Санта–Барбара I. Книга 3

ГЛАВА 19

— В полицейском участке смятение: помощник Круза Ридли уверен — у преступников появился информатор. — В "Ориент–Экспресс" обозначился еще один любовный треугольник, во всяком случае, так считает Сантана. — Келли окончательно становится на сторону Перла. — Иден и Кейт разгадывают загадки.

Круз Кастильо занимался будничными делами в своем небольшом служебном кабинете. Дела у него не шли. Он страшно переживал из‑за Сантаны, из‑за Иден, переживал из‑за того, что не удалась вчерашняя облава, он явно нервничал и волновался.

Особенно вчерашние события на службе выводили его из себя.

"Что‑то здесь не так, — интуитивно чувствовал Круз, — но что именно?"

Почему и как, он не мог понять. Он пытался найти хотя бы мельчайшую логическую зацепку, по которой можно все восстановить, раскрутить и привести события в определенную логическую цепь. Но как ни старался Круз ничего не получалось: все выстроенные им версии, все вытянутые им логические цепочки рушились, потому факты противоречили друг другу.

"Господи, — Круз откинулся на спинку своего вертящегося кресла, — неужели я так и не смогу во всем этом разобраться. Неужели я не смогу из всего этого выпутаться, выйти из лабиринта".

— Сантана… Кейт… Господи, как они мне все… — Круз не произнес слово "надоели", потому что он чувствовал, над ним висит клятва верности, данная Сантане.

"Кейт, Кейт, какой же он все‑таки мерзавец, почему он не оставляет в покое Сантану, почему он постоянно пытается чем‑то упрекнуть меня? Иден, она ведь тоже как‑то странно стала ко мне относиться, вернее, не странно, а просто не так, как раньше. Господи, я запутался со своими женщинами, одну люблю а с другой обязан жить. Как мне выйти из этой ситуации, не испортив кому‑нибудь жизнь? Страдают все: страдаю я, страдает Сантана, Брэндон, страдает Иден. По–моему, радостно только одному человеку — Кейту Тиммонсу. Какой же он мерзавец!"

Но как ни пытался придумать что‑нибудь за Кейта Круз, ему это не удавалось.

"Но почему же вчера сорвалась облава? Ведь все было продумано до мельчайших деталей, до мельчайших подробностей и вдруг такой прокол. Наверное, за это меня не погладят по голове", — Круз вытер носовым платком вспотевшее лицо, — может я очень устал? Может, мне надо все бросить? Забыть, взять отпуск и уехать куда‑нибудь подальше от Санта–Барбары. Подальше от Иден… Но ведь я не хочу уезжать от Иден. Я хочу ее видеть. А если я уеду, Иден останется здесь… Нет, это скверный вариант, что‑то всякая глупость лезет в голову…"

Круз посмотрел на перекидной календарь на своем столе и от нечего делать начал переворачивать листки.

"Июль… Вот уже кончается июль. Скоро август, потом сентябрь. Неужели моя жизнь так и не изменится? Неужели я всю жизнь буду находиться в раздвоенном состоянии… не знать, куда податься…"

Зазвонил телефон. Круз нервно вздрогнул.

"Может, это звонит Иден?$1 — хватая трубку, подумал он.

Но из трубки послышались короткие гудки. Кто‑то ошибся, Круз медленно опустил трубку на рычаги. "А может мне самому позвонить ей? И поговорить обо всем, честно и откровенно. Но что, что я могу ей предложить? Ведь Иден хочет, чтобы я принадлежал только ей. Да и я сам этого хочу. А как быть с Сантаной, с Брэндоном? Как быть с обещаниями, принципами, клятвами? Боже, как я запутался! Как все это тягостно… А может мне одному уехать куда‑нибудь далеко, чтобы никто не знал, где я? Не доставали бы меня ни звонками, ни упреками, ни клятвами в любви и верности — ничем. Да, не достают только в одном случае — не достают тогда, когда ты мертв".

Он положил руку на кобуру револьвера под мышкой и вытащил оружие. Несколько мгновений Круз держал револьвер на весу, ощущая холод и тяжесть металла, потом крутанул барабан. Заряжен.

"Вот сейчас можно взять и пустить себе пулю в лоб. Но кому от этого станет легче? Сразу же два человека станут несчастными, хотя почему два — три. Ведь я тоже буду несчастным".

— Но несчастным навсегда, — сам себе сказал Круз и равнодушно затолкал револьвер в кобуру.

"Хватит думать обо всей этой ерунде. Лучше заняться делом".

