Рыцари комариного писка

*95. Крупный гиппополип, перевернутый на спину – обречен…

…Это знает на Дзигоку любой туземец (в смысле - коренной колонист). Понятно, что Холлан и Энерис – знали. Они являлись типичными колонистами – квази-фермерами четвертого поколения. Крепко сложенный (но не «накачанный») молодой мужчина, и изящная (но не истонченная фитнессом) молодая женщина. Даже если бы не обратить внимания на их характерную одежду – простые куртки и шорты из грубого прочного волокна-паутины колючего червя, и сандалии из шкуры гигантского морского огурца, достаточно было заметить загар. Особый мандариновый загар - результат воздействия спектра света здешнего солнца в здешней атмосфере ранней вулканической эпохи.

Холлан и Энерис были еще в том возрасте, когда при каждом перемещении понтонной деревни на новый участок берега, хочется неделю побродить вокруг и поглазеть: какие чудеса природы тут имеются. К возрасту бабушек-дедушек такие прогулки перестают казаться безумно-интересными, но для Холлана и Энерис (успевших обзавестись пока только двумя детьми), возраст бабушек-дедушек лежал в тумане будущего. Так что, не следует удивляться, что они, оставив детей под присмотром старшего поколения, резко метнулись в мини-экспедицию без определенной цели.

Локальное землетрясение застало их примерно в полусотне километров от деревни. Не проблема для людей, привыкших к таким сюрпризам недр молодой планеты. Холлан и Энерис мгновенно заняли заранее (рефлекторно) присмотренную позицию на огромном обсидиановом монолите (который точно не сильно сдвинется, и не расколется), и около четверти часа наблюдали, как с грохотом срываются валуны с недавно возникших скал (сформированных застывшей лавой). Валуны, подпрыгивая, катились к берегу, и там, в густых мангровых джунглях, пробивали длинные косые просеки. В финале, валун, как правило, застревал в сплетении стволов и лиан. Но особо тяжелые экземпляры, все же, пробивались сквозь эту широкую живую преграду, и с оглушительным плеском падали далеко в море, выбрасывая фонтаны брызг, весело сверкающих световыми зайчиками и переливающихся маленькими радугами в лучах низко стоящего утреннего солнца.

Как только земля перестала содрогаться, молодые люди, подгоняемыми естественным любопытством, побежали вниз – глянуть, нет ли чего интересного в сколах валунов. И несколько удачных находок они сделали: медные самородки (пригодятся в хозяйстве), сросток кристаллов кварца (тоже пригодится – в оптической мастерской), и красивый камешек, переливающийся разными цветами.

- Ага! - объявил Холлан, - из этого я сделаю брелок на шею самой красивой женщине!

- Это которой женщине? – полюбопытствовала Энерис.

- Ты своевременно узнаешь это, - ответил он, и подмигнул.

- Вот, ты хитрый черт, - сказала она, потом задумалась, и спросила, - кстати, я с детства хотела выяснить, кто такой черт?

- Ну… - Холлан почесал в затылке. - …Это из земной фауны что-то. Некрупное. Вроде лисицы, только с рогами. Как-то так.

- Неадекватно! - припечатала Энерис, - Зачем рога мелкому хищнику вроде лисицы?

- Ну… Хрен знает. Может, чтоб рыть норы. Как бивни у вепря. По сути те же рога.

- Неубедительно! Когтями рыть удобнее… О! Смотри: гиппополип не меньше тонны.

Холлан посмотрел в сторону, куда Энерис показала ладонью, и прокомментировал:

- Гиппополип перевернулся. Сегодня у него плохой день. Задело валуном, похоже.

- Точно, задело валуном, - согласилась она, - давай, подойдем поближе.

- Давай, только аккуратно, может, он живой еще, а хобот никто не отменял.

