Сердце монстра

Глава 4

КЭТИ

Смотрела ли я на Джимми с любовью или жалостью?

Сочувствием или ненавистью? Могла ли я чувствовать и то, и другое в тот момент?

Мое тело содрогнулось при мысли о нем на полу, корчащемся от боли. Или, может быть, это была мысль о том, что мне больше никогда не придется делить с ним постель.

Отвезла бы я его в больницу, если бы у меня была такая возможность? Или, что еще лучше, если бы это была я, мой парень отвез бы меня туда?

Ответом на этот последний вопрос было громкое «нет».

Мне нужно было помнить об этом, помнить свое место.

Одна хлипкая дверь отделяла меня от комнаты, полной мужчин, готовых в одно мгновение всадить пулю мне в голову. А я стояла в коридоре с цементными стенами и тусклым освещением с человеком, который только что нанес множество ножевых ранений моему парню. Я была готова к тому, что страх пронзит меня насквозь и заставит трястись от ужаса. Ром был на целую голову выше меня, а его плечи были шире, чем я помнила. Он был больше, мускулистее, чем я помнила. Татуировки покрывали его шею и руки, словно хотели окутать его всеми своими порочными знаками.

В моей реакции на то, что он смотрел на меня с отвращением, был не страх, а раздражение и, возможно, немного жара. Это раздражало меня еще больше.

Я схватилась за металлический край мусорного бака, чтобы не упасть, и вытерла рот тыльной стороной другой руки.

― Не могла подождать до ванной, чтобы устроить всю эту драматическую рвоту? ― выпалил он.

― О, мне очень жаль. Тебя это беспокоит? ― Я отшатнулась, удивленная тем, что оказалась достаточно быстрой в моем состоянии, чтобы бросить в него язвительный взгляд. Но я была более чем готова. Если бы наступила ему на ногу каблуком, был бы он тогда таким бесстрастным? ― Человек, с которым я жила последний год, умирает там, на полу.

― Тогда, я думаю, мы опоздали с его убийством на год, ― проворчал он и указал на дверь с черной облупившейся краской справа от нас.

― Ты можешь идти. Мне не нужен эскорт до ванной. ― Я откинула волосы на плечо, готовая оставить весь этот инцидент позади, когда он схватил меня за руку и толкнул в ванную. Он последовал за мной и повернулся, чтобы закрыть за нами дверь.

Когда он обернулся и увидел, что я зашипела, собираясь закричать, его рука метнулась к моему рту. Я вцепилась в его предплечье, где татуировки доходили до запястья. Не могла заставить его сдвинуться с места ни на дюйм. Когда он сделал шаг ближе, вздрогнула и прикрыла грудь.

Я бывала здесь раньше. И знала, как это делается. Однако сегодня не планировала этого. Ром никогда не был похож на человека, который использует женщину в своих интересах, и к этому времени я уже довольно хорошо понимала мужчин, которые это делают. Думала, что сегодня все будет по-другому, что Марио теперь защищает меня, что, возможно, мое продвижение к тому, чтобы стать частью семьи, означает, что мое тело не будет выставлено на продажу.

Думаю, мне тоже придется отбиваться от этого человека.

Его темные глаза вспыхнули гневом, и он вдруг стал выглядеть больным.

― Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, Кэти. Господи. ― Его хватка на мне ослабла. ― Я мог бы сделать это в коридоре, если бы захотел. Мне нужно, чтобы ты отвечала на вопросы без криков, хорошо?

Я кивнула, возможно, немного энергично, желая сделать все возможное, чтобы как можно скорее увести его.

― Послушай. ― Он присел так, что наши глаза оказались на одном уровне. ― Помни, это всего лишь я. Мальчик в твоей комнате. Ты Клеопатра, ясно?

Я вопросительно посмотрела на него. Я все еще носила ожерелье, и его палец потянул за цепочку. Она выпала из моего свитера и сверкнула на свету.

― Помни, ты стояла в пространстве, полном мужчин, сегодня ночью и в ту ночь, когда я встретил тебя. Никто не причинил тебе вреда. Ты держишь карты, да? Не бойся меня. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред, ― повторил он, но затем наклонил голову, как будто обдумывая это. ― По крайней мере, пока нет.

Я изучала Рома, его сильную челюсть, то, как тыльной стороной ладони он провел по моей ключице, словно успокаивая меня. В одно мгновение, когда мы стояли там, в той маленькой ванной, нашла все, чего мне не хватало, с тех пор как потеряла отца.

Внезапно почувствовала надежду в другом человеке.

Я кивнула, мое тело разогревалось после года, проведенного в холоде как лед. Он убрал руку от моего рта, как человек, отступающий от дикого, побитого животного. Он раздвинул пальцы и помахал ими передо мной, показывая, что не пытается что-то натянуть на мою голову.

― Ты знала о Саше? ― он сразу перешел к делу.

Мое сердце сжалось, и я не была уверена, было ли это потому, что он думал, что да, или потому, что я внезапно захотела, чтобы кто-то заботился обо мне так же, как он о своей любви.

