Руны на броне

Глава 16

Удрал Сергей Жучирин в Англию в середине снеженя, что соответствует самому началу европейского марта. После коротких приключений Серёжа предстал перед английской разведкой и всё-всё о себе рассказывал.

Вскоре прозвучало имя Андрея Пермякова. Господин Жучирин от этого шпиона получал важнейшие данные и к тому же шпион в Европе прокручивал для него выгодные комбинации.

Королевская разведка участвовала в европейской службе специального информирования…

Любят в Европе длинные и заковыристые названия!

В общем, смогли леди и джентльмены посмотреть досье господина Пермякова:

Разумеется, русский был магом, даже боярином. Родом из Ростова, там престарелые родители и младший брат, который заправляет хозяйством по доверенности. Внимание! Очень редкое явление, когда братья маги. Андрей Пермяков проживает в Германии легально, по виду на жительство с 1936-го года. Известен как Андре Крейц. Занимается психоанализом и спекуляциями. В порочащих связях не замечен, все о нём отзываются положительно. Всегда помогает соотечественникам, часто его даже не благодарят. Подозревается в шпионаже, проводятся разъяснительные беседы, находится под постоянным наблюдением.

По данным Жучирина, завербован в 1938-м году Московской Епархией от имени разведки русских. Впрочем, чёрт его знает, епархия и похожа на разведку, не в том соль. Этот боярин открыто пять лет живёт в Берлине, чем там только ни занимается, и всего лишь подозревается в шпионаже! У немцев данных для высылки нет!

Хотя у самих немцев не спросишь, что они собрали на Пермякова. Их национальная разведка относится к охране объектов особой важности — финансирование же как-то нужно протащить через рейхстаг — а официально у них никакой разведки нет.

Может этот перец оказаться двойным агентом? Запросто. Но точно не действовал против Британии, там он время от времени проявляет лишь коммерческие интересы. Парень занимается деньгами, явно их любит, и на этом нужно его вербовать.

Так что херр Крейц не удивился, когда приличный господин на кушетке заговорил с ним по-английски. Назвался он Диком Мёрфи и предложил вполне разумные вещи. Сергей Жучирин рекомендовал Андрея друзьям Дика как знающего специалиста по рынкам Европы.

Херр Крейц в качестве предварительного условия любых переговоров назвал разговор с Сергеем. Вначале он настаивал на личной встрече, но Дик смог его убедить, что господину Жучирину после всего не покинуть Англию.

Одного его слова европейской разведке хватит, чтобы херра Крейца немедленно выслали из Германии. И самому херру лучше не дёргаться, он интересен королевской разведке лишь на своём месте.

Андрей заявил, что никого не боится и готов хоть сию секунду уехать на Родину, но всё-таки согласился на телефонный разговор. Его номер, конечно, прослушивался, и мистер Мёрфи организовал беседу посредством чистого аппарата, который добыла британская разведка у честных немцев за долю малую.

На той же конспиративной квартире после регулярных созвонов с Сергеем и расспросов того о здоровье и настроении, боярин Пермяков обсуждал с мистером Мёрфи детали сотрудничества.

Разумеется, начали с финансов. Андрей советовал, на счета каких немецких фирм перевести свои фунты, и Дик говорил, куда потом отправлять марки. Обороты нарастали, спекуляции давали отличные доходы.

Пермяков однажды поделился с Мерфи, что не верит любым бумажкам. Свои капиталы он в Европе превращает в ресурсы и отправляет брату на хранение в Гардарику. Там выгодные, безналоговые условия, товары постоянно дорожают, и так даже надёжнее, чем покупать чеки фондов, обеспеченные боярской землёй. Самой же землёй всё-таки владеют фонды, а тут настоящие вещи, которые можно потрогать руками.

