S-T-I-K-S: Бродяга

Глава 22

Чем ближе мы приближались к цели, тем больше заражённых начинали попадаться на нашем пути. Мы с Искрой наблюдали за окружающими лесами, а Кулак, с привычной невозмутимостью, продолжал управлять машиной. Несколько раз ему приходилось нас телепортировать — это была единственная возможность избежать прямых столкновений. Каждый телепорт выматывал его, но альтернатива выглядела куда менее привлекательной. Кулак с хладнокровной точностью выбирал безопасные точки для перемещения, а мы, каждый раз, словно проживали несколько жизней в долю секунды, как будто вслепую перепрыгивая через пропасть.

Гвоздь, наблюдая за передвижениями заражённых, объяснил их присутствие:

— Заражённые всегда мигрируют, двигаются, как живой поток. Встретив препятствие вроде черноты, они не идут дальше, а либо обходят её на расстоянии, либо возвращаются назад. Поэтому, как и у рек, у черноты их всегда больше.

Слова Гвоздя натолкнули меня на мысль, что чернота, словно некая естественная граница, удерживала их в одной зоне, и заражённые просто сбивались в эти области, будто им был известен какой-то невидимый предел. Это напоминало движение муравьёв вокруг непреодолимого барьера. Чувствуя такое скопление, мы удвоили бдительность, тщательно выбирая маршрут.

Тем не менее, к обеду мы добрались до нужного кластера, стараясь не привлекать лишнего внимания. Этот кластер действительно был тройником, небольшой площадкой где-то метров пятьсот в диаметре. С одной стороны он примыкал к черноте, тёмной и непроницаемой, будто куска выжженной земли. Природа здесь словно замерла — на границе черноты не росло даже травы, а деревья, которые находились рядом, стояли мёртвыми, с обломанными ветками и корявыми антрацитовыми стволами. Чернота выглядела угрожающе, её тёмный цвет словно затягивал, вызывал подсознательное желание отступить назад.

Мы припарковали машину на краю тройника, внимательно осматриваясь вокруг. Я ощутил, как вся наша команда затаила дыхание, изучая это место. В воздухе витал запах влажной земли, перемешанный с едва уловимой ноткой разложения. Слишком тихо, как перед грозой, и даже птицы, если они и были здесь, затаились.

— Не нравится мне это место, — прошептала Искра, внимательно изучая черноту на краю поляны. — Оно мёртвое, как сама смерть.

— Именно поэтому это идеальное место для нас, — тихо ответил я, держа руку на рукоятке оружия. — Мало кто сунется сюда по собственной воле.

Кулак проверил своё снаряжение, окинув нас уверенным взглядом. План был чётким: обустроить здесь тайник, замаскировать его, а затем сделать это место нашей базой. Мы начали осмотр пятачка, внимательно проверяя каждый метр, чтобы убедиться в безопасности.

— Гвоздь, ты как? — спросил я, оборачиваясь к нему.

Он выглядел бодрым, хотя мы все знали, что недавняя рана могла ослабить его.

— В норме, — усмехнулся он, прикрывая глаза от солнца. — Но вот насчёт черноты у меня нехорошие предчувствия. Похоже, она не просто пугает заражённых, но и магнитом их притягивает.

Мы все инстинктивно посмотрели на край черноты. Её границы будто пульсировали, и хотя казалось, что она статична, было какое-то странное ощущение, что с течением времени она может поглощать соседние кластеры, медленно, но верно.

— Ладно, времени у нас мало, — сказал Кулак, возвращаясь к делу. — Мы с Гвоздём займёмся подготовкой места под схрон. Вы же начинайте разгрузку того, что привезли с собой. Потом сделаем ходку за техникой и перебросим от бункера сюда весь арссенал.

Искра кивнула и, сжав оружие, направилась к лесной границе. Её фигура скрылась в тени деревьев, но я знал, что её щит защитит её на случай неожиданного нападения. Я же взял на себя задачу осмотреть черноту поближе, стараясь понять, насколько она опасна.

