S-T-I-K-S: Бродяга

Глава 11

Проснулся я от потрясающего запаха свежей выпечки. Как только это тёплое облако аромата коснулось моих чувств, мой желудок тут же взвыл, требуя немедленно вставать и найти источник этого гастрономического чуда. Глаза открылись сами по себе, и я соскочил с кровати, даже не пытаясь притормозить.

Спустившись в бар гостиницы, я увидел, что ребята уже сидели за столиком. Перед ними были тарелки с едой, а на столе парил пар от горячего кофе. Как только я подошёл, Гвоздь махнул рукой:

— О, проснулся, Бродяга! Мы уже сделали тебе заказ. Садись, присоединяйся.

Уже через пару минут передо мной появилась тарелка с завтраком, который сразу напомнил о том, что такое настоящая еда. Свежий хлеб, который только что вынули из печи, с хрустящей корочкой и мягким мякишем, пахнул так, что слюнки текли. Я взял первый кусок, разломил его и в этот момент словно мир на мгновение остановился. Хруст корочки, тепло мягкого мякиша, а внутри — запах домашнего тепла. Я положил его в рот и закрыл глаза, чтобы насладиться этим моментом.

После той пищи, которой мы питались на кластерах — сухой провизии, консервов, мутных жидкостей, которые даже водой трудно назвать, — это была настоящая благодать. Каждый кусок казался маленьким праздником. Мягкое масло таяло на горячем хлебе, оставляя после себя вкус, который словно успокаивал весь организм. Я не мог остановиться — ел так, будто не ел недели три.

— Это лучшее, что я пробовал за всё это время, — сказал я, вытирая маслом пальцы и облизывая их, как ребёнок.

— Да уж, — улыбнулась Лера, отпивая из чашки. — Ты хоть и выглядишь, как Бродяга, но аппетит у тебя благородный.

Я только ухмыльнулся, и мы продолжили завтракать в тишине, наслаждаясь этим небольшим спокойствием. Гостиничный бар был почти пуст, только пара человек за соседними столиками. Они, видимо, тоже недавно вернулись в Стаб или просто наслаждались редким моментом тишины.

Когда гастрономические потребности были удовлетворены и мы уже лениво растягивали время за кофе, Кулак предложил следующий план.

— Так, народ, — начал он, наклоняясь к столу, чтобы все его слышали. — Я с девочками прошвырнусь по старым знакомым, поузнаю, что там с тройниками и стабильными кластерами. Может, найдём что-то полезное для нашего схрона. У нас тут времени мало, так что не будем тянуть.

Он посмотрел на меня и Гвоздя.

— А вы двое — Бродяга и Гвоздь, сгоняйте за пикапом. Тем, который гибридный, так что проблем с топливом не будет. Машина почти новая, и это облегчит нам перевозку арсенала.

— Где он? — спросил я.

— Да тут рядом, в тридцати километрах, — подхватил Гвоздь. — Я знаю, где он появляется. Сгоняем быстренько, там никаких проблем быть не должно.

Я кивнул. План был простым и эффективным — каждый занимался своим делом, и все задачи могли быть решены параллельно.

— Отлично, — сказал Кулак, глядя на нас. — Договорились.

Катя вдруг замерла, задумчиво глядя на меня, и потом, немного помедлив, сказала:

— Слушай, Бродяга, перед тем как выдвигаться, я бы на твоём месте заглянула к местному знахарю. Он тут опытнее меня, и может, что-то интересное скажет о твоём даре.

— С чего бы это? — спросил я, удивлённый таким предложением.

Катя лишь пожала плечами.

— Просто… У тебя ведь способность не совсем обычная. Может, он что-то подскажет, на что я внимания не обратила. Не лишним будет, знаешь ли.

Она была права. Мой дар действительно оставался загадкой, и пока я использовал его лишь интуитивно. Посетить знахаря, который мог знать больше — это был разумный шаг. Но я всё ещё колебался, ведь по рассказам Гвоздя, местные знахари были теми ещё чудиками.

— Ладно, — сказал я, допивая кофе и ставя кружку на стол. — В конце концов, хуже не будет.

Мы все разошлись, каждый по своим делам. Я направился к знахарю, который обитал где-то неподалёку от центральной площади стаба. Едва ступив на улицу, меня встретил привычный гул жизни, которым кипел стабе. Торговцы кричали о своих товарах, расхваливая их так громко и убедительно, что даже самый скептичный покупатель мог бы поверить в их слова. Стук механиков доносился из мастерских, и звон металла резал воздух так ритмично, что напоминал музыку. На перекрёстках шли бурные споры, кто-то активно жестикулировал, стараясь доказать свою правоту, а на лицах у всех была эта энергия жизни — как будто за стенами стаба не Стикс, а просто обычный мир.

