Русалочка: книга-игра

Глава 4b

Ты выбрал Главу 4b. Смотри, что из этого получилось...

– Ой, няня! – Русалочка прижалась к старухе.

Никто не догадывался, какое любопытство испытывала Русалочка к верхнему миру. Он притягивал Майю, как магнит железные крошки. Мир Нептуна, когда заходило солнце, погружался в сонную тишину. В верхнем же мире по-прежнему кипела жизнь. Тенями на голубом песке отражались проплывавшие по морю судна. Звезды из морской глубины казались большими фонарями. И даже в бурю, когда морские вихри заливали покои русалок, на далеком берегу светился на башне маяк. Майя любила свет маяка. Казалось, кто-то большой и добрый зажигает огромную свечу, чтобы путник не заблудился в ночи.

В царстве Нептуна шли дни за днями, неторопливо и однообразно. А в верхнем мире по морю то и дело проходили корабли. Каждое утро отплывали от берега рыбацкие лодки. Ловцы жемчуга собирали раковины чуть ли не у стен дворца. Правда, никто из людей не догадывался, как жадно всматривается в них Русалочка. Никто из них не подозревал и о существовании царства Нептуна. Дворец Русалочки казался ныряльщикам лишь темным нагромождением скал. А Майя гадала:

– Кто все эти люди? Куда проплывают суда, чтобы тут же разминуться с кораблями, плывущими навстречу? Отчего люди так неугомонны? И что они ищут в море?

Сестры могли бы рассказать о верхнем мире многое, но Майя не спрашивала. Обрывки разговоров, которые долетали до ее ушей, были неинтересны. Русалочки относились к верхнему миру со снисходительным равнодушием. Впервые поднявшись на поверхность, они возвращались удивленные. Но проходил месяц-другой – и в один голос уверяли, что нет ничего лучше морского царства.

По обычаю, каждая из старших сестер впервые побывав на поверхности, должна была рассказать об увиденном. Майя с рукоделием присоединялась к кружку, обступившему рассказчицу, и почти слово в слово помнила рассказы каждой из сестер.

Старшая из сестер, первой побывавшая на поверхности, рассказала, что больше всего ей нравится, лежа в песке на отмели, сматывать клубок из лучей лунного света.

– Нить медленно сматывается, – рассказывала русалочка, – а рядом в воде раскачивается отражение города. Город ночами не спит – и время проходит с пользой, – практичная русалочка показала сестрам лимонное полотнище.

Сестры завистливо щупали нежное полотно, в котором ярко поблескивали нити огней города.

Майя тоже коснулась ткани. Сотканная из отражений, на вкус младшей Русалочки, она была чересчур яркой. Но как ей хотелось самой увидеть и луну, и отмель, и город, полный огней!

Другая сестра вынырнула на закате. Огромное красное солнце, точно зрелый персик, краем касалось воды – и океан окрасился в мерцающий пурпур.

– Я словно ныряла в море из розовых лепестков, – восторженно говорила вторая русалочка, – ревниво следя, внимательно ли слушают сестры ее рассказ. – А небо, раскрашенное освещенными солнцем облаками, походило на цветущий сад.

– Облака? На что они похожи? – не удержалась Русалочка.

Сестра смешалась:

– Ну, больше всего они похожи на морские анемоны.

Майя больше не стала расспрашивать. Все сравнения, которые приходили на ум сестрам, казались Русалочке бледными и не передавали красоту верхнего мира. Трепыхающиеся в пустоте анемоны – вот, должно быть, мерзкое зрелище!

Третья сестра выбрала в день рождения Южное море. На самом берегу, пирсами выходя в море, привольно раскинулся небольшой городок из белого камня. Русалочка притворилась пеной и жадно рассматривала землю. Темнокожие жители этой страны целыми семьями сидели у моря под разлапистыми пальмами. Они казались веселыми: чуть что – смеялись. Русалочка совсем уж было решилась выйти на сушу, но тут из канализационного люка выползла жирная крыса, и русалочку передернуло от брезгливости.

– Оказалось, – делилась русалка с сестрами, – что в этой беззаботной стране живут не только веселые люди, добродушные псы и птицы. Я по- новому взглянула на город. Только теперь сквозь зеленые заросли я рассмотрела кучи отбросов на задворках, отвратительных мух с блестящими брюшками. Люди в семьях часто ругались друг с другом. А дети, так понравившиеся мне вначале, пытались забросать меня камнями, крича: «Чудовище! Морское чудовище!»