Энейрис кивнула в знак поддержки мер предосторожности, извлекла из сумки-пояса кремневую зажигалку-пугач на пол-литра топлива-эфира. И они направились к некому объекту, который показался бы не местному человеку просто половинкой 3-метрового валуна, исходно примерно сферической формы, теперь расколовшегося при падении, и застывшего сколом кверху на дальнем краю мангровых джунглей (несколько шагов не докатившись до свободного чистого моря). На самом деле, это был полусферический панцирь гигантской хищной улитки – гиппополипа. И можно было догадаться, что эта улитка (по обыкновению) лежала в засаде, поджидая нерасторопную добычу, но тут со склона покатился крупный кусок скалы, и одним ударом опрокинул улитку на спину.

Некоторое время опрокинутый гиппополип лежал неподвижно, но затем, над краем его панциря высунулась огромная стеклянно-прозрачная улиточья нога с четырьмя рогами, увенчанными маленькими изумрудно-зелеными глазами. Нога начала поворачиваться, стараясь дотянуться своей подошвой до грунта - но тщетно. Как уже говорилось выше, крупный гиппополип, перевернутый на спину - обречен. Он неспособен перевернуться обратно в «рабочее положение». Когда солнце приблизится к зениту, его лучи быстро сожгут студенистое тело улитки сквозь открытую нижнюю сторону панциря…

- Жалко гиппополипа, - сказала Энерис, – у меня в детстве был такой, но маленький. Я играла с ним, и кормила слизнями. Прикольно: он прицеливается хоботом, и стреляет.

- Да, когда он маленький, то прикольно, - и Холлан улыбнулся.

- …Но, - продолжила Энерис, - потом мой гиппопополип подрос, и уполз в джунгли.

- Ну, это понятно. Они так устроены, что обязательно уползают, когда подрастут.

- Слушай, - сказала она, – давай подтянемся, и глянем, что у него внутри?

- Давай, - согласился Холлан, - вдруг там, правда, что-то. Только убери его морду.

- Угу, - Энерис кивнула, сделала шаг к фронтальной части ноги гигантской улитки и, протянув руку с зажигалкой-пугачом, крутанула колесико на кремне.

Язык голубоватого спиртового пламени размером с ладонь, лизнул студенистую кожу гиппополипа. По телу гигантской улитки прошла дрожь, нога-морда медленно, тяжело втянулась в панцирь. Теперь можно посмотреть. Молодые люди вцепились пальцами в кромку панциря (который был сейчас, как полусферическая чаша чуть ниже среднего человеческого роста), и подтянулись. Оп - и они уже сидят на кромке чаши, глядя вниз сквозь стеклянно-прозрачное студенистое тело гиппополипа. Внутри наблюдался ряд непрозрачных включений (случайно или намеренно проглоченных), среди которых…

- О! – воскликнула Энерис, показывая пальцем, - Это же планшет торгового агента.

- Точно, - сказал Холлан, - а вот, правее, лицевая часть каски с очками-навигатором.

- А вот ботинок! – продолжила Энерис, передвинув указующий палец.

- Ну, - констатировал Холлан, - доторговался, засланец супер-корпоративный. Кстати, свеженький. На каске рисунок еще не растворился. Видишь вензель: GYW.

- А что это? – спросила она.

- Это супер-корпорация «Get Your Wish». Если ты зайдешь в Галакснет на поисковик «Elgoog», то справа торчит их реклама. Мордочка урбаноида, который что-то жрет.

- Да, я вспомнила. Урбаноид жрет что-то похожее на какашку из детского мультика.

- Это не какашка, а «Новый супершоколадный удовлетворитель», - поправил Холлан.

- Ух как! Я офигеваю от твоей эрудиции!

- Просто, у меня привычка смотреть по сторонам не только в поле, но и в инфо-сети.

Энерис нежно похлопала его по затылку.

- Я знаю, умник. А у меня не получается присматриваться к письменам урбаноидов. Они бессмысленные какие-то. Ни о чем.

