Счастье бродит на кошачьих лапках... Книга 2

Глава 14

— … Wie ist das Wetter heute? — спросил Райский.

— Heute schneit es, — ответила девушка тоже на немецком.

— Почему снег? — не понял мужчина, выглядывая из-за макбука. — Дождь же!

— А Берлин опять засыпало снегом. Циклон, — кошка вздохнула и подошла к окну.

Смотрела на залитое дождём стекло и не верила, что уже весна. Апрель в этом году как никогда холодный и неприветливый. Солнце по-прежнему пряталось за тяжёлыми, серыми облаками, а на землю часто падал снег, пряча коварный лёд. Деревья недовольно ругались, размахивая ветками с набухшими почками. Тревожно кричали прилетевшие грачи, расхаживая по обледенелой земле.

Кошка в отражении наблюдала за своим человеком. Уже год, как они жили вместе. И всё чаще на ум приходили костыли, о которых когда-то говорил дядя Миша. Ангелина правда ценила Пашу, заботилась о нём, но любить… Нет, не любила. Привязалась. Привыкла. Им было нескучно вместе. Они много разговаривали, обсуждали социальные и политические вопросы или, как сейчас, учили немецкий язык. Просто так, с тайной мыслью когда-нибудь побывать в Германии.

Кошка много узнала, благодаря Райскому. Если Саша Серганова познакомила иномирянку с жизнью молодёжи, то Павел открыл для оборотницы мир людей постарше: тех, кто уже нашёл своё место, кто имел собственный опыт. Это был совсем другой взгляд на жизнь, другие ценности и приоритеты. С Райским было интереснее, чем со школьницей Сашкой. Это вовсе не значило, что кошка бросила подругу. Они по-прежнему встречались, созванивались, но у каждой уже была своя жизнь. У Саши — молодая, весёлая, наполненная студенческим пофигизмом и наивной верой в халяву. А у Ангелины — другая, с долей ответственности и обязательств перед друзьями, компанией и перед Пашей. Её это устраивало: тёплый дом, стабильный заработок, заботливый мужчина рядом. А то, что ворчит, так можно же не слушать. В конце концов, у каждого свои недостатки!

— …Ты любишь «В джазе только девушки»? — Райский вновь оторвался от монитора.

— Очень! — кивнула кошка. — Мне нравится старое кино.

Дальнейшей беседе помешал звонок в дверь. Геля с Пашей удивлённо переглянулись.

— Ты ждёшь кого-то?

— Нет.

Громкий звонок настойчиво требовал внимания. Райский пошёл открывать дверь, а оборотница стояла рядом. На пороге замерла бледная соседка с обезумевшими глазами.

— Выручайте!

— Что случилось?

— Ульянка заболела… Спит сейчас… А там… Мне позвонили только что… Мужа ранили… При задержании… Мне в больницу надо… А Ульянка спит…

Женщина говорила сбивчиво, перескакивая с мысли на мысль. Ангелина ободряюще обняла соседку.

— Юля, не плачь. Успокойся!.. Я побуду с девочкой.

Павел уже надевал обувь:

— Поехали. Какая больница?

— Да… Да, поехали! — оживилась женщина, вытирая слёзы. — Он в четвёртой.

Ангелина восхищённо глянула на своего мужчину. Всё-таки ей повезло!..

Девушка сидела в соседской квартире. Свет не включала. Зачем он кошке? Слушала, как дышит спящая девочка. Дыхание было тяжёлое, шумное. Ангелина потрогала лобик — горячий. Она заволновалась. Оборотница слабо представляла, что делать с детьми. Когда-то давно она играла с племянником. Именно играла… как с живой игрушкой. Потешилась аккуратно и вернула родителям. А здесь болеющий ребёнок!..

