Руны на броне

Глава 6

Чёрная «Волга» уносила меня в Корпус. Я сидел на широком диване строгий и не выспавшийся и думал о Кате. Застряла в голове мысль:

— Вот так Катя!

А других мыслей совсем не было. Не выспался ведь. Вчера, как приехали от Перунова камня, она меня ответственно покормила, проследила, чтоб я сделал уроки, и отвела в спальню. Оттого и спать хотелось.

Долго я повторял про себя:

— Ну и Катя! — сурово глядя перед собой.

Пока не надоело. Дорога ведь долгая, устал повторять, стало стыдно. Это я так влияю на Катю, не иначе. Ну, захотелось ей посмотреть на дуэль и голову, мало ли какие фантазии посещают прелестные женские головки. Надо было пенделем под жопу отправить идиотку домой!

Нет, разрешил остаться. Хотел похвастаться? Было всё равно? Злился на неё, что она без спросу туда приехала? Ну и заблевала Катя притоптанный снег вокруг, ректор успел отскочить.

То есть вела себя Катерина как совершенно нормальная девушка. Клава и Надя отвели её в машину пить водичку и чиститься, а я даже не посмотрел на Катю — занят был с трупом боярина Бочкина. Срок же у неё в самом деле маленький.

Но дома! Она как прочитала мои мысли и стала очень строгой. Сурово смотрела, как я ем, и сама поужинала…

А старой Кате кусок бы в горло не полез! Хотя после чистки желудка оно, кажется, нормально?

Значит, покормила меня Катя. Строго смотрела, как я записываю решение заданных упражнений. Сурово отвела в кровать и велела настраиваться на тотемный транс. И… э… я сам не понял, кто, кого порабощает.

Наказал, называется, девочку! Это ж она по будильнику выкинула меня из койки. Тогда я понял только, что ещё отчего-то живой, остальное, как в тумане. Разум нехотя вернулся уже в машине по дороге в Корпус. И стало стыдно. Это точно я плохо влияю на Катеньку…

Машина остановилась у КПП. Авдей и Мухаммед сказали мне вести себя хорошо и пожелали отличных оценок. Я проговорил:

— Спасибо, — и вышел из машины.

«Волга» уехала, началась новая неделя в Корпусе. Я показал военным удостоверение и предписание и повлёкся в учебное здание. Без радости повесил шинель и шапку в раздевалке, уныло притопал в спортзал. И грустно поздоровался с Дементием Архиповичем.

Тот покивал, шнуруя кеды, и по облику его ясно становилось, что по понедельникам ему ложку говна увеличивают вдвое. Или втрое. Или с личным тоже всё непросто. Так или иначе, чертёжник быстро прибавил мне бодрости и настроил на учебный лад.

Так что уже на физкультуре я ощутил душевный подъём! Даже немного заранее. Идти ведь никуда не надо, радостный я уже стоял переодетый в майку и спортивные трусы и весело встречал своих одноклассников, а первый курс особенно ласково.

В общем, поехали, учебный процесс покатился далее без лишнего скрипа. Вот никуда, вроде, не делись тотемные близнецы, чертёжник, танки, окопы, умные предметы, но если чудеса случаются по расписанию, они теряют всё волшебство.

Только визиты Кати приносили радость по-прежнему, но они лишь во вторник и пятницу, не успеваю привыкнуть. Она смотрела на меня чудными глазами и нежно говорила:

— Вон же галочка, там ещё подпиши!

Советы одолевать я ей уже не помогаю, Катенька в большинстве случаев стала двери ножкой открывать, а в меньшинство с их секретностью я должен являться лично, никому другому они сведения не дают.

Но вот порешил я вечером в воскресенье боярина Бочкина, гордума к тому моменту уже закрылась. Так в обед вторника приехала в Корпус Катя — потребовалась моя подпись на решениях по судьбе его земель и дружины.

Я не стал заостряться на том, что раньше совсем мог в думу не ездить, с Катей же там сидел. Решил только, что, если дуэли дальше пойдут по одной, буду назначать их на вечер.