Меня это всегда выбивало из колеи. Контраст между жизнью в кластерах и тем, что творилось здесь, поражал до глубины души. Там, в кластерах, каждый день был борьбой за выживание, каждый момент пропитан страхом и неизвестностью. Кисляк, заражённые, муры — каждый день словно изматывающий бой, который ты не знаешь, закончится ли он для тебя живым. И вдруг, всего в нескольких километрах, на территории стаба жизнь шла своим чередом. Люди здесь жили, торговали, строили, общались — так, как будто небо над ними было чистым, а мир вокруг не рушился каждый день.

Идти среди этой толпы было странно. На первый взгляд, это было так успокаивающе — видеть людей, которые обсуждают цены на хлеб или собираются на вечерние посиделки с соседями. Казалось, что эта картина нормальна и даже идиллична. Как будто все они забыли, где находятся, и живут в каком-то пузыре стабильности.

Но стоило включить мозг, как сразу становилось ясно: всё это — иллюзия. Прекрасная, сладкая, но всё равно обманчивая. В каждый момент весь этот уютный мирок мог развалиться на куски. Достаточно одному матерому заражённому прорваться внутрь или начаться незапланированной перезагрузке, чтобы все эти милые уличные сценки сменились на хаос и панику. Как бы люди ни пытались жить обычной жизнью, как бы ни пытались спрятаться за стенами, Стикс всё равно оставался снаружи, готовый в любой момент поглотить их.

И от этого меня слегка подташнивало. Я не завидовал им — тем, кто жил в этом спокойствии. Они не знали настоящей цены за спокойствие. Им казалось, что они нашли своё безопасное место, но, по правде говоря, они просто жили в отложенной беде. А мы — мы знали, насколько всё хрупко. Мы каждый день ощущали на себе дыхание этого мира, и именно поэтому никогда не могли позволить себе расслабиться.

Я шёл дальше по улице, лавируя между спешащими куда-то людьми, и всё вокруг казалось неправильным, ненастоящим. Но что-то тянуло меня вперед — мысль о знахаре, который мог знать ответы на мои вопросы, мог помочь мне разобраться в моём даре.

Знахарь оказался в маленькой лавке, наполненной всяким хламом, который только можно представить. Как только я вошёл, меня встретил запах трав, масел и какой-то ещё незнакомой мне смеси, которая обжигала нос. За прилавком сидел мужик с бородой, похожей на спутанный клубок ниток, и смотрел на меня с любопытством.

— Ты ко мне, парень? — хриплым голосом спросил он, явно не ожидая нового посетителя так рано.

— Да, мне сказали, что вы опытный знахарь, — ответил я, сразу перейдя к делу. — Хочу узнать кое-что о своём даре.

Знахарь кивнул, медленно поднимаясь из-за стола и показывая мне на табуретку.

— Присаживайся. Дай посмотрю, что за дар у тебя. Не каждый день к старому Шархану приходят гости.

Я сел и подставил руки, как он сказал. Он начал водить над ними своими ладонями, не касаясь меня, но будто что-то чувствуя. Его лицо становилось всё более сосредоточенным, как будто он всматривался в невидимую нить, связывающую меня с моим даром.

— Хм, — пробормотал он через несколько минут. — Интересное у тебя состояние, парень. Что-то очень мощное. Но вот как ты этим пользуешься — другой вопрос.

— В смысле? — спросил я, не понимая, к чему он клонит.

Знахарь на мгновение остановился, словно что-то ощупывал в воздухе, невидимое и непонятное мне, и, задумавшись, заговорил:

— Ты видишь себя в одном свете, парень, но твой дар — он намного больше, чем ты думаешь. Невидимость или способность становиться призраком — это лишь вершина айсберга. Понимаешь, твой дар — он как вода. Он может менять форму, подстраиваться под обстоятельства, принимать то, что ему нужно в каждый конкретный момент. Это и твоя сила, и твоя сложность, потому что тебе надо научиться чувствовать его, управлять этим состоянием и не бояться того, на что ты способен.

Я слушал внимательно, пытаясь уловить смысл сказанного. Всё звучало обнадёживающе, но в голове оставалось больше вопросов, чем ответов. Пока всё это были слова, без практического понимания, как использовать свой дар в полной мере.

Знахарь продолжал:

— Вот ты говоришь, что можешь проходить сквозь стены и становиться невидимым. Но дар — он не только об этом. Когда ты переходишь в состояние призрака, ты можешь вытаскивать с собой предметы из реальности и переносить их в свой призрачный мир. Это не просто трюк, это очень мощное умение, которое может спасти тебе жизнь и не раз.