Дик выразил осторожную заинтересованность, но они, вообще-то, цивилизованные люди, верят бумажкам и их деньги пока при них. Вот если бы херр Крейц поделился сведениями, которые посылаются в Москву…

Андрей давно был готов к такому повороту и, сделав серьёзную харю, значительно кивнул. Англичане захотели почитать отчёты группы Штанмайера? Что едят одни бараны, сгодится и для других.

Не подставляя своих доблестных разведчиков, кто добывал настоящие данные по экономике Германии, господин Пермяков тупо для объёму специально для мистера Мёрфи составлял компиляцию настроений, что получал от разных психов на кушетке.

В Лондоне были очень довольны. Не зная Дитриха, там зачитывались его творениями, прям как его Мари. Фунты потекли к Андрею. Но, в конце концов, он же прав — так выгоднее и надёжней даже чеков под землю. И куда он денется с подводной лодки? Его положение в руках королевской разведки, ему не удрать даже к брату. Сергей и тот, посоветовавшись с мистером Джонсоном, продал две трети их бумаг и вложился, благо регулярно говорил с Пермяковым.

Начался и кончился июнь, за ним прошёл июль 1941-го года. Польша торговалась с Европейским Союзом. А джентльмены и леди переводили деньги на счета немецких фирм. Много денег. Не представляли себе эти люди войны Европейского Союза с Британией. И руководство до поры не просвещало даже разведку…

Всё ж равно в нужный час все исполнили приказы. Закончился август, и 1-го сентября 1941-го года побледневший Сергей Жучирин, как никогда ранее, слушал в такси радиопередачу. Он как раз поехал на конспиративную встречу, где многие достойные джентльмены и леди спросят его, чем он собирается всё возвращать…

Херр Крейц читал утреннюю газету, пил кофе и представлял, как ещё ночью арестовали Дика Мёрфи и других британцев. Сейчас они корчатся на первых допросах, а боярин Пермяков тепло вспоминает младшего брата.

Даже родители их не различали, и такие непохожие внутренне! Малой Митя ко всякому делу подходит основательнее, вот и родился на полчаса позже. Боярином стал Андрей, зато Митя, как и должно случиться, управляет хозяйством.

Серьёзного, честного Митяя такому шебутному братцу непросто было понять в молодости. Младший любил повторять поговорку, что нужно долго трудиться на репутацию, чтоб она когда-нибудь принесла отдачу. Для молодого Андрея поговорка оставалась словами.

Правда, и сейчас для повзрослевшего и умудрённого Андрея «слишком долго» тупо не по карману. Он сам у себя покупал и себе же продавал дороже, а разница шла в Британию. Пока чуть всё не спустил, а то ж Москва сильно урезала финансирование.

Зато англичане стали ему доверять.

«На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош»…

Ещё леди и джентльмены не верили в войну с Европой. И они скрежещут зубами на допросах или елозят напильником по зубкам господина Жучирина — так и надо предателю. А их деньги в товарах под строгим надзором Мити, ну и себе оставил на развод. Теперь нужно посмотреть, кто в Европе не верит в войну с Гардарикой.

Только не нужно думать, что все англичане не представляли себе войну с Европой. Большинству их абсолютно на всё наплевать, они просто выполняли приказы. А у меньшинства, у тех, кто приказы отдаёт, просто такая природа.

В Европе перевели их любимые слова так: «Прав тот, кто стреляет первым».

Это слишком длинно для англичан, они говорят: «Прав первый выстрел».

У нас много позже джентльмены придумали «право первого выстрела», типа оно есть только у джентльменов. Коли ты джентльмен, можно стрелять первым — всё равно джентльмены хорошие. Они не учитывают появление не джентльменов, кто согласен быть плохими.

Но автора опять понесло в сторону, и предки джентльменов вообще не заморачивались — просто прав первый выстрел. Другого трудно ждать от пиратов, работорговцев и бандитов. А в магическом мире джентльмены были те же, просто меньше им везло, и золото труднее доставалось.

Сэры внимательно прочитали отчёт Дитриха и много других отчётов и пришли к выводу, что эти европейцы хотят их выставить на деньги. Или поставить перед фактом и колотить понты.