― Нет. ― Я вытерла рот и посмотрела в крошечное зеркало. Оно было треснутым, и часть его выпала, но я все равно видела, что мои волосы завились. Макияж размазался, а блеска для губ почти не было. Включила воду, поднесла немного ко рту и прополоскала его. Затем плеснула себе в лицо. ― Я только знала, что он ходил к другим женщинам. Иногда я отслеживала его местонахождение. И знала, что он торговал женщинами. Парень Марио принес мне сотовый и дал мне знать, что нужно сотрудничать с ними.

Ром потянул себя за темные волосы.

― Они не должны были вовлекать тебя.

― Я спала с врагом. Конечно, они вовлекли меня.

― Ты еще ребенок, Кэти. ― Он посмотрел на меня с отвращением и недоверием.

― А сейчас? ― я выстрелила в него в ответ. ― А ты разве нет? Ты не можешь быть намного старше меня. ― Я стерла тушь под глазами и потянулась за бумажным полотенцем.

Конечно, металлический дозатор был пуст. Ром поднял низ рубашки, и я увидела на миг его пресс, прежде чем он схватил меня за затылок и провел рубашкой по моему мокрому лицу, чтобы вытереть его.

― Я достаточно взрослый, чтобы понимать, что хорошо, а что плохо. Тот мужчина, который спал с тобой, был неправ.

― Это было по обоюдному согласию. ― Меня заглушала его рубашка. Я заколебалась, а потом пробормотала. ― В основном.

― Твой возраст не позволяет этого сделать. ― Он тоже сделал паузу, опустил рубашку и снова встретился со мной взглядом. ― Целиком и полностью.

Зажала губы между зубами, мой гнев нарастал. Он не имел права судить меня или тех, с кем я была.

― Моя сексуальная жизнь не обсуждается. Какие еще у тебя есть вопросы? У меня не так много информации о твоей невесте.

― Бывшая невеста, ― поправил он и вздохнул, прежде чем прислониться к стене. ― Она была в моей жизни только потому, что сказала мне, что ждет моего ребенка. Я… ― Он посмотрел на свои потертые черные ботинки. ― Мы никогда не были совместимы, но я бы позаботилась о своем ребенке. Она не заслуживала…

Я оборвала его. Не знала многого, но знала достаточно, чтобы понять его вину, тяжесть смерти на твоих руках. Никто не должен был нести это.

― Она спала с Джимми. Я знаю это. Она спала с Джимми уже долгое время, Ром. ― Я вздохнула и шагнула к нему. ― Джимми шептал посреди ночи, но я слушала. Он спорил о ребенке, Ром. И я знаю, что ты, наверное, не хочешь этого слышать, но она сказала ему, что он тоже отец.

Он медленно кивнул, не поднимая лица от земли. Его ноги двигались взад и вперед, и когда моя рука сама по себе коснулась его плеча, он вздрогнул.

Я держала его там.

Какое бы бремя он ни испытывал, оно могло быть и моим тоже. Я хотела нести этот груз вместе с ним.

Потом он отмахнулся от меня. Когда он поднял голову, шоколадные глаза погасили все эмоции, которые он испытывал. Связь между нами исчезла.

― Значит, ты знаешь что-то еще обо всем этом. Ты знала, что она была со мной?

Я отступила назад, но комната казалась меньше, опаснее и неожиданно переполненной этой мрачной душой человека.

― Я ничего не знала.

― Но ты только что сказала, что знала. Ты знала, что она спит с ним. Что еще?

― Я поделилась с тобой этим только для того, чтобы ты не…

― Ты думаешь, что твое место здесь, с нами? ― Он шагнул вперед, а я отпрянула назад. ― Думаешь, кому-то из нас есть дело до тебя?

― Марио есть, ― заикнулась я. Дверь громыхнула, когда я ударилась об нее спиной, и мне некуда было деться, когда его грудь встретилась с моей. ― Марио позаботится обо мне. Он сказал, что я в деле. Клятва на крови и все такое.

― Ты дашь клятву на крови, но это не сделает тебя кровью. ― Его слова вонзились в единственное, чего я жаждала. ― Ты знаешь первое правило семьи? Веди себя так, будто ты нас не знаешь. Сегодня ты выйдешь отсюда никем. Мы не проходим мимо на людях и не улыбаемся друг другу. Это новый путь. Семья ― это не семья. Это чужие люди. Ты будешь сама по себе.

― Марио позаботится обо мне.

― Или ты научишься заботиться о себе. Тебе лучше, потому что Джимми больше не будет рядом с тобой, а Марио не будет от тебя никакой пользы, если у тебя не будет Джимми, на которого можно настучать.

― Это не то, для чего я здесь. Это не…

― Ты приманка. Просто и понятно.

Я закрыла глаза и покачала головой, пытаясь избавиться от этих слов. Мои завитые волосы хлестнули меня по лицу, и он ударил рукой по стене рядом с моей головой.

Когда я подпрыгнула, его смех был угрожающим.