Круз открыл папку с бумагами и принялся рьяно читать страницу за страницей. Но это ему быстро наскучило, он брезгливо оттолкнул папку от себя.

"Боже, и так вот каждый день, приходится читать эту галиматью: проститутки, наркоманы, задержанные, арестованные, Господи, когда же все это кончится?"

Круз закрыл папку с бумагами и посмотрел на наручные часы.

— О, я опаздываю, ведь я обещал Сантане, быть в "Ориент–Экспресс", чтобы позавтракать с ней, — он схватил пиджак и направился к выходу.

Но в это время дверь его кабинета распахнулась и вошел Ридли.

— Совсем не ожидал тебя увидеть, — сказал улыбчивый, черноволосый метис Ридли, — я думал, что ты взял двухдневный отпуск.

— Я? Разве я говорил, что буду брать отпуск?

— Ну мне почему‑то показалось, — ответил Ридли, — ведь после вчерашней неудачи, надо привести себя в порядок. Немного отсидеться, все обдумать.

— Да, да, вчера не повезло с этой облавой, — согласился Круз.

— Знаешь что?

— Что? — Круз посмотрел на своего помощника и понял, тот сейчас скажет что‑то очень важное, то, над чем он долго думал.

— Мне кажется, что вчерашняя облава провалилась не случайно.

— Ну что ж, ничего страшного — будет о чем поговорить на совещании. К следующей подготовимся более основательно: все продумаем, прочитаем, взвесим. И тогда мы накроем всех.

— Я хочу сказать совсем другое.

— Что?

— Я хочу сказать, что облава сорвалась совсем не случайно.

— Как это не случайно? — спросил Круз.

— Мне кажется, — Ридли внимательно посмотрел в глаза Круза, — что у нас в полиции кто‑то успел предупредить их и поэтому мы никого не взяли.

— Что? — изумился Круз, — среди нас есть осведомители?

— Да, мне кажется, есть, — робко и, в то же время убежденно, произнес помощник инспектора Ридли, — кто‑то успел их предупредить.

— Этого не может быть, — Круз попятился назад в кабинет, — ты что, Ридли, среди нас и осведомитель преступников?

— Да, я пришел к такому выводу. Иначе объяснить этот провал невозможно.

— Ридли, да ты понимаешь, о чем говоришь? Тот пожал плечами.

— Ведь это кто‑то из нас. Кого ты можешь подозревать из своих?

Ридли развел руками.

— Во всяком случае ни тебя, Круз, ни себя подозревать в этом я не могу, иначе я не пришел бы к тебе обсуждать подобную проблему.

— Но, Ридли, пойми, если то, что ты говоришь — правда и она подтвердится, то представляешь, что будет?

Ридли вместо ответа кивнул.

— Че–ерт! Ну ты меня и огорчил. Ты и подкинул мне идею.

Круз вернулся за свой письменный стол, тяжело опустился на вертящийся стул и уронил голову на руки.

— Среди нас осведомитель…

— Да, Круз, я в этом уверен, только не могу пока просчитать, кто это.

— Я тоже не могу.

— Но знаешь, я думаю, со временем мы узнаем, он обязательно засветится и мы его возьмем с поличным.

— Хорошо бы, чтобы твои слова, Ридли, сбылись и как можно быстрее. Иначе…

— Я понимаю, Круз.

— Иначе, все наши операции становятся бессмысленными. А если мы и будем здесь кого‑то арестовывать, то это будет мелкая рыбешка, которая ничего не решает в уголовном мире.

— Да, Ридли, здесь ты прав, я с тобой не могу не согласиться. Мы будем арестовывать всякий сброд, а самые важные преступники, самые главные будут уходить как песок сквозь пальцы.

— Вот–вот, Круз, поэтому я пришел к тебе и хочу, чтобы ты тоже начал над этой идеей работать и думать, как нам выпутаться.

— А ты уже начал?

— Как видишь, я не спал всю ночь и пришел к выводу, что среди нас есть осведомитель.

Помощник окружного прокурора Кейт Тиммонс вошел в "Ориент–Экспресс", огляделся по сторонам. Вокруг были знакомые, кое‑кто приветливо кивнул Тиммонсу, он ответил и прошел в глубину зала.

Он увидел, как усаживается за отдельный столик Сантана и сразу же направился к ней. Правда, предварительно осмотрелся еще раз, нет ли где Круза.

Круза нигде не было видно и Кейт, осмелев, свободной и раскрепощенной походкой пошел к Сантане. В двух шагах от нее он остановился, та устало подняла голову.

