Счастье бродит на кошачьих лапках... Книга 2

Глава 8

— Опять праздник?!

Не выдержала Ангелина, когда через дней десять к ней заявилась Саша и предупредила о приближающемся событии.

— …Новый год, Рождество, — загибала пальцы оборотница, — Святки. Потом Старый новый год! И это ещё не всё?!

Её подруга звонко захохотала, глядя на ошеломлённое лицо кошки.

— Нет, не всё! Вот так весело мы живём! Короче, завтра утром мы едем на церковную службу в деревушку тут неподалёку. Там родился мой папа. Для нашей семьи это вообще особенная церковь, — вдруг разоткровенничалась девушка. — Там венчались мои родители, меня крестили, маму отпевали…

Саша резко замолчала. Ангелина сделала вид, что ничего особенного не произошло, и согласно кивнула:

— Конечно, поедем. Думаю, это будет интересно.

Оборотница догадывалась, что грядущий праздник — особенный, раз на него едет сам Михаил Владимирович. А приглашение — это своеобразный посыл, что она для Сергановых своя. Ангелина оценила этот жест. К тому же уважительное отношение к земному богу — Отцу никуда не делось. Кошка была уверена, что её относительно мирная и спокойная жизнь стала возможна в том числе и благодаря местному божеству. Господь не устраивал иномирянке многочисленных препятствий, показывая своё недовольство. Наверное, земляне посчитали бы мысли оборотницы бредовыми, но только не гебианцы. Это здесь, на Земле, где из-за отсутствия магии эфемерный мир был полностью скрыт, людям приходилось довольствоваться одной верой. А на Гебе точно знали: боги есть. И если ты оборотень, это не значит, что тебя не настигнет проклятие Черноматери — богини смерти, которой поклонялись маги-некроманты. Или ты не получишь увесистым молотом от Морадина — гномьего бога — за неуважительное отношение к его бородатым карликам. Одним словом, обитатели Волшебного мира старались ладить с любым божественным пантеоном.

На Земле в этот день отмечали Крещение Господне. Утром Сергановы с Ангелиной и охраной приехали в небольшую деревню, где когда-то жили предки Михаила Владимировича. По дороге Саша, смеясь, рассказывала, что некоторые местные богачи уже давно построили церкви у себя во дворе, не желая толкаться с обычными людьми.

— А ты, папа, когда построишь нам часовенку? — шутливо поинтересовалась она у отца.

Но Серганов высмеял эту затею.

— Церкви лишь бы где не строятся! А то, что наши соседи вытворяют — так это блажь! Ещё бы бога себе на дом заказным письмом вызывали!..

День выдался тёплым и сырым. Снег, выпавший ночью, начал подтаивать и грустно хлюпал под ногами. Небо затянули густые облака. А в церкви было тепло и людно, привычно пахли свечи и ладан. Прихожане толпились даже в притворе, но многие узнали Михаила Владимировича и расступились перед ним, пропуская вперёд. Кто-то лез с поздравлениями, кто-то просто приветственно кивал головой. Ангелина мышкой прошмыгнула следом, стараясь не привлекать внимания. Они стояли в средней части храма. Саша, прикрыв глаза, знакомо шевелила губами: молилась. Отец стоял рядом с ней, серьёзный, представительный. Кошка и не ждала, что он склонит свою седую голову, но в позе мужчины не было ни грамма неуместной сейчас надменности и гонора.

Девушка держалась в полушаге от Сергановых и старалась не мешать им. Это не её праздник. Но когда ставила свечу перед иконой, не удержалась. Посмотрела на лик Богородицы и шепнула:

— Спасибо!.. Спасибо за Сашку, за то, что у нас всё получилось…

Службу Ангелина не достояла. Большое количество людей беспокоило оборотницу, заставляло нервничать, и она, предупредив Дениса, вышла на крыльцо. Девушка облегчённо перевела дух, жадно глотая свежий воздух. Сгребла с перил снег и протёрла лицо, смочила горячие губы. Рядом бегали дети, которых родители привели с собой. Талый снег брызгал из-под ног, и счастливая ребятня весело смеялась. А потом раздался колокольный звон. Ангелина, запрокинув голову, заслушалась. Красиво! Уже знакомый трепет прокатился в груди! Двери распахнулись, и прихожане стали расходиться. Кошка отошла в сторону, дожидаясь своих. Первой вышла Саша, стянула с головы платок и вцепилась в поручни лестницы. Видно, устала стоять на ногах столько времени.

