Рыцари комариного писка

*29. Fuck not simply fuck…

…Поется в переводе одноименной знаменитой в свое время песни панк-рок команды «Ленинград» с берегов Балтики. «Fuck» (равно как «huy» в оригинальном тексте) это нелексическая единица речи, смысл которой выражается обстоятельствами и тоном. В данных обстоятельствах возглас «Fuck!», в хоровом исполнении спецотряда муи-муи, означал превосходную степень восторга и одобрения.

Теперь, вернемся на несколько минут назад, чтоб было понятно, к чему все это.

Недалеко от северо-западного края Мертвой Сельвы спецотряд в засаде ожидал налета авиации Лаголарго на очередной (который по счету?) поселок. Благодаря налаженной системе радиоперехвата и дешифровки, время налета было известно с точностью плюс-минус полчаса. Гуннар Стуре, коммивояжер шведской фирмы «Kronbrandmex», успел подготовить «волшебный зонтик» - изделие «Kaffekvarn». Эта штука, конечно, не была похожа ни на зонтик, ни на кофемолку. Она напоминала некий футуристический клон всемирно-популярной старой (еще советской) штурмовой винтовки АКМ. Разумеется, корпусные элементы – эргономичные, из полужесткого пластика. Но, главное отличие: странный прицел, более похожий на видоискатель портативной телекамеры – кажется, неуместный на таком оружии. Партизаны муи-муи смотрели на шведскую игрушку, не скрывая скептицизма. Но, команданте Йерро строго прекратил шутки на эту тему: «Эй, ребята! Закончили стебаться! Фирма платит нам за тест этой штуки, так что наша роль: оказать Гуннару всю возможную помощь. Давай, Гуннар, готовься! Мы верим в тебя, и волшебную кофемолку! Убьем долбанных авиа-наемников! Viva FRIN».

Отряд (для боевого настроения) немного покричал «Viva FRIN», и тут появилась цель.

Китайский 17-метровый штурмовик «Nanchang-Fan-Tan» с полудюжиной серебристых блестящих сигар (напалмовых цистерн), закрепленных на узлах подвески. Штурмовик, обнаруженный на дистанции 10 километров, приближался к позиции со скоростью 250 метров в секунду, и Гуннар поднял свою «кофемолку». Партизанская публика уже без шуточек смотрела, как он ловит цель в «телевизионный» видоискатель. На маленьком мониторе появилась рамка и цифры: дистанция по горизонтали и вертикали, скорость сближения, и время до оптимального момента открытия огня.

20 секунд.

15 секунд.

10…

5…

Гуннар надавил пальцем гашетку.

Ничего не произошло.

За следующие 3 секунды публика успела обменяться замечаниями вроде:

«Эх, заело хитрую шведскую машинку».

«Комнатная игрушка, наверное – а тут жара, влажность и грязь».

«Ладно, эксперимент же, глядишь, в следующий раз…».

…И тут раздался звук, будто лопнула зверски перетянутая гитарная струна. Из ствола «кофемолки» в небо протянулись сверкающие паутинки – и растворились в воздухе.

По первому впечатлению, это не повредило штурмовику. Через 2 секунды, зеленовато-пятнистый треугольный силуэт, промелькнул с тяжелым свистом, в небе над позицией отряда на высоте 1000 футов… «Ни хрена не сработало», - сказал кто-то из партизан… Внезапно, удаляющийся силуэт резко дернулся в бок, левое крыло разорвалось, будто бумажное. Затем в небе возникла клякса черного дыма, подсвеченного ярко-желтыми снопами огня. Она стремительно растекалась, вытягивая горящие щупальца к земле.

«Fuck!» - хором воскликнул спецотряд муи-муи (и это значило, как ранее отмечалось, превосходную степень восторга и одобрения). Гуннар Стуре был подхвачен на руки, и трижды подброшен в воздух. Кто-то из партизан отстегнул от пояса фляжку с ромом и, после молчаливого кивка команданте Йерро – пустил по кругу. Триумф, так триумф!

…

К месту падения штурмовика «Nanchang-Fan-Tan» они добрались через час. Найти, где завершился путь боевой машины, не составило труда. 10-тонная груда металла упала в заболоченной сельве, создав просеку длиной четверть километра, вдоль которой веером разлетелись искореженные оторванные фрагменты. В финале, основная часть самолета утонула, и над бурой водой остался лишь обломок хвостового киля и верх фюзеляжа.

- Ребята, ищите левое крыло! – сказал команданте Йерро, - Я хочу понять фокус.

- Команданте! А пилот нужен? – окликнул кто-то.

- Нашли пилота, что ли? – удивился Йерро.

- Большую часть, - уточнил окликавший.

- Ясно! Делайте полную видеосъемку, ищите отсутствующие части, и главное - любые документы, жетоны, личные вещи. После видеосъемки – в мешок его, и на багажник.

- Ясно, команданте!

- …А мы нашли половину левого крыла! – с энтузиазмом сообщил другой голос.

- Ага! – обрадовался Йерро, и махнул рукой Гуннару, - Идем, прокомментируешь.

…Комментировать было что. На одном участке крыла отчетливо наблюдалась область попадания снаряда «кофемолки». Это выглядело, как если бы в толстую керамическую плитку резко забили гвоздь. От гвоздя осталось звездообразное отверстие, с длинными трещинами, и сколами слоев материала. Вот только материалом на самом деле была не керамика, а высококачественный авиационный сплав.

- Ни хрена не понимаю, как это получилось, - честно признал снайпер Тлау, нашедший фрагмент крыла, - ведь металл так не раскалывается.