А в пятницу она приехала после обеда. Прихватила киношников, они от неё практически не отходили. Что-то боярыня Большова лично им пообещала, что сумела уговорить составить компанию. И приехала не лично ко мне, а на открытие нового тренажёрного класса.

Вообще, там как бы главный был я. Ректор говорил, что вот на средства кадета и по счастливому совпадению боярина Большова поставили тренажёры танков «Рысь-1». Аппаратов установили в два раза больше, чем раньше, поскольку надо кадетов быстро переучивать на отечественные машины.

Ещё через неделю из моей дружины прибудет два десятка «Рысь-1» самой последней комплектации, и кадеты, получившие на тренажёрах начальные навыки, приступят к учёбе на боевых танках. Первыми будут учить пятый курс, а я там только стоял с серьёзным лицом и важно кивал. Рта попросили совсем не открывать, особенно киношникам ничего не говорить.

Я тогда только смотрел на Катю, и оттого вид у меня получился немного мечтательный. Нам так и не позволили даже поговорить. Дело заняло, примерно, двадцать минут, и я вернулся на начертательную геометрию, где Дементий Архипович наказал за неактивность.

И не сказать ведь, что я ничем не интересовался! Набрался храбрости и спросил пацанов в группе, что в мире происходит, и что нынче говорят на политинформации.

Насчёт мира парни пожали плечами, приказов на что-то обратить внимание не поступало, а без приказов они по юности лет весь мир на колу вертели. На политинформации же инструкторы говорят, что европейцы все нехорошие, непременно полезут на любимую Гардарику, и кадеты должны к тому постоянно готовиться, прям как молодец я.

То есть правильно я избавлен от политинформации, и так всё знаю. А насчёт мира сам сосредоточился на Гардарике, обратил внимание на недавнюю историю её нерусских княжеств. Ну, как сказать в целом…

Во! Венгрию знаете? Почти тоже самое, только не в Европе. Русские с кочевниками очень дружили и много думали, кого бы им вместе пограбить. Если ничего не придумывалось, шли в Польшу. Но тут какие-то изверги изобрели пулемёт.

С конца прошлого века нерусские княжества от табунного скотоводства и другого сельского хозяйства ударились в индустриализацию. Они имели в советах немалый вес и продавили строительство энергетики и разной инфраструктуры.

Замашек своих совсем не оставили. Поскольку стройка требовала инвестиций и безопасности, а они знали лишь один способ всего этого достигнуть. Ну, там история сложная, русские княжества тоже участвовали.

Главное, что на границах Гардарики, или совсем никого не осталось, или возникли крепкие государственные образования. Они и в Гардарику просятся, но эти жлобы и куркули ограничиваются двухсторонними соглашениями. Княжества никому из-за слов ничего не дадут и на грошик.

Сейчас нерусские княжества в развитии обошли большинство русских, и почти на равных с Рязанью, Новгородом и Москвой. Однако явных аутсайдеров нет, все идут плотным табуном, и положение в советах зыбкое. В основном выручают королевства и Восточное Царство — в полном единстве все им помогают, чем могут.

Этот вопрос я прояснил в четверг вечером — сделал после ужина самостоятельную работу, и осталось немного времени для истории. Но вот закончилась суматошная пятница. Записал я последнюю задачу, закрыл тетрадь и хотел уже идти спать. Завтра ведь суббота, и с Катей целый вечер.

Но тут в пустой класс входит кузен Миша. Он опять подошёл ко мне и пожал руку. Миша долго не хотел ко мне подходить, но тут случай особый. Он просто должен был прийти и сказать, что все парни с третьего курса за меня. На этом Миша традиционно оставил на столе «Московский еженедельник» и ушёл.

Очень хотелось послать подальше Мишу, парней с третьего курса и газету. Но как же я усну после такого вступления? Взял в руки еженедельник. На первой странице Князь Москвы объяснял, что его не так поняли. Ну, календарный месяц закончился, может разместить новую статью.

