Русалочка: книга-игра

Глава 3c

А теперь давай посмотрим, что было бы, если бы Майя не разбила раковину, а позволила бы Нептуну спрятать ее и запереть.

Майя сдержала слово. В первые дни она еще не плавала возле черной каменной башни, в которую заключил поющую раковину Нептун. Но Крабс каждый день придумывал новую забаву. Нептун подарил Русалочке Южное море, самое теплое и светлое в его владениях. И постепенно Майя забывала и Алый грот, и рассказы розовой раковины.

В Южном море, поближе к поверхности, Майя как-то встретила семью дельфинов: отца-дельфина, его рассудительную супругу и дельфиненка Китти. Дельфины учили Русалочку плавать. А Китти серьезно объяснял, как нужно держать себя под водой. Он родился совсем недавно. Отличался небесно-голубой шкуркой и, сияя, выкладывал Русалочке все, чему научился за неделю жизни.

– Ты, когда выныриваешь, побольше воздуха глотай! – дельфиненок раскрывал пасть. – Ам! Вот так, как я!

И Майя, искренне потешаясь, надувала щеки.

– А теперь ныряем! – звал Китти, уходя на глубину.

Он сидел под водой, сколько мог вытерпеть, и вылетал, отфыркиваясь, на поверхность. Следом, спустя несколько минут, появлялась Майя. Китти, округляя и без того круглые глаза, недоумевал:

– И как это ты всегда выныриваешь позже меня? Ведь щеки у тебя меньше, значит, и воздуха в тебе меньше!

– Ну, видишь ли, я долго училась! – подтрунивала Майя над дельфиненком.

Китти, проиграв, всегда разыскивал мать и устраивал допросы с пристрастием.

Но сегодня дельфинов не было видно. Пришлось играть с Крабсом. Русалочка осалила зазевавшегося приятеля.

Краб огляделся: ни единого морского конька поблизости. Пришлось пуститься на хитрость.

– Русалочка! Русалочка! – заканючил краб как мог жалобнее, и пополз, приволакивая клешню.

Майя попалась, бросившись на помощь.

Крабс тут же выздоровел, но не рассчитал и промазал, так и не коснувшись принцессы.

– Мошенник! – Майя вильнула хвостом, устремляясь к поверхности.

Крабс изловчился и вцепился в гребень морского петушка. Перепуганные клуши с квохтаньем разлетелись. А сановитый отец семейства, испуганно заорал:

– Средь бела дня! Разбойники! Грабят!

Пришлось щипнуть.

Петух тут же поумнел.

– Так бы и сказал сразу!

Наездник и морской петушок запрыгали вслед Русалочке.

Майя, осалив Крабса, пробкой вынырнула на поверхность, хотя законы не позволяли русалкам появляться в верхнем мире до совершеннолетия.

Крабс объяснил Майе:

– Законы пишутся для того, чтобы их нарушать. А то какой бы от них был толк?

Майя давно облюбовала испытанный прием: стоит вынырнуть, и приятелю, который с трудом удерживался без опоры для лап, приходилось признаваться:

– Чур, сдаюсь! Я проиграл!

Майя, запрокинув руки, покачивалась на спине. Оранжево-красное небо тонуло в серой полосе океана на горизонте. Внезапно Майя села и прислушалась. Откуда-то донесся глухой и протяжный вой.

– Ага, поймал! – Крабс вцепился Майе в волосы, плывущие по воде, пнул в бок морского петушка. – Кыш!

– Погоди! – Майя подняла вверх палец.

Вой повторился.

– Киты-убийцы! – Крабс чуть не свалился с Майиных волос.

Надменные киты-убийцы мало общались с морским народцем Нептуна. Они жили стаями, повинуясь только течениям и своей прихоти. Русалочка и Крабс, заметив огромные тени, даже не сразу поверили, что обитатели океана могут быть такими громадными.

Русалочка коснулась венца на волосах, и этот признак принадлежности к царскому роду придал ей храбрости.

– Мне кажется, – сказал Крабс, – киты чем-то страшно напуганы!

Майя теперь и сама в их грозном вое различала страх и боль.

– Вот они! – краб перебрался на плечо к Русалочке.

Следом за стаей шло китобойное судно. Майя могла рассмотреть людей на палубе и гарпунщиков у самого борта, грозные стражи океана позорно бежали.

Русалочка нырнула, уходя в глубину.

