S-T-I-K-S: Бродяга

Глава 12

Мы ехали через кластеры уже несколько часов. Гвоздь сидел за рулем, напряженно сжимая руль, его лицо было сосредоточено. Время от времени он взглядывал в зеркала, проверяя, не появится ли что-то неожиданное позади нас. За это время мы пересекли несколько кластеров, где перезагрузки происходили реже, и однообразие окружающего пространства постепенно вызывало иллюзию безопасности. Но мы оба знали, что такая иллюзия — всего лишь ловушка для слабаков. Здесь не существовало безопасных мест. В Улье любое спокойствие оборачивалось кошмаром.

Внезапно Гвоздь резко нажал на тормоз, и машину повело на обочину, где она остановилась с легким скрежетом. Я удивленно взглянул на него, но он лишь коротко бросил: «Дальше пешком.» Он снял руки с руля и потянулся к оружию, которое лежало между сиденьями.

— Машина дальше не пройдет, — сказал он, смачивая губы. — Здесь начинается нестабильный кластер, один из тех, что не стоит недооценивать. В прошлый раз, когда я тут был с Кулаком, нам едва удалось выбраться. Здесь полно муров. Если попадемся — у нас не будет шансов.

Он молча выбрался из машины и оглянулся. Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь слабым шорохом ветра, который пробирался между заброшенными зданиями.

Я кивнул, понимая, что отныне каждый наш шаг будет предельно осторожным. Гвоздь закинул рюкзак за плечи, и мы двинулись вперед, вглубь заброшенного района. Заброшенные дома, с облупившейся краской и заколоченными окнами, выглядели как декорации к фильму ужасов, но здесь не было ничего постановочного. Здесь реальность сливалась с кошмаром, создавая жуткую смесь, в которой каждый угол мог таить смерть.

Мы шли осторожно, избегая открытых пространств. В любой момент из-за угла мог появиться мутант или мур. Мы держались ближе к стенам, стараясь не шуметь. Несколько раз нам приходилось резко сворачивать в подъезды или подвалы, прячась от проходящих мимо зараженных. Они брели без цели, их глаза горели голодным огнем. Один неверный шаг, один звук — и они бросятся на нас. Я сжал рукоять своего оружия, чувствуя, как напряжение нарастает в груди.

Но самое страшное случилось позже. Мы как раз перебегали от одного укрытия к другому, когда услышали тяжелый топот. Гвоздь замер, подняв руку, показывая, чтобы я остановился. Топот становился все громче, и я понял, что звук приближается. Мы не успели добежать до следующего укрытия, и перед нами появился топтун — огромное чудовище, на которое нельзя было просто так напасть. Оно было как бронетанк на ногах. Он заметил нас, и время словно замедлилось. Я почувствовал, как адреналин захлестывает меня, не оставляя времени на раздумья.

— Прячься! — прорычал Гвоздь, но я уже знал, что делать.

Я провалился в призрака, ощущая, как мое тело становится неосязаемым. В это же мгновение я захватил с собой Гвоздя, и мы оба растворились в тенях. Топтун остановился, его огромные ноздри раздувались, обнюхивая воздух. Он не мог нас увидеть, но это не означало, что он не мог нас учуять. Топтун заурчал, его огромные лапы врезались в землю, поднимая пыль. Напряжение росло. Моя голова кружилась от концентрации, но я знал, что если потеряю контроль над способностью — мы оба станем жертвами.

Он пронюхал воздух еще раз, а затем, не найдя нас, сменил направление и исчез в глубине квартала. Я медленно выдохнул, возвращаясь в реальный мир. Гвоздь посмотрел на меня и коротко кивнул. Мы были в безопасности, но я знал, что это лишь временно. В этом мире ничто не гарантировало долгой передышки.

Продвигаясь мелкими перебежками, мы наконец добрались до места, где, по словам Гвоздя, должен был находиться пикап. Это был старый гараж, спрятанный между двумя полуразрушенными зданиями. Гвоздь огляделся по сторонам, затем достал отмычки. Он с ловкостью, которая пришла с годами практики, вскрыл замок. Дверь скрипнула, и перед нами предстала не самая старая машина.