Приблизительно через час малышка проснулась. Щёчки горели, глаза стеклянные. Увидев незнакомую женщину вместо мамы, девочка расплакалась. Геля взяла её на руки, уговаривала, успокаивала. Потом догадалась напоить тёплым чаем. Ульяна требовала поднести её к окну: выглядывала родителей, звала их. Кошка чувствовала, какая она горячая. А кому позвонить? Номер Юли она не догадалась взять… Паша! Оборотница выбежала из квартиры с плачущей малышкой на руках. На лестничной площадке натолкнулась на Олега Казакова. Мужчина сначала хотел по привычке быстро уйти, но потом повернулся.

— Что случилось? Может, нужна помощь?

Ангелина, переживающая и за соседа, и за Ульяну, тихо рассказала о случившемся, укачивая хныкающую девочку.

Олег понимающе кивнул.

— Подожди, я сейчас Костю позову. Он врач.

Оборотница вернулась в соседскую квартиру, решив, что Ульяне будет спокойнее в знакомой обстановке. Через минуту вошёл Костя — здоровый широкоплечий мужик, больше похожий на мясника, чем на врача. Поздоровавшись, сосед присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком. Подмигнул девочке, протянул свой айфон с мультиками и, пока Ульяна отвлеклась на Лунтика и Кузю, осмотрел малышку.

— Что мне делать? — тихо спросила кошка.

— Сидеть с девочкой.

Сосед посмотрел лекарства, выставленные на столике, и что-то написал на листочке. Протянул своему… Как назвать-то: мужу, жене? Пусть будет другу. Олег тут же побежал в круглосуточную аптеку. Ангелина даже не вспомнила про деньги. Костя вернулся из кухни с микстурой и детской кружечкой. Подсунул увлечённой малышке, та даже не поморщилась, наоборот жадно пила морс. Костя таким же образом поставил градусник и присел на свободное кресло.

— Главное сбить температуру, — сказал он наблюдавшей за ним девушке.

А кошка смотрела на мужчину и удивлялась. Он с Олегом столько вытерпел от соседей, а сейчас среди ночи пришёл на помощь. И ни секунды сомнений, ни слова упрёка! Стало неловко и стыдно!

Юля с Пашей вернулись утром. К этому времени температура у Ульяны сбилась, и девочка тихо спала в своей кроватке. Ангелина выбежала на шум в прихожей.

— Наконец-то! Что у вас?

Женщина устало опустилась на стул.

— Виталя в реанимации после операции.

Вмешался Райский:

— Жить будет. Врачи дают хороший прогноз по его состоянию.

— А как вы тут? — Юля опомнилась.

— Нормально. Ульяна спит. Мне соседи помогли, — призналась оборотница. — Костя, оказывается, врач. Хирург. А Олег лекарства купил. Сейчас у Ульяши температуры нет, я проверяла. И Костя обещал зайти перед работой.

Ангелина виновато и с долей укора посмотрела на женщину. И Юля заплакала.

— Спасибо!.. Спасибо вам! Всем!

Кошка видела, что она еле стоит на ногах.

— Юля, ты поспи. На тебе лица нет! Я останусь, — она подошла к мужчине и поцеловала: — Горжусь тобой! Ты — мой герой! А сейчас иди спать.

Райский кивнул и вернулся домой. Юля проведала дочку и прилегла в гостиной. Хотела только «подремать минуточку», но вырубилась мгновенно. И оборотница, будучи крепче обычных смертных, теперь приглядывала за обеими.

С этого дня началась их дружба с соседями: и с семейной парой, и… с другой семейной парой. Маленькая Ульяна стала частой гостьей Гели. Юля каждый день бегала к мужу в больницу и спокойно оставляла дочку с соседкой. А кошка вдруг поняла, что после работы торопится домой, чтобы поскорее увидеться с голубоглазой малышкой.

— Ну, всё! Я поехала! — шепнула Юля.