Не, сэры читали отчёты полностью. Там, вроде, говорится, что Европа будет воевать всерьёз… пф-ф-ф! Европа? Да Британия же на островах! Как они смогут против неё воевать? Это очень дорого, а европейцы известные сквалыги, поэтому всё понты.

И вообще значительная часть сэров считала, что священный долг европейцев — это загнать в резервации русских, которые даже не европейцы. А те европейцы, что останутся после войны с русскими, уже будут покорены англосаксами. Обязательно будут покорены, так сам англосаксонский бог сказал.

И тут европейцы пытаются загибать пальцы! Давно в них не стреляли, так они придумали конкуренцию. Значит, опять нужно пострелять. Польшу уже не спасти, немцы взялись за неё серьёзно. Да и фиг с ней, дело поляков просто воевать подольше.

А пока не захватить ли нам Гибралтар? Националистов победили, а свободные испанцы по идее не готовы к обороне. Ну, кто во всём свете туда полезет? Одна Бизантия могла в позапрошлом веке, но тогда у неё не было авиации и авианосцев.

И внезапный удар просто неотразим! Крепость захвачена, открыт путь в Средиземное море. Срочно укрепим Гибралтар зенитками и авиацией, обновим крепостную артиллерию. Но можно ведь и не успеть, рядом французский флот.

И вдруг обнаружилось, что французы не собирались воевать с англичанами. Они вообще не собирались воевать. Так, рядом постоять, отвернувшись, на крайний случай открыть огонь за горизонт. Французская эскадра в Танжере при приближении британцев взорвала свои корабли. В других случаях, когда начальство всё-таки вытолкало французов в море для перехода куда-то там, франки позволили себя британцам торпедировать. Французский флот за первую неделю прекратил существование.

Английские сэры, ухмыляясь в усы, ждали от немцев предложений. Но германцы, раз начав действовать по какому-то плану, просто не умеют сворачивать, пока не свалятся без сил перед реально непреодолимой преградой. Англию таковой тевтонский дух точно не считал, и сил ещё хватало.

Германия внезапно обнаружила, что переоценила надёжность всего союза и совершенно напрасно положилась на французов. Однако не завоёвывать же Европу заново! Пришлось тратить время для укрепления того, что имелось в наличии — усилить в массах пропаганду, поработать с кадрами, расширить полномочия…

А я тем временем получил права. С первого раза, вот. Все со мной поехали и очень за меня переживали, особенно Миланья. Катя держала Свету и иногда показывала ей папу. Вечером в честь такого дела устроили торжественный ужин. Ну и мой День Рождения заодно отпраздновали.

В виде десерта ели большой торт с восемнадцатью свечками. Их по традиции сначала зажгли, а потом попросили задуть. Тут я больше старался не сдуть крем с тортика, не хотелось пугать Свету у мамы на ручках, потому дул очень осторожно.

За тортом завязалась общая беседа. Говорили в основном о войне, когда Гардарика в неё влезет, и кто, что будет делать. Большинство сходилось на том, что добрые европейцы не позволят Гардарике посидеть спокойно, сами обязательно на нас попрут. У них, бедных, перезрел восточный вопрос.

Воздержались двое — Миланья вздыхала, крестилась и повторяла, что всё в руках божьих, а Светка ещё не умела говорить, только таращилась на всех и что-то своё восклицала.

А кто и куда отправится, для меня решается проще всего. Я человек военный, мне думать не положено. Пусть вон командование думает, мне следует всего лишь исполнить его приказ.

Авдей и Мухаммед сказали, что на время войны военным боярам охрана не положена, и охранники тоже военнообязанные, хотя и в армии не служили. Но война ведь ожидается всеобщей, все мужики пойдут рано или поздно. Вот воины-рыси тоже выполнят приказ, просто надеются, что отдавать его будут всему тотемному клану.