Он замолчал, водя руками вокруг меня, словно пытаясь «прощупать» границы моего дара.

— Чем больше ты тренируешься, чем больше раскачиваешь свой дар, тем больше ты можешь забрать с собой в призрачное состояние. Сейчас ты можешь вытащить с собой вещи определённого объёма и веса, скажем, пару человек, максимум троих. Но тут есть своя ловушка: чем больше ты возьмёшь, тем меньше времени сможешь удерживать этот режим. Вес и объём ограничивают тебя.

Я кивнул. Это объясняло мои ощущения при использовании дара, когда я вытаскивал оружие из бункера. С каждым разом я чувствовал всё большее напряжение, и теперь стало понятно, что это не просто усталость — это был предел того, что я мог вынести.

— Если ты идёшь один, в своём призрачном состоянии, то можешь находиться в нём несколько часов, если просто передвигаешься или сидишь на месте, — продолжил знахарь. — Но как только ты начинаешь проходить сквозь препятствия или брать с собой что-то крупное, то срок уменьшается. Так что, чем больше веса, чем больше действий, тем меньше времени ты сможешь оставаться в этом состоянии.

— Получается, мне нужно как-то комбинировать всё это? — спросил я, чувствуя, как мозг перегружен новой информацией.

— Именно, — кивнул знахарь. — И это только часть твоего дара. Сейчас ты можешь быть невидимым для сенсов, но в основном в статичном состоянии, то есть, когда не двигаешься. Однако, со временем и тренировками, ты сможешь перемещаться, оставаясь для них тоже невидимым. Это ещё одна грань твоего дара, до которой тебе нужно дорасти.

Он замолчал, изучая мою реакцию, и я понял, что передо мной открывается целый мир возможностей. То, что я считал простым умением исчезать и проходить сквозь стены, оказывалось намного более сложным и многофункциональным. Вопрос был в том, как это всё соединить воедино и научиться использовать.

Знахарь вдруг наклонился ко мне и сказал почти шёпотом, словно делясь секретом:

— Знаешь, я ни разу раньше не видел дара с такими гранями. Обычно всё проще, чётче: либо одно, либо другое. А у тебя — одно переплетено с другим, и это что-то уникальное.

— Две жемчужины мне скормили, — вставил я, пытаясь объяснить. — Причём до того, как мой дар полностью раскрылся.

Услышав это, знахарь снова замолчал и стал водить руками вокруг меня, медленно, с ещё большим сосредоточением. Его лицо выражало настороженность и интерес, а в глазах горел огонёк увлечения — как будто он столкнулся с чем-то, что давно искал.

— Это многое объясняет, — наконец, проговорил он, и в его голосе была лёгкая улыбка. — Но случай крайне редкий. Ты, парень, счастливчик и проклятый одновременно. Жемчуг — мощь сама по себе, но у тебя он смешался с нераскрытым даром, создав такое сочетание, что даже Стикс удивился бы.

Он остановился, на мгновение задумавшись, и затем посмотрел мне прямо в глаза:

— Запомни, ближайшие две-три недели ни в коем случае не вздумай принимать ещё жемчужину. Сейчас твой дар должен стабилизироваться, ты сам должен научиться его контролировать. Если в этом состоянии вмешаться, тебя просто разорвёт на части от этой силы. Пусть твой дар закрепится, и только потом думай, что делать дальше.

Я кивнул, принимая его слова всерьёз. Даже мне, со всем моим упрямством и авантюризмом, стало понятно, что рисковать сейчас нельзя. Нужно взять передышку, чтобы разобраться в том, что я имею.

— Спасибо, — сказал я, вставая и протягивая ему руку.

Знахарь пожал её, крепко и уверенно, и снова улыбнулся:

— Береги себя, Бродяга. И свой дар тоже. В этом мире нельзя быть беспечным.

— Ну, спасибо, — сказал я, вставая с табуретки.

— Удачи тебе, парень, — сказал он напоследок. — И помни: твой дар — не просто часть тебя. Это твоя сущность. Учись ей быть.

Покинув лавку знахаря, я немного переварил его слова и направился к месту, где мы договорились встретиться с Гвоздём. Он уже ждал меня, и как только я подошёл, мы выдвинулись к городскому кластеру, чтобы найти тот самый пикап-гибрид. У нас была цель — и это было главное.

Мы выехали на нашем инкассаторском фургоне из стаба и направились на запад. Дорога была ровной, и первые пять-семь километров пролетели спокойно — слишком спокойно, учитывая все последние события в Стиксе. Это немного настораживало, и я уже начинал чувствовать напряжение в воздухе.