– Скажи, – потребовала она у Крабса, – почему киты боятся людей? Ведь они в десятки, в сотни раз сильнее человека?

– Но у обитателей моря нет людской хитрости. Нет металлических крючьев, которые вспарывают кожу и раздирают внутренности.

– Люди едят их?

– Нет, хотя они и неразборчивы в еде. Ловля китов и акулья охота – для людей просто забава.

Русалочка рванула к себе стебель водяной лилии, машинально измочалив его, и решила, что никогда не будет иметь дело с жителями верхнего надводного мира. Люди оказались страшнее и бессовестнее акулийцев. Акулийцы – те хоть понятно, зачем воюют. Многие поколения акулийцев объявляли войну то одному, то другому государству. И всегда с позором убирались в собственное море.

Люди же убивали ради забавы. Русалочка не могла понять, как могли появиться на свет такие злобные создания.

– Кто-то плачет? – Майе показалось, что звук шел из трещины в скале.

Крабс замельтешил следом:

– Майя, не смей!

Но Русалочка уже заглядывала в пещеру. Крабс принюхивался.

– Теперь плач прекратился!

Крабс отвел глаза в сторону. Пахло китом.

– Ну, – заюлил хитрец, – может, это был просто звук. Так бывает: тебе кажется, кто-то есть, на самом деле у тебя слуховая гал-лю-ци-нация, – запнулся на малознакомом слове Крабс.

– Нет, – Русалочка обшаривала пещеру, переворачивая камни и пытаясь заглянуть в трещины в стенах, – я же слышала, кто-то звал на помощь!

– А может, – ехидно хмыкнул Крабс, – он звал свой обед?

Но Майя не стала его слушать.

– Я посмотрю за тем рифом, а ты поищи здесь.

Майя завернула за гребень скалы, похожей на пористую пемзу. Крабс принюхивался все с большей опаской: утешало то, что кит-убийца вряд ли тут поместился бы.

– Подумаешь, кит. И вовсе я не боюсь, – храбрился Крабс, притаившись у самого входа в пещеру.

Печальный вой накрыл Крабса с головой, и он тут же зарылся в песок. Крабс работал лапками изо всех сил, когда рука Майи подхватила его за край камзола.

– Что это значит? – и тут же выпустила – на них из бокового тоннеля смотрел глаз.

Глаз был огромный, лиловый и испуганно моргал.

– Ай, – пискнула Майя, подхватывая краба и повернувшись, чтобы удрать.

Китенок обиженно хрюкнул и забился в тоннель.

Майя опустила Крабса, как он ни цеплялся за нее. Подплыла ко входу, поманила китенка:

– Иди сюда! Ну, иди же! Все в порядке, малыш!

– Малыш? – ахнул Крабс. – Да из него можно наделать три тысячи отборных крабов, и еще останется на одну глупую девчонку!

Морда китенка высунулась на полметра и тут же спряталась.

Майя попыталась втиснуться между китенком и сводом тоннеля, чтобы толкнуть детеныша. Но китенок сидел прочно, как пробка в бутылке.

Майя махнула крабу.

– Уйди отсюда! Не видишь, он тебя испугался?

Если бы Крабсу сказали, что у него панцирь зацвел незабудками, он поразился бы меньше.

– Эта зверюшка – боится? – краб сложил клешни на груди, всем своим видом показывая: будь, что будет, а я умываю лапы!

Но Майя в его сторону не смотрела, и Крабс придвинулся поближе. Китенок тут же заерзал, еще прочнее застревая в проеме.

– Брось его, и поплыли! – посоветовал Крабс.

Китенок дрожал.

Майя досадливо отмахнулась:

– Какой же ты бессовестный, Крабс! – и нежно сюсюкала что-то, прижавшись к самой морде кита.

Крабс засопел, прислушиваясь. Его-то, небось, Майя никогда не называла бедным маленьким и одиноким ребенком.

– Никто его не любит! Родители сбежали! Бродит один-одинешенек! – напевала-приговаривала Майя, и китенок потихоньку, сантиметр за сантиметром, выбирался из тоннеля.

Майя старалась говорить шепотом, подманивая найденыша. Она твердо решила взять малыша с собой и окликнула краба:

– У китенка должна быть семья. Он будет моим китом!

У Крабса щелкнули челюсти: в жизни он не слышал подобной чепухи.

– А твой папочка обрадуется такому сыночку? – хихикнул Крабс, представив, как Нептун пытается оплыть этакую махину, чтобы поцеловать сынка перед сном.

