Семидесятый меридиан

ЗЕРКАЛО ДЕКАРАМЫ

Август — октябрь 1968

«Посетите Декараму! — призывает реклама. — Дека рама — зеркало социального и индустриального прогресса!» Декарамой была названа первая национальная выставка, открывшаяся в октябре 1968 г. в центре Карачи с целью наглядно показать развитие Пакистана за десятилетие, минувшее после военного переворота.

27 октября 1958 г. генерал М. Айюб-хан, сместив президента Искандера Мирзу, стал диктатором страны. Подводились итоги периода, в течение которого Пакистан действительно прошел значительный путь, добившись высоких темпов развития промышленности, инфраструктуры, а также роста сельскохозяйственного производства и международной торговли.

Эти успехи позволили рекламировать Пакистан, называя страну «моделью развивающегося мира». Однако при этом не учитывалось, что главные социальные проблемы были не решены, а загнаны вглубь. Действие военных законов позволяло контролировать положение и своевременно пресекать любую оппозиционную деятельность. Сохранялось экономическое неравенство между Западным и тогдашним Восточным Пакистаном. Земельная реформа свелась к некоторому ограничению крупного землевладения: у 5 тыс. помещиков выкупили часть земли и продали ее 74 тыс. арендаторов. Промышленная политика привела к дальнейшему укреплению позиций «22 семейств».

Но тем не менее статистика выглядела внушительно. Объем продукции возрос на 261 процент. Это и дало возможность пышно отметить итоги прошедшего десятилетия.

…На Декараме шли последние приготовления, некоторые павильоны еще ждали экспонатов, но по вечерам на выставке вспыхивала иллюминация, освещающая людское море.

Днем над площадью взвивались три аэростата: синий, желтый, красный, но еще до открытия выставки один из них сорвался с якоря и наутро его видели летящим на пятикилометровой высоте в 80 милях от города.

Тысячи и тысячи пакистанцев спешили побывать на выставке. Одни внимательно осматривали всю экспозицию, других интересовали лишь отдельные павильоны, а многие после беглого обзора спешили купить ткани, одежду, обувь, изящные безделушки. Дело в том, что почти все экспонаты частных фирм продавались, и в; руках гидов-продавцов то и дело мелькали квитанционные книжки. Шумно было у каруселей, аттракционов и передвижных ресторанчиков. Приходили сюда целыми семьями погулять, перекусить и развлечься.

Над двумя легкими павильонами синим неоном горят буквы В АП ДА (Water and Power Development Authority) и ВПИДК (West Pakistan Industrial Development Corporation). Это крупнейшие государственные корпорации. Первая руководит созданием энергетической базы и освоением водных ресурсов, вторая — промышленным развитием Западного Пакистана.

К тому времени ВПИДК осуществила 49 крупных проектов, построив 30 государственных и 19 частных предприятий. Соотношение для развивающейся страны неплохое, но нельзя не учитывать, что построенные заводы нередко рвут стропы государственного сектора и исчезают в океане свободного предпринимательства.

Корпорация ВАПДА показывает величественные макеты и проекты каскада ГЭС на Инде и других реках: только что построенной плотины Мангла, крупнейшего в стране гидроузла Тарбела, проектирование которого к тому времени было закончено.

За десятилетие выработка электроэнергии в стране возросла в 7,4 раза. Однако диаграммы показывали, что иностранная помощь играла главную роль во всех крупных гидросооружениях: в плотину Мангла немало средств вложили американцы, контракт на сооружение Тарбелы был заключен с итальянскими, французскими и швейцарскими фирмами.

Еще два действующих павильона — корпорации нефти и газа и судостроения — подчеркивают усиление роли государственного сектора в развитии национальной плановой экономики. В те дни под флагом Пакистана моря и океаны бороздили 64 судна (в 1958 г. их было всего 23). Почти втрое увеличилась грузоподъемность флота, а количество пассажирских мест достигло 6 тыс. Была объявлена программа доведения торгового флота до 100 судов в течение трех последующих лет. Впрочем, она не была выполнена.