— Всё хорошо? — Ангелина встревожено вглядывалась в бледное лицо подруги.

— Нормально. Сейчас поедем домой. Только папу дождёмся, он с батюшкой разговаривает. Вообще отец редко ходит в церковь. Только на Крещение и Пасху, — призналась девушка, подходя к ведру с водой.

Оборотница ещё раньше заметила несколько таких посудин, стоящих прямо в снегу рядом с центральной дорожкой. Люди подходили к ним, набирали воду и шли дальше. Кошка решила, что это какой-то ритуал и ждала, пока подруга расскажет о нём.

Они подошли к одному из вёдер. Саша деловито набрала воду в банку и передала охраннику. Потом наполнила пластиковый стаканчик и пояснила:

— Это крещенская вода. Её батюшка освятил во время таинства.

Девушка выпила, зачерпнула ещё и протянула подружке.

— Теперь ты!

Геля очень хотела пить. Она быстро сделала несколько больших глотков… и упала замертво.

Внутри — доменная печь. Жарко! Очень! Голова кружится! Не то чтобы невыносимо больно, но и приятным это состояние не назовёшь… Ангелина слабо шевельнулась и вызвала новый всплеск огня. Сердце заходилось от бешеного стука. Казалось, оно стучит во рту и, надавливая на корень языка, вот-вот спровоцирует рвоту. Дурацкое ощущение и неприятное! А ещё хуже судороги! Они пробегали по телу, вызывая тупую ломающую боль в ногах и руках. Хотелось закричать-застонать, выплёскивая это из себя, но из горла не вырвалось ни звука. Голосовые связки оборотницы были обожжены крещенской водой, в которую священник погружал серебряный крест, и о чём не успела сказать Саша.

Кошка чувствовала себя словно в плотном непроницаемом пузыре. Точно знала, что там, за оболочкой, продолжается жизнь: ходят люди, дует ветер, светит солнце. А здесь внутри всё застыло: ни звуков, ни запахов… И жарко! Печёт огнём! Даже пальцем пошевелить не получается! И не хочется, потому тут же последует всплеск удушающего жара.

Только спустя час этот «пузырь» лопнул, и девушка пришла в себя. По светлым, однотонным стенам и характерному запаху поняла, что находится в местной лечебнице — больнице, а над ней суетятся врачи.

— Очнулась!

Вбился в уши женский голос. Перед глазами проплыл размытый образ мужчины в белом.

— Слышите меня?.. Кивните или моргните, если слышите!

Лёгкое-лёгкое движение ресницами.

— Хорошо!

Обрадовался врач и что-то затараторил. Оборотница не понимала ничего, слова путались, сливались, вязли в тумане, плавающем в голове. Но этот туман довольно быстро рассеивался. Расплывчатые фигуры обретали контур и ясность. Рядом с ней стоял врач. Мужчина. Серые глаза. Морщинки…

— Как себя чувствуете? Говорить можете? Попробуйте!

Ангелина разлепила пересохшие губы.

— Да.

Появилось ощущение, что она огнедышащий дракон. И комок жара во рту! Девушка зажмурилась.

— Что с вами случилось? — не отставал врач.

— Мы были в церкви.

— Дальше?

— Потом домой пошли. Воду пили.

— Александра Михайловна так и сказала… С вами такое случалось раньше? Что могло спровоцировать это состояние?

— Там серебро.

— Да. Воду на Крещение освящают серебряным крестом.

Оборотница вздрогнула. Рексфелис, спаси! Она проглотила серебро! Поэтому так плохо!..

Нудно ныл безымянный палец. Да и вся рука болела.

— У вас аллергия на серебро? — врач пытливо смотрел на девушку.

