Русалочка: книга-игра

Глава 5d

Ты считаешь, Русалочке следует отправиться с сестрами? Хорошо, посмотрим, может, ты и прав.

Русалочка кинулась вслед за сестрами. Как часто она мечтала о бешеной скачке наперегонки с ветром, когда буря сечет лицо упругим дождем, а волны поднимают тебя к самому небу, к холодным невидимым звездам.

Русалки то взмывали на гребне огромной волны, то ухали вниз. У Майи дух захватывало то ли от страха, то ли от восторга.

А сестры, поворачивая бледные лица к отставшей сестре, кричали:

– Скорее, Майя! Торопись жить! Спеши наслаждаться!

Русалки плыли к острову среди океана. Слышали о нем немногие, а видели лишь те, кто уже никому не расскажет. Остров, выступающий над водой, был окружен грядой подводных рифов. Не один корабль, получив пробоину, шел здесь ко дну. Лишь обломки выбрасывало на берег. Дремучие леса покрывали остров. А в самом центре вихрилось языками пламени Огненное озеро. Искупавшийся в нем жил три века. Но только русалки знали к нему дорогу.

Майя и сестры выбрались на берег. В лесу стояла тишина, лишь кроны деревьев чуть-чуть шумели над головой. По руслу лесного ручья русалочки добрались до Огненного озера.

Старшая сестра подтолкнула Майю:

– Иди же! Ты получишь три века – почти бессмертие!

Старые русалки могли бы рассказать молодежи, что жизнь – как пламя свечи, ее никогда не бывает много. Но юным русалочкам триста лет казались очень-очень долгим сроком.

Майя заслонилась от жара. Было весело и немного страшно. В центре озера, где языки пламени почти достигали облаков, била струя огненного родника. Вокруг него плясали искры. Майя зажмурилась и нырнула. Жар вмиг добрался до самого сердца. Холодная кровь побежала быстрее. Но на глубине не было ни огня, ни жара, лишь развалины какого-то монастыря.

Рассказывают, что когда-то, может сто, а может пятьсот лет назад Огненный остров был частью материка. Горделиво стоял монастырь, а белокаменные стены окружал уютный монастырский сад. В саду росли смородина, малина, шиповник. Над розовыми кустами вился рой пчел. Монахини неторопливо проводили свои дни в молитвах. Местные жители снабжали монастырь пищей. Садовник день-деньской копался в грядах. И за всем этим зорко следила мать-настоятельница, женщина властная, которую монахини побаивались.

И вот как-то раз нищенка с дочерью в ненастную ночь постучались в ворота. Их впустили. Пристроили на кухне, позволив соскрести со стенок чана остатки каши и остаться до утра. Нищенка, изможденная не годами, а нуждой, тут же уснула, накрыв тряпьем себя и дочь. А когда утром она проснулась, девочки рядом не было.

Бросились искать. И на беду первой ребенка увидела настоятельница. Девочка стояла в малиннике, срывая с куста и отправляя в рот ягоды. Где не хватало роста, там лозу подтягивала к себе. Разъяренная настоятельница, без разрешения которой никто не смел шагу ступить, за волосы вытащила девочку. Ребенок заплакал, пытаясь вырваться.

Настоятельница швырнула девочку на землю.

– Мы приютили на ночь воровку! А господь не прощает воровства! Принесите розги!

Нищенка бросилась на колени, умоляя за дочь. Монахини отворачивались.

Тогда настоятельница сама сломала березовую ветку и хлестнула ребенка раз и другой. Девочка, пытаясь убежать, неловко подставилась под удар. Ветка с острым сучком проткнула ей глаз. Ребенок закричал, закрывая рукой окровавленную глазницу. Аббатисса отбросила прут. Нищенка подняла девочку. Глаз, смешиваясь со слезами и кровью, вытек.

– Несправедливо! – воскликнула нищенка. – Голодный ребенок сорвал пару ягод...

– Несправедливо! – шепнула ветка.

– Несправедливо! – возмутились святые стены.

И в тот же миг поднялся огненный ветер. Прокатился по траве, пополз по стволам. Материк раскололся и часть суши утянуло в открытое море. Плывущий остров горел. Столбы пламени и дыма тянулись к небу. Люди попытались подплыть к гибнущему в пожаре монастырю, но тут же выросла стена воды, обдавая их горячим паром.

Земля раскололась, и чудовищная пропасть проглотила монастырь, тут же наполнившись огнем вместо воды.

Лишь русалки знали об острове и его мрачном предании.

Майя шарахнулась от развалин. В проломе стены ей почудился голос.

– Возмездия! Возмездия! – стонали развалины.

О том, что в завалах плачет ребенок, Майя слышала от сестер. Но ни одна из русалочек, боясь быть придавленной обрушившимся камнем или запутаться в водорослях, в завалы не совала и кончик хвоста.

– Возмездия! Несправедливо!

Майя проскользнула между двух камней.

Развалины монастыря покрывал зеленоватый мох. Лишь в одной из чудом уцелевших келий решетка на окне казалась свежеокрашенной. Майя прижалась к прутьям лицом.