— Что ты здесь делаешь, Кейт? — Сантана поправила салфетку на столе.

— Я бы хотел, Сантана, — лукаво улыбнулся Кейт, — чтобы ты здоровалась со мной чуть приветливей.

— Извини, Кейт, — Сантана развела руками, — я никак не ожидала увидеть тебя здесь в это время.

— А я очень рад этой нашей случайной состоявшейся встрече…

— Извини, Кейт, не надо, — Сантана виновато опустила голову и улыбнулась, — не надо радоваться этому. Ведь на нас смотрят люди.

— А что мне люди? — Кейт окинул взглядом зал, — мне все равно, кто на нас смотрит и все равно, что будут говорить. Я хотел подойти к тебе, Сантана, и я подошел. Мне нравится стоять здесь, смотреть на тебя и разговаривать с тобой.

— Кейт, я тебя прошу, не надо. Ведь у нас все уже договорено…

— Ты хочешь сказать, что у нас с тобой все кончено? Но ведь это не так, Сантана, и ты это прекрасно знаешь. Знаешь об этом лучше меня, — Кейт пристально посмотрел на Сантану.

Та нервно теребила салфетку.

— Сантана, а может, ты передумаешь и мы попытаемся все изменить. Попытаемся вернуться к нашим прежним отношениям, попытаемся возродить наши чувства?

— Не надо, Кейт, не надо. Я тебя прошу, все это было ошибкой.

— Сантана, но почему ты лишаешь меня надежды? — Кейт оперся о стол, — Не надо этого делать, я к тебе очень хорошо отношусь, я тебя люблю.

— Кейт, я прошу тебя, скоро должен появиться Круз, — Сантана взглянула на свои маленькие часы, — он вот–вот появится и тогда начнутся неприятности.

— Ах, да, я же совсем забыл — на этом свете еще существует Круз. А ты не хочешь подумать о том, что пятнадцать лет я смотрю на тебя, слежу за каждым твоим шагом. А ты постоянно повторяешь Круз, Круз, и все свое внимание отдаешь только ему.

— Кейт, могут быть неприятности. Мы с Крузом договорились вместе позавтракать.

Кейт взглянул на свои часы.

— Мне кажется, твой Круз как всегда опаздывает. Он у тебя обожает опаздывать, — злорадно сказал Кейт и попытался улыбнуться Сантане.

Но той улыбка мужчины не понравилась. Она бесцельно начала передвигать бокалы, стоящие на столе. Стекло тонко зазвенело.

— Хорошо, — сказал Кейт, увидев замешательство Сантаны, — я уйду. Если ты счастлива со своим мужем, хотя я думаю по другому, не буду этому мешать. Я уйду, тем более, что у меня назначена встреча.

— Пожалуйста, Кейт, иди. Я тебе буду благодарна. Кейт еще несколько мгновений смотрел на Сантану, потом обернулся, как будто спиной почувствовал, что человек, с которым он собирался здесь встретиться, вошел.

Сантана тоже посмотрела на входную дверь.

К столику медленно приближалась Иден. На ней была яркая голубая блузка, под мышкой она сжимала превосходную сумочку из крокодиловой кожи, лицо ее сияло.

Иден подошла к столику и, не обращая внимания на Сантану, подала руку Кейту.

— Извини, я опоздала.

Потом она, наконец, соизволила заметить Сантану.

— Сантана? — ловко изобразив удивление, произнесла Иден.

Сантана от встречи с Иден растерялась Она попыталась улыбнуться, улыбка получилась натянутой.

— Иден, может, сядем за столик, — уже не обращая внимания на Сантану, предложил Кейт.

— Да, я уже заказала. Извини, папа не сможет прийти, он только что позвонил, у него неотложные дела. Тебе придется довольствоваться только моим обществом.

— Ну что ж, общество превосходное.

Кейт и Иден чинно удалились от столика Сантаны. Сантана осталась одна и разозлилась. Она огляделась по сторонам, как бы ища, на ком сорвать свою злость, на ком выместить свое негодование нахальным поведением Кейта и развязностью холодно–красивой Иден.

"Хорошо Иден, она счастлива. У нее хорошая семья, хороший дом, родители. Ее любит мой муж$1 — от таких мыслей Сантане сделалось совсем плохо.

На душе скребли кошки. И чтобы чем‑то себя отвлечь, она принялась следить за странной парой, сидевшей в глубине зала: очень полный лысый мужчина и очень худенькая, почти как девочка, дама.

