Сердце монстра

Глава 20

КЭТИ

― Значит, тебе придется идти с Бастианом одной? ― снова спросила меня Бри, как будто я была худшей подругой в мире пару дней спустя в ночь гала-концерта.

― Лучше только в этот раз. Мы все равно опаздываем.

― Это был уже не один раз, и мы с Джексом можем подождать. У нас есть няня на всю ночь.

Я поморщилась от напоминания о том, что у моей лучшей школьной подруги, которую мне каким-то образом удалось удержать рядом с собой все эти годы, был ребенок. У нее была семья. Хорошая. Крепкая.

Которую я бы не стала подвергать опасности.

― Мы, наверное, опоздаем, если ты понимаешь, о чем я. ― Я расхаживала вокруг стойки в пентхаусе Бастиана в своем расшитом бисером черном платье, застегнутом на молнию, каблуки стучали по плитке, в то время как Бастиан тихо посмеивался, читая газету.

― Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду, ― отпарировала она, полностью и окончательно поняв, что имею в виду. Бри была взбешена, но у моей подруги были манеры тренера по этикету. Я знала, что для нее было трудно переступить чьи-либо границы. ― Почему бы тебе не просветить меня, Кэти? Потому что я знаю точно, что Бастиан на самом деле не такой, как ты говоришь. Ты забыла, что я работаю на «Стоунвуд Энтерпрайзис», а эта компания управляет городом вместе с Бастианом.

― Ты можешь подождать, пожалуйста? ― Когда она начала говорить «нет», я прервала ее. ― Ты подождешь.

― Она знает, Бастиан? ― проворчала я из другого конца комнаты. На лице мужчины была глупая улыбка, как он делал каждый раз, когда знал что-то, чего не знала я. Бас много раз приходил домой с информацией, которую хотел, чтобы вытянула из него, как ребенок, цепляющийся за секрет скользкими пальцами и большим ртом.

― Знает что? ― сказал он, его глаза зажмурились от беззвучного смеха, который сдерживал.

Вот ублюдок.

Я подошла и выхватила газету из его рук.

― Кто вообще читает газеты? ― прорычала я, скомкав и бросив ее на пол. ― Вы все говорите об этом дурацком шоу, которое мы должны устроить сегодня вечером, не говоря мне об этом?

― Только ее муж знает. Возможно, его братья. Теперь, когда думаю об этом, скорее всего, их жены. Да, думаю, что Бри знает.

― А что случилось с тем, что никто не говорит о семье?

― Стоунвуд ― семья по доверенности. Для деловых целей. Для всех целей, правда, на данный момент.

― Я очень долгое время держала эту часть своей жизни отдельно, и на то есть веские причины. ― Выделила каждое слово и сложила руки на груди. ― Ты помнишь, что случилось с Вик несколько лет назад?

Мою подругу сбила машина. Никто не был признан виновным. Никто не был найден мертвым. Это означало, что Джетт Стоунвуд и Бастиан выследили их и заставили заплатить, причем не одним способом.

Он пристально посмотрел на меня, его глаза потемнели от злобы, которую я едва разглядела в них.

― Ничего подобного больше не случится.

― Как ты можешь быть уверен? Тогда ты не был уверен.

― Я не был боссом больше минуты, когда это случилось. Это не повторится. Ни с Бри, ни с Вик и никогда с тобой. Теперь вы все защищены. Неприкасаемые.

― Правда? ― пискнула я. ― Они знают?

― Конечно, они знают.

Я ушла, оставив часть о том, что теперь неприкасаемая, на другой день. Не хотела быть неприкасаемой; хотела быть частью семьи. Знал ли он об этом? Знал ли он, что я не такая, как другие женщины, другие дети и друзья мафии? Я была частью их.

― Ты неприкасаемая и не сказала мне, ― тихо сказала в трубку. Это был не вопрос.

― Я ждала, что ты расскажешь мне о своей жизни, прежде чем навязываться. Ты была частью семьи долгое время, сказала ты. Я не знала, насколько глубоко.