– Значит, мы никому о нем не скажем! – не унывала Майя и погладила китенка по морде.

Детеныш, и точно перепуганный до смерти, прижался к Русалочке.

– Вот видишь! – победно глянула на краба Майя. – Он меня признал.

– Майя, – Крабс попытался в последний раз, – как ты себе это представляешь? В царском дворце бродит кит-убийца и убивает всех подряд?

Русалочка блаженно поглаживала детеныша.

– О, – легкомысленно отмахнулась она от Крабса, – он будет таким, каким мы его воспитаем.

– Мы? – краб потряс головой. – Ты говоришь «мы» так, как будто я нанимался его воспитывать?! Да я лучше поселюсь с морским змеем!

Майе удалось-таки выманить китенка. Но при первом же вскрике Крабса кит нырнул в безопасную норку.

– Ну, вот что, дружок, – пригрозила Русалочка. – Тебе, может, и впрямь доведется просить уголок в жилище морского змея, потому что в моем дворце злобным интриганам – не место!

Краб тут же пошел на попятную.

– Ладно-ладно, должен же уважающий себя краб все взвесить в такой ситуации и решить.

– Ты решил? – спросила Русалочка.

Китенок довольно хихикнул. Но Крабс и так уже объявил безоговорочную капитуляцию.

– Идем, – позвала китенка Майя. – Идем же, любовь творит чудеса. Идем же, Пятнышко!

Китенок неуклюже выплывал из пещеры следом за Майей. Крабс трепыхался поодаль, ворча про себя:

– Вот подарочек, так подарочек! И с чего это Майе нужно кого-то любить, если под боком такой одинокий краб?

Но Русалочка услышала:

– Не ворчи! Лучше проследи, чтобы нас никто не увидел.

Фея Лона привстала с чашечки цветка, где по обыкновению мечтала.

«Интересно, – фея проводила троицу взглядом, – что же такое никто не должен видеть?» – и вылетела следом, полыхая любопытством.

У зеркального карпа фея замешкалась – ведь нужно было на себя полюбоваться. Зеркальные карпы, обитавшие в озерах, на морской глубине были редкостью, и Лона не могла не воспользоваться такой удачей. Она вертелась и прихорашивалась, восхищаясь тем, какие у нее прелестные рюшечки на платье и как удачно сочетаются цвета зонтика и сумочки. Но больше всего Лоне понравилась она сама.

– Как жаль, что нет никого поблизости. То-то бы он обрадовался, увидев такую прекрасную фею! – Лона привстала на цыпочки, стараясь целиком поместиться в отражении.

Но карпу наконец наскучило висеть на одном месте, и он уплыл, быстро работая плавниками. Только тут фея вспомнила, что хотела разнюхать, о чем так таинственно шептались Крабс и ее крестница.

Впереди показалась царская стража. Нептун повелел, чтобы отряд воинов время от времени обозревал окрестности. Лона присела в реверансе:

– Не видели ли храбрые воины Майю с китом?

Старший стражник расхохотался, перевешиваясь с седла, чтобы получше рассмотреть шутницу.

– Да-да, конечно! Их еще сопровождал экскорт из акул! – подхватил он шутку.

К феям в царстве Нептуна относились снисходительно, уж больно маленькими и бесполезными выглядели эти создания. Стражнику даже захотелось дотронуться до Лоны, чтобы проверить, настоящая ли она, но он вовремя отдернул плавник.

– Так что, если поторопитесь, в самый раз арьергард акул и нагоните!

Лона прикусила мизинец. Акул вроде она не видела, но приписала это собственной рассеянности. Главное, она знает, где Майя.

Майя и ее приятели удачно минули стражников: китенок притворился скалой, а Русалочка и Крабс за скалой и спрятались. Всадники подивились, что вчера скала на этом месте казалась поменьше и была другого оттенка. Но военачальник прекратил разговоры.

– Значит, выросла! После доложим!

И точно, вечером, разбирая доносы и доклады, Нептун немало хохотал, читая записку: «Найдена скала, которая растет у самых ворот замка принцессы Майи. Следует принять меры, чтобы ограничить скорость ее роста, а то как бы она не вломилась в ограду.»

«Пусть растет» – наложил резолюцию морской повелитель. И внизу приписал: «А видевшему чудо вина на ужин не выдавать!».

И размашисто расписался.