"Какая удивительная пара, — глядя на то, как мужчина и женщина, не скрывая своей любви друг к другу, держатся за руки, подумала Сантана, — он такой неинтересный, да и она ничего из себя не представляет. А как они смотрят друг на друга, какое восхищение в их взглядах. Вот если бы на меня так смотрел Круз, а я на него… Нет, Круз на меня уже никогда так не посмотрит, разве что на Иден… Хорошо бы, если бы Иден была такой же некрасивой, как эта дама. Но ведь Иден хороша собой, богата, везет ей в жизни. Неужели мне только и остается, что довольствоваться участью жены, которой изменяет муж и которая сама пробует изменить ему? Нет, я так не хочу".

Сантана попыталась отыскать глазами Кейта и Иден. Она увидела их за самым лучшим угловым столиком. Они смотрели в глаза друг другу, весело улыбались, о чем‑то разговаривали. Сантана напрягла слух, но на таком расстоянии ничего услышать невозможно.

"Жаль, что я сижу так далеко от них. Интересно, о чем это так страстно говорит Кейт, он даже покраснел, даже уши стали розовыми. Наверное, пытается обольстить Иден. И, таким способом пытается досадить Крузу, зная, как тот относится к Иден. Какой он все‑таки мерзавец! А ведь еще совсем недавно он и мне говорил красивые слова, может, те же самые, что сейчас говорит Иден".

Вдруг Сантану пронзила догадка.

"А может быть, Кейт приставал ко мне и пытался обольстить только с одной целью, чтобы досадить Крузу? Чтобы унизить его? Если это так, то какой же он подлец, а я… Какая же я дура, что попадалась на его уловки".

Перл стоял у окна, рядом с ним стояла Келли. Перл возбужденно размахивал руками, пытаясь убедить девушку в своей правоте, пытаясь склонить ее на свою сторону, чтобы она помогла ему.

— Келли, но ведь тебе ничего не грозит, — убежденно говорил он, — с тобой ничего не может случиться, совершенно ничего.

— Но я боюсь, Перл, пойми, боюсь. Если доктор Роулингс, если этот садист что‑нибудь узнает или хотя бы догадается — нам с тобой несдобровать. Он накажет всех. Я тебе говорила, он накажет меня, Элис, которая ни в чем не виновна, мистера Моррисона, Адамса — он накажет всех. Мы все будем страдать.

— Келли, успокойся, — пытался урезонить разнервничавшуюся девушку Перл, — ничего этого не будет, мы постараемся все сделать осторожно, я тебе клянусь.

— Осторожно? А вдруг что‑нибудь не получится? Вдруг что‑нибудь произойдет и тогда…

— Да ничего не может произойти, Келли, пойми, ни–че–го. Ты отвлечешь доктора Роулингса, а все остальное сделаю я. Понимаешь, тебе вообще, нечего волноваться, ты ничем не рискуешь, Келли.

— Не знаю…

— Тогда мне никто не сможет помочь, — каким‑то упавшим голосом сказал Перл.

И это подействовало на Келли куда больше, чем все его уговоры.

— Возможно, я и соглашусь…

— В общем‑то, Келли, в этой лечебнице все всего боятся.

— Да, Перл…

— Это надо прекратить.

— Но как?

— Вспомни, Элис, вспомни, какая она запуганная, равнодушная, она ведь на ходу спит. А вспомни великана Моррисона, ведь он может своими плечами разнести всю эту лечебницу вдребезги, ведь он может одной рукой вышвырнуть доктора Роулингса на лужайку, а сестру Кейнор забросить на крышу, но он всего боится.

— Да, Перл.

— А Адамс? Он постоянно дрожит. Ты видела, как он дрожит, забравшись в угол?

— Да, — задумчиво сказала Келли, — здесь все всего боятся.

— Ты тоже хочешь быть такой?

Девушка задумалась, потом отрицательно повертела головой.

— Нет, Перл, я не хочу всего бояться. Я хочу совершить какой‑нибудь поступок.

Дверь общей комнаты тихо отворилась. Перл посмотрел на вошедшую. Ею была Элис. Она прошла, понурив голову, робко опустилась на свой стул за круглым столом и уронила голову на руки.

— Ты что, хочешь быть такой, как она? — спросил у Келли Перл.