― Бри, это не то, что я когда-либо хотела на тебя возложить.

― Я положила на тебя свою жизнь раньше. Многое на тебя возложила. Я ожидаю того же от лучшего друга. Опирайся сильнее.

― Опираясь, ты можешь погибнуть, ― ответила я, бросив взгляд на Бастиана. Он махнул мне рукой и пробормотал, что собирается обуться и надеть пиджак.

Смотрела, как он уходит. Я находилась в квартире самого опасного человека в городе и не чувствовала никакого страха, кроме страха за свою подругу по телефону. Страха, что ее связь с нами будет стоить ей жизни.

― Джекс и ты…

― Очень осторожны. И мы находимся на окраине. Ты знаешь, что его музыкальное приложение делает нас более изолированными от бизнеса, чем что-либо еще. Я перестала так много работать. Мы защищены, но не вовлечены.

Я вздохнула с облегчением.

― А Вик?

― Вероятно, гораздо более вовлечена, чем я. Джетт владеет половиной города, Кэти. Марио и Бастиан, должно быть, рассказали тебе…

― Не много. Я… ― В первый раз не хотела говорить «приманка». Не хотела говорить единственному человеку, который был в моей жизни так долго, как она, что я была инструментом, который они использовали больше, чем членом семьи, о котором они заботились. ― Да, во многом им помогаю, но я женщина, не состоящая в браке. Я это просто я.

― Это довольно грозная вещь, если ты спросишь меня. ― Я услышала приглушенное «и меня» на заднем плане.

― Привет, Джекс.

― Всегда рад, Кэти, ― сказал Джекс, как всегда. Этот человек никогда не находил удовольствия в том, что кто-то отнимает время у его жены. Я была для него необходимой помехой. ― Итак, увидимся на гала-концерте?

― Вы увидите меня. Я найду вас обоих, когда приеду.

И каким-то образом Джекс прекрасно сориентировался в ситуации между мной и Бри.

Бри вздохнула.

― Я люблю тебя, Кэти. Не заблудись настолько, что не сможешь найти выход. А если такое случится, найди нас.

― Конечно, ― быстро ответила я.

Хотя я бы никогда этого не сделала.

Кровь Бри была намного гуще, чем кровь всей семьи. Она была моим домом. А после смерти отца у меня почти его было. Не чувствовала себя в безопасности, меня не любили, я вообще не заботилась о нем.

Но когда я была с Бри, то обрела непоколебимую дружбу и любовь, которую дарили безвозмездно. Когда ты находишь такой надежный дом, никогда его не запятнаешь.

Но по какой-то причине я не могла признать в своем безопасном месте с ней сегодня, что была приманкой для мафии. Это заставило меня впервые за долгое время задуматься, не позволила ли им всем воспользоваться мной. Я была женщиной, но такой же грозной, как говорила Бри.

Никогда не отступала.

Никогда не давала им повода сомневаться во мне.

Я снова и снова доставляла важную информацию.

Была ли приманка так же хороша, как кровь, или приманка ― это пара капель, которые они готовы потратить впустую?

Ходила по кухне, огибая стойку, пока не заставила себя поверить в то, что я нечто большее. Затем вернулась в свою комнату по длинному коридору и крикнула Бастиану:

― Мне нужно проверить платье. Скоро выйду.

Захлопнула дверь и оглядела гардеробную. Платье, которое я надела, было гладким и черным. Это было первое платье, которое примерила, то, которое Ром согласился надеть на меня. Но я позвонила продавщице и попросила доставить другое.

Я до сих пор не знаю, почему. Это было чертовски красивое платье. Как будто сам дьявол наколдовал его для меня, чтобы я делала в нем плохие вещи. Перья казались небесными облаками, прижимающимися к моей груди, но затянутая талия, корсет и завязанная лента, сдавливающая легкие, напоминали мне, что большинство дней могут быть раем и адом, смешанными вместе. Перья были вплетены в кружево и сужались у бедер, где бисер и сетка вихрились над моей попкой и стекали по ногам. Материал взвивался при каждом моем шаге, и знала, что это понравится любому мужчине.