И она кивнула. Пусть будет аллергия.

— А зачем вы пили эту воду?

— Ангелина не местная и не знала особенность этого праздника, — тихо пояснила Сашка, застыв в открытых дверях палаты. — Она недавно переехала из-за границы.

Мужчина недовольно крякнул:

— Даже боюсь спрашивать, в каком диком краю не знают о святой воде хотя бы теоретически!

И повернулся к медсестре, отдавая распоряжения. Саша осторожно сделала шаг вперёд и замерла у изножья кровати:

— А я ещё брызгала на тебя, когда ты сознание потеряла… — повинилась она и заплакала. — Несколько раз…

Ангелина была не в силах успокаивать подругу.

— Плечо болит.

— Ты упала, — объяснила Саша. — Я не успела тебя поймать… Там такой синяк!.. Прости!

Медсестра уже убежала выполнять распоряжения, а врач внимательно следил за состоянием пациентки.

— Сейчас мы дадим вам антигистаминный препарат. Полегчает.

Пока ей ставили укол, Михаил Владимирович вывел расстроенную Сашу из палаты. Медсестра помогла девушке лечь удобнее, поправила одеяло. Ангелина в это время рассматривала свою руку. Заметила на пальце маленькую ранку.

— Что это?

— Брали анализ крови.

Оборотница едва дождалась, пока медсестра выйдет, и нервно позвала:

— Дядя Миша!

Мужчина торопливо вошёл в палату и встревожено посмотрел на девушку:

— Что? Плохо?

— Дядя Миша, никаких анализов! Умоляю! — кошка схватила его за руку.

Серганов уложил вскочившую девушку обратно в кровать.

— Ну-ка ляг на место!

Он видел, как зрачок затопляет карюю радужку. Ангелина была в чистой панике!

— Нельзя, дядя Миша! Пожалуйста! Умоляю вас! Умоляю!!! Нельзя, чтобы смотрели мою кровь!

Её трясло от ненормального животного страха. Сиплый голос смешивался с судорожными всхлипами. Михаил Владимирович прищурился.

— Денис!

Лебедев заглянул в палату в ту же секунду. Понятное дело: стоял под дверями. Но теперь это неважно!

— Ты всё слышал? — Серганов выразительно глянул на своего безопасника.

— Само собой!

Мужчина впился пронизывающим взглядом в белую, как больничная простыня, девушку.

— Проследи, — велел Михаил Владимирович и посмотрел на дрожащую Ангелину. — А с тобой мы поговорим!

Денис Лебедев подошёл к лаборатории, заглянул внутрь: женщина-врач стояла к нему спиной и увлечённо щёлкала по клавиатуре. Главный безопасник Серганова выразительно посмотрел на своего зама:

— Никого сюда не пускать.

— Понял, — кивнул Влад и замер возле двери, широко расставив ноги.

Лебедев хмыкнул: теперь если кто и попадёт в лабораторию, то только в виде тех самых анализов, которые здесь делали.

Мужчина вошёл внутрь и плотно закрыл за собой дверь. Вовремя! Лаборантка уже звонила кому-то.

— Олька, иди скорее сюда! Ты должна это увидеть!..

В этот момент телефон из её рук забрали.

— Эй! — возмутилась женщина, непонимающе глядя на высокого незнакомца. — Что вы себе позволяете? Сюда нельзя заходить посторонним!

— А я не посторонний! — обаятельно улыбнулся Денис.

Но лаборантка не купилась: видно, почувствовала опасность, исходящую от мужчины.

— Анализы сдают в другом кабинете!

— Я за результатами!

— Ещё не готовы!

— А мне кажется, готовы! — Лебедев склонил голову набок. — Кузнецова, Ангелина Михайловна.

И по напрягшейся женщине понял, что именно Гелины анализы так взволновали врача-лаборанта.

— Что скажете… — Денис посмотрел на бейджик, — Леночка?.. Как наш анализ?

И так ненавязчиво продемонстрировал кобуру на поясе. Женщина сглотнула.

— В целом, всё нормально.