Клава с Надей поведали, что военнообязанными не считаются, и они уже получили приказ клана быть вместе с Катей. Катерина же на это ответила, что их со Светой дело папу ждать, а она и в Москве найдёт службу.

Я пристально на неё смотрел, когда она говорила. Мне невозможно соврать, и Катя говорила правду…

Она мне ласково улыбнулась, и я смущённо отвёл глаза. Для перемены темы… ну, раз всё равно говорим о Европе! Вот спросил, как дела с амулетом в виде черепа, а то давно его Катя забрала, и ни ответа, ни привета.

Катерина посмотрела ещё ласковей и сказала:

— Да просто не хотела говорить. Права я, плохая это штучка. Священники забрали от греха.

Посидели, короче, за столом, а так почти и вспомнить нечего. Тренировки и учёба уже, наверное, всем надоели, вспоминать близость с Катей неприлично. Пролетели последние деньки каникул, и мы поехали в Корпус.

Водителю пока дал свою сумку, пересадил его на заднее сиденье и рулил самостоятельно. Смешной парень смутился. С одной стороны он не может вот так запросто лишаться рабочего места и никак моё вождение не комментировать, а с другой я всё-таки боярин.

Вот положен боярину водитель, и будет он водителем, а пока сказал ему посидеть молча. Ну, бронированная «Волга» ведёт себя, почти как грузовичок, реагирует с большей задержкой, хоть и двигатель усиленный, но я быстро с ней освоился. Мухаммед сказал только, чтоб я пристегнулся, и включил кондиционер, а то окна нельзя открывать. А дальше не пристёгнутый молчал всю дорогу.

Правил не нарушал, почти не дёргался. Не столь элегантно, но доехали до Корпуса за то же время. Снизив скорость, заезжаю на парковку для посторонних, и на нашу удачу как раз передо мной покинул удобное место «Москвич».

Заезжаю на его место и ответственно перевожу рычаг скоростей в нейтральное положение. Если что у нашей «Волги» аж восемь скоростей! Вот включаю нейтралку, ставлю на ручник и отстёгиваю ремень безопасности.

А водитель тоже в фуражке и с моей сумкой в это время открывает дверь за мной. Мухаммед зачем-то хватает меня за шкирку. Послышался грохот выстрелов! Приоткрылись двери справа. Мухаммед и Авдей вываливаются из салона в щели, а Мухаммед ещё и успевает уложить меня на своё сиденье. Падаю на бок, в поле зрения паренька, изрешеченного пулями, сменяют концентрические разводы от пуль на стекле. Борт словно рубят топорами…

Лежу себе, на стекло любуюсь и думаю о своей смешной жизни. Водителя точно убили, надо будет помочь семье парня. И нового где-то искать. Ведь там у машины должен лежать я. Сегодня мне невероятно повезло сесть на место шофёра, вот пусть и дальше враги головы ломают, где же я нахожусь.

А больше я ничего не могу, только лежать, ждать, когда это кончится, и думать. У меня ведь даже ножика рыси нет, не положено кадету в Корпусе оружие. А ну как противник рискнёт подойти к «Волге»⁈

Нет. Не рискнёт уже вылезти под выстрелы Авдея и Мухаммеда. Если только он не подстраховался из машины справа…

Не! Зачем усложнять? Занять заранее место для двух машин ещё можно, но три тачки в час «пик» уже перебор. Лучшая страховка врага скорость. Расстрелять меня и по газам.

Охранники, конечно, предполагают опасность из машины справа, потому и выпали в щёлки сразу на асфальт. Убедились в безопасности и стреляют врагу по колёсам. Кстати, или я очень быстро думаю, или противники всё-таки увлеклись…

Ага, стрельба резко стихла, противник пытается уйти. А колёса на дисках, справа точно пробиты. И выбежали уже из КПП ребята с винтовками. Во! Снова стрельба из военных образцов — уж их-то выстрелы я ни с чем не спутаю.

— Вставай, — раздался голос Авдея.