Мне аж стало интересно, князь совсем дурак? Мало того, что своими статейками он делает газете тираж, так ещё и ввязывается в заведомо проигрышную дискуссию. Редакция ведь на его статью поместит три издевательских ответа.

Насколько князь просто дурак, а насколько психует, интересно мне стало теоретически — писанину его секретарей я пропустил. Новости Гардарики просмотрел по диагонали…

Вот! Ещё придурки, только поменьше князя титулом! Заявление знатного московского боярина и целого академика, не пожелавшего общаться с журналистом, он изволил высказаться сам.

Значит, я не просто плод худого образования, я воплощаю в себе худшие черты Гардарики — самовлюблённость, косность, нежелание слушать и готовность воевать с несогласными.

Ведь никто не станет спорить, что многое в Гардарике нужно пересмотреть? И чем дольше княжества стоят на старине, тем больше неприязни это вызывает в Европе! Пусть лично он за мирное решение любых конфликтов, но в возникновении противостояния со всем прогрессивным миром более всего склонен винить меня и таких как я.

Я не задумываюсь о причинах конфликта, мне нужно только вооружаться. Европейцы что-то мне говорят? Они могут говорить, что угодно, но во-о-он из-за той черты вдали от меня. Если заступят, пусть пеняют на себя, я уже настроен убивать. Мне безразличны любые слова, я хочу только ещё больше оружия!

Потом шли фото королей и премьер-министров Европы. Кто ещё не видит необходимости обсуждать с этими европейцами что угодно на свете? Кто готов встать в строй с оружием, чтобы эти европейцы оставались за чертой? Кто хочет ещё больше оружия?

Так вот, по мнению этого боярина, всё только из-за вас! Этот боярин и Князь Москвы с этими конкретными европейцами давно бы договорились о вашей судьбе, если бы не ваша дикость!

Этот боярин ладно. Он от большого ума живёт в идеальном мире, и его построения подходят для идеальных людей. Но его коллега взялся поговорить с матёрым журналистом о реальности. Даже потом ответы подписал!

И только прочитав в газете собственное интервью, стал понимать, какое же он напыщенное ничтожество, и как на самом деле паскудно относится к людям. Журналист его крутил и вертел, как хотел. Не замечая того, бедняга по нескольку раз менял позицию. Лично я откровенно улыбался — ржать в голосину в Корпусе нельзя, сразу вызовут санитаров.

Замечу, что от себя редакция ничего в конце не добавила. За ненадобностью. Поместила фото глубокомысленного боярина с воздетым пальцем. В эпоху интернета это стало бы мемом.

Далее шёл отчёт майора Бирюкова о боевой подготовке с упором на снег и низкие температуры. Разные фото: Бойцы на заснеженных позициях с пулемётом станковым. С ручным пулемётом. Пушки, броневики и танки. Не хватает самолётов, но это явно не мой профиль.

На другой странице ответ моей Кати ректору Корпуса. Георгий Васильевич в прошлом номере накатал целую статью! Впрочем, из ответа можно догадаться, о чём — о военном образовании.

Боярыня Большова с ним полностью соглашалась и пока собиралась поставить в Корпус тренажёры новых танков и сами танки. По запросу ректора дружина готова передать Корпусу любую свою технику и оружие.

Но это точно только начало решения проблем. Ведь в Гардарике не один кадетский Корпус. И училищ тоже хватает, многие из которых, вообще, лётные. Или связи. Вот представители указанных организаций приглашаются к обсуждению на страницах газеты и в общественном движении «Отчизна».

Я смущённо почесал щёку — ненароком узнал название своего движения. Ничего название, но пафосу! Хотя что-то менять, наверное, уже поздно. С грустным вздохом я перевернул страницу…

И увидел статью другого кадета нашего Корпуса. Костя Гаев только поступил, закончил первый семестр, и у него умер папа. Инфаркт. Папу жалко, а за Костю порадуемся — он стал московским боярином.

Вот только закончился по папе приличный траур, Костя связался с редактором газеты и при его помощи составил данное заявление.