Подойдя к самой её границе, я почувствовал, как воздух изменился. Было ощущение, что сама атмосфера здесь давит, словно тянет к земле. Я быстро отошёл назад, ощущая холодок, пробегающий по коже. Этот участок напоминал зону отчуждения, и оставаться здесь долгое время казалось губительным.

Собравшись вместе, мы поделились своими наблюдениями. Искра подтвердила, что вокруг чисто, заражённых поблизости не обнаружилось. Гвоздь и Кулак подготовили место для схрона, углубляя небольшой участок земли и маскируя его ветками и листьями.

— Ну что ж, — сказал Кулак, оглядев результат нашей работы, — теперь лишь останется хорошо замаскировать.

Мы переглянулись, оценив, насколько заметен наш схрон. Сначала мы тщательно уложили на него ветки, мох и мелкие листья, придавая вид обычного холма, ничем не выделяющегося среди остальных. Когда закончили, схрон слился с окружающим пейзажем, словно всегда был здесь, скрытый от глаз случайного наблюдателя.

После этого мы потихоньку перетащили все, что набрали в стабе, устроив короткий привал, чтобы передохнуть. Мы перекусили сухпайками, стараясь не затягивать время. Вкус еды был тусклым и почти неощутимым на фоне усталости и мрачных мыслей, которые переполняли каждого из нас. Мы двинулись в сторону бункера и с наступлением сумерек уже был на подходе к нему. Путь пролегал через остатки старого леса, заросшего кустарником и покорёженного непогодой. В воздухе витал запах увядших листьев и сырости, и каждый шорох казался громче, чем обычно. Мерцающий свет леса делал его похожим на лабиринт, из которого выбраться — целая задача. Я шёл впереди, держа оружие наготове, а Искра следовала за мной, глядя на окружающую нас мрачную красоту с лёгкой тревогой.

— Почти на этом месте я впервые попал в Улей, — тихо сказал я, оглядываясь на неё. Я повернулся к Искре и тихо продолжил:

— Знаешь, наверное, как и абсолютно все, я попал в Улей внезапно, даже не понял, что происходит. Проснулся, туда-сюда и вот я уже на пороге, и вокруг только туман, густой такой, стелется по земле, будто живой. Он так медленно скользил внутрь, обволакивая всё, словно приглашал меня зайти в этот новый мир. А я стою, как дурак, и думаю: «Ну, что за чертовщина, где я вообще?». Потом решаю, что нужно двигаться. Вдыхаю глубже, будто это мой последний нормальный глоток воздуха, и делаю шаг вперёд.

Тишина вокруг — гробовая. Такая плотная, что кажется, вот-вот оглохну от неё. Шагаю я осторожно, стараюсь понять, куда попал. И тут из этой проклятой пелены появляется какой-то тип. Угрюмый такой, среднего роста, глаза — как лёд, холодные, безразличные. Встал передо мной, руку протягивает, будто мы знакомы всю жизнь.

— Приветствую, товарищ Крылов, — говорит он таким голосом, будто только что объявил мне о моём смертном приговоре.

«Товарищ»? — думаю я.

— Тамбовский волк тебе товарищ! Откуда он знал моё имя, кто вообще этот парень? И рука у него так и остаётся вытянутой, ждёт, что я её пожму. Ну, я подумал: раз познакомиться хочет, давай, познакомимся поближе. Хватаю его за руку, проворачиваю через бедро — и он с глухим стуком падает на землю, а туман вокруг него так и разлетается, словно сам его боится касаться.

Но тут случилось то, чего я не ожидал. Не успел я даже сообразить, что происходит, как прямо передо мной появляется ещё один. Громила, здоровый такой, Кулак, значит, и держит автомат, направленный прямо мне в лоб. И не в этом самое мерзкое. Автомат точь-в-точь, как мой АК-12, даже ремень потёрт на том же месте, будто взяли его из моих рук и собираются мне же этим и завалить.