Корпорация нефти и газа подчеркивала значительный вклад советских специалистов, которые с 1961 г. помогали Пакистану вести разведку полезных ископаемых.

Затем вы вступаете в сектор, где властвует частный капитал. Заметить пересечение границы просто: в государственных павильонах ничего не продается, исключение составляют только табачные изделия. Зато там, где огнями выведены автографы или торговые марки частных фирм, идет бойкий сейл — распродажа. Только на этот раз со скидкой продаются не залежавшиеся или выходящие из моды, а вполне доброкачественные товары. Владельцы компании домашних холодильников «Шахаб», например, сделали скидку для Декарамы на 501 рупию — 26 процентов стоимости холодильника. Разумеется, такая мера отнюдь не позволит осуществить девиз фирмы: «холодильник «Шахаб» для каждого дома», его цена — почти годовая заработная плата, скажем, шофера, но все же и выставка, и скидка — неплохая реклама.

Среди имен, сверкающих над павильонами, немало представителей тех «22 семейств», без согласия которых, как говорят в Карачи, «вряд ли можно что-нибудь предпринять». В масштабах страны число таких имен несколько увеличится, но суть остается неизменной: финансовые магнаты имели тогда большое влияние в стране, они контролировали более 60 процентов вложений в промышленность и 80 процентов банковского и страхового капитала.

Мы покидали Дека раму… Запомнились группа студентов, бурно споривших у проекта будущей плотины; рабочий, приведший в павильон «Карим Силк Миллз» свою шумную семью и с гордостью показывавший домочадцам превосходные ткани, которые он делал своими руками, забыв на это время и о хозяине, и о том, что его жена и дочери не могут позволить себе надеть такое сари; моряки, с огромным интересом рассматривавшие макет нового судна.

В те годы началось успешное развитие экономического сотрудничества Пакистана с Советским Союзом. Мне довольно часто приходилось встречать делегации специалистов, помогающих решать различные проблемы — от мелиорации, повышения урожайности и даже выпечки хлеба до изучения возможностей строительства, а затем проектирования крупного металлургического завода.

Вот и на это утро назначены две встречи. В государственной корпорации промышленного развития группа советских инженеров передавала пакистанской стороне проектную документацию на строительство завода тяжелого электрооборудования.

На журнальном столике был установлен точный макет будущего предприятия, выполненный в одну тысячную натуральной величины. Однако все специалисты, присутствовавшие на церемонии, легко представляли себе, как будут выглядеть цехи, выпускающие 210 тыс. т готовой продукции в год.

Прямо из корпорации вместе с инженерами Ю. Елисейкиным и В. Луценко мы направились на крупнейшую в стране судоверфь, раскинувшуюся у голубой ленты залива. Климат здесь такой, что стены не нужны. Порой необходим лишь остов здания, чтобы проложить под крышей путь мостовым кранам.

Вскоре мы миновали ворота с надписью: «Карачи шипъярд. Судостроительные, ремонтные и инженерные работы». У стенки, сверкая суриком, достраивается на плаву сухогруз «Шалимар» грузоподъемностью 12,7 тыс. т — второе судно такой величины пакистанской постройки. В сопровождении начальника механического цеха Мухаммада Паши мы идем вдоль шеренги станков. Ленинград, Коломна, Рязань, Краснодар — такова их география. На верфи работает 40 советских станков, и большинство из них уникальны для Пакистана. На токарно-карусельном станке Коломенского завода обрабатывался гигантский винт для «Шалимара». Ничего удивительного. На нем можно изготовлять детали весом до 60 т. А листогибочная машина, прибывшая нз Рязани, шутя сгибает в трубу листы металла толщиной в 40 мм.