Костя считает меня в чём-то правым, где-то он со мной не согласен. Так боярин Большов приглашает всех выпускников Корпуса к себе в дружину. Боярин Гаев тоже подал приглашение на всех, чтобы у ребят был выбор.

И вообще он резко против, когда без выбора, или все на одного! Артём уже каждый выходной принимает по две дуэли! Князь вообще своей головой думает, к чему это может привести⁈ Артёма же могут убить!

И не только ему, Косте, жалко Тёму. А если его поддержат из других княжеств? Тогда что, гражданская война? Или Артёма не поддержат князья, а простой народ выскажется за него — тогда бунт?

Ему, Косте, не хочется говорить о покойных дурно. Может, кто уже был на дуэли с Артёмом, так хотели его поддержать материально. Способ экстравагантный, но мало ли.

Он, Костя, так же не хочет плохо думать о тех, кто только собирается вызвать или вызвал Артёма и встал в очередь. Но он, боярин Москвы Константин Гаев всякого, кто убьёт боярина Артёма Большова, объявляет выродком, подонком и грязной тварью.

Когда Артёма убьёт какая-то мразь, он, Костя, просто впишет имя животного и повторно назовёт убийцу выродком, подонком и грязной тварью. Этому существу просто придётся вызвать Костю Гаева. И Костя его убьёт, если есть справедливость на свете.

Мдя. Миша, скорей всего, имел в виду именно статью Кости. Вот почему кадеты так любят мелодрамы? Хотя спасибо Мише, оно может оказаться важным. Этот Костя красавчик и герой, но он же может испортить мне весь бизнес!

С одной стороны просто юный дурачок, полный всяких благородных порывов. Но с другой же целый боярин. Писульку его поместили в газете. Редактора понять нетрудно — лучше уж он, чем другой подлец. И поместил почти в самом конце. Всё равно это нужно показать Кате.

Приняв это решение, я отправился спать. Потом учебная суббота. То да сё, в итоге вспомнить нечего. Я стою после учёбы на плацу в общем строю и сгораю от стыда. Моё имя снова в списке кадетов, лишённых отпуска.

Решать меньше задач со звездой я не стал, показатели старые. Но ведь, пока я с рыжими близнецами в трансе звенел шпагами, ребята на дополнительных часах не ерундой страдают.

Одни только рефераты и рецензии приносят баллы. А если дуэли закончатся? Надо с этим что-то думать. И срочно…

— Кадет Большов! — сказал Григорий Васильевич.

— Я! — подаю свою реплику.

Ну, один на пистолетах в десять, другой на шпагах в восемнадцать. Само собой у Перунова камня, секундант ректор. Пацаны говорят, есть и другие места, некоторые набирают популярность. Но я всё-таки унылый консерватор. Или немножко одушевляю камень, кажется, что он обидится…

Хотя это ерунда, конечно, мистика. Главное, что я увижу Катю. Спрошу её мнение о статье Кости Гаева.

Господин Жучирин заказал в номер разговор с Москвой, как только вернулся в гостиницу. В ожидании звонка он дочитал начатую газету и употребил всю прессу, что нашлась на столе. Шведской мути в ней меньше не стало, просто ему требовалось отвлечься хоть на что-то.

Не прошло и часу, телефон зазвонил. Сергей отбросил очередную газету и схватил трубку. Какая-то девушка сказала, что соединяет. Послышались долгие гудки, и к аппарату подошла Миланья. Серёжа представился, она снова его душевно поприветствовала и попросила далеко не отходить. Через минуту на связь вышла Катерина.

— Алё, — сказала она для начала.

— Снова привет, — начал разговор Жучирин. — Участок я посмотрел, все отлично. Заводик там, обеспечен контрактами, и с бумагами всё ровно. Только вот какое дело. Барон этот, Улле Лундберг, желает продать земли Артёму напрямую.

— Разве это возможно? — удивилась Катя.

— Если сделку одобрит совет лёна, Артём станет местным магом, — сказал Сергей.

— Чудесно! — воскликнула она.