Русалочка нырнула, в спальню, бросилась на подушки. Китенок осваивался в новом жилище. Крабс нырнул под кресло, глядя, как во все стороны летят статуэтки и вазы. Китенок потянулся понюхать цветок – тот испуганно сжался и постарался уползти повыше. Картина, задетая Пятнышком, закачалась. Крепление не выдержало. Рама свалилась, придавив высунувшегося из-под кресла Крабса.

Майя хлопала в ладоши. Теперь-то она поняла, что значит пословица: «Кит в посудной лавке».

А китенок, испуганный собственным тарарамом, бестолково метался во все стороны, только увеличивая разрушения.

Крабс не выдержал первым. Схватив со стола скатерть, он, как тореадор к быку, подступал к китенку. Пятнышко пятился. Краб злобно потрясал скатеркой и пританцовывал. Китенок пятился до тех пор, пока краб не прижал его к кровати. Китенок споткнулся и опрокинулся, придавив хвостом Майю. На пол полетели подушки. Китенок зарылся в одеяло и там утихомирился.

Майя села на постели. Крабс утер со лба пот:

– Вот что значит правильный подход – сразу угомонился!

Китенок, натянув на голову простыню, зыркал на наставника одним глазом и шумно сопел.

– Как хочешь, Русалочка, – краб мрачно озирал разгромленную спальню, – а только киты-убийцы не умеют жить во дворцах!

– Еще как умеют, – заперечил китенок и шумно втянул в себя воду, отчего в спальне тут же возник небольшой водоворот.

И краб, трепыхаясь, закувыркался, перебирая лапами.

– Я же говорил, что киты – самые опасные существа в море! – вопил Крабс, отчаянно стараясь за что-нибудь уцепиться, сдвигая мебель и срывая шторы.

Китенок понял, что лучше сидеть потише, и спрятался за спину Майи.

Русалочка ласкала китенка, глядя шершавую шкуру:

– Маленький мой, опять к тебе пристает этот противный краб!

Китенок довольно ворчал и скалил пасть в умильной улыбке. Крабс прикидывал, как она будет выглядеть, когда Пятнышко отрастит все зубы. Следовало заручиться дружбой китенка заранее. Крабс вполз по ножке кровати на постель и сделал малютке козу:

– Ути-ути, крошка!

То ли с китенком в семье никто никогда не играл, то ли он испугался нацеленных прямо в глаз клешней, но он опрометью бросился прочь из спальни. Вынес дверь, и только хвост мелькал где- то на поворотах коридора.

– Пятнышко! Пятнышко, вернись! – Русалочка бросилась в погоню за беглецом.

Подслушивавшая у входа Лона, которую придавило упавшей дверью, неодобрительно крикнула Русалочке вслед:

– Порядочные русалочки так себя не ведут – не орут на весь дворец и не напускают на гостей бешеных китов.

Но Пятнышко, заблудившись, и сам догадался, что деваться некуда. Русалочка нагнала Пятнышко тогда, когда он пытался втиснуться в клетку с золотой рыбкой. Понадобилось много терпения, пока китенок согласился вылезть из клетки и оставить в покое всполошенную золотую рыбку.

Лона как раз заканчивала сметать в угол. осколки и расставлять по местам стулья и кресла, когда в дверной проем втиснулась морда китенка.

– Нет, – подбоченилась фея, охраняя только что убранную территорию, – с китами – на улицу!

Пятнышко попятился, заворчав, опять он оказался не к месту! Китенок обиженно прикрыл морду хвостом.

– Лона! – накинулась Русалочка. – Как тебе не стыдно пугать малыша? И в конце концов, это моя спальня!

Фея взлетела, пристроившись на чудом уцелевшей люстре.

– Прости, я зашла лишь напомнить тебе о весеннем празднике! – Лона ни за что бы не призналась, что она явилась подслушивать.

– Неправда, – уличила ее Майя, – до праздника еще целый месяц!

– А я решила напоминать тебе о нем каждый день, а то ты все забудешь! – парировала Лона, раскачивая люстру.

Китенок, уверившись, что ему ничего не грозит, с любопытством прислушивался к перепалке. Крабс вспомнил, что он вроде бы должен быть воспитателем и встрял между Лоной и Майей:

– Минуточку! Вы ведете себя, как две торговки, поспорившие за пучок гнилой репы. Какой пример вы подаете ребенку?!

– Ребенку? – Лона завертела головой в поисках малютки.

Тайна Русалочки вот-вот должна всплыть на поверхность. Лона чуть локти себе не кусала от любопытства.