— Это буферная зона, — объяснил Гвоздь, не отрывая взгляда от дороги. — Её чистят патрули регулярно. Здесь безопасно, но ненадолго. Когда выйдем из этой зоны, придётся держать ухо востро.

Я кивнул, понимая, что спокойствие здесь — временное явление. И так и случилось. Как только мы покинули эту буферную территорию и проехали ещё пару километров, впереди замаячил очередной кластер. Старые, разрушенные здания окружали нас, а дороги становились всё более разбитыми и заросшими.

И тут мы их заметили. На открытой местности, возле заброшенной автостоянки, шла небольшая группа заражённых. Во главе у них был лотерейщик — тот, кто уже был способен координировать движение остальных заражённых в своей стае. Эта небольшая свора двигалась быстрым шагом, но их было немного, и это был отличный шанс попробовать свои силы.

— Тормози, — сказал я, смотря на Гвоздя. — И прикроешь, если что. Мне надо разобраться с моим даром.

Гвоздь нахмурился, явно не в восторге от этой идеи, но затем, бросив взгляд на группу заражённых и оценив ситуацию, кивнул.

— Ладно, но если что, сразу назад. Не геройствуй.

Я выбрался из фургона и направился навстречу заражённым. Сердце колотилось в груди, и адреналин уже готов был выплеснуться. Это был мой шанс понять, на что я способен, перестать чувствовать себя обузой для команды Кулака. Я не хотел больше быть тем, кого всегда прикрывают — пора было начать действовать самостоятельно.

Группа заражённых заметила меня и ускорилась, переходя на бег. Лотерейщик, высотой с двухметровую гору мускулов и костей, вырвался вперёд, обгоняя остальных. Он собирался напасть, разорвать меня на куски.

— Ну давай, давай, — прошептал я себе под нос, и когда он буквально бросился на меня, я врубил дар.

В этот момент мир изменился. Я перешёл в состояние призрака, и лотерейщик, рванув вперёд, пролетел сквозь меня, как сквозь пустое место. Его тело резко скрутило, и он упал на землю, словно поломанная кукла. А в моём кулаке осталась три спорана из его спорового мешка. Это было не просто ощущение контроля — это было ощущение силы, возможности менять ход событий.

Бегуны, потеряв меня из виду, словно обезумели. Они метались на месте, не зная, куда податься, но потом заметили Гвоздя и всей толпой рванули в его сторону. Я быстро направился за ними, оставаясь в призрачном состоянии. Мне нужно было разобраться, насколько эффективно я могу использовать свой дар на ходу.

Я подходил к каждому из бегунов со спины и, пока они были в бешеном стремительном движении, вытаскивал споран из их мешков. Казалось, что дар работает безотказно, но я знал, что это только первый уровень его освоения. Каждый раз, когда я забирал споран, бегун падал на землю как подкошенный — лишённый той силы, что толкала его вперёд. Всё шло гладко, пока я не наткнулся на одного, у которого в споровом мешке не оказалось спорана.

— Чёрт! — выругался я, быстро переключаясь на план «Б».

Не теряя ни секунды, и не думая, вырвал из его мешка куски паутины, которая была в споровом мешке. И этого хватило. Бегун тут же рухнул, его конечности ослабли, и он упал прямо передо мной, погружаясь в состояние покоя. Это было странное чувство — будто я забирал жизнь, не касаясь тела. Просто хватал то, что держало их в этом безумном состоянии, и оставлял позади пустую оболочку.

Я выключил дар и встал на месте, тяжело дыша. В руках у меня были полные ладони споранов —живые комочки, ощущение жизни, которую я вырвал из заражённых. Я смотрел на них, как на трофеи, улыбаясь и чувствуя, что это — только начало. За мной теперь была сила, которая могла изменить правила игры.

— Ну, Бродяга, впечатляет, — раздался позади голос Гвоздя.

Я обернулся и увидел его, держащего своё мачете наготове. Его глаза светились одобрением, и он с лёгким прищуром разглядывал спораны в моих руках.

— Ты прям мастер-класс устроил. — Он прицокнул языком и махнул рукой в сторону фургона. — Погнали, хватит тут позировать. Время не ждёт.

Я кивнул и побежал обратно к машине. Мы забрались в фургон и двинулись дальше по нашему маршруту. Казалось бы, ситуация под контролем, но что-то в этом дне заставляло меня быть на чеку. В груди чувствовалось странное предчувствие, словно где-то впереди нас ждёт ещё что-то. Что-то, что может поставить меня и мой дар на настоящую проверку.