— В целом? — мужчина выгнул бровь. — Угу! А если подробно?.. Да вы не стойте, Леночка! Присаживайтесь!..

Лебедев был сама любезность. Вот только лаборантка побледнела и упала на стул.

— Я не сделала ничего противозаконного!

— Я знаю, — кивнул Денис. — Вы выполняли свою работу… Ну? — рыкнул он, видя, что женщину переклинило от страха.

Та подскочила и стала говорить:

— … Вы знаете, что наша кровь может рассказать о многом? Состояние здоровья, обмена веществ, начинающиеся заболевания!.. При анализе мы оцениваем показатели клеток крови. Смотрим на скорость оседания эритроцитов, подсчитываем лейкоцитарную формулу…

Женщина запнулась, случайно глянув на опасного незнакомца. Тот смотрел на неё, как внуки смотрят на любимую бабушку в ожидании сказки. Леночка вздохнула.

— Взгляните сами!

Она щёлкнула по клавиатуре и монитор компьютера ожил. Мужчина уставился на картинку.

— Это кровь обычного человека, — пояснила лаборантка. — Основная масса — эритроциты. Вот лейкоциты. А эти малыши — тромбоциты.

Лебедев посмотрел на женщину. Та сглотнула.

— …А это кровь Кузнецовой.

После этих слов мужчина впился взглядом в монитор. Он видел знакомые клетки, такие же, как на предыдущей картинке. Вроде всё одинаковое, но потом…

— Что это?

— Во-о-от! — женщина вскочила. — В крови этой девушки есть неизвестные клетки. Я работаю больше двадцати лет, но такого не видела никогда!

— Неизвестные?.. Может, какая-то врождённая аномалия? — предположил мужчина. — Или болезнь?

Лаборантка мотнула головой.

— Вы думаете, я не отличу нейтрофилы от эозинофилов?..

Лебедев не ответил. И женщина села на место.

— Знаете, что самое удивительное?.. Каждая клетка нашей крови выполняет свою особую роль… Когда я увидела эти «восьмёрки», у меня тоже мелькнула мысль, что это лейкоцит странной формы. А потом я заметила это… Честно?! Не поверила глазам!.. Я повторила тест на других клетках! И результат везде один!

Лена включила запись. Денис видел, как двигаются кровяные тельца, но его внимание было приковано к небольшой вытянутой клетке, действительно похожей на восьмёрку. Она «бегала» как и другие, пока не зацепилась за эритроцит.

— Наши клетки, как и мы, рожаются, стареют, умирают. Это старое кровяное тельце, — пояснила лаборантка. — Эритроциты живут в среднем три месяца. Видите, уже изменилась форма, появились выступы. А теперь будьте внимательны!

Лебедев видел, как к похожей на шипастый мячик клетке подплыла «восьмёрка», потыкалась об выступы и словно обняла эритроцит. Мужчина не мигая следил за их слиянием, и когда всё закончилось, ругнулся от удивления. Шипы исчезли, мембрана стала ровной, гладкой, а само кровяное тельце вновь приняло форму двояковогнутого диска.

— Что за х. ня?!

— Это абсолютно здоровый молодой эритроцит! — нервно хохотнула Леночка. — И так происходит не только с ними, но и с другими клетками! При слиянии с "восьмёрками" они словно перерождаются! Это какая-то невероятная мутация! Понимаете? Старая, больная клетка за минуту, прямо на глазах омолаживается, исчезают все повреждения! Это невероятно! Просто невероятно!!! — женщина захлёбывалась от восторга. — Вы понимаете? Если разгадать секрет этих клеток, мы станем бессмертными и вечно молодыми! Это открытие потрясёт мир!..

Лаборантка всё ещё не могла успокоиться, а Денис задумчиво потирал подбородок, поглядывая на монитор. Мыслей в голове было много, самых разных! Но работа всё равно стояла на первом месте. Лебедев подхватил женщину под локоток.

— А вот об этом мы сейчас и потолкуем. Молодость, мировая слава — это, конечно, чудесно! Но, Леночка, вы же понимаете, что я могу устроить вам вечную молодость и без этого? — он кивнул на картинку.