– Так где же малыш? – сдалась она наконец.

– Вот, – Русалочка простодушно подтолкнула китенка к фее.

Пятнышко шмыгнул носом: от феи пахло ванилью и сахарной пудрой. Китенок вытянул язык, намереваясь лизнуть гостью. Фея завизжала и упала с люстры.

– Вот это и есть твой малыш? – зажмурилась Лона. – Во имя Нептуна, где ты его раздобыла?

Русалочка отплыла с китенком к окну: разумное объяснение на ум не приходило, и Майя решила схитрить.

– Он увязался за мной на прогулке. Он, видимо, потерялся. И я собираюсь дать объявление в правительственной газете, на случай, если хозяева его ищут.

– Кит-убийца – не домашнее животное! – безапелляционно заявила Лона и неожиданно выпалила. – Отдай его мне! – уже представляя, как будут ахать и падать от зависти знакомые, когда она с китом на веревочке будет фланировать по городскому скверу.

– Еще чего! – возмутился Крабс, который уже чувствовал, что немножко привык к китенку, а покушений на свою собственность храбрый краб не терпел.

Китенок наконец-то дотянулся до розовой щеки феи и лизнул ее. Щека была густо покрыта пудрой и нарумянена. Китенок сплюнул.

Лона продолжала:

– Да-да, конечно! Просто я подумала, что скажет Нептун, обнаружив в твоем дворце такое страшилище.

– А ему есть что сказать!

Заговорщики вздрогнули. В спальне стоял сам повелитель морей, окруженный морскими звездами, и многозначительно постукивал трезубцем.

– О, папочка! – деланно обрадовалась Русалочка, но тут же умолкла.

Китенок недоуменно переводил взгляд с хозяйки на вновь прибывшего гостя.

«Пожалуй, – раздумывал Пятнышко, – в этом доме очень любят гостей. А то с чего бы каждые четверть часа появлялся кто-нибудь новый?»

Крабс лихорадочно искал выход из положения – Нептун все больше мрачнел.

Рыбаки, вышедшие в этот день в море, с опаской поглядывали на горизонт. Там, все разгораясь, нарастало желтое око циклона. Желтое свечение обещало бурю. Небо точно сгустилось. Гончими псами рвались на север облака.

– Нептун в гневе, – шептали богобоязненные рыбаки, торопясь принести морскому повелителю жертвы.

Спешно резали в рыбачьем селении скот и тут же, пока кровь освежеванных овец не успела остыть, швыряли в море.

Как правило, туши прибивало обратно к берегу, и рыбаки холодели:

– Нептун в гневе, он брезгует нашими подношениями!

Но в этот раз поселяне бросили свежую тушу годовалой телки – и море приняло дар. Телка еще некоторое время кружилась, подхваченная водоворотом.

А потом море утащило жертву в пучину.

Но Нептуну было не до подношений.

– Откуда тут взялся этот проклятый кит? – бесновался морской повелитель.

Крабс, чуть не вывернув шею, приметил, куда опустилась телка. Тайком, когда никто не видел, он любил полакомиться свежим мясом. Телка упала в расщелину, откуда ее трудно выцарапать хищной акуле, и краб успокоился.

– А что? – нахально вылез он вперед. – Когда я был маленьким, я мечтал быть высоким и огромным. Но я – всего-навсего маленький краб. И, наверное, я бы вырос неврастеником, если бы мне вовремя не объяснили: каждый таков, каков он есть. И каждый хорош, будь то краб, гуппи или кит-убийца! – краб прикусил язык, но было уже поздно, не следовало говорить этого Нептуну.

Тот рассвирепел:

– Не хватало мне ведьмы, мало алчных акулийцев, так еще и родная дочь приволокла в царство это страшилище! Что обо мне подумают соседи? Этакая образина, – покривился Нептун на совсем перетрусившего китенка.

– Отец! – вступилась Майя за найденыша. – Важнее, какой ты, а не какая у тебя внешность. Пятнышко – добрый и славный!

– Вон! – отрезал Нептун. – Чтобы сегодня же я его во дворце не видел!

Пятнышко всхлипнул, потом взвыл и отчаянно расплакался. Собравшиеся зажали уши. Крабс завернулся в скатерть. Лона сморщилась и позеленела. Протяжный вой разнесся далеко по окрестностям. Зашатались стены домов. Собаки завыли, точно взбесившись. От воя увяли цветы на клумбах.