Тихо хлопнула входная дверь. Ульяна даже не повернулась, увлечённо складывая кубики. Ангелина сидела рядом, любуясь очаровательной девочкой. Наигравшись, малышка подошла к кошке, забралась на руки и положила головку на плечо. Оборотница улыбнулась, осторожно прижала девочку к себе, баюкая и воркуя с ней. В этот момент так легко было представить, что Ульяна — её дочка! Рексфелис! Она отдала бы всё на свете, чтобы иметь такое счастье!.. У кошки перехватило дыхание от старой заржавелой боли в груди.

Как она может осуждать Виджея за желание иметь детёныша?! Если бы оборотнице предложили выбирать: любимый мужчина или котёнок, она выбрала бы… Она… Конечно же… Или всё-таки…

Упаси, Верховный кот, оказаться перед таким выбором! Ведь она задумалась! Засомневалась!.. Как и тигр в своё время!

Сосед быстро шёл на поправку и через недели три уже был дома. Ангелина увидела его с бутылкой водки у двери Олега и Кости. Наверное, мужчина шёл извиняться. Она показала ему большой палец: мол, поддерживаю. Виталик нахмурился и обречённо махнул рукой. Нелегко ломать себя и собственные принципы.

Райский, выслушав девушку, спокойно ответил:

— Ещё бы его не ломало! Когда из всех друзей и знакомых ему и его семье помогли презираемые голубки! Реально помогли, а не отмазались телефонными звонками «вы там держитесь!» — мужчина, прищурившись, глянул в окно. — Понимаешь, Геля, в нашей стране «педрила» — это не ориентация, это характеристика человека. Мне кажется, Виталик это тоже понял.

Ангелина задумалась. Павел тоже. Они молча собирались на благотворительный приём. Шеметов был в отъезде, поэтому послал вместо себя Райского, а тот пригласил девушку. Кошка помогла мужчине надеть запонки. Улыбнулась: это был её подарок на день рождения. Она провела руками по мужским плечам и восхитилась:

— Красавчик!

У дверей гостиницы, где проходило мероприятие, Райский подставил Ангелине локоть и ободряюще шепнул:

— Не волнуйся! Всё будет отлично!

Девушка спрятала улыбку. Знал бы он, сколько у неё за плечами таких приёмов!

Вечер действительно прошёл прекрасно! Молодая красивая пара привлекала внимание многих. Павлу и Ангелине улыбались, восхищались. Некоторые интересовались, когда они, наконец, пойдут под венец? Давали советы:

— Эх, Пашка, был бы я помоложе!.. — сокрушался приятный старичок с весёлыми глазами. — Я бы в два счёта отбил у тебя такую красавицу!

Молодые люди только смеялись, заверяя, что никуда не торопятся и им без штампа в паспорте хорошо.

…

Хорошо вдвоём летом загорать на берегу реки и есть только что приготовленные шашлыки. Хорошо вместе гулять по осеннему городу, шелестя жёлтыми листьями. Хорошо случайно увидеться в офисе и украдкой целоваться в укромных уголках. А потом хихикать и краснеть, как малолетки, застуканные учителем.

Хорошо!

Хорошо-то хорошо, но Геля всё чаще стала замечать, как на неё поглядывает Павел, пытливо, задумчиво, неуверенно. Но сколько ни пыталась выяснить, он так и не признался, в чём дело. Кошка чувствовала, что что-то назревает.

Свой двухлетний юбилей они отмечали в ресторане. Вкусный ужин, красивые цветы, живая музыка — всё было на высоте! И вдруг…

— Ангелина, я люблю тебя!

Девушка сглотнула, напряжённо глядя на Павла. Сердце жалобно ёкнуло, когда мужчина достал из кармана бархатную коробочку.

— Выходи за меня замуж!