— На что вы намекаете? — побледнела женщина.

— На вечную память и вечный покой! — улыбнулся Денис и громко позвал: — Влад, зайди!

— … По крайней мере, теперь понятно, почему Геля шифруется: знает, что если пронюхают учёные, то её молодое красивое тело разберут по молекулам и атомам, — тихо отчитывался Лебедев шефу, стоя в коридоре. — Бабёнку эту из лаборатории мы припугнули. Она разведёнка, дочку-студентку одна растит, так что не рыпнется, будет молчать. Ну и попасём её какое-то время.

— Что с образцами крови?

— Уничтожили. Компьютер почистили. Анализ лаборантка сделала стандартный, всё как у нормальных людей…

Ангелина слушала главного безопасника, нервно теребя край одеяла.

— Что думаешь сам? — Михаил Владимирович тоже говорил тихо.

— Да какое тут думать?! — Лебедев сунул руки в карманы. — Одни маты в голове! Не знаю, как ты, а я впервые в жизни вижу Дункана Маклауда с писькой!

— Дурачина великовозрастная! — Серганов качнул головой. — Ты можешь хотя бы сейчас не ржать?

Денис взъерошил тёмные волосы.

— А что мне ещё делать?.. Ни одной здравой мысли! В голову лезет всякая хр. нь! Мысли об универсальных солдатах и генетических опытах, — признался мужчина и тут же опроверг эту теорию: — Хотя будь это разработка военных, Гелю давно бы вычислили. Да она и не прячется особо. Смело гуляет и в посёлке, и в городе.

Михаил Владимирович глянул на девушку. Ангелина сидела, чуть склонив голову набок, смотрела в пространство, а на губах играла полуулыбка. В голове мелькнула мысль, что она их слышит, несмотря на стену и закрытые двери. Мужчина, подумав, отправил Лебедева с поручением: чувствовал, что при нём девушка не откроется. А сам вошёл в палату и присел рядом.

— Пора нам поговорить.

Кошка поморщилась.

— Не надо, дядя Миша.

— Почему? Ты считаешь, я не должен знать, что происходит и кто ты такая, чёрт возьми?!

— Да, я так считаю… Для вашего же блага!

Девушка не боялась его, не отводила глаза. Говорила с какой-то обречённостью и усталостью в голосе. Мужчина опёрся на колени.

— Я так не могу. Одно дело помочь бедной девчонке, почти сироте. А другое — ты!..

— Дядя Миша, вы же знаете, что я не опасна для вас. Иначе давно убили бы меня.

— Теперь я в этом не уверен.

— Поэтому сидите рядом, подставив мне спину? — усмехнулась оборотница и тоже облокотилась на колени, повторяя позу Серганова.

— Геля!..

Кошка перебила мужчину.

— Я не эксперимент и не генетическая разработка! Я такой родилась!

Значит, она действительно их слышала. Ему не показалось.

— Какой такой?

Оборотница замолчала, ссутулилась. Серганов тихо ругнулся:

— Геля, ты просишь поверить тебе! А сама? Ты мне веришь?.. Разве я не доказал тебе, что мне тоже можно доверять?

Девушка всё равно колебалась.

— Дядя Миша, эта та ситуация, когда работает ваш принцип: «Меньше знаешь, дольше спишь».

— Крепче, а не дольше, — поправил он машинально и отвернулся.

Кошка видела, что мужчина недоволен: не столько зол, сколько обижен её недоверием. Она выдохнула.

— Летом я вам говорила, что выгляжу моложе, чем есть на самом деле. Это действительно так… Не знаю, с чем это связано, но я медленнее старею, а любые раны и повреждения на мне заживают быстрее.

Девушка показала синее пятно на плече.

— Завтра его уже не будет.

Серганов прищурился.

— Так вот куда делся тот синяк на скуле.

А оборотница вспомнила своё появление на Земле в августе.

— Вы заметили?