Вот так и познакомились, можно сказать.

Гвоздь, который шёл позади нас, как всегда не смог удержаться от подколки:

— Да, да, отличное знакомство, — хихикнул он. — Стоишь такой, весь напуганный, как новобранец на своём первом патрулировании. Даже шутки шутить не мог, так был сконфужен. Но ничего, зато теперь стал бойцом, на которого можно положиться.

Я засмеялся, покачав головой, но в глубине души понимал, что Гвоздь говорит это от чистого сердца. Он был тем, кто помог мне выжить здесь, и его юмор был своеобразным способом показать, что он верит в меня.

Дорога привела нас к бункеру. Дом, милый дом. Несмотря на потрёпанные стены, трещины и облупившуюся штукатурку, это место было нашим убежищем. Я включил фонарь, осветив старые бетонные стены, покрытые мхом и следами времени. Бункер выглядел заброшенным, но внутри было что-то успокаивающее, как будто он хранил воспоминания о тех, кто здесь бывал прежде, оставляя часть себя.

Мы быстро организовались: Гвоздь завёл генератор, который загудел и наполнил бункер мягким, тёплым светом. Лера и Катя развернули наши припасы и уже через полчаса в воздухе витал аромат готовящегося ужина. Казалось, даже сама атмосфера бункера стала чуть более уютной, несмотря на постоянное ощущение, что за его стенами может поджидать что угодно.

Когда ужин был готов, мы уселись за импровизированный стол. Простая еда, пара бутылок вискаря, которые Кулак припрятал на чёрный день, и смех — всё это было как глоток свежего воздуха после изнурительного дня. Мы болтали, вспоминая весёлые моменты из наших прошлых вылазок, и каждый раз, когда я смотрел на Искру, её глаза встречали мои. Она сидела рядом, улыбаясь, и я чувствовал, как от её присутствия мне становилось теплее.

Когда виски подошёл к концу, мы постепенно начали расходиться по комнатам. Я встал, и Искра бросила на меня взгляд, полон искренности и тепла. Я протянул ей руку, и она, не раздумывая, взяла её. Мы направились к моей комнате, оставив шум и разговоры позади. За дверью, закрыв её за собой, мы оказались вдвоём в маленьком пространстве, освещённом тусклым светом. Я посмотрел на неё, и она, не отводя взгляда, подошла ближе, скользнув своими руками по моим плечам.

— Тяжёлый был день, — прошептала она, прижимаясь ко мне и глядя снизу вверх. — Но с тобой я готова справляться и с такими.

Я провёл рукой по её волосам, чувствуя их мягкость. — И я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Ты — мой щит, а я — твой призрак.

Её губы тронула лёгкая улыбка, и она прижалась ко мне ещё сильнее, укладываясь в моих объятиях так, будто это место предназначалось только для неё. Я наклонился, и наши губы встретились в поцелуе, наполненном всем, что накопилось за эти дни. В нём было обещание, доверие и что-то ещё, глубокое и необъяснимое.

Эта ночь была нашей. Мы разделили всё — тепло, ласку и тихие слова, которые даже не нужно было произносить. Утром нас ждали новые опасности, но в этот момент было только мы и наши чувства. Она уснула, прижавшись ко мне, и я нежно гладил её по плечу, чувствуя, как её дыхание становится ровным и спокойным.

Когда проснулся, я оглянулся на Искру, её лицо было расслабленным, и я тихонько коснулся её руки. Она, почувствовав это, чуть улыбнулась, не открывая глаз, и прижалась ближе.

В такие моменты мир за пределами бункера исчезал, оставляя только нас двоих.

Быстро перекусив и собравшись, мы всей компанией направились на поиски техники.