— Вот он, — прошептал Гвоздь, и я увидел в его глазах проблеск удовлетворения. Он аккуратно выкатил пикап из гаража, стараясь не издать ни звука, но скрип покрышек по бетону разнесся по окрестностям, и я снова напрягся.

Мы сели в пикап, и Гвоздь завел двигатель. Машина тихо зашептала электродвигателем, но даже этот звук казался здесь неуместным. Гвоздь вновь занял место за рулем, и мы направились обратно по тому же маршруту, которым пришли. Возвращаться было не менее опасно. Мы ехали по разбитым улицам, и каждый звук был словно вызов этому безжалостному миру. Я держал оружие наготове, вглядываясь в темные углы. Гвоздь не произнес ни слова, его глаза были прикованы к дороге.

Впереди виднелась заброшенная автостоянка, где нас ждала наша машина. Как только мы приближались к ней, я почувствовал, как напряжение немного ослабевает. Но тут мы услышали рев. Зараженные учуяли нас и, вырвавшись из тени, начали стремительно приближаться. Гвоздь сжал руль, и я увидел, как его лицо окаменело.

— Держись! — крикнул он, вдавливая педаль газа в пол.

Машина рванула вперед, прорезая воздух. Зараженные неслись к нам, их глаза сверкали диким голодом. Но Гвоздь не собирался останавливаться. Он вел пикап, как будто это был его последний шанс на спасение. Мы мчались сквозь город, оставляя за собой разрушенные здания и уродливые фигуры чудовищ.

Я быстро осознал, что машина не сможет набрать достаточную скорость на этом изрытом и обломками усеянном асфальте, чтобы оторваться от нагоняющих нас зараженных. Твари, которые стремительно приближались, издавали низкий, угрожающий рык, который пробирал до костей. Это были не просто бездумные монстры — они были хищниками, привыкшими выслеживать свою жертву.

Моя рука метнулась к фляге с живчиком. Глоток горячего напитка обжег горло, заполняя меня приливом сил и ясности. Я резко посмотрел на Гвоздя и, не раздумывая, крикнул:

— Отгони тачку!

Гвоздь мгновенно понял, что я собираюсь сделать, и, не задавая лишних вопросов, резко вывернул руль, направляя машину в сторону. Пикап с ревом двигался дальше, а я перешел в режим призрака, пока машина продолжала движение. Это было рискованно, но у меня не было выбора — зараженные догоняли нас, и что-то нужно было предпринять.

В момент, когда я вернулся в обычный мир, улица вокруг словно ожила — каждый шорох, каждый звук стал отчетливым и громким. Я встал, притаившись в тени полуразрушенного здания, и крикнул изо всех сил, привлекая внимание.

Громкий крик эхом прокатился по пустым улицам, и это сработало. Зараженные, словно одно целое, изменили направление, их чудовищные тела свернули с маршрута, по которому ехала машина, и теперь они бежали ко мне. Я почувствовал, как кровь закипает в жилах от адреналина, когда приготовился к схватке.

Первые трое были уже почти на расстоянии удара, когда я поднял автомат. Пальцы сами по себе отработали четкие движения — предохранитель, прицел, спуск. Автомат выплюнул очередь, и я наблюдал, как первый мутант рухнул, его тело содрогнулось от удара пуль. За ним последовали остальные — два выстрела, и еще двое падали, оставляя за собой кровавые следы на земле.

Но этого было недостаточно. Они не успели отреагировать на мой маневр — я снова перешел в режим призрака. Теперь меня не было видно, но я продолжал видеть их, медленно приближающихся, обнюхивающих воздух в поисках своей жертвы.