— Не я — Денис. Но мы решили, что ты замазала его вашими бабскими пудрами, — объяснил мужчина и внимательно посмотрел на девушку: — Что же ты такое, Геля?

Кошка взяла его за руки.

— Дядя Миша, не надо меня исследовать. Я такая же, как все, за исключением этой особенности. Я сплю, ем. Мне бывает весело и не очень. Я люблю гулять по вечерам. И мне болит, если я ударюсь или… ударят меня, — она заглянула мужчине в глаза. — Я всего лишь хочу жить, как все люди.

Михаил Владимирович пристально посмотрел на девушку.

— Скажи, Сашкино исцеление связано с этим?

Она неопределённо повела плечом.

— Немного.

Мужчина задумался.

— А ещё есть такие, как ты?

Оборотница кивнула.

— В моей семье были.

— Значит, это что-то наследственное?

— Возможно.

— Я никогда не слышал о подобном. Мог бы предположить, что вы всё это время успешно скрывались, но по твоей реакции на анализ понятно, что с больницами вы сталкивались.

— Не я.

— Значит, твои близкие?

— Да. И хорошего там ничего не было.

Ангелину выворачивало от необходимости врать Серганову. Она балансировала на грани! Лавировала между правдой, недосказанностью и играла словами, как заправский законник. Но лучше так… Лучше полуправда, похожая на земные реалии, чем слишком невероятная истина, которая никому здесь не нужна!

Михаил Владимирович заметил стиснутые кулаки девушки, видел, как подрагивают её руки, как через тонкую кожу белеют костяшки пальцев. Он успокаивающе накрыл ладони оборотницы своими.

— Не бойся!

Серганов умел быть терпеливым. Жизнь научила. Он помнил, как скрытничала девушка летом, после приезда, и сколько уже выяснилось за полгода. Знал, придёт время — и все секреты откроются. Михаил Владимирович действительно не желал зла Ангелине. Помимо благодарности за дочь, он привязался к грустной девушке с нереально взрослыми глазами. Теперь-то понятно, откуда этот взгляд!

— Сколько тебе лет на самом деле?

— Тридцать пять.

— Охр. неть! — не сдержался мужчина, пристально разглядывая девушку, похожую на студентку-первокурсницу. — Ты выглядишь в два раза моложе! Да-а-а… А глаза-то не врут. Сколько раз ловил себя на том, что ты смотришь не так, как Саша.

— Наива меньше? — грустно улыбнулась кошка.

— И это тоже, — не стал спорить Михаил Владимирович. — Теперь многое понятно: и твой развод, и решение начать всё заново… Красиво ушла из старой жизни, кстати! Малолетка такое не провернула бы!

— Да уж! Сомнительный комплимент! — фыркнула оборотница.

Серганов потёр лицо руками. Он до сих пор не мог отделаться от ощущения ненормальности происходящего. Казалось, они все участвуют в каком-то фарсе!

— Я так понимаю, что школу ты закончила? — осторожно спросил мужчина.

— Давно. И университет тоже.

— И кто ты по образованию?

— Я программист. Закончила факультет «программное проектирование», работала в веб-студии, создавала и тестировала сайты.

— Охр. неть!

— Вы это уже говорили, — Ангелина не удержалась от смешка.

— Да, походу, повторю ещё не раз, — Михаил Владимирович хлопнул себя по коленям. — Умеешь ты удивлять, Геля!

— Давайте удивлять я буду только вас!

Оборотница умоляюще глянула на него. Серганов погладил её по голове.

— Не трясись! Я же тебе обещал. Помнишь? Если твои тайны не несут угрозы мне и Саше, я без нужды не полезу в них. У каждого есть секреты, о которых всем не расскажешь.

Кошка согласно кивнула и попросила:

— Не говорите Денису. Он не поймёт. Для Лебедева это игра, шарада. Но мне она может дорого обойтись. А вы в силу возраста и житейской мудрости уже понимаете, что есть вопросы, на которые лучше не знать ответ.

— А что мне ему сказать?

Ангелина улыбнулась.

— Ничего. Денис сам придумает объяснение, которое устроит и его, и нас.