Келли вновь отрицательно потрясла головой. Вслед за Элис в общую комнату буквально влетел доктор Роулингс. Он с изумлением увидел стоящих у окна Келли и Перла. Перл, почувствовав на себе враждебный взгляд, тут же преобразился. Он визгливо выкрикнул:

— Девушки, не нужно так беспокоиться о судьбе бедного Джимми. Не нужно о нем так переживать, я, как президент Соединенных Штатов беру всю ответственность на себя, я позабочусь об этом несчастном человеке. А вы не беспокойтесь и не плачьте.

Перл схватил руку Келли и потряс ее.

— Я благодарю вас, гражданка, за участие в судьбе Джимми. Теперь о нем позаботится наше государство.

Доктор Роулингс склонил голову сначала к левому плечу, потом к правому. Он как бы приценивался, пытался найти какой‑нибудь изъян в речи Перла, изъян, к которому можно придраться и доказать, что Перл — самый элементарный симулянт.

— Элис, — строго произнес доктор Роулингс, видя, что сейчас лучше не вступать в пререкания с Перлом, — ступай ко мне в кабинет, сядь там. Я приду и проведу с тобой лечебный сеанс.

Келли смотрела, как покорно Элис поднялась из‑за стола, прикрыла лицо руками и понуро побрела к двери. Еще несколько мгновений были слышны ее шаркающие старушечьи шаги, наконец, скрипнула дверь кабинета доктора.

"Какая все же несчастная Элис. Бедняжка, как она запугана, как она всего боится. С этим надо бороться", — подумала Келли.

— Извините, Генри, — оборачиваясь к доктору Роулингсу, выкрикнул Перл, — я немного увлекся с дамами. Но сейчас я могу несколько секунд уделить вам.

— Что же вы хотите сказать, мистер Капник? — скрестив на груди руки и пристально глядя на Перла, спросил доктор.

— Вы простите меня, сэр, я, действительно был очень занят дамами и сразу не смог уделить внимание столь важной персоне, как вы.

Перл подтолкнул ногой стул.

— Садитесь, сэр, и мы с вами обсудим важные государственные проблемы.

Роулингс медлил.

— Честно говоря, Генри, я никак не могу прийти к какому‑то адекватному решению по поводу этих девяти несчастных стариков. Вообще, мы — Рузвельты — все такие, мы очень долго думаем, но в конце концов принимаем самое верное решение.

— Что вы говорите, мистер Капник, вы всегда принимаете верное решение?

— Не знаю, как там насчет вашего Капника, но мы, Рузвельты, всегда принимаем верное решение.

— Понятно. Знаете, мистер Капник, у меня для вас очень хорошие новости, — зловеще улыбаясь, сказал доктор Роулингс.

— Хорошие новости, говорите. Генри, неужели японцы сдались?

— Нет, мистер Капник…

— Капник… Капник… Капник… — трижды повторил Перл и задумался, — а–а, вспоминаю, так зовут одного республиканца, не так ли, Генри? Видите, какая феноменальная память у вашего президента. Я знаю почти половину своих граждан.

— Но новость заключается совершенно в другом.

— В чем же? Что, японцы отказываются безоговорочно капитулировать?

— Нет. Отныне вашим лечением, мистер Капник, буду заниматься лично я, — доктор Роулингс сказал это таким ледяным голосом, что у Келли мурашки пробежали по спине и она зябко поежилась.

— Понятно, я совсем не против. Только есть один вопрос, — Перл посмотрел в глаза доктору Роулингсу.

— Какой вопрос?

— А–а мой министр здравоохранения одобрил ваше решение?

Роулингс, не отвечая на вопрос, продолжил:

— Еще, мистер Капник, я решил отменить наказание по поводу того инцидента четвертого июля, по поводу праздника Независимости.

— Не понял. Что, красно–голубых лент в Гайд–парке больше не будет? Я должен сказать вам, что фейерверк и шутихи были первый сорт, — Перл выпятил нижнюю губу, принял задумчивый вид.

Казалось, он задумался над судьбой целого государства. Морщины собрались на его лбу. Он оперся локтем на спинку стула и уронил голову на руку. Но потом этого показалось ему мало, то есть он посчитал, что эта поза недостаточно внушительна для отца нации и тут же резко ее переменил, приняв позу роденовского мыслителя.

Доктор Роулингс почесал затылок.

— Мне кажется, мистер Капник, что вы самый редкостный пациент в истории этой лечебницы.

— Знаете, Генри, мы — Рузвельты, вся наша династия, весь наш род никогда не считали себя лучше других. Мы такие же граждане, равные среди равных.

— Я хочу сказать, что никогда в моей практике, а она у меня немалая, не встречал подобного комплекса симптомов. Так что дальше, мистер Рузвельт, — ехидно произнес доктор Роулингс, — я сам лично буду вас лечить.