Оборотница зажмурилась. Она так боялась этого! Знала, что последует за признанием Паши: они или расстанутся, или она примет его предложение. А замуж кошке выходить нельзя, потому что она не сможет скрывать свою сущность от мужа. Потому что никто не должен знать, кто скрывается под именем Ангелины Кузнецовой! Как объяснить обычному человеку её течки?! Её чересчур долгую молодость… Уже сейчас понятно, что однажды оборотнице придётся всё бросить и уехать отсюда туда, где её никто не знает, и опять начинать всё заново.

— Паш…

Мужчина всё понял. Закрыл глаза.

— Скажи хотя бы почему «нет»?

— Не могу, — девушка отвернулась, смаргивая слёзы. — Мне нечего тебе сказать.

Райский залпом допил вино и ушёл.

Геля ждала его дома, но он так и не появился. Телефон не отвечал. На следующий день на работе сказали, что мужчина взял отгул. А потом началась течка, и кошка вынуждена была запереться в подвале. Тревога не отпускала даже во время эструса.

Оборотница вернулась домой на день раньше обычного, ещё чувствуя нездоровый интерес к мужчинам, но уже в состоянии сдерживать себя. Выскочила из машины, махнув Жоре на прощание. Заметила свет в окне. Значит, Павел дома. Девушка облегчённо выдохнула и бегом поднялась по лестнице. Но войдя в квартиру, сразу почувствовала запах спиртного. На диване сидел Райский, какой-то потерянный, взлохмаченный. Рядом на полу стояла почти пустая бутылка водки.

— Привет, — тихо поздоровалась кошка. — Ты давно вернулся?

— Какая разница?

— Я переживала, — она опустилась перед мужчиной на корточки. — Паша, у нас же всё хорошо…

— Замолчи!.. Меня уже воротит от этого слова!

Оборотница присела на диван и опустила голову. В квартире стояла гнетущая тишина. Через окна долетал гул автомобилей и людские голоса.

— Думаешь, я ничего не вижу и не понимаю?

— Ты о чём, Паш?

Райский поднял на неё мутный взгляд.

— Скажи мне как?.. Что мне сделать, чтобы вытравить его из твоего сердца?

Ангелина выпрямилась.

— Что?

А мужчина засмеялся, едко, зло, мёртво.

— Я не знаю, кто он. Я не знаю, как его зовут. Но он любит ананасовый сок, куриное мясо, а по утрам пьёт чёрный чай с горячими бутербродами. Начинает день с чтения свежих газет и спит с правой стороны кровати. Он носит тёмные рубашки и запонки, которые я, кстати, терпеть не могу. Он не пользуется парфюмом и спит на спине.

— Паша…

Кошка была шокирована: Райский попал в точку по всем пунктам. Мужчина следил за её реакцией, а перехватив ошарашенный взгляд, пояснил:

— Это всё ты неосознанно делала со мной. А я каждый день боялся и ждал, что ты назовёшь меня его именем. Но недавно мне стало казаться, что я что-то значу для тебя. Оказалось, нет…

Девушка не шевелилась, пока Павел собирал вещи. Вздрогнула, когда стукнул чемодан в прихожей.

— Вроде всё забрал, — мужчина огляделся. — Если что найдёшь, выброси… Прощай!

Оборотница ждала упрёков, грохота входной двери, но лишь жалобно звякнули оставленные на полке ключи.

После расставания с Райским Ангелина испытывала смешанные чувства: и облегчение, и грусть. Оборотница привыкла к Паше, ей было хорошо с ним, удобно. Но в то же время кошка понимала, что бесконечно так длиться не может. Нельзя прятаться даже в своём доме. Рано или поздно она бы прокололась. Ладно Серганов и Лебедев: они связаны общими тайнами, общими смертями. А Паша причём? Потому что среди тысячи нормальных женщин выбрал её? К тому же он и так всё понял… Понял, что она не любит его…

Райский улетел из страны в начале марта. По официальной версии налаживать контакты с немецкими партнёрами. А Ангелина знала, он улетел от неё.

Денис и Михаил Владимирович ругали оборотницу.

— Зачем ты голову мужику морочила?! — кричал Лебедев. — Чего тебе не хватало?!