— Думаешь, это спасёт тебя от расспросов?.. — хмыкнул Серганов. — Даже если я запрещу Дэну приближаться к тебе, он найдёт способ выспросить то, что его интересует.

— Не волнуйтесь. Я постараюсь отбиться.

Михаил Владимирович заметил, что девушке трудно сидеть. Она уже не таясь опиралась руками на кровать, а на лбу выступила испарина.

— Ладно. Не обещаю, что мы не вернёмся к этому разговору, но пока отдыхай. Завтра мы с Сашей навестим тебя.

И оборотница осталась в палате одна. Было плохо! Внутри всё тряслось от страха! Она опять зависела от милости человека. И если сегодня Серганов пообещал защиту, то это не значит, что завтра он не припрёт её к стенке, выпытывая секреты. Да и о Лебедеве не стоит забывать…

К ночи огонь в теле почти успокоился. Казалось, за день он прокалил каждую клеточку, но дольше всего этот жар держался почему-то в области лона. К оборотнице уже давно вернулся голос, она свободно двигала руками и ногами, а живот ныл, напоминая первые дни течки.

Проснувшись утром, кошка всё ещё чувствовала лёгкую слабость, но не придала этому значения. Наверное, организм до сих пор переживал шок от серебра и медленно приходил в себя. Врач на обходе осмотрел кожу девушки, проверил горло и пообещал:

— Если всё будет в порядке, послезавтра отправишься домой.

Оборотница обрадовалась. Лечебницы она терпеть не могла. Слишком много неприятных моментов было с ними связано.

На завтрак ей принесли кашу. Но то ли аппетита не было, то ли блюдо выглядело плохо, только есть кошка не стала. Выпила сладкий чай и завалилась на кровать. Смотрела в окно, что-то читала в Интернете, немного подремала.

А ближе к обеду приехали Сергановы.

— Гелька, ты какая-то дохлая совсем! — Михаил Владимирович недовольно нахмурился.

Она виновато улыбнулась, с трудом садясь на кровати.

— Сама не ожидала, если честно.

— Лежи, не вставай, — Саша тут же оказалась рядом. — Ты кушала?.. Мы тебе мандарины привезли.

— Спасибо.

— Давай, я почищу!

— Не хочется пока.

Подруга растерялась.

— А что хочется? Ты скажи, мы привезём.

Ангелина не хотела тревожить девушку, и так винившую себя в случившемся. Нужно было занять её чем-нибудь, отвлечь.

— Граната хочу. Красного-красного!

Саша улыбнулась.

— Мы привезём!

Михаил Владимирович молчал, наблюдая за девушкой. Волновался. Слишком нездоровый вид был у Ангелины: она сидела, бледная, со стеклянными глазами. Саша заставила подругу лечь, что-то рассказывала и отвлекала всех от нехороших размышлений.

— … А наша Марина Дмитриевна говорит такая: «Вот Гелечки нет, значит, мы с вами, Сашенька, два часика математику решать будем!» Ага!.. Я и после часа едва соображаю! Так что, Геля, ты выздоравливай… Ой! — она осеклась и повернулась к отцу: — Папа, а Геля спит!

Серганов прижал палец к губам, показывая дочери не шуметь, и они тихонько вышли из палаты. Врач, спешно вызванный к Серганову, успокоил, списал сонливость пациентки на побочное действие препарата.

Ангелина, проснувшись, смутилась. Позвонила домой и долго извинялась, пока Саша хихикала и заверяла, что никто и не думал обижаться. Вечером кошка погуляла по палате, с недоверием прислушиваясь к собственным дрожащим ногам. Да что с ней такое? Откуда эта вялость и слабость?! Неужели так действует та крещенская вода? Но если посудить, то оборотница жива! Уже хорошо!.. Может, дело в том, что воздействовало не чистое серебро, а ионы? Кошка ещё накануне перечитала в Интернете информацию о Крещении и святой воде. И теперь хорошо представляла, что такое «ионное серебро» и «серебряная вода». Догадывалась, что легко отделалась именно поэтому: серебро было в растворенном виде — иначе оборотница не выжила бы от боли. Сгорела бы!