Четвертая русалочка поддержала:

– Всем известно, что прекраснее всего – открытое море.

Эта русалочка была самой робкой из всех. Вынырнув на поверхность, она так и не решилась приблизиться к побережью. А как известно, решительнее всего судим о том, о чем знаем лишь понаслышке.

– Человеческие стада еще бродили, завернувшись в шкуры, а мы, морской народец, уже кувыркались в волнах с дельфинами и умели усмирять бури. – И заносчиво добавила: – И как можно жить без хвоста? Ведь даже люди утверждают, что океан – колыбель всего сущего!

Словом, разговоров о верхнем мире было много. Но Русалочке казалось, что сестры скрывают самое главное. Что отличает морской народец от людей? Рассказы сестер будили смятение. Тогда она бросалась с расспросами к няньке.

Замирая, Русалочка воображала людей, их города, их собак и даже серую крысу, так напугавшую ее сестру. Верхний мир казался Русалочке знакомым, порой Майе казалось, что она давно побывала там. Одного она не могла понять и ни от кого не могла добиться толку. Все сестры хвалили подводное царство, но единодушно вздыхали:

– Вот нам бы еще людские души!

Но все знали, что это невозможно и тут же утешались. Русалочка же теребила старуху Секлесту.

– Душа? – вогнутые брови старухи напоминали гусениц. – К чему забивать голову пустяками? Русалки живут три человеческих века. Я помню время, когда на побережье не было ни замка, ни самого города. Как видишь, прожила и без души.

– И была счастлива? – докучала расспросами Русалочка.

Старуха отерла уголки рта краем платка. Седые пряди качнулись.

– Русалочка, с чего ты взяла, что люди счастливы? Нет более неутоленных и страждущих существ, чем люди. Счастье – у нас тут, в подводном мире – тишина, покой и размеренность. А человек всю жизнь ищет приют своей душе, да так и не может найти.

– Это оттого, что у людей горячая кровь? – уточняла Русалочка.

– Нет, у людей – горячие головы! – в сердцах бросала старуха.

Русалочка надолго задумывалась. Стайки рыб, обманутые ее неподвижностью, подплывали к самому лицу и путались в волосах.

– Тишина, размеренность... – сердилась Майя, – разве скука может быть счастьем?

И тем нетерпеливее ждала она свое совершеннолетие. Она угадывала, что ее смущает в рассказах сестер: они ничего-ничегошеньки не знали о людях и их горячих сердцах.

В последний год перед пятнадцатилетием дни тянулись для Русалочки как никогда' медленно. Иногда ей казалось, что день нарочно еле плетется.

– Русалочка, ты бы хоть причесалась, – укоряла старуха.

Но Майя вяло виляла хвостом, по кругу оплывая покои дворца. Смутные мечты, неясные ей самой, заставляли Русалочку брать в руки то один, то другой предмет. Русалочка жила, точно во сне, и словно каждый день расставалась с подводным миром. В мыслях она раздаривала украшения. А море, казалось пело:

– Прощай! – и Майя могла вдруг без причины заплакать.

Но проходит все. Хрустальный ледяной покров лопнул. По морю носились бело-серые ледяные глыбы. Небо поднялось выше. А с юга в город на побережье вернулись ласточки.

– Вот ты и выросла, – вздохнула Секлеста, убирая голову Майи царским венцом из коралловых веточек. – Плыви, дитя!

Проводить Русалочку в первое путешествие на поверхность собралась вся семья русалок. Сам Нептун прискакал на гнедом жеребце и подарил Русалочке трезубец – точную копию своего. С той лишь разницей, что трезубец Нептуна повелевал океаном. А трезубец Русалочки лишь будил рябь на воде.

– А побережье? – Майя проговорилась.

Но казалось, никто не заметил.

– Ишь, жадина! –хмыкнул Нептун.

Майя покраснела. Вырулила Секлеста. Она подтолкнула Русалочку:

– Плыви же! И до свидания!

Легко, точно водяная лилия, Майя скользнула к поверхности. Сестры махали ей вслед и пели чудесными голосами о всех радостях, которые теперь доступны и младшей сестре. Их пение было нежным и сладким. Голоса обещали прекрасную жизнь и звали вернуться. Но Майя не слышала их. Зажмурившись, она вынырнула и закачалась на волнах.

Итак, пока ты идешь по верному пути. Следуй им и дальше, читай Главу 5а.