В этом состоянии я чувствовал каждое движение — каждый пульсирующий ритм жизни вокруг. Мои руки метнулись к зараженным, и я начал опустошать их споровые мешки, один за другим. В этом состоянии их тела казались слегка вязкими, но не более. Я пронизывал их споровые мешки своими руками, вытягивая все, что было внутри. Они замирали, не понимая, что произошло, а затем оседали на землю. Парадоксально, но мне это доставляло странное удовлетворение.

Когда число зараженных начало сокращаться, я заметил, что оставшиеся чудовища растерялись. Они потеряли меня из виду, а без визуального контакта их охотничий инстинкт ослабевал. Я использовал это в свою пользу, приближаясь к ним тихо, почти незаметно, словно тень. Один за другим они падали, превращаясь в безжизненные тела, которые напоминали разбитые игрушки.

Земля вокруг была усеяна телами — не меньше двух десятков убитых тварей, среди которых были лотерейщики, топтун и бегуны. Все они лежали как поломанные куклы, лишенные жизненной силы. Я выключил дар. Но это был не конец. Из-за угла, внезапно, словно вихрь, вырвался новый враг — еще один зараженный, которого я сразу не заметил.

Этот мутант был быстрее и агрессивнее предыдущих. Он бросился на меня, и я едва успел уклониться, чувствуя, как воздух свистит от его удара. Я был уже готов встретить его, когда рядом что-то мелькнуло — Гвоздь со своим мачете в руках ворвался в схватку. Он двигался с поразительной скоростью, и в следующий миг голова мутанта отлетела в сторону, а его тело рухнуло, словно подкошенное.

Гвоздь обернулся ко мне с широкой ухмылкой, кровь на его лице блестела в свете солнца, которое едва освещало мрачный пейзаж разрушенного города.

— Ну ты и отжег, Бродяга, — сказал он, отдышавшись. — Я даже не сразу понял, что ты уже не в машине. Пока сообразил, пока остановился, добежал… а мне уже ничего не осталось.

Я усмехнулся в ответ, но внутри ощущал глубокую усталость. Мы выжили, но это была лишь одна из многих схваток, которые нам еще предстоят. Улей не прощает слабости, и каждая наша победа — это лишь отсрочка неизбежного конца.

Мы вернулись к машине, стараясь не терять бдительности. Гвоздь снова сел за руль, а я расположился рядом, держа оружие наготове. Мы знали, что оставаться в этом районе слишком опасно — зараженные могли вернуться, и тогда нам пришлось бы снова вступить в бой. Включив двигатель, Гвоздь осторожно повел машину по узким улицам, из которых мы пришли.

Каждый звук, каждый шорох за окнами был как сигнал тревоги. Я ощущал, как мое сердце колотится в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Мы ехали медленно, стараясь не привлекать лишнего внимания, но вокруг нас постоянно возникали угрозы. Каждый поворот, каждый угол таил в себе потенциальную опасность.

В какой-то момент я заметил, как что-то шевелится в темноте за одним из зданий. Я указал Гвоздю на это, и он резко свернул, уворачиваясь от возможной атаки. Машина вильнула, но двигалась дальше, оставляя позади очередную опасность. Гвоздь стиснул зубы, его лицо было напряженным, как никогда.

— Еще немного и начнутся более спокойные кластеры, — прошептал он, но я знал, что это «немного» может длиться вечно.

Дорога впереди была усеяна обломками, и я начал осознавать, что нам придется пробираться через них, чтобы выбраться из этого района. Гвоздь посмотрел на меня, и я увидел в его глазах что-то новое — возможно, это было чувство неизбежности.

— Приготовься, — сказал он. — Дальше будет еще хуже.

Машина начала медленно продираться через обломки, их скрежет по днищу был невыносимым. В какой-то момент мы застряли, и Гвоздь выругался сквозь зубы. Он попытался завести машину снова, но безуспешно. Я понимал, что если мы останемся здесь, нас просто разорвут на куски.

— Придется толкать, — сказал он, и мы оба вышли из машины.

Мы начали толкать пикап, стараясь вытолкнуть его из ловушки, но земля под ногами предательски скользила, и машина едва двигалась. Внезапно, я услышал шум, который исходил из темноты — это были шаги, и они приближались.

