соврал Саре, действительно много времени проводил в разъездах. Господин Жучирин по-хозяйски изучал Лондон.

К тому плюс к нему подошли люди из королевской разведки и завербовали. Устраивали они встречи на конспиративных квартирах в разных частях города. И в метро или в бесконечных басах Сергей думал о Тёме. О том, что даже себе не признавался, как его ненавидит.

Тёма просто забрал девушку, которую Сергей видел своей со школы. Артём убил наставника Сергея и поставил того на четыре точки. Сергей приполз к Тёме, и тот его пощадил. Даже прислушивался к его советам!

Да, Сергей советовал дерзкие и умные вещи. Но всё это должно было погубить Артёма! А Тёма, как Иван-дурак или Ванька-встанька, убивал и шёл к своей цели.

Артём же не просто из-за Кати так ненавистен Сергею. Он воплощает в себе древнюю и безжалостную магию Гардарики. Он попаданец из не магического мира, но его взгляды, сам образ мыслей, всё его существо — это сама древность.

Как Серёжа потешался над отсталостью русских, какими он считал их тупыми и ограниченными. Вот придёт Европа и научит этих косоруких бездарей жизни. Да что значат это древнее колдовство, этот Тёма по сравнению с технологиями!

А в результате? Артём идёт к своей цели, древняя Гардарика чему-то ухмыляется одними глазами, а он, господин Жучирин, в свободной Англии. Не! Жаловаться грех! Его интервью вышло в газете, и убежище власти предоставили, как только Москва подала запрос на его выдачу.

Только статья не смогла высоко подняться из-за скандала с герцогиней Йоркшира. Почтенную леди в весьма грубой форме выставили из самолёта какие-то шведы! У них, видите ли, запрещена перевозка собачек на ручках. Вся Англия обсуждала.

Так о свободной Англии. Сначала завербовали его под угрозой выдачи или ликвидации, и Серёжа рассказывает всё о своей службе в Епархии, как его вербовали, кого он вербовал. Долго беседует с магами о странном спасении и таинственном голосе, об Андрее Пермякове, о Кате, о наставнике и, особенно подробно, об Артёме Большове.

Он даже рад своей вербовке. Джон Джонсон точно служит, и он без приказа уже убивать Сергея не станет. Да и друзья «таинственного» голоса могут отстать…

Зато Сергею доступно абсолютно всё! Просто всё, что пожелается!

Правда, ему намекнули сэры и леди из разведки, что, если он не хочет быть стёртым в порошок сильными сего мира, лучше не высовываться. Три комнаты его предел, и то кое-кем считается, что надо быть скромнее. И эти кое-кто ещё не знают, что он русский беженец, а так бы их разорвало негодованием.

А британскому мистеру Битлу не положен телефон, джентльмен из дома звонит только в полицию. Пожарная охрана совмещена с полицией, так что лучше не терять времени и тушить самому. А скорой тупо нет, добирайтесь до больницы сами.

Ему не положены электрическая плита, холодильник и домработница. На всё это у мистера Битла не должно быть средств. Тем более ему не положен личный автомобиль, и чтоб поймать такси Серёже приходится отъезжать от взглядов соседей на две-три остановки.

Он просто вынужден рисковать здоровьем в борделях. Домработница ведь мистеру Битлу не по средствам. Столоваться же у Сары, как и просто её видеть — выше закалки даже мистера Битла. И Сергей должен питаться в разных ресторанах, чтоб не примелькаться. Хотя тут даже у итальянцев еда получается по-английски.

И Британия ещё не самая бедная в Европе страна! Средний рабочий нормальной квалификации может рассчитывать на отдельную комнату, у него есть деньги на выпивку, лёгкое чтение и кино. Ему даже дозволяют жениться и дальше плодить бедноту.

Думаете, просто сохранять королевство единым? В каждой провинции есть силы, мечтающие об отделении. К счастью они никак не договорятся, хотят ли выйти из королевства, чтобы войти в Европейский Союз, или чтобы не иметь с ним никаких дел.

Как будто само отделение им что-то даст, кроме увеличения бюрократии. Ну, нет для королевства ещё больше кормовой базы, никто не даст денег, хоть три раза объявляй себя независимым.

Давным-давно Гардарика не позволила к себе присосаться, не было дешёвого хлеба матросам и дешёвого леса кораблям, не появилось у Британии конкурентных преимуществ, не стала она владычицей морей и мировой фабрикой. Пришлось облезлому и злому лёве делиться в Америке, пришлось делиться в Индии…

Англо-Бурскую войну вообще профукали. Только смелые англичане начали сгонять мирное население в концлагеря, сразу развонялась на весь свет Гардарика, и Британии снова пригрозили морской блокадой. Пришлось вообще уходить.