- Это логично, - сказал Холлан, - жизнь урбаноидов бессмысленно устроена. Вот этот торговый агент, например: полетел зачем-то на Дзигоку. Хотя, за сто лет даже червяк сообразил бы: здесь невозможно продать ничего, кроме того, что мы сами заказываем.

- Его послала супер-корпорация, - заметила Энерис, - а интеллект супер-корпорции на уровне амебы. Вернее, это не интеллект, а рефлекс. В общем, она глупее червяка.

- Ладно, - Холлан кивнул, - супер-корпорация его послала, но он-то мог сообразить, что соваться на планету, про которую ты ни черта толком не знаешь, это суицид. Так оно и вышло. Попасть в желудок гиппополипа, это надо совсем не понимать, как тут что…

- Да, - согласилась Энерис, - только гиппополипа жалко. Давай, может, спасем его?

- Как именно?

- Так! Вокруг куча ломаных стволов. Сложим пару двойных рычагов, и перекатим.

- Задачка по механике для колледжа, - прокомментировал Холлан.

- Да, - сказала она, - у меня всегда были хорошие оценки по механике. Ну, спасем?

- А давай! – поддержал он.

…Эксперимент по механике занял около часа. После первой неудачной попытки, двое молодых людей внесли коррективы в придуманную примитивно-рычажную систему, и перекатили гигантскую докембрийскую улитку со спины на брюхо. Она гулко, шумно плюхнулась в воду, сминая веточки мангрового папоротника, полежала еще немного в неподвижности, потом высунула прозрачную ногу и довольно быстро поползла вдоль зарослей, выбирая себе новое место для охотничьей засады на мелкую дичь.

- Мы герои эпоса гиппополипов! - амбициозно заявила Энерис, вытирая пот со лба.

- Пока только потенциальные герои, - скромно снизил планку Холлан.

- А, - она махнула рукой, - пусть потенциальные… Слушай, почему их не жалко?

- Кого? – не понял он.

- Этих торговых агентов.

- Ну, так, они же урбаноиды.

- Урбаноиды, и что? – сказала Энерис, - Ведь урбаноиды тоже люди, почти как мы.

Холлан утвердительно хлопнул в ладоши.

- Ну, так все дело в этом «почти».

- Не придирайся к словам! – возмутилась она, - Урбаноиды это люди, они даже могут скрещиваться с людьми… Теоретически. Только эй!!! Не говори, что все дело в этом «теоретически», или я тебя покусаю.

- Ладно, я испугался, и не скажу так. Я скажу, как Тирвен говорил, который инженер чертежной сборки.

- Я знаю Тирвена, и что?

- Ну, вот, - сказал Холлан, - значит, Тирвен говорит, что люди, это разумные стайные хищники, не терпящие над собой никакого супер-хищника. Люди на вершине пищевой пирамиды. Они всех жрут, а их никто не может жрать. Если только случайно. А тварь, которая систематически жрет людей, обречена на звездец в форме геноцида. Как пауки-мечехвосты здесь. От них теперь только чучело в музее осталось - чисто для науки.

- А что урбаноиды? – спросила Энерис.

- А урбаноиды, - продолжил он, - не на вершине. На вершине там супер-корпорации, супер-бюрократия, и супер-империя. Они запросто жрут урбаноидов. В смысле, жрут постепенно, а не сразу. Как колючий червь, который опутывает добычу паутиной - и кушает по кусочкам, стараясь, чтоб добыча не сдохла до срока, а то протухнет же.

Энерис в некоторой растерянности почесала колено.

- Вот это философия у Тирвена. Жесть вообще… Давай, дальше, интересно.

- Так, в общем, больше ничего, - сказал Холлан, - если какое-то существо для кого-то систематическая еда, то - будь оно хоть как угодно похоже на человека, все равно оно, прежде всего - еда. А еду не жалко. Примерно так получается по философии.