― Тебе здесь не место. Найди друга или возвращайся в приемную семью и оставь это позади.

Я уже оставила позади то, о чем он говорил. Ничего другого, кроме этого, для меня не существовало.

― Приемная семья? ― я выстрелила в ответ, когда гнев закипел в моей крови от того, что он упомянул об этом. ― Вернуться к Марвину и зарабатывать ему немного денег тут и там? Ты забрал у меня этот дом, помнишь?

Я не сказала, что он спас меня от этого, что он рисковал своей свободой, чтобы получить мою. Мне нужно было поблагодарить его, а не насмехаться над ним.

― Я ничего у тебя не брал! Этот человек должен был умереть, Кэти. Он должен был умереть давным-давно. Ты не могла быть первой, с кем он так поступил.

― Я знаю, ― пробормотала и посмотрела вниз на белые плитки пола. ― Боже, я знаю.

Он мягко приподнял мой подбородок.

― Я помогу тебе найти место, где можно остановиться. Не связывайся с нами. Ты не создана для этого мира.

Начинать снова и снова, не имея ни одной знакомой души и не представляя, кем я буду, было почти невыносимо. Я была не просто приемным ребенком, не просто сиротой. Марио предложил мне дом, цель, и я собиралась принять это.

― Джимми торговал девочками, как и Марвин. Вы все знали, потому что я помогла это выяснить. Я собираюсь продолжать это делать и буду делать все, что нужно. Я создана для всего, что мне нужно.

Его густая бровь приподнялась, насмехаясь надо мной.

― Создана, чтобы покорять нас, как Клео?

― Только если придется. Женщины борются, чтобы выжить. Если мы этого не делаем, мы умираем, ― сказала я, и эти слова внезапно укоренились глубоко в моем существе.

― Жизнь не ограничивается только выживанием и смертью.

― Ты так думаешь, да? Когда я писала тебе после смерти отца, я надеялась, что так и будет. Но только на мгновение. Я все еще помню кровь, Ром. ― Его губы сжались, когда он слушал меня, он все еще мягко прикасался моего декольте. ― Я попыталась собрать всю папину кровь в своих руках и влить ее обратно в его запястья, прежде чем надавить. Затем я побежала к телефону и закричала, чтобы скорая помощь приехала как можно быстрее. ― Я смотрела в потолок и пыталась сдержать боль. ― Я подумала, что нам нужно чудо, верно? Мы никогда не получали его. Если Бог может дать его другим семьям, то, конечно, мы тоже заслуживаем его. Может быть, они смогут оживить его, и мы сможем рассказать эту историю всем друзьям, которых у нас не было.

Воспоминания после их появления не стали лучше. Социальные службы забрали меня из машины скорой помощи.

А за ними последовала приемная семья с Марвином и его женой. Марвин был милым, пока не наступила ночь.

Я сделала то, что должна была сделать.

Выжила, выбирая мальчиков, с которыми хотела спать, после слишком многих ночей, проведенных с Марвином и мужчинами, которые платили за то, чтобы спать со мной. Мальчики в школе были неуклюжими, но милыми. Джаред и его отец брали меня к себе почти каждую ночь.

Я сделала то, что должна была сделать.

Посмотрела Рому прямо в глаза.

― Я не получила чуда, но боролась, чтобы выжить. Думаю, что сделаю это снова, иначе умру.

Он прошептал:

― Ты не умираешь, Каталина. Ты только начинаешь. ― Его глаза искали мои, поглощая меня, раздевая меня. Почему-то мне казалось, что он видит мой страх, видит, что, возможно, я не так уж сильна, но он покачал головой и повторил. ― Ты только начинаешь.

Затем, прежде чем кто-то из нас успел остановить друг друга, наши губы соприкоснулись. Я почувствовала его вкус и впитала каждую унцию его уверенности во мне. В глубине души я знала, что он был единственным, кто считал меня достаточно сильной.

Он оторвал свои губы от моих и поморщился, как будто от боли.

― Держись от меня подальше, Каталина. Ты знаешь слишком много и все же недостаточно, чтобы держаться подальше. Ты погубишь меня, или я погублю тебя.

Он пронесся мимо меня, горячий в одну секунду и холодный, как лед, в следующую.

Тем не менее, его вера в то, что я смогу выжить, укрепила связь между нами. Я не могла избавиться от того, какой неуверенной я себя чувствовала после нашего поцелуя, как вдруг почувствовала себя привязанной к нему. Стала частью его, и он стал частью меня в ту ночь, хотел он того или нет.

Это должен был быть последний раз, когда я видела его или общалась с ним. Мне не нужен был человек, который давал бы мне надежду, а через секунду отнимал ее, когда мир уже делал это снова и снова.

В тот вечер семья Арманелли рассказала мне о правилах. Как и сказал Ром, мы не должны были мешать друг другу ― мы должны были отдалиться от семьи. Мне следовало держаться от него как можно дальше именно по этой причине.

Но мы смешались друг с другом, как токсичный напиток, который был обречен убить нас, если мы продолжим пробовать.