Я выпрямила волосы и покрасила их в черный цвет оникса, а глаза накрасила темным дымчатым цветом. Собрав волосы в высокий хвост и накрасив губы красной помадой, знала, что напрашиваюсь на взгляд каждого мужчины.

Сегодня вечером я хотела их.

Мне нужна была публика, и мне хотелось стать самой сочной приманкой. Просто не была уверена, что позволю кому-то еще спасти меня сегодня.

Я начинала думать, что мне нужно спасать себя. Спастись от всех.

Даже от семьи.

― Ты готова?

Я подпрыгнула, и моя рука тут же потянулась к тому месту, где только что засунула нож подмышку. Металл идеально вписался туда, потому что нож был маленький, созданный для того, чтобы ранить, но необязательно убивать. Если бы хотела, мне пришлось бы выкручиваться и по-настоящему потрошить кого-то. Я никогда им не пользовалась, но моя рука летела к нему гораздо чаще, чем это было необходимо.

― Несешь на гала-концерт, Кэти?

― Немного дополнительной поддержки всегда приятно.

― Для чего? Я буду рядом с тобой весь вечер. Мы оставим, Джорджи одного, и он нам во всем признается. Он не сможет выдержать нас вместе и выступит против нас. Ему просто нужно признать кое-что о русских связях. Мы с Кейдом обсуждали это с адвокатами. Мы могли бы привлечь его за поджог или по закону РИКО, если получим аудиозапись. Предположительно, сгоревшая фабрика была частью всего этого. Вот и все. Если сегодня вечером ты почувствуешь себя небезопасно, нажми кнопку на твоем браслете.

Я посмотрела вниз на изящное устройство, которое оказалось бриллиантовым браслетом. На его застежке была крошечная черная кнопка, сигнализирующая о бедствии.

Бедствие? Как будто я не была наедине с Джорджи сотни раз сама по себе, как будто теперь достаточно важна, чтобы держаться за меня. Но почему?

― Это необходимо? ― Я подняла запястье. ― Раньше мне это никогда не было нужно.

― Раньше мы не понимали, что ты имеешь дело с людьми, способными убить тебя, Кэти. Мы были чертовски глупы.

Я прищурила глаза.

― Любой человек способен на убийство. Джорджи в порядке.

― Если мы получим больше информации о Джорджи, наши адвокаты позаботятся об остальном.

― Твой отец поступил бы не так, Бастиан, ― сказала я, поворачиваясь к зеркалу. ― Каков план? Взять меня под руку и заставить его так волноваться, чтобы он пришел и признался во всех своих грязных делах? Это не сработает. ― Я пошевелила несколько перьев и перетащила хвост, чтобы причесать пару локонов.

― Сработает, ― ответил Бастиан, но его плечи сгорбились, и я увидела вопрос в его глазах.

Эти мужчины не понимали, как работают другие мужчины. Нужна была женщина, такая, как я, которая ложилась с ними в их самые уязвимые моменты, чтобы понять, что заставляет их тикать. Джорджи был гордым и подлым одновременно. Он хотел любви за свою мужественность и делал практически все, чтобы получить ее.

― Он никогда не подойдет к тебе, Бастиан, ― пробормотала я, но решила пока уступить. ― Не волнуйся. Это сработает. Обещаю, тебе не понадобится подкрепление. У нас есть ты. ― Он надулся, и я знала, что он говорил хорошо, но была на грани, в таком состоянии, в котором никогда раньше не была.

Избегала говорить своей лучшей подруге, что я приманка, и слова Рома эхом отдавались в моей голове. Мысль о том, что я одна, что семья не совсем моя, что не принадлежу себе, проникла в мою душу. Это было неудобно и реально, и это открывало мне одну вещь, о которой я не хотела вспоминать ― что на самом деле нигде не принадлежу себе.

Но я заслуживала быть где-то. Заслужила это право.

Если они не дадут мне его, я возьму его себе.