Зараженные снова были на нашем следу. Их шаги становились все громче, и я понял, что у нас почти не осталось времени. Гвоздь толкал машину изо всех сил, но она не двигалась. Я оглянулся и увидел, как из темноты начинают появляться тени.

— Гвоздь, быстрее! — крикнул я, чувствуя, как паника начинает накатывать.

Но он не ответил, только стиснул зубы и продолжал толкать машину. Я поднял оружие, готовясь встретить врага, но внутри все сжималось от осознания, что этого может быть недостаточно.

Когда первые зараженные появились на свету, я открыл огонь. Пули с треском разрезали воздух, и несколько тварей рухнули на землю, но их было слишком много. Они заполонили улицу, их глаза горели ненавистью, а уродливые пасти были раскрыты, обнажая острые, как бритва, зубы.

Гвоздь наконец-то смог завести машину, и она рывком двинулась вперед. Я прыгнул на ходу, успев схватиться за дверцу, когда пикап рванул с места, оставляя зараженных позади. Они бросились за нами, но машина набирала скорость, и вскоре они исчезли из виду.

Мы выбрались. Я тяжело дышал, чувствуя, как усталость накатывает волной, но знал, что это только начало. Улей всегда готовил нам новые испытания, и каждый раз, когда мы думали, что вышли победителями, он придумывал что-то новое.

Гвоздь ничего не сказал, только кивнул мне, его лицо было суровым. Мы знали, что впереди нас ждут новые сражения, но у нас не было другого выбора. Мы должны были выжить.

Вернувшись в стаб, мы сразу почувствовали, как напряжение, накапливающееся в мышцах, начинает отпускать. Это место, хоть и не было полностью безопасным, давало хотя бы временную передышку от постоянной угрозы, которая сопровождала нас в каждом кластере. Стаб, наш временный дом, был той самой редкой точкой на карте Стикса, где можно было перевести дух, не оглядываясь через плечо каждые пять секунд.

Гвоздь сразу же направился в мастерскую. Едва выйдя из машины, он кинул на меня взгляд, в котором читалась решимость и доля облегчения, что мы вернулись в целости и сохранности.

— Они здесь уже делали такую машину, — бросил он через плечо, шагая к мастерской с уверенностью человека, который знает, куда идет.

Я кивнул, хотя он, вероятно, этого не заметил. Эта мастерская, как он сказал была известная своим умением возвращать к жизни, казалось бы, мертвый металл, была единственным местом, где можно было не только отремонтировать транспортное средство, но и адаптировать его под нужды выживших в этом мире. Здесь не просто чинили машины, здесь их превращали в боевые машины, готовые противостоять ужасам Стикса. Каждый механизм, каждая деталь проходила через руки опытных мастеров, которые знали, что от их работы зависит жизнь.

Я остался снаружи, наблюдая, как Гвоздь обсуждает детали с мастерами. Их лица, суровые и напряженные, быстро сменялись профессиональным интересом, когда Гвоздь объяснял, что нужно сделать. В этих людях чувствовалась концентрация и внимательность, которые приходят только с опытом работы в таких условиях.

Через несколько минут, убедившись, что работа началась, Гвоздь вернулся ко мне.

— Идем в бар, — сказал он, хлопнув меня по плечу.

Бар в стабе был не просто местом, где можно было выпить или перекусить. Это было сердце нашего маленького сообщества. Здесь сходились все дороги, все истории, все тайны и слухи. Стены бара видели больше слез и радости, чем кто-либо из нас мог себе представить. В этом месте соединялись судьбы, и хотя за его дверями бушевал хаос, внутри царила атмосфера определенного, пусть и хрупкого, порядка.

Когда мы вошли в бар, нас сразу окружили знакомые лица. Мы были далеко не единственными, кто пережил сегодняшний день, но то, что мы вернулись, уже было достаточным поводом для легкого одобрительного кивка от тех, кто сидел за столами.