Наши специалисты из «Станкоимпорта» чувствуют себя на верфи как дома. Это тоже понятно, если учесть, что только Василий Луценко, которого здесь зовут все «Васа-инженер», подготовил более 100 пакистанских рабочих и техников, обслуживающих советское оборудование.

Накануне я побывал в цехах новой фабрики «Бакш Токстайл Миллз» на противоположном конце города. Там заканчивался монтаж станков, также не совсем обычных для Пакистана. Все машины были советского производства и впервые доставлены в Карачи из Ташкента сухопутным путем, через территорию Афганистана.

Однажды неподалеку от порта, где белуджи, которых много в Карачи, сушат только что окрашенную пряжу, выложив ее на берегу залива малиновыми, вишневыми, черными квадратами, я встретил несколько составов из тракторов «Беларусь». Тягачи тянули за собой на буксире по нескольку тракторов.

Мне сразу вспомнилось одно из тех газетных сообщений, которые все чаще появлялись на страницах пакистанской прессы: «Советское торговое судно «Дубровник», принявшее на борт землеройные, дорожно-строительные и сельскохозяйственные машины, вышло из порта Одесса».

Немало дней прошло, пока «Дубровник» дважды пересек экватор, обогнув мыс Доброй Надежды, и, оставив за кормой два океана, пришвартовался к причальной стенке порта Карачи. Но его ждали здесь с первого дня плавания.

Сверкающие составы вскоре прибыли на просторный двор фирмы «Фекто», которая продает и обслуживает наши тракторы. За два с половиной года их было продано около двух тысяч. Директор фирмы «Фекто» Г. М. Адамджи просто объясняет секрет популярности:

— «Беларусь» — самый дешевый трактор на местном рынке, — говорит он, — хотя и мы и покупатели убедились, что по надежности, прочности, простоте обслуживания он превосходит более дорогие иностранные машины.

«Фекто» отправляет тракторы на поля многих районов страны. В 16 крупных центрах фирма имеет своих представителей-дилеров, а в Лахоре и Карачи — хорошо оснащенные мастерские. Несмотря на это, «Фекто» могла удовлетворить лишь четвертую часть заказов на «Беларусь».

Этот день был праздничным для фирмы. Здесь состоялся третий выпуск механиков, присланных дилерами и частными владельцами тракторов. Я видел, с какими счастливыми лицами получали удостоверения об окончании курсов высокий паренек Нур Мухаммад с едва пробившимися усиками, опытный механик Фазал и седой ветеран Дауд, за плечами которого полвека труда.

Корпорация сельскохозяйственного развития Пакистана опубликовала интересные факты о сотрудничестве с нашей страной.

— Советская Россия предоставляет нам пять зерновых комбайнов, чтобы испытать их на уборке пшеницы, однако Пакистану нужны сотни таких машин. Мы обратились к правительству с предложением о закупке в Советском Союзе 110 комбайнов, — заявил руководитель корпорации. Он сообщил также о приобретении в СССР очередной партии тяжелых 180-сильных бульдозеров, отметив, что эксплуатация бульдозеров с маркой «сделано в СССР», которые Пакистан закупает уже четыре года, обходится вдвое дешевле аналогичных американских машин, и высказал предложение создать специальную организацию для экспорта и эксплуатации техники, поставляемой Советским Союзом.

Каждый час работы нашего бульдозера позволяет сэкономить 26 рупий. На освоении новых земель, ирригационных и других работах в Пакистане используется 850 таких машин, не считая 19 уникальных 300-силовых дизель-электрических бульдозеров, также приобретенных в Советском Союзе.

Жителей прибрежной полосы веками кормило море. Искусство лова рыбы, креветок, крабов вырабатывалось поколениями. Но изменчиво и непостоянно рыбацкое счастье. Все чаще встречали пакистанские рыбаки на привычных местах промысловые суда под японским и другими флагами. Они были хорошо оснащены и уходили домой с полными трюмами. Видавшие виды пакистанские ботики с кашляющими моторами и парусные шаланды со старенькими сетями не могли с ними конкурировать.