А китенок был безутешен, рыдая все горше, пока стены дворца не пошли трещинами и на головы его обитателей не посыпались обломки. Нептун и компания едва-едва успели вынырнуть в сад, как дворец покривился, будто карточный домик, и надломился.

– Бедный Пятнышко! – Майя руками попыталась высвободить любимца из зала.

От страха китенок перестал плакать. Нептун и краб кинулись вызволять Пятнышко из-под придавившей китенка плиты. Благо, дворец ставили из легких кораллов, и китенок не пострадал. Он благодарно прижался к Русалочке.

– Надо же, разрушить дворец! – Нептун оглядывал обломки и развалины, которые пять минут назад были замком принцессы. – А ведь могли бы мы все и погибнуть! – укорил он Майю.

Майя потерянно молчала. Крабс отворачивался. И ему крыть было нечем. Даже китенок присмирел, задумчиво подталкивая носом чудом уцелевшее фарфоровое блюдо и дивясь про себя: не выдержали стальные перекрытия, а блюдо вдруг уцелело.

Он еще раз столкнул блюдо носом. Фарфор звякнул о камень и рассыпался на осколки.

– Сил моих больше нет, – чересчур уж спокойно проговорил Нептун.

Русалочка насторожилась. По опыту она знала, лучше бы отец кричал и высекал молнии трезубцем. Но спокойствие царя всегда обещало неприятности куда большие.

– Значит, так, – сторонний наблюдатель решил бы, что у развалин идет самая мирная беседа. – Чтобы через пять минут я кита не видел.

– Но он пропадет, – осмелилась вступиться Русалочка. – Он ведь не сумеет выжить один в океане! Он ничего не умеет.

– Кое-что, как видишь, он все же умеет, – кивнул Нептун на бывший дворец.

– Я могу жить в шалаше! – отчаянно цеплялась за надежду Майя, но Нептун лишь качнул подбородком. – Я не смогу быть за тебя ни минуты спокойным, пока это чудище будет поблизости!

Внезапно Нептуна и Майю окатило течением.

– Пятнышко! – вскрикнула Майя.

Китенок, чуть шевеля плавниками, уплывал прочь от дворца.

– Может, так и лучше, – прошипел краб. – Он понял, что он никому не нужен, что он лишний – и ушел.

– Ну, ладно, – Нептун чувствовал себя неловко, – у меня дела. И вообще, я зашел напомнить тебе о весеннем празднике.

– Как? И вы, ваше величество? – нервно хихикнула Лона. – А вот что я хотела с вами обсудить, – затараторила фея, взяв Нептуна под руку и уводя, чувствуя, что Русалочка хочет теперь побыть одна.

– Ну, подумаешь, кит удрал, – неуклюже утешал Крабс Майю, – не плачь, мы тебе другого найдем.

– Не хочу никакого другого! – Майя оттолкнула краба. – Он мне поверил, он меня полюбил, а мы вышвырнули его только потому, что он плакал! – накинулась Майя на краба.

– Ну, допустим, я его не выгонял. И если хочешь знать, мне тоже жалко, что Пятнышко не будет жить во дворце. А я-то мечтал, что буду его старшим братом, буду его всему учить и защищать от акул, – мечтательно протянул краб.

– Правда? – Русалочка отерла слезы. – Значит ты думаешь, что я поступлю правильно, если его догоню?

– Догонишь?

– Ну, понимаешь, если китенку нельзя жить во дворце, а я не могу бросить его одного, значит, мне следует к нему присоединиться! – сказала Русалочка.

– Постой, – замахал клешней краб, – ты наговорила так много, что я должен разложить все по предложениям.

Но Русалочка уже не слышала – она нырнула в том направлении, куда уплыл Пятнышко. И сколько Крабс ни звал, не откликнулась.

Через месяц Крабс получил письмо. Там было всего несколько фраз, и краб выучил их наизусть:

«Прощай! Позаботься об отце. Я люблю вас! Русалочка».

И приписка. Всякий раз, дочитывая до этого места, краб жмурился, ведь никто не должен видеть в глазах краба слезы:

«Я люблю вас, но Пятнышку я нужнее».

С тех пор Русалочку никто не видел. Но бывалые рыбаки клянутся, что в море появился удивительный кит с пятнышком на хвосте, который умеет и знает все-все на свете.

Дружок, вариант 3с снова ошибка. Вернись к концу Главы 3а.