Девушка понурилась.

— Что тот у. бок сделал с тобой? — Серганов смял пачку сигарет и отшвырнул прочь.

— Кто?

— Муж твой бывший. Что он сделал, что ты зверем на ЗАГС смотришь?.. Избивал? Насиловал?

— Не смейте! — кошка взвилась со своего места. Голос дрожал от ярости. — Не смейте так говорить о нём!

— Геля… — опешил Серганов.

— Это я ушла от него. Я!!! Ясно вам! Он думает, что я погибла.

— Что?

— А я люблю его! Люблю все эти годы!

— Почему ты ушла?

— Потому что я бесплодна! У меня не может быть детей!

Отчаянно крикнула оборотница и выбежала из дома.

Серганов нашёл девушку в парке у старого дерева с кривыми ветками. Геля сидела под ним, что-то бормоча под нос. Затихла, услышав приближение человека.

— Эту вишню я посадил, когда родилась Саша… Старая уже, — Михаил Владимирович провёл рукой по стволу и присел рядом с кошкой. — Незадолго до аварии вишня заболела. Я даже хотел срубить её. Лишь потом понял, что это был знак. Вишня заранее чувствовала беду с Сашенькой…

Ангелина посмотрела на мужчину.

— Вы любите свою дочь. Неужели не видели, как ей было плохо? Как она мучилась, виня себя в смерти матери?

— А что я мог сделать… если сам ей винил? — Серганов спокойно встретил взгляд оборотницы. — Знаешь, каково это: любить и ненавидеть своего ребёнка?

— Вы что?! Она же не хотела этого!

— Я понимаю… Сейчас понимаю. Но когда у тебя на руках разломанное тело любимой женщины, не думаешь о причинах. Видишь только факты. А они бывают жестоки: твоя дочь обманула тебя, разрушила жизнь, и свою, и твою… пусть и не специально, — Михаил Владимирович перехватил заплаканный испуганный взгляд девушки. — Ты не бойся, я люблю Сашу, давно простил её… Когда она чуть не покончила с собой, понял, что люблю, несмотря ни на что. Знал ли я, что она мучается? Догадывался… Психотерапевта нанял. Но сам поговорить не мог. Только однажды понял, что не слышу её голоса, смеха… Ты знаешь, что Саша хорошо поёт?.. Да-да! Раньше она часто пела. После аварии — никогда. Смеяться начала, когда в нашем доме появилась ты.

— Вы нужны ей, дядя Миша.

— И она мне нужна, девочка. Только я без жены, как инвалид с культяпками: рад бы обнять, да не могу.

— Поговорите с дочерью… как со мной сейчас. Саша поймёт. Ведь она ваша кровь.

— Моя… — Серганов опустил голову.

Они долго молчали, не замечая ни холода, ни ветра.

— Ты ушла от мужа из-за своего бесплодия. И Паше поэтому отказала?

— И поэтому тоже.

— А он знал об этом?

— Нет.

— Почему не сказала?

— Зачем?.. — усмехнулась оборотница. — Я и так знаю, чем всё кончится. Паша сказал бы, что это неважно и он всё равно любит меня. Но то, что сейчас неважно, потом станет дороже всего. Желаннее всего… — она посмотрела на мужчину рядом. — Я уже проходила через это.

— Расскажи.

— А что рассказывать?.. Вы уже знаете, что я была замужем. Первого ребёнка я потеряла на пятом месяце… Мой мальчик, мой сын… Иногда мне снится, как он шевелится внутри меня… Потом было ещё четыре выкидыша.

— Что?! Как?!

— Да. Мне ничего не помогало: ни один врач, ни одно лекарство. Я не могла выносить ребёнка. Мужу нужен был наследник, а он выбрал меня, — кошка выдохнула. — Из-за этого начались проблемы. Мы развелись, он женился на… здоровой девушке. Мы планировали, что позже он разведётся с ней, и мы снова будем вместе. Продолжали тайком встречаться. Разумеется, об этом узнали. Начались скандалы, нас осуждали, — Ангелина сгорбилась. — Я ушла сама. Инсценировала собственную смерть.