- Дело в скорости, - сказал коммивояжер, - у пули из снайперской винтовки скорость до километра в секунду. А наша «Kaffekvarn» разгоняет оперенную мини-стрелу до втрое большей скорости. При сверхскоростном ударе материал мишени реагирует, как очень хрупкое стекло. Ты видишь, какой результат получается.

- Да… - несколько озадаченно согласился Тлау.

- Кстати, - заметил Йерро, - я видел очень похожие разрушения у БТР, подстреленного снарядом из старой зенитной пушки в Ливии. Броня вот так же растрескалась слоями.

- Физика одна и та же, - подтвердил Гуннар Стуре.

- Но, - спросил Тлау, - как ты попал этими стрелами в самолет? Как работает прицел?

- Ха! В этом весь фокус! Когда я нажимаю гашетку, происходит не выстрел, а только включение баллистического компьютера. Маркер на экране показывает мне, куда надо подвинуть ствол. Я двигаю туда-сюда, в какой-то момент прицел оказывается точным. Компьютер ловит этот момент и стреляет короткой очередью, пять выстрелов за одну двадцатую долю секунды. Обычно две-три стрелы попадают в цель, но хватит и одной, чтобы в какой-то части самолета нарушилась прочность и аэродинамика. Дальше уже встречный поток воздуха разрушает машину. У этой вот крыло оторвалось.

Тлау энергично почесал двумя пятернями шевелюру, и задал каверзный вопрос:

- А если вертолет? Он ведь не так быстро летит, чтобы его разорвало воздухом.

- По вертолету, - сообщил Гуннар, - все пять стрел попадают в цель. Должно хватить.

- Проверить надо, - глубокомысленно отреагировал Тлау.

- Так, я для этого и приехал, - сказал шведский спец-коммивояжер.

- Гуннар, - произнес команданте Йерро, внимательно глядя на результат выстрела по самолетному крылу, - а эти микро-стрелы сделаны из обедненного урана, я прав?

- Да. Микро-стрела должна быть из очень тяжелого металла. Подходит вольфрам или обедненный уран. Уран - дешевле, к тому же, он пирофорный. Частицы загораются, и температура пламени чертовски высокая. Дополнительный поражающий фактор. Это между нами. Официально материал микро-стрелы называется «сверхтяжелая бронза».

- Что, Гуннар, ваша фирма уже шифруется от инспекторов ООН?

- Да, Хокан. Кстати, эти твари приползли сюда из-за твоих южноафриканских друзей, которые начали рекламировать на сером рынке инновационные пистолет-пулеметы калибра 4.37 мм. У ООН имеется Женевская Конвенция-80. Там сказано что-то вроде: высокоскоростные пули сверхмалого калибра причиняют чрезмерные травмы людям.

- Но, - заметил Тлау, - любое боевое оружие делается, чтобы это причинять. Логика!

Гуннар Стуре пожал плечами.

- Понимаешь, Тлау, это борьба за оружейный рынок. Какие-то концерны дают взятку верхушке ООН, те принимают конвенцию, что оружие конкурентов – антигуманное, и конкуренты, получив плохой PR, теряют какую-то часть рынка.

- А! Просто деньги! – тут Тлау понимающе кивнул, после чего спросил, - Напалм, это гуманное оружие, никто не заплатил, чтобы его назвать антигуманным, да?

- Нет, - сказал шведский коммивояжер, - напалм тоже есть в Конвенции-80, но сейчас чиновники ООН получили взятку за борьбу против 4.37 мм, а не против напалма. Они поэтому сходу возбудились. Про пистолет-пулемет «Quetzalcoatl-17» только появился рекламный ролик, а спец-комиссар из Нью-Йоркского офиса ООН уже планирует на середину апреля официальный визит в Манагуа.

- Откуда знаешь? – поинтересовался команданте Йерро.

- Слухи, - ответил Гуннар, - короче: можешь передать своим друзьям-северянам, что комиссия ООН уже знает про концлагерь Тезоатега и проект «Килиманджаро».

Команданте коротко кивнул.

- Благодарю, Гуннар. Это полезная информация и я ее передам. Но, на данный момент важнее другое: сколько нового оружия и боеприпасов успеет прислать к нам сюда СП «Килиманджаро». Судя по разведданным из Брито-Гранада, там уже набрано какое-то ополчение, вроде полупрофессиональной нацгвардии. Боевая подготовка у них слабая, однако, численность серьезная: более десяти тысяч. Власти Лаголарго намерены уже в начале апреля бросить ополченцев в Заозерье, чтобы оттеснить нас от трассы канала.

- Это, - спросил шведский коммивояжер, - намек, что мне лучше быстрее доделывать натурные тесты, и смываться отсюда?

- Знаешь, Гуннар, что лучше, это вопрос экономико-философский. Все зависит от рода оружия, которое ты тестируешь. Ваша машинка «Kaffekvarn» - явно оружие для малых диверсионных групп. А машинка «Quetzalcoatl-17» это машинка для партизан во всех вариантах боестолкновений – от диверсионных налетов до войсковых операций.

- Ого! Хокан, ты что, намерен устроить тут Сталинградскую битву?

- Нет, масштаб не тот. Скорее, битву при Суомуссалми. Только без снега.

- Тоже неслабо. Получается, что ребята из ЮАР претендуют на огромный кусок рынка массового стрелкового оружия. И платят, наверное, соответствующие бонусы.

- Вполне соответствующие, - подтвердил команданте Йерро.

…