Раскачивая на коленях девочку лет пяти, сидела женщина, седая и простоволосая. Перед ней стоял кувшин и лежал кусок лепешки на тряпице. Обшитые деревом стены старой кельи почернели от пожара.

Майя толкнула дверь кельи. Женщина ничуть не удивилась. Губы нищенки шевелились. Судя по всему, она о чем-то просила, но Майя не понимала людской речи.

А женщина продолжала:

– Когда пучина проглотила горящий монастырь, и монахини, и настоятельница превратились в стаю рыб. Так настоятельница избежала возмездия. И моя душа, и душа моего ребенка до тех пор не найдут покоя, пока кто-нибудь не поймает черную рыбу с крестом на хвосте.

Но Русалочка не понимала ни слова. Рана на лице ребенка еще кровоточила. Майя хотела приласкать девочку. Но пальцы прошли насквозь. Привидение застонало и растаяло. Келья тут же наполнилась зеленоватой прогнившей водой. Стены провалились.

Русалочка поплыла вверх.

– Быстрее! Торопимся жить! – ее сестры напевали вечную песню русалок, кувыркаясь в огненной купели.

А Майя никак не могла забыть - голос, требовавший возмездия. И вдруг она опять услышала его. Он шел из бездны:

– Если хочешь помочь неотомщенным душам, вернись ровно в полночь!

Майя украдкой взглянула на сестер. Русалочки затеяли хоровод на волнах Огненного озера и ничего не заметили. Вечно беспечные, русалки пели, играли, ныряли. Потом, разомлев, покачивались на пламенеющих волнах. Их тела в свете огненных бликов отливали медью. Глаза блестели.

Никто не заметил, как за несколько минут до полуночи Майя нырнула, направляясь к развалинам. Знакомое место выглядело по-другому: воды алели, мох покраснел и стал шелковистей. А из развалин просовывалась тупорылая морда акулы с оскаленной пастью.

– Ведьма Грубэ!

Пасть клацнула у самого хвоста.

– Куда же ты, Майя? – акула отрастила две лапы и, забавляясь, перебросила русалочку из левой в правую.

Майя еле дышала, так сжали ее когти колдуньи.

Колдунья знала, что раз в году, в день рождения одной из сестер, русалки будут нырять в Огненном озере. Майя спустилась в развалины, ведьма же ждала ее у самой границы пламени и воды и, замешкавшись, чуть не упустила. Зато в полночь, наконец, Майя попалась в ловушку. Русалочка хотела закричать, позвать сестер. Но ведьма быстро сунула ей в рот ком водорослей. Потом затолкала добычу в мешок и вскинула его на плечо.

– Доброго праздника, красавицы! – поклонилась русалкам старуха, семеня к берегу по огненному мелководью.

Русалочки от неожиданности не удержались на поверхности и хлебнули огня. А когда вынырнули, старуха уже скрылась в лесной чаще. Только тут спохватились, что Майя пропала. Ее венок волны выбросили на берег. Кинулись искать.

До ведьмы донеслись их голоса.

– Орите, орите, – хмыкнула ведьма, – вам теперь ее не дозваться, – и ткнула кулаком в мешок. – Смотри, не умри от страха.

Майя молчала, выплевывая клочья водорослей. Потом, изловчившись, зажала зубами кусок мешковины, начала перегрызать ткань.

Ведьма спустилась к морю. Там, привязанный к камышам, покачивался челнок. Кряхтя, колдунья положила мешок. Замешкалась, развязывая узел и прилаживая к челноку весло, и пошла за мешком с добычей.

Над Огненным озером раздался вой. Мешок был пуст. Майя прогрызла в мешковине дыру, достаточную, чтобы просунуть руки. А когда ведьма спустилась к берегу, Русалочка развязала веревку и удрала. На песке отчетливо был виден след ее хвоста. Дорожка тянулась в море.

Ведьма чертыхнулась. Остров лежал во владениях Нептуна, и соваться в воду к разъяренному морскому царю, которому дочурка уже, конечно, наябедничала, колдунья не решилась. А каким же путем, кроме морского, уйдешь с острова?

Пришлось остаться. Ведьма питалась кореньями и запивала их водой из ручья. Нептун окружил Огненный остров цепью воинов, и стоило Грубэ ступить на берег, как в нее летело копье или рядом звенела стрела. Ведьма смирилась. Одичала, жила в лесу, покрывалась шерстью. Разучилась говорить, только шипела.

Царство Нептуна ведьма Грубэ не беспокоила. Зато среди обитателей Огненного острова – птиц и лесного зверья, разнесся слух, что откуда-то появилась в чаще чудовищная рысь, единственный из хищников, убивавший ради удовольствия, даже не будучи голодным. Беспокойство и страх поселились среди обитателей острова.

Вот, дружок, и закончилась выбранная тобой сказка. У рыси ведь век недолгий. Он меньше людского и уж куда короче иного.

А может, обитатели Огненного острова договорились и все вместе подкараулили ведьму? Образумили рысь тумаками?

Но это другая, чужая сказка. Если хочешь встретиться с нашими героями вновь, то возвращайся в конец Главы 5а.