Он развернулся, не дождавшись ответа Перла, и направился к двери.

— Я хочу разобраться в том, чем вы живете, — уже с порога бросил доктор и захлопнул за собой дверь.

Безмятежная горделивая улыбка мгновенно сползла с лица Перла. Он стал сосредоточенным и грустным. Обеспокоенная Келли бросилась к нему и схватила за руку.

— Перл, мне кажется, здесь что‑то не так, — прошептала она в самое ухо парню.

— Кажется, он начал охоту, — Перл поднялся со своего кресла.

— Что ты будешь дальше делать, — участливо спросила Келли.

— Келли, нужно как можно скорее посмотреть его документы, — сказал Перл.

— Извини, пожалуйста, Перл. Я на самом деле очень хочу тебе помочь. Я хочу быть полезной, но я не могу, — Келли была очень взволнована, но в ее голосе звучало полное бессилие.

— Не извиняйся, Келли, все нормально.

— Но, Перл, я боюсь идти с тобой в картотеку.

— Так тебе и не нужно идти со мной в картотеку. Ты можешь мне помочь, даже не пошевелив при этом пальцем.

Келли с интересом посмотрела на парня, такое предложение ее явно устраивало.

— Все очень просто. Тебе не нужно ничего делать, никуда выходить из палаты.

— Как это? — воскликнула Келли, — как?

— Я тебе сейчас все объясню. Только тихо, — Перл прижал указательный палец к губам, — молчок.

— Я молчу и слушаю, — ответила Келли, — я вся внимание.

Кейт Тиммонс взял бутылку с узким горлышком, которую принес услужливый официант, повертел ее в руке и, не позволив официанту, сам наполнил бокал Иден, потом стал наполнять свой.

Нежно–янтарная влага заполняла высокий хрустальный бокал на длинной граненой ножке. Вино источало едва слышный терпкий аромат. Кейт склонил голову, набок, любуясь как тонкой струйкой вино льется в бокал.

— Мне всегда нравится наполнять бокалы самому, особенно такой даме, — Кейт Тиммонс подобострастно взглянул на Иден.

Та снисходительно улыбнулась.

— Это лучшее вино, какое есть в нашем ресторане. Я надеюсь, оно тебе понравится.

— Я польщен, — с улыбкой ответил Кейт.

— Ты, пожалуйста, извини, что отец так и не смог приехать.

— Я понимаю, я осведомлен о его многочисленных делах и знаю, что если СиСи Кэпвелл не смог приехать, значит, он очень занят. Значит, у него есть какие‑то еще более важные дела, чем встреча с помощником окружного прокурора.

— А ты моему отцу очень понравился.

— Правда? — изумленно глянув на Иден, произнес Кейт Тиммонс.

— Да, он сам мне это сказал.

— Иден, мне кажется, что ты шутишь, — Кейт даже порозовел от комплимента.

— Да не шучу я и могу сказать тебе абсолютно точно, если бы к нему не заехал губернатор, то он сидел бы здесь вот за этим столиком.

Кейт изобразил смущение. Он явно не ожидал такого внимания к своей скромной персоне.

— Губернатору я, пожалуй, уступлю встречу с СиСи Кэпвеллом.

— А я очень рада, что мы с тобой встретились, — негромко сказала Иден.

— Я понимаю, что твой интерес, Иден, далеко не бескорыстен. Ведь тебе нужна информация о расследовании дела самой младшей из Кэпвеллов, не правда ли?

Лицо Иден стало озабоченным, она даже немного смутилась, явно не ожидая такой проницательности от этого на вид простоватого человека.

— Вообще‑то, неплохо было бы это дело закрыть. Но встретиться с тобой я хотела все же по другому поводу.

Кейт вопросительно взглянул на Иден.

А та, приподняв от крахмальной скатерти граненый бокал, неспешно вращала его в руке. Янтарная жидкость отбрасывала солнечные блики на ее белокурые волосы, на нежную кожу лица. От этого Иден казалась еще более привлекательной, чем прежде.

— Между нами говоря, я догадываюсь, по какому поводу ты решила со мной встретиться.

— Ну и?

— Иден, мне кажется, — Кейт оперся на кулак, — ты можешь нажить кучу неприятностей, если будешь возбуждать ревность Круза Кастильо.

Иден вздрогнула, ее вновь удивила проницательность этого человека.

— Ты чертовски догадлив, — произнесла она.