— Но тогда Улле сможет вызвать Артёма на дуэль, — сухо добавил господин Жучирин.

— У этих шведов свои правила, — грустно проговорила Катерина.

— Этот барон сказал мне, — строго молвил Серёжа. — Что для того и хочет продать земли Артёму. Чтобы вызвать его на дуэль.

Катя помолчала немного и уточнила:

— А совет лёна одобрит продажу?

— Улле говорил об этом, как о решенном деле, — сказал Сергей. — Нужен лишь запрос, моя подпись для одобрения сгодится.

— А где оформлять документы? — спросила она.

— После одобрения советом Улле с бумагами выезжает в Москву, — сообщил господин Жучирин. — Думает вернуться потом с подписью Тёмы.

— А если приеду я? — сказала Катя. — Совет признает подпись жены московского боярина, или придётся этой несчастной Швеции объявлять войну?

Сергей нервно засмеялся и ответил, что война, в любом случае, не потребуется.

— Тогда пиши запрос в совет лёна и сообщи, когда Улле поедет в Москву, — деловито распорядилась Катя.

— Он же поедет убивать Артёма! — воскликнул Серёжа. — Шведы Тёму ненавидят!

— Ты, вроде бы, не восклицал, когда подводил Тёму под первые дуэли? — холодно спросила Катерина.

— Это был его выбор! — нервически ответил Сергей. — И сейчас я должен предупредить!

— Знал бы ты, сколько таких Улле уже заняли к Тёме очередь, — грустно сказала она. — Ну, одним будет больше, а земли в Швеции — это не баран чихнул. Пиши запрос, Серёжа. И сразу звони.

— Хорошо, Катя, — сказал господин Жучирин и пока положил трубку.

Серёжа с минуту посидел за столом, глядя перед собой и барабаня пальцами. Продажу земель в Москве Улле оформит намного раньше, чем встретится с Артёмом, не зря Катя сказала про очередь.

За это время участки попадут в Православный фонд, после чего точно никого не будет волновать мнение совета лёна. И под земли можно взять у англичан денег, а это без него не имеет права происходить!

Сергей снова снял трубку, ударил по рычагам и заказал девушке разговор с Лондоном. Она радостно сказала:

— В течение часа! Ожидайте! — и отключилась.

Господин Жучирин взял газету и продолжил чтение с того же места, на котором закончил. И не такая уж прямо муть. Шведов непросто сразу понять русскому. Если предположить у них наличие эмоций и вообще чувства юмора…

Блин! Делали бы для русских сноску, что в этом месте положено сдержано улыбаться! Сергей подумал, что эту идею можно продать местным, и сам стал прикидывать, где бы он её поместил. У него получалось почти везде, но он же русский.

Телефон зазвонил даже раньше ожиданий. Сергей отложил газету и снял трубку с рычагов. Милым женским голосом сказали, что соединяют с Лондоном, и раздались длинные гудки. Наконец, к аппарату подошли.

— Алё, — сказал господин Жучирин по-английски.

Вообще, весь разговор прошёл на английском языке, потому по-русски передам его суть. Трубку на удачу Сергея снял тот самый репортёр, кто взял у Артёма интервью, теперь уже совладелец издания.

После приличных приветствий обсудили погоду и футбол. Погода пофиг, она в Англии не меняется, а вот футбол был шифром, из которого становилось ясно, что это в самом деле Серёжа, и говорит он без принуждения.

Далее Сергей спросил британца о делах. Британец сказал:

— Зе велл, — что по-нашему значило «нормально».

А Сергей сказал, что пока в командировке в Швеции, смотрит местные красоты, и продиктовал свой временный адрес. Британец, судя по паузе, адрес записал и молвил по-своему:

— О’кей, — что тоже значило «нормально».

Потом, пожелав Сергею всего хорошего, джентльмен отключился. Господин Жучирин тоже в добром расположении духа положил на рычаги трубку, встал и потянулся.