Я выхожу из правой двери и поверх своего капота оглядываюсь. «Лада» противников далеко не уехала, стоит уже прошитая по нескольку раз из пяти винтовок. Военный осторожно подходит сбоку и сзади, открывает дверцу. Вываливается тело в сером костюме и с дисковым автоматом.

Против брони «Волги» даже в упор никакого толка. Впрочем, водитель выйти из машины успел. Подхожу к нему, поднимаю сумку за ручки…

Ну, ёлки! Прострелили в нескольких местах, и в крови! Домашку за всё лето придётся переписывать! Вот козлы!

С грустным вздохом оборачиваюсь к рысям:

— Ждите следствие, парни уже позвонили с КПП. А я учиться.

— Удачи, — сказал Мухаммед без выражения.

Я кивнул и направился к пропускному пункту.

Начинался учебный год с политинформации, потому лично я сначала пробежал в казарму, схватил спортивную форму и бегом в спортзал. Степан Андреевич опозданий не жалует. Ещё не любит он свежего воздуха и посторонних глаз, вот и занятия проводит в зале.

Поздоровались, словно вчера расстались, и Степан Андреевич принялся меня гонять. Всё-таки чувствовалось, что кое-что случилось, пройдена некая черта. Наставник стал серьёзнее и жёстче. По его мнению, я совсем за лето разболтался. И должен быстро собраться, а то таким раздолбаям нечего делать в Европе.

Дальше физкультура, сухо поздоровался с ребятами. Это не я виноват, просто сами кадеты стали строже. Война ведь уже началась. Я смотрел в их суровые лица и немного раздражался. Ага, до этого всё не считается!

Вот вышли мы на взрослые полосы препятствий, а они для нас уже не новость — проходили, и не однажды. А когда? Да на практике! Каждая сотая мина боевая — им ещё не война? Прав всё-таки ректор, что война навсегда. Хорошо, что хоть сейчас она началась для некоторых.

В обед меня вызвали в ректорат. При Григории Васильевиче я рассказал об утреннем происшествии знакомому уже оперу Дмитрию Быстрову. Хоть в деле и фигурирует боярин, нападение думы не касается и расследует его полиция. А Дима как раз занимается важными делами.

Взял он с меня показания под роспись, сказал, что они не противоречат словам Авдея и Мухаммеда. Горько попенял, что врагов для допроса нет даже раненых. Пообещал ещё заехать с фото злодеев, когда будут готовы, и ушёл.

Авдей и Мухаммед ждали меня в приёмной. Их всё время до обеда мурыжила полиция. Так они хотят мне сказать, чтоб я хотя бы месяц посидел в Корпусе просто ради безопасности. Тут за меня отвечает ректор и сам Князь Москвы.

А они пока заменят автомашины. Кроме побитой пулями, мне точно следует заменить вторую «Волгу» на бронированную. Ещё нужно искать нового водителя, а лучше двух или трех, чтоб с запасом и Надей не рисковать лишний раз. А Кате они всё объяснят.

Я с доводами согласился, мужиков отпустил, а сам пошёл доедать обед и учиться далее. Ничего, вроде, особенного, почти всё, как всегда. Ну, стали преподаватели строже, даже англичанка.

Плацем первый месяц не наказывали, но я всё равно мог отвести близнецам только час. Второй час переписывал в свежие тетради самостоятельную работу из прострелянных и заляпанных кровью. Этим по идее можно заняться и после ужина, но ведь задавать стали больше и труднее.

Учёба только на первый взгляд без изменений. На физкультуре задачки стали обязательными, теперь, если не решишь за время спарринга или прохождения полосы, ставят «не зачёт». И задачки не просто на счёт, с обязательным подвохом.