Мы выдвинулись к ближайшему городскому кластеру, каждый из нас готовый к тому, что стычек с заражёнными не избежать. Уже на подступах почувствовалось, что этот кластер живёт по своим законам: улицы были усеяны следами давно покинутых машин, обломками мебели, и мёртвой тишиной. Мы двигались вперёд, по привычке осматриваясь и на каждом шагу готовясь к бою.

Первую стычку мы приняли у центрального здания, где группа бегунов и один огромный топтун метались между развалинами. Как только они нас заметили, начался переполох. Топтун, разъярённый и полный ярости, ринулся прямо к нам. Секунда, и Гвоздь мгновенно появляется прямо перед ним. Его дар суперскорости позволял действовать быстро и точно: Гвоздь мгновенно сделал несколько ударов, но тут Кулак телепортируется рядом и делает выстрел прямо в голову — удачно, но недостаточно. Пока заражённый морщился от боли, в его висок снарядом вонзается гигантская шпилька Леры. Зрелище было настолько абсурдным, что я не удержался от улыбки — выглядело как — кто первый — того и тапки.

Ещё один заражённый, похоже рубер, с огромной искажённой головой, появился на горизонте. Он оглядывался, выискивая цель, а я заметил, как Катя, находясь на расстоянии в пятьсот метров, спокойно, не торопясь, прицелилась из винтовки. Выстрел прозвучал тихо, как шёпот, и рубер с глухим стуком рухнул на землю. Она снайперски уложила его одним точным попаданием, будто это было для неё обычным делом.

Когда заражённые были побеждены, мы продвинулись дальше по кварталам, крадучись вдоль стен. На одной из улиц на нас снова выскочила группа бегунов — их было не меньше десятка, и они мчались, урча и дико размахивая конечностями. Гвоздь снова использовал свою скорость, пробегая мимо них так быстро, что они даже не успели осознать, что попали под удар. Лера тут же метнула свою мега-шпильку, и двое бегунов рухнули замертво. Всё происходило настолько быстро, что заражённые не успевали среагировать.

В следующем переулке, когда мы уже начали терять бдительность, из тени вынырнули лотерейщик и ещё один топтун. Лотерейщик, этот здоровяк с огромными руками, двинулся к нам, издавая низкий рык. Кулак, не теряя времени, телепортировался ему за спину и нанес мощный удар прикладом, но тот, казалось, и не заметил удара. Тогда Лера снова запустила свою шпильку, и это поставило точку в его существовании.

Тем временем топтун зашёл с другого конца, и я с Искрой уже начали действовать. Я перешёл в режим призрака, скрывая нас обоих, пока мы подбирались ближе. Искра врубила щит, и мы двинулись на него, как два охотника. Как только мы приблизились, я вынул из его спорового мешка пару горошин и спораны, и тот рухнул. Лера снова метнула шпильку, но топтун затих на доли секунд раньше, его тело содрогалось, пока он не остановился окончательно.

Когда очередные заражённые были повержены, мы продолжили поиски. Гвоздь в какой-то момент исчез из виду, но уже через пару минут мы услышали его победоносный крик. Он нашёл внедорожник в целости, с полуразрушенным, но вполне годным кузовом. Мы подогнали машину, осмотрели её, и, после небольшой возни, всё привели в рабочее состояние.

На соседней улице, в гаражах нашли штук шесть прицепов, и, оценив их состояние, решили взять два из них. Прочные, с местом для припасов и оружия, они идеально подходили для наших нужд. Одев их на фаркопы внедорожников, мы отправились в обратный путь.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы вернулись к бункеру. Уставшие, но довольные. Вся наша команда была в целости, а трофеи были достойной наградой за этот день.

Почти весь следующий день мы провели, загружая арсенал по прицепам и в кузова внедорожников. Дело было не быстрое и далеко не гладкое: то ящик с боеприпасами выскользнет и упадёт, глухо грохнувшись на землю, то верёвка лопнет, и мы, заливаясь смехом, снова привязываем всё крепче. Кулак и Гвоздь смеялись, Лера и Катя подшучивали над нами, а Искра смотрела на меня с таким лукавым взглядом, что я не мог удержаться от улыбки. Усталость смешивалась с весельем, и работа, которая обычно утомила бы, казалась лёгкой и даже приятной.