Если британец не совсем тупой, а сильно тупым он, вроде бы, никогда не был, дело стронулось. В любом случае, на следующей неделе у него будет британская виза, и он всегда сможет отсюда улететь в Англию. А дела обещают быть весьма интересными. Эх, только бы Тёма продержался подольше!

Насвистывая весёлый мотивчик, Серёжа отправился в ресторан, где его ждали вкусная еда и новая «скучающая» дама на ночь.

Барон Лундберг приехал за Сергеем сразу после завтрака и отвёз его в совет лёна. Располагался он в Стокгольме, в пятиэтажном кирпичном здании под черепичной крышей с трубами, который именовался дворцом самоуправления. Об этом оповещала на шведском и русском дощечка при входе.

У дверей на стуле сидел безразличный пожилой швед. Барон ему показал какие-то корочки и указал на Серёжу, что-то сказав по-своему. Спокойно прошли и в большой прихожей повесили пальто и шапки на свободные вешалки.

Миновали первые двери и оказались в коридоре, но Улле сразу свернул. Зашли в обычную производственную столовку, отделённую от кухни с печкой прилавком с тарелками.

Улле взял стакан с чем-то молочным, тарелку с яйцом и хлеб с маслом. Серёже не предлагалось, да он бы тут и кушать не стал. За стоячими столами расположились примерно два десятка мужиков, и женщины тоже были. Улле подошёл к одному из столиков.

Разговор на местном увял, повисла неловкая тишина. Какой-то представительный швед среднего возраста с акцентом сказал:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответил Сергей.

Барон молча завтракал. Люди за столом на них посмотрели и без слов вернулись к своим тарелкам и стаканам. К счастью, завтрак барона не продлился долго. Он отнёс грязную посуду, и они вышли в коридор.

Поднялись по какой-то технически узкой лестнице на второй этаж и вошли в просторную комнату, уставленную скамьями со спинками, а у дальней стенки возвышалась кафедра.

Улле посмотрел на народ и сказал Сергею:

— Ага, это здесь. Пока на лавочке подождём.

Они уселись на ближайшую скамейку, и Сергей принялся разглядывать уже сидящих шведов, и часто приходили новые. Все они, даже дамы, носили свитеры ручной вязки — рисунки не повторялись. Изображались на них олени, медведи, моржи, корабли… в общем, было что разглядывать.

Когда на лавочках собрались десятка три местных, в комнату проникли и те, кого Сергей запомнил за столом в столовке. Они сразу прошли за кафедру, уселись, откуда-то достали парики и надели их на головы. Средний был самым внушительным с виду. Он встал и заговорил с акцентом:

— Объявляю заседание совета лёна Стокгольм открытым. В зале присутствует русский заявитель, потому его вопрос рассмотрим по-русски. Итак, московский маг Сергей Жучирин представляет у нас интересы московского боярина Артёма Большова. Со слов представителя, коим можно доверять, означенный боярин желает купить у нашего барона Улле Лундберга земли. Барон хочет их продать и для одобрения сделки попросил нас собраться. Вы все знаете барона и его земли, вот продать он желает, где чинят оборудование с кораблей. Есть ли у кого возражения?

Председатель взял паузу, но все сидели молча.

— Одобрение продажи земли бароном Улле Лунбергом боярину Артёму Большову ставится на голосование. Кто «за»?

Шведы дисциплинированно подняли руки.

— Единогласно, что ли? И никто не воздержится⁈ — удивился председатель.

С места сказали:

— Тойво не может приехать. У него вчера корова принесла телёночка.

— Девочка? — строго спросил председатель.

— Да, ваша честь. Тойво очень радуется, потому и не смог, — доложили с места.

— Тогда единогласно, — сказал швед в парике. — Совет принял решение. Заседание закрывается.

Все дружно встали с лавок и направились к выходу. Улле сказал Сергею:

— Не спеши пока уходить. Тебе ещё у председателя нужно написать заявление.

— Какое заявление? — не понял Серёжа.

— Ну, твоё заявление, — раздражённо ответил Улле. — На основании которого собирался совет.

— А! — дошло до Сергея.