Даже не в том дело, что программа постоянно усложняется. Так и должно быть, кадеты ведь тоже растут, крепнут. Соль в том, что меняется отношение к предметам. Раньше мне хватало отличных оценок и немножко предполагать, к чему всё движется. Теперь же…

Вот прошли две недели, и Степан Андреевич сказал, что пока с него хватит. Он передал мне основы и дальше начнёт готовить меня против себя. Не то, что он «против» того, чтобы я его превзошёл, но этичнее мне развиваться самому. А с понедельника вместо политинформации меня в классе истории ждёт Пётр Васильевич.

До индивидуальных занятий я честно не понимал, отчего целый капитан, боевой офицер читает этот мирный предмет. Да если увидите его в гражданском костюме, ни за что не подумаете, что этот высокий человек с военной выправкой — сажень в плечах, грудь колесом, проницательные серые глаза — преподаёт кадетам историю.

Начал он разговор с природы. Спросил, что мне представляется. Я ответил, что лес. И он про лес начал читать стихи, былины и прочие тексты. Мы шли по воображаемому древнему лесу на охоту, или сбежали из села от степняков. Потом на болоте добывали «тяжёлый песок», или пришли в лес с топорами за деревом. А вот мы просто туристы, идём по маршруту. Но пришла война, и мы вышли тропой разведчика…

Но ведь это один и тот же лес! Часто буквально — деревья живут очень долго. А как меняется к нему отношение. Причём, мы его не формируем, а словно подгружаем откуда-то.

Вот всем, что содержится в этом «нечто» и как им управлять, занимался Пётр Васильевич. Он честно предупреждает:

— Это знание может погубить и тебя. Тут главное себе не врать. Отношение к происходящему бывает очень разным, и можно себя убедить, что вот это и есть твоя победа. Только полная честность с собой позволит понять свои цели, выявить ещё только потенциального врага и внушить ему нужные образы. В идеале он сам поверит, что уже тебя победил.

Этому страшному оружию тысячи лет! «Вначале было слово»…

И началась война. Она не прекращается никогда, её постоянно ведут против Гардарики и её жителей даже те, кто считает себя друзьями. Её способны увидеть лишь некоторые маги, но мне нечем тут гордится.

Быть таким магом проклятье — испытывая любую эмоцию, ты приучаешься оценивать её со стороны. И со временем становишься циником. Хотя это мне только предстоит, и Пётр Васильевич от души желает стать старым циником. Но до этой счастливой поры ещё нужно дожить, и мы разбираем историю.

Как конкретные события воспринимались участниками, что думали очевидцы, какие возникали версии у их потомков, да какая из них восторжествовала. И кому всё это выгодно.

Блин! Чувствую, что до старости так не дотяну, стану циником гораздо раньше. После уроков историка появляется другое отношение к кадетам, учителям и разным предметам. Всё по-старому, как всегда, просто учишься видеть… и кое-что понимать.

Например, я избегал воздействовать магией на учителей и инструкторов после занятий у Дементия Архиповича. Это может нести опасность.

После уроков Степана Андреевича я совсем забыл про инструкторов и учителей, и стал избегать воздействовать на кадетов. Всё же можно упростить и сократить.

А теперь мне неприятно применять магию даже против кадетов. У меня для этого должны быть настоящие основания, и своих я отныне предупреждаю. Просто чтобы оставаться честным с собой.

Особенно стало интересно почитать в четверг вечером родной «Московский еженедельник». В иной статейке информации нет совсем, зато находится отношение автора, отдельно отношение к автору редакции и отношение газеты к данной теме.

Полезный навык, учусь «отжимать» любой текст досуха. Вот собственно события без идеологии, что произошли в мире, за месяц моей учёбы:

Польша обращалась к Гардарике за помощью. Вообще просили войск, но умоляли дать хоть что-нибудь. Даже среди бояр нашлись граждане, кто призывал спасти её «несмотря ни на что».

Однако целиком советы и думы княжеств напомнили полякам, кого они называли животными. Ах, не все поляки виноваты! Виновные повешены? Нет? Разговор окончен.

Всякое сообщение с Польшей остановлено, средства поляков в банках конфискованы, граждане интернируются. Принимаются заявки от уже приехавших поляков на переселение, но лишь на общих основаниях. Первое условие — письменный отказ от польского гражданства.