Мы заняли стол в углу, где было потише. Бармен лишь кивнул, и спустя несколько минут перед нами уже стояли блюда с горячей едой. Вкус мяса и специй, заполняющие рот, были настоящим наслаждением после всех тех часов, проведенных в аду кластера.

Гвоздь молча ел, его лицо не выражало никаких эмоций, но я знал, что внутри него всё еще кипит адреналин. Я тоже ел молча, наслаждаясь моментом спокойствия и тишины, которые были столь редки в этом мире.

Когда мы почти доели, дверь бара распахнулась, и внутрь вошли Кулак с Лерой и Катей. Я сразу заметил по их лицам, что они были измотаны, и, похоже, что их день был не менее тяжелым, чем наш. Их взгляды были угрюмыми, а шаги — тяжелыми. Они направились прямо к нашему столу, не обращая внимания на остальных посетителей.

— Присоединяйтесь, — предложил Гвоздь, отодвигая стул для Кулака.

Они сели за наш стол, и я сразу заметил, что Лера и Катя стараются не встречаться со мной взглядом. Что-то явно пошло не так в их деле. Кулак выглядел так, словно нес на своих плечах тяжесть целого мира. Его обычно яркие глаза были мутными, лицо — усталым и изможденным.

— Судя по вашим лицам, новости не из лучших, — осторожно начал я, но Кулак только тяжело вздохнул.

— Увы, — ответил он наконец. — Мы пытались найти информацию, но… почти всё, что удалось узнать, не стоило потраченного времени. Стронги держат рот на замке. Зараженные стали умнее, и, похоже, кто-то из наших старых знакомых уже ими съеден. Либо в плену у муров.

Лера, услышав это, сжала кулаки и стиснула зубы. Катя, обычно спокойная и сдержанная, выглядела так, будто готова сорваться. Я видел в их глазах разочарование, смешанное с гневом. Они не привыкли к неудачам, и когда такое случалось, это било по ним особенно сильно.

— Но мы продолжаем искать, — неожиданно добавила Лера, её голос дрожал от гнева, но в нем была сила. — Мы найдем их. Как бы там ни было.

Гвоздь, который до этого момента молчал, наконец поднял голову. Его глаза были сосредоточены, а выражение лица — жестким. Он понимал, что дело серьезное.

— Сначала нам нужно передохнуть, — спокойно сказал он, хотя в его голосе слышалась стальная решимость. — Мы не можем позволить себе ошибки из-за усталости.

Кулак кивнул, принимая слова Гвоздя. Лера и Катя тоже согласились, хотя я видел, что им хотелось действовать прямо сейчас, не дожидаясь следующего дня.

— Давайте выпьем, — предложил я, стараясь немного разрядить обстановку. Бармен, заметив наш жест, без лишних слов принес крепкий алкоголь. Мы подняли стаканы, и я увидел, как в глазах Кулака на мгновение вспыхнула искра прежнего оптимизма.

— За удачу, — сказал он, поднимая стакан.

Мы выпили, и хотя вкус алкоголя был резким и жгучим, он немного смягчил напряжение, повисшее в воздухе. В этот момент я понял, что нас ждет впереди нечто большее, чем просто поиски.

Лера, чувствуя, что слова уже исчерпаны, устало откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Катя стиснула руку Гвоздя, и тот ответил ей легким пожатием. В этот момент они были семьей, сплоченной общей целью, общей болью. Мы все здесь были одной командой, и от того, насколько мы будем сплочены, зависело наше будущее.

Бар понемногу наполнялся другими рейдерами, и вскоре вокруг нас снова зазвучали разговоры, смех и звон стаканов. Но за этим шумом скрывались тревога и неуверенность, которые пронизывали всех нас. Мы знали, что спокойствие в Стиксе — это лишь иллюзия, и каждый новый день мог принести с собой что-то страшное и непредсказуемое.

Когда мы доедали последние куски изумительно приготовленных блюд, я почувствовал, как усталость наконец берет верх. Сегодня был долгий день, и завтра будет не менее трудным.