Тот самый огонь до сих пор периодически пробегал по рукам и ногам, собираясь внизу живота и дёргая лёгкими спазмами. Девушка посидела на стульчике около окна. Покрутила в руках мандарины, которые привезла Саша, и отложила. Есть не хотелось. Скорее наоборот, подташнивало. Ангелина вернулась в постель, свернулась клубочком и уснула.

Утром её разбудила санитарка, пришедшая мыть пол. Кошка среагировала на скрип двери и тут же открыла глаза. Пошевелилась, чувствуя какой-то дискомфорт внизу. Пощупала рукой бельё и приподняла одеяло.

— О господи! — ахнула санитарка, глядя на красное пятно.

Пока женщина бегала за дежурной медсестрой, в палату заглянул охранник, оставленный Лебедевым.

— Ангелина Михайловна, что случилось?

— Мне плохо… — выдавила та и зажала рот рукой.

Оборотница не успела добежать до туалета, её вырвало прямо в палате. А мужчина едва успел подхватить бесчувственную девушку в вымазанной кровью сорочке.

— …Миша, я тебе точно говорю, не было у Гели никакого секса. Да она даже не мастурбировала ни разу! И врач не говорил о выкидыше, сказал только, что похоже, — злой Денис сжал кулаки. — Гелька вообще здоровая что конь! Ни насморка, ни простуды — ничего! Хотя ходит по улице почти раздетая, а тут за два дня развалилась!

Обеспокоенный Михаил Владимирович достал сигареты и тут же сунул их обратно, вспомнив, где находится. Хотел что-то сказать, но помешал гинеколог. Он заискивающе улыбался мужчине, рассказывая и о лучшей палате для племянницы Серганова, и о собственной готовности дежурить день и ночь рядом.

— Что с девушкой? — Михаил Владимирович оборвал эту оду.

Врач откашлялся.

— Это совершенно точно не выкидыш. Нет плодного яйца. Это кровь, эндометрий… похоже на выделения при месячных.

Геля, вытянув голову, жадно прислушивалась к разговору. Серганов заметил в дверном проёме её любопытную и одновременно встревоженную мордашку. Знал, что она их слышит. Поэтому качнул головой, намекая, что помнит о разговоре и не даст в обиду.

— …Но кровь буквально запеченная. И не только кровь. Не могу сказать точно, у меня одни предположения, — гинеколог вздохнул. — И руки у меня связаны, вы же запретили все анализы и исследования.

— Это не онкология? — Серганов задал вопрос, не дающий ему покоя с утра.

Врач развёл руками.

— Я на глаз биопсию не делаю!

Когда Михаил Владимирович вошёл в палату, Ангелина поспешила успокоить его.

— Мне намного лучше!

— А что это было утром? — мужчина злился.

По подслушанным разговорам кошка поняла, что её друзья боялись какой-то страшной, неизлечимой болезни. Уговаривали пройти анализы. Лебедев клялся, что лишняя информация не выйдет за пределы больницы. Но оборотница упёрлась: она и так привлекла слишком много внимания к себе.

— Мой организм сам себя лечит. Я это чувствую.

Серганов не знал, что и думать. Но девушка действительно выглядела лучше: бодрая, румяная, смотрит соколом! Она уверенно сидела на кровати, ещё и ногами болтала.

И это не было игрой!

После того, как оборотницу почистили, силы вернулись. Она буквально за пару дней стала прежней. А ещё… захотела секса! Остро! Жадно! Поняла это, когда млела под руками врача, делающего осмотр. Как только удержалась от сладкого стона?!

— Болит? — заволновался гинеколог.

— Чуть-чуть, — покраснела Ангелина.

А в голове завопила тревожная сирена. Течка! На три месяца раньше! Ракшас! Как такое может быть?!

При первой же возможности девушка позвонила Михаилу Владимировичу.

— Мне нужен подвал!

Тот сдавленно ругнулся.

— Ты серьёзно?

— Более чем! Заберите меня домой! Немедленно!.. Пожалуйста!