А ведь сэры каждую ситуацию вычерпывали до донышка, выскребали и вылизывали. Как сказал поэт Киплинг, вопрос империи — это вопрос желудка. Очень неглупые сэры сиё и до него понимали.

Они не останавливались перед любой подлостью, легко убивали, лжесвидетельствовали, нарушали свои клятвы и предавали любых друзей. Эти сэры, как могли, наполняли желудок.

Вот мистер Джонсон просто один из них, метит в политики. Разве трудно было предположить, что тот при первой возможности постарается ликвидировать Сергея? Это же лежало на поверхности!

Но если бы Сергею заранее сказали, что простоватый, обаятельный, весь европейский Джон попытается его убить? Да Сергей бы принял утверждение за неумную шутку. Кто угодно, только не Джон. И что не-маг сделает магу?

Сергей вспомнил о тиграх. Это же просто очень большие кошки. Все такие пушистые и очень обаятельные. И что они сделают человеку с револьвером! Только не всякий человек войдёт к тиграм в клетку. Они не кровожадные и не свирепые, просто вот такие. Как Джон.

Господин Жучирин прямо чувствовал, как взрослеет! Мама ведь говорила постоянно, что Серёжа у неё самый умный и способный. И вот этот самый умный еле удрал от одних, кого презирал и пытался учить, к другим, кем пытался манипулировать и над кем насмехался. И эти другие просто повесили его на шарфике. Маминой вязки, что очень символично.

Он под брендовым пальтишко поправлял пушистый шарф и по-взрослому оценивал ситуацию. С «западной» стороны православным фондам под земли дают деньги разные фонды, и мистер Джонсон с мистером Битлом входят в советы директоров.

Он так надеялся на королевскую разведку! Так надеялся, что она-то защитит, и от Джона, и от русских! А королевская разведка Британии первым заданием приказала Серёже всё сделать, чтобы деньги Сити пошли под земли западнее Смоленска. Его друг Джон Джонсон в курсе и будет помогать…

Ну, может так просто совпасть⁈ Просто приказала разведка… британская…

Как и приказывали, внесли Серёжа и Джон свои денежки за земли западнее Смоленска, и дельцы Сити к ним потянулись с фунтами, а то слишком велико в финансовом мире желание куда-нибудь вложиться и не пролететь на другой день.

Только Сергею давно ясно, что не будь решения неких сэров, потеряли бы они с Джоном деньги, не пошли бы дельцы за ними в предприятие. И он тонко чувствует, где инвестиции «корневые», а чем готовы рисковать. В фонды идут именно основные капиталы. А это значит, что некие сэры считают отсталую Гардарику надёжной.

Причём, все сэры из каждого утюга продолжают истекать русофобией, аж мистера Битла ведёт малость. То есть эти сэры ни к чему не призывают публично. Не хотят спугнуть рынок?

С деньгами Америк более-менее понятно, они спасаются от депрессии. Но в фонды пошли и деньги Гардарики. Кто не верит в свою страну, покупает недвижимость или акции в Европе. И куда бегут с выручкой продавцы? Если только те, кто выводит из Гардарики капитал, не приходят прямо в нужные фонды.

И ситуация развивается драматически! Как Князь Москвы взял свои слова обратно, и даже шведы передумали убивать Артёма, так словно прорвало бояр. Во всех княжествах, королевствах и даже царстве решили, что они точно не рыжие. Везде появились смелые бояре, которых лучше не задевать.

У каждого княжества, королевства и царства свой православный фонд, и у этих княжеств, королевств и царства фонды есть не только православные, а всех конфессий, кроме Ислама — для них ссудный процент грех.

И то проще продать землю в своём княжестве, чем городить огороды с Москвой. И свои за землю пока дают больше, но потом всё упрётся в естественный потолок.

Не в том дело. Для всех фондов под все земли Гардарики в мире нашлись нехилые финансы. И текут они через Сити, считай, через неких сэров или мистеров. А идиотской затее Артёма нет и полугода!

Сергей ещё много раз мог повторять себе, что это бизнес, но он уже знал, что здесь вмешивается политика. Интересы Тёмы и кое-каких сэров совпали. И это значит, что сэры принимают неизбежность… этого…

Что-то слово не хочет выговариваться даже мысленно…

Ну, вы поняли.