Михаил Владимирович смотрел на неё и сокрушённо качал головой.

— Дура, девка! Да если мужик тебя любит, он будет с тобой, с детьми или без них! — мужчина, разволновавшись, хлопнул себя по коленям. — Вы оба идиоты! Вам нельзя было разводиться. Семья сильна, пока вы вместе.

— Вы не понимаете! Вы же не знаете о нас ничего! Его роду нужен был наследник! На него наседали близкие, друзья, окружение…

— Окружение? — Михаил Владимирович прищурился. — Он что, царь?

Оборотница нервно усмехнулась.

— В каком-то смысле.

— Знаешь, Геля, — Серганов грустно усмехнулся. — Я тоже в каком-то смысле царь этого города. Но я не отказался бы от своей жены ни за какие посулы!

Ангелина улыбнулась сквозь слёзы.

— А ваша жена? Она приняла бы эту жертву от вас? Смогла бы быть счастливой, зная, что создаёт вам кучу проблем?

— Если вместе, то счастье общее и беды общие. Их нельзя делить на твои и мои.

Девушка не выдержала его взгляд. Серганов спросил:

— И что, так сильно вас ругали, что ты решила «умереть»?

— Я не могу рассказать всех подробностей… — и Ангелина призналась. — На меня устроили травлю. Гнобили как только можно! Статейки регулярно появлялись в жёлтой прессе. И ролики в Сети. Потом, конечно, давали опровержение, извинялись, но многие читатели верили. Понимаете?

— Вы узнали, кто стоял за этим?

— Никто. Репортёры постоянно следили за мной… Жёлтая пресса. Они писали из ничего. Любой незначительный факт выворачивали так, что волосы вставали дыбом.

— Думаю, ты не права. Журналисты просто так пасти никого не будут. Только если это известная личность. Значит, заказ. Кому ты мешала?

— Не знаю, — пожала плечами кошка. — Моя фигура не настолько значима, чтобы тратить столько сил и времени. Пару раз я думала на его новую жену, но мы развелись до её появления. Я никак не мешала.

— Но если твой муж продолжал любить тебя…

Оборотница не дала мужчине договорить, отрицательно покачала головой.

— Для того чтобы организовать такую травлю, нужны определённые средства. А она была из очень бедной семьи. К тому же за ней приглядывала охрана мужа… Нет, не думаю, что это она. Вряд ли. Тем более эта девушка… Не успела выйти замуж, тут же занялась нарядами, салонами красоты… — Ангелина пожала плечами, не зная, как охарактеризовать леопардицу. — Слишком наивная…

Серганов усмехнулся:

— Так и говори: глупая пустышка!

— Ну, типа того!

Михаил Владимирович помолчал немного.

— А мужу ты говорила, что тебя мучает, или делала вид, что всё хорошо?

— Не хотела его волновать. Ему тоже пришлось несладко.

— Откуда ты знаешь?

— Иногда проскальзывало в разговорах, да и не один год вместе жили. Я могла определить его настроение по походке, по тому, как он держит руки…

Серганов сокрушённо поцокал языком.

— Ох, Геля, Геля! Тебе надо было поговорить с ним! Вы, женщины, очень сильные. Не физически, а духовно. Мы, мужчины, опираемся на вас, на вашу веру, на вашу любовь. И выживаем там, где другие погибли бы. Но нельзя быть сильной круглые сутки. Иногда надо быть слабой и доверять своему мужчине, — Михаил Владимирович не сдержал тяжёлого вздоха. — В своё время полгорода ссалось от одного имени Серого, но когда я приходил домой к жене, то не скрывал от неё усталости. Иногда ныл, как всё задолбало. И я не считал это слабостью, это было моим доверием. Перед ней я не боялся быть собой.