Когда наконец всё было упаковано и закреплено, Кулак озвучил идею:

— Завтра утром перевезём всё на тройник, а внедорожник, который взяли в городе, оставим там. Замаскируем так же, как и схрон, пусть будет про запас.

Решение было правильным, и никто не возражал. Мы были готовы обеспечить нас всех на будущее, оставив здесь то, что может спасти жизнь, если вдруг кто-то окажется в безвыходной ситуации.

Я, улучив момент, отозвал Искру в сторону, в небольшой пролом у стены, где свет лампы был тусклым, и тихо сказал ей о своих размышлениях. Она внимательно слушала, не перебивая, а когда я закончил, её глаза загорелись, и она обняла меня, легко кивнув в знак поддержки.

Вечером, за ужином, когда все были в тёплой компании и сытой дремоте, мы с Искрой озвучили наши планы. Я, немного замявшись, начал:

— Ребята, вы знаете, мы многое прошли вместе. Обещали помочь с трофеями — и обещание выполнили. Но сейчас… — я перевёл взгляд на Искру, и та, приободрившись, продолжила:

— Мы бы хотели побродить по Стиксу, увидеть больше. И побыть вместе.

Лера и Катя обменялись взглядами, в которых читалась смесь удивления и понимания. Кулак задумчиво кивнул, а Гвоздь, усмехнувшись, хмыкнул:

— Ну что ж, правильно. Каждый из нас когда-то был на этой стадии. Захочется — вернётесь, ну а пока пусть Улей покажет вам своё великое безумие. Но знайте, что куда бы ни завела вас эта дорога, бункер останется вашим домом. Оставим здесь припасы и оружие, как договорились.

С утра мы начали собираться, и бункер наполнился суетой. Все торопились, проверяли снаряжение, загружали припасы, а когда мы были готовы, наступило время прощаться. Никто из нас не был хорош в длинных речах, да и смысла в них не было. Мы уже давно понимали друг друга с полуслова. Но Гвоздь, как всегда, решил оставить след на память.

— Так, внимание всем, — заговорил он, напустив на себя серьёзный вид. — Помните, каждый кластер Улья — это ловушка, и чем больше вы его знаете, тем опаснее он становится. Так что нос в воздухе, уши на макушке. Искра, на тебя надежда, что ты его в ежовых рукавицах держать будешь, — он подмигнул ей, ухмыльнувшись. — Этот тип может быть не самым расторопным, но своё дело знает.

— А ты, Бродяга, — Гвоздь повернулся ко мне, вскинув бровь, — не забывай, что призрак — это не только про скрытность. Если что, пройди сквозь стены, а не лезь на рожон. И ещё: как что ценное встретите, не забудьте делиться, потому как бункер всё-таки общий. Оставьте хоть что-нибудь на «потом».

Мы засмеялись, слушая его наставления. За шутками скрывалась искренняя забота, и я знал, что ему, как и всем, на самом деле не хотелось нас отпускать. Но он никогда бы не сказал этого вслух.

Лера подошла к Искре, тепло обняв её.

— Береги его, — сказала она. — Этот упрямец порой сам себя не видит, так что на тебя вся надежда.

Искра кивнула, сжимая Лерину руку, и я видел в её глазах что-то большее — понимание того, что впереди нас ждёт неизвестность, но она была готова к этому. Она тоже бросила на меня взгляд, полный тепла, и я почувствовал, как меня охватывает благодарность за то, что у нас была эта команда.

Кулак, хмуро сдвинув брови, подошёл и коротко обнял меня, похлопав по плечу:

— Удачи, дружище. Если что — возвращайтесь. Здесь всегда будет место для вас.