…В насквозь пропитанных острыми запахами каменных лабазах оптового рыбного рынка Карачи — полумрак. Еще до рассвета здесь самый разгар торговли. Дары моря раскупаются и развозятся на рынки во все концы города. Рыба не замораживается, поэтому в жарком климате нужно в течение одного дня замкнуть цикл: рыбак — скупщик — торговец — покупатель. Приложение к большому выбору — прекрасный сервис: вам молниеносно выпотрошат и очистят рыбу, а креветок в прозрачном пакете переложат кусочками льда.

Выбор действительно богат: «сэлман», напоминающий красную рыбу, сочное филе «капитана», «памфлет», похожий на камбалу, и вкусные рыбки «леди-фиш» соседствуют с акулами, скатами, моллюсками. Лангусты, креветки и крабы дополняют великолепное меню.

Замораживаются лишь те рыбные продукты, которые идут на экспорт или отправляются в глубь страны. Делается это в маленьких морозильниках нескольких частных фирм, цена продуктов возрастает при этом в два-три раза.

Несколько лет подряд группа энтузиастов из морского рыбного департамента предлагала превратить кустарное рыболовство в промышленное, расширить рынок и превратить морские продукты в постоянный и надежный источник получения валюты. Но для этого нужны были современный флот и орудия лова, рыбные порты, мощные морозильники.

В ноябрьские дни 1968 г. в Карачи начали работу три советских исследовательских судна: «Наука», «Мыслитель» и «Владимир Воробьев». Почти год они бороздили воды Аравийского моря, обеспечив работу совместной советско-пакистанской поисковой экспедиции.

Мне пришлось не только бывать, но и плавать на «Науке», часто беседовать с научным руководителем экспедиции Я. К. Гололобовым и его пакистанским коллегой д-ром Масуд А. Барнеем. Результаты исследования показали, что плотность рыбы в прибрежных водах довольно велика. Из 200 ее видов 80 имели промысловое значение. Внимательно изучалась и кормовая база. Кроме того, были определены границы берегового шельфа, изучены районы, наиболее благоприятные для траления.

Гидрологи обнаружили на четырех «этажах» Аравийского моря принципиально различные водные массы. Оказалось, что настоящие океанские воды начинаются здесь с километровой глубины. Значительный слой занимают воды, пришедшие из Красного моря. Был найден и глубокий скалистый каньон, как бы продолжающий течение Инда по дну океана. Уже в первых плаваниях было собрано 15 т различных ценных экспонатов. Большинство из них пополнило музей Азово-Черноморского научно-исследовательского института рыбного хозяйства, проводившего экспедицию.

Приходившие в порт на короткий отдых капитан-директор «Науки» Леонид Плотников и другие моряки рассказывали много удивительных историй. Однажды на палубу вытащили пятиметровую акулу, порой после подъема трала команде приходилось спасаться от ядовитых зубов морских змей, а однажды трал поднял «экспонат», не имеющий ни малейшего отношения к ихтиологии, — самолетное крыло с двигателем английского производства. После такого сюрприза полсуток пришлось ремонтировать трал.

Однажды капитан сказал, что «Наука» уходит дней на 20 в Аден. Дело в том, что в рефрижераторах скопилось 230 т рыбы, которую нужно было перегрузить на встречные советские суда. А это, поверьте, оказалось не так легко. Через несколько дней к экспонатам моего личного музея прибавилась челюсть акулы, а вскоре пришлось наблюдать, как восемь моряков осторожно вынесли на палубу замороженного до каменного состояния морского окуня весом 262 кг.

Результаты экспедиции были высоко оценены пакистанской общественностью и прессой. Остается лишь пожалеть, что события сложились так, что ими пока не удалось воспользоваться в полной мере.