Ангелина покачала головой.

— У нас немного другое отношение к слабости. Мы не показываем её никому, даже близким.

— Дура ты! — мягко пожурил мужчина. — Иногда надо быть охр. ненно сильным, чтобы открыть душу, показать другому свою уязвимость!

Кошка нахмурилась. Ей тяжело было понять это, по крайней мере, сразу. Всё-таки психология оборотней и людей отличалась. Она посмотрела на мужчину.

— Саша говорила, что вы с её мамой очень любили друг друга.

— Очень?.. А кто его знает? Пока жили, всякого хватало. И ругались, и оплеухи от неё получал за то, что секретарш за жопы щипал. А я же так, смехом. Даже мысли не было изменить. Только она — Верочка моя!

— Вера? Хорошее имя, — заметила девушка и спросила: — Как вы познакомились?

— Мы учились в одной школе. Она пришла к нам в 10 классе. Умница, отличница. И я — оторва! В школу ходил, чтобы её увидеть. Только благодаря ей нормальный аттестат и получил. Вера сидела передо мной. Помню, однажды работу по биологии писали, а у меня страница в учебнике вырвана. Вера заметила и пересела ко мне со своей книгой. Положила на середину и сидела так близко! Что-то спрашивала, а я рта открыть не мог. Дома потом бесился: почему не заговорил, не поблагодарил за помощь?..

— Неужели она не догадывалась о ваших чувствах?

— Нет. Я хорошо скрывал их. Вера сама ко мне подошла на выпускном. После торжественной церемонии все собрались на бал, а я домой.

— Расскажи.

— А что рассказывать?.. Вы уже знаете, что я была замужем. Первого ребёнка я потеряла на пятом месяце… Мой мальчик, мой сын… Иногда мне снится, как он шевелится внутри меня… Потом было ещё четыре выкидыша.

— Что?! Как?!

— Да. Мне ничего не помогало: ни один врач, ни одно лекарство. Я не могла выносить ребёнка. Мужу нужен был наследник, а он выбрал меня, — кошка выдохнула. — Из-за этого начались проблемы. Мы развелись, он женился на… здоровой девушке. Мы планировали, что позже он разведётся с ней, и мы снова будем вместе. Продолжали тайком встречаться. Разумеется, об этом узнали. Начались скандалы, нас осуждали, — Ангелина сгорбилась. — Я ушла сама. Инсценировала собственную смерть.

Михаил Владимирович смотрел на неё и сокрушённо качал головой.

— Дура, девка! Да если мужик тебя любит, он будет с тобой, с детьми или без них! — мужчина, разволновавшись, хлопнул себя по коленям. — Вы оба идиоты! Вам нельзя было разводиться. Семья сильна, пока вы вместе.

— Вы не понимаете! Вы же не знаете о нас ничего! Его роду нужен был наследник! На него наседали близкие, друзья, окружение…

— Окружение? — Михаил Владимирович прищурился. — Он что, царь?

Оборотница нервно усмехнулась.

— В каком-то смысле.

— Знаешь, Геля, — Серганов грустно усмехнулся. — Я тоже в каком-то смысле царь этого города. Но я не отказался бы от своей жены ни за какие посулы!

Ангелина улыбнулась сквозь слёзы.

— А ваша жена? Она приняла бы эту жертву от вас? Смогла бы быть счастливой, зная, что создаёт вам кучу проблем?

— Если вместе, то счастье общее и беды общие. Их нельзя делить на твои и мои.

Девушка не выдержала его взгляд. Серганов спросил:

— И что, так сильно вас ругали, что ты решила «умереть»?

— Я не могу рассказать всех подробностей… — и Ангелина призналась. — На меня устроили травлю. Гнобили как только можно! Статейки регулярно появлялись в жёлтой прессе. И ролики в Сети. Потом, конечно, давали опровержение, извинялись, но многие читатели верили. Понимаете?