Мы переглянулись с Искрой, и я знал, что эти слова значили для нас обоих. Этот бункер стал нашим общим домом, нашей базой, и мы знали, что, как бы далеко нас ни забросил Улей, мы всегда можем вернуться сюда.

Мы все ещё стояли возле выхода, когда Гвоздь, уже подмигнув, снова зацепил нас своей неугомонной иронией.

— И помните: не ищите приключений на одно место, оно у вас одно, а Улей — бескрайний. И если вдруг где-то по пути встретите Скреббера, — тут он хмыкнул, — я бы на вашем месте смотрел в оба и, возможно, свалил. Говорят, что этот парень не любит незваных гостей, хотя, кто знает, может, вы ему приглянётесь.

Искра рассмеялась, глядя на Гвоздя.

— Скреббер, значит… Да мы на самом деле и сами бы хотели его встретить. Говорят, что у него есть белый жемчуг. Нам не помешает. — Она лукаво подмигнула мне. — Скоро он нам очень даже понадобится. Я хочу быть уверена, что наш ребёнок будет иммунным на сто процентов, и никак не меньше.

Гвоздь прищурился и усмехнулся:

— Ну что ж, тогда уж успехов вам, романтики! Пусть жемчуг попадётся — и белый, и любой другой! А главное — не забудьте, где наш общий дом. Крепитесь, ищите, дерзайте, но возвращайтесь целыми.

С этими словами он, словно неловко, протянул нам руку, которую мы пожали на прощание, и я знал, что это будет короткое, но значимое прощание.

Когда мы, наконец, тронулись, ещё пару раз обернулись, глядя на команду, на бункер, на место, которое стало для нас всех настоящим убежищем. У нас было непередаваемое ощущение, что этот путь — не конец, а только начало нового приключения.

Первые несколько километров мы шли молча, каждый погружённый в свои мысли. Когда лесные деревья начали становиться всё более плотными, а солнце уже клонилось к закату, Искра, задумчиво глядя вперёд, тихо сказала:

— Знаешь, я действительно хочу увидеть Скреббера. Он будто часть этого мира, загадка, которую не каждый может разгадать. — Она посмотрела на меня, и в её глазах горел огонь. — Этот белый жемчуг, который говорят, можно найти у него… Ведь он на самом деле нам нужен.

Я взял её за руку, ощущая тепло её прикосновения, и ответил:

— Кто знает. Улей полон сюрпризов. Но с тобой, Искра, я готов искать хоть Скреббера, хоть самый редкий жемчуг. Пусть он будет наш, если так должно быть.

Мы шли дальше, каждый шаг по этому неведомому пути был новым шагом в неизвестное. В голове крутились рассказы Кулака, Леры и других ребят о бескрайних просторах Улья, о том, как кластеры уходят за горизонт и ведут к местам, которые не каждый решится посетить. Мимо нас пролетали развалины старых зданий, деревья странных форм, силуэты разрушенных машин, скрытых мхом. Каждый угол был окутан тем, что напоминало о заброшенности и запустении. Мы шагали в этом мраке, опираясь на наши дары, на наши инстинкты и на наше доверие друг к другу.

К вечеру мы добрались до небольшой рощи на холме и устроились на ночлег. Лёжа рядом с Искрой, я смотрел на звёзды, пробивающиеся через ветви деревьев, и понимал, что впереди — бескрайние просторы Улья, и среди них есть и чёрные пятна, где обитает Неназываемый. Возможно, однажды нам выпадет шанс увидеть это чудо. А может, эта встреча станет последней. Но с ней рядом я был готов ко всему.

Перед тем как закрыть глаза, я шепнул ей:

— Что бы ни случилось, мы пройдём это вместе. Считай, что наш путь только начался.

Она улыбнулась, прижалась ближе, и вскоре мы оба погрузились в сон, зная, что новый день принесёт нам новые испытания и, возможно, откроет двери в те уголки Улья, о которых мы пока могли только мечтать.