А прочим гражданам Польши к границе с Гардарикой лучше не приближаться. Совет обороны развернул новые дивизии пограничной охраны и приказал без разговоров сразу стрелять в нарушителей. Можно из пулемётов.

Решение приняли с первых дней войны, а то бы у нас привалили миллионы беженцев. Польша продержалась месяц и почти две недели, немцы отчитались о полном её захвате, когда я собрался домой. Как раз первыши приняли присягу, возобновили наказания строевой, и по домам стали отпускать девяносто процентов кадетов.

Британцы вывезли польское правительство к себе через территорию Гардарики, иначе просто не проехать. Для этих поляков было сделано единственное исключение, снисходя к просьбе Британии.

На прочие английские просьбы о разных эмбарго против Европейского Союза и о международной поддержке Гардарика никак не отреагировала. Чтоб гордых британцев вслух не посылать.

Однако и без запретов цены для ЕС полезли вверх. Гардарика же не участвовала в первой мировой бойне, с элеваторами, например, был порядок, да последний год строят, как не в себя. Плюс к тому подрос внутренний спрос. И нужно кое-кого поддержать на южных границах, а то стабильность там дороже зерна. Кстати, само зерно давали совсем не даром.

Немцы от этих дел озверели или раньше только притворялись — начали в Европейском Союзе свою политику. До этого никто и не знал, кто в Британии премьер, а теперь вся Европа в курсе, что мистер Черрч, редкая козлина и вообще мразь.

Повторяют это в каждом выступлении канцлер Германии Шульце, премьер Франции Сатилье, лидер Италии Муссалини и премьер Испании Болель. Даже не знаю, кто прикольнее — аналог дуче или испанец, который «их бин болель».

Премьеров и президентов прочих чехий не запоминал, да оно и не важно. Немцы оккупировали союзный парламент и поставили вопрос об обязательности решений Европейского Союза и о принятии оных простым большинством. Будут принимать, когда я поеду домой, и можно не сомневаться, что примут.

Лидеров Европы часто упоминают в британской прессе, и надо ли говорить, что там все они козлы и мрази? На всякий случай скажу, что премьер Британии Черрч только так их и характеризует.

На этом основании англичане хотели выбить Европейский Союз из Индии и полностью захватить страну. Пока добились лишь восстания во всей Индии. Индусы, кажется, подумали, что это хороший повод выкинуть всех европейцев без разбору. А интересно, есть тут Ганди с его движением без движения?

Гораздо больших успехов добились англичане в Египте, на Ближнем Востоке и на Севере Африки. В некоторых старых провинциях Бизантии только они содержали войска и поддерживали местные режимы, где-то встречались французские гарнизоны, но они все быстро сдались британцам.

Только в Ливии британская коса нашла на итальянский камень. Слишком много итальянцы за эти пески сражались, чтобы вот так отдать какой-то Англии! Для поддержки союзников немцы посылают экспедиционный корпус во главе с генералом Роммелем и надеются за месяц-два захватить Суэц…

Нет! Ну, просто ведь невозможно читать всё это без отношения. Допустим, плевать мне на весь мир, включая Британию, Индию, Европу и кто там ещё копошится. Если что нормальная позиция обычного гражданина Гардарики, но я маг и боярин. Если отношения нет, его следует вырабатывать…

А интересно как работает психика. Читать, что страдают миллионы, мне скучно, а если сравнить? Допустим, прочитаю я, что вся Европа нахрен вымерла. И чтоб такого не случилось, нужно, чтобы кто-то из моих близких… э… просто ненадолго заболел. Исключая Светочку.

Блин! А ведь пока я тут учусь, она реально может заболеть! Месяц её уже не видел! Болит у малышки животик, она плачет и даже не может сказать! Сука! Нафига я это сейчас подумал⁈ Как теперь дотянуть до субботы⁈