— Вы узнали, кто стоял за этим?

— Никто. Репортёры постоянно следили за мной… Жёлтая пресса. Они писали из ничего. Любой незначительный факт выворачивали так, что волосы вставали дыбом.

— Думаю, ты не права. Журналисты просто так пасти никого не будут. Только если это известная личность. Значит, заказ. Кому ты мешала?

— Не знаю, — пожала плечами кошка. — Моя фигура не настолько значима, чтобы тратить столько сил и времени. Пару раз я думала на его новую жену, но мы развелись до её появления. Я никак не мешала.

— Но если твой муж продолжал любить тебя…

Оборотница не дала мужчине договорить, отрицательно покачала головой.

— Для того чтобы организовать такую травлю, нужны определённые средства. А она была из очень бедной семьи. К тому же за ней приглядывала охрана мужа… Нет, не думаю, что это она. Вряд ли. Тем более эта девушка… Не успела выйти замуж, тут же занялась нарядами, салонами красоты… — Ангелина пожала плечами, не зная, как охарактеризовать леопардицу. — Слишком наивная…

Серганов усмехнулся:

— Так и говори: глупая пустышка!

— Ну, типа того!

Михаил Владимирович помолчал немного.

— А мужу ты говорила, что тебя мучает, или делала вид, что всё хорошо?

— Не хотела его волновать. Ему тоже пришлось несладко.

— Откуда ты знаешь?

— Иногда проскальзывало в разговорах, да и не один год вместе жили. Я могла определить его настроение по походке, по тому, как он держит руки…

Серганов сокрушённо поцокал языком.

— Ох, Геля, Геля! Тебе надо было поговорить с ним! Вы, женщины, очень сильные. Не физически, а духовно. Мы, мужчины, опираемся на вас, на вашу веру, на вашу любовь. И выживаем там, где другие погибли бы. Но нельзя быть сильной круглые сутки. Иногда надо быть слабой и доверять своему мужчине, — Михаил Владимирович не сдержал тяжёлого вздоха. — В своё время полгорода ссалось от одного имени Серого, но когда я приходил домой к жене, то не скрывал от неё усталости. Иногда ныл, как всё задолбало. И я не считал это слабостью, это было моим доверием. Перед ней я не боялся быть собой.

Ангелина покачала головой.

— У нас немного другое отношение к слабости. Мы не показываем её никому, даже близким.

— Дура ты! — мягко пожурил мужчина. — Иногда надо быть охр. ненно сильным, чтобы открыть душу, показать другому свою уязвимость!

Кошка нахмурилась. Ей тяжело было понять это, по крайней мере, сразу. Всё-таки психология оборотней и людей отличалась. Она посмотрела на мужчину.

— Саша говорила, что вы с её мамой очень любили друг друга.

— Очень?.. А кто его знает? Пока жили, всякого хватало. И ругались, и оплеухи от неё получал за то, что секретарш за жопы щипал. А я же так, смехом. Даже мысли не было изменить. Только она — Верочка моя!

— Вера? Хорошее имя, — заметила девушка и спросила: — Как вы познакомились?

— Мы учились в одной школе. Она пришла к нам в 10 классе. Умница, отличница. И я — оторва! В школу ходил, чтобы её увидеть. Только благодаря ей нормальный аттестат и получил. Вера сидела передо мной. Помню, однажды работу по биологии писали, а у меня страница в учебнике вырвана. Вера заметила и пересела ко мне со своей книгой. Положила на середину и сидела так близко! Что-то спрашивала, а я рта открыть не мог. Дома потом бесился: почему не заговорил, не поблагодарил за помощь?..

— Неужели она не догадывалась о ваших чувствах?

— Нет. Я хорошо скрывал их. Вера сама ко мне подошла на выпускном. После торжественной церемонии все собрались на бал, а я домой.