Сердце Вербарии

Act 16

Когда Сейвен услышал о планах Дейта по проникновению в дом президента, он и предположить не мог, что главному действующему лицу случится пасть так низко. «Герой! Голова с дырой…»

В гидрокомбинезоне, в маске с окулярами ночного видения и инфразвуковым приемником в ухе, он червем полз по канализационной трубе. Двигаться против конструкционного уклона удавалось с трудом, чему в большей степени мешали склизкие стены. Приходилось все время упираться руками и ногами, чтобы не соскользнуть вниз — в начало пути. «Ну ничего, зато на обратной дороге с ветерком прокатимся».

Перед началом операции он тщательно изучил предложенные карты. Со схемой канализации трудностей не возникло: от резиденции Делио Флаби шел особливый коллектор, длиною в сто Сейвенов. Сливное отверстие круглилось на самом дне канализационной системы города и оно, что естественно, оказалось накрепко зарешечено. Если верить карте, то противоположный край коллектор упирался в локальный отстойник, из которого можно было попасть в президентскую кухню.

Другую карту — архитектурный план самого здания — пришлось изучить основательно. Сейвен запомнил каждый чуланчик и каждую дверь всех этажей резиденции. К карте прилагались пачка свежих фотографических пластин, что значительно улучшало понимание обстановки.

В ухо ему то и дело бубнил Дейт, лично следивший за операцией. Он и еще несколько специалистов по низкочастотному инфразвуку засели в фургоне, в нескольких кварталах от дома президента и поддерживали связь с актантами дела. У команды наверху была обратную связь — Моргота наградили заплечным ретранслятором, а вот Сейвен мог только принимать сигнал. «По крайней мере лучше, чем вообще ничего».

Операцию начали во втором цикле, в самое сонливое время. Обе команды на поверхности ждали сигнала. Хотя назвать «командой» сборище кретинов язык не поворачивался. Они должны были разыгрывать пьяную компанию, но, судя по репликам соседствующих с ними ларгов, надрались по-настоящему. «Видать, чтобы крепче вжиться в образ». Вооруженные до зубов ларги ждали в подворотне. Лейла держала руку на пульсе мертвецов, выжидая, когда потребуется разогреть их кровь.

Дейт настрого запретил Сейвену предпринимать что-либо прежде, чем активизируется подвыпившая толпа. Только когда внимание охраны будет отвлечено, он начинает действовать. Вот только Сейвена беспокоили две вещи. Первая это то, что он не успевал за отсчетом Дейта и толпа грозила начать дебош без него. Вторая — дикая вонь, начинающая пробиваться через фильтры маски.

Дейт отдал приказ к началу действий, едва Сейвен закончил свой тернистый путь. В конце сливная труба круто забирала вверх и последние полтора метра торчала вертикально. Он зацепился руками за край, подтянулся и опрокинулся в жидкое зловоние отстойника.

Стоя по грудь в жиже, Сейвен обтирал пальцами окуляры, но мерцающее ночное зрение не возвращалось. Он уже с горечью решил, что прибор вышел из строя, как вспомнил про инфракрасную подсветку, нащупал вырост на шлеме, протер его, и сразу посветлело. Сквозь мутные разводы он отыскал крышку люка. Прямоугольная, чуть шире его плечей, она располагалась в противоположном углу. К великой удаче, рядом была приварена ручка, за которую он уцепился и стал вырезать замок.

Раскаленный металл капал, шипел, и полость отстойника наполнилась дымом. Наконец, замок отвалился, но открывать люк Сейвен не спешил. «Пускай запах гари немного разойдется». Нарном позже он засомневался, перебьет ли гарь вонищу сливной ямы и решительно толкнул люк. Тот стукнулся обо что-то и не раскрылся. Сейвен толкнул еще. Створка опять гулко стукнула. «Стол? Или шкаф?!» Версию, что люк могли благополучно заслонить мебелью, они как-то упустили из виду.

Нарны бежали и Сейвену ничего не осталось, кроме как вырезать люк целиком.

Предположения оправдались — дорогу преградила деревянная плоскость. В просвет между полом и днищем этого тяжелого предмета можно было просунуть руку. Сейвен нащупал ножку, ухватился за нее и попытался выглянуть, но ничего не увидел. Тогда он уперся второй рукой о край проема и потянул ножку на себя. Преграда с удивительной легкостью поддалась. Повозившись еще с нарн, он выбрался, торопливо снял верхний комбез и бросил его в провал люка. Затем вернул посудный стол на место, осмотрелся, прислушался. Издали, как будто с того света, доносились крики. Некоторые ноты звучали особенно громко — это буянила толпа. Сейвен подошел к двери, взялся за ручку и осторожно потянул ее на себя.

В коридоре было пусто и тихо. Влево тускнела ночная длина, откуда приглушенно доносился голос. «Охрана. Восемь метров, не меньше». Сейвен прикрыл за собой дверь и прокрался вправо, где была лестница.

Лестница нашлась — массивная, винтовая, она изумрудным буром просаживала все три этажа дома. В высоту лестницы, от пола первого этажа и до парапета третьего, зияло окно, чьи решетки выходили на городскую улицу. За высокой оградой двора отчетливо виднелись точки факелов. Во дворе особняка дергались белые лучи фонарей. «Охрана разбираться идет».

На границе второго этажа, у запертых двустворчатых дверей, стоял караул. Проскользнуть незаметно не получится, поскольку сразу заслонишь ночное окно.

Над головами охранников тусклыми каплями тлели лампы. Только из-за близости рассеянного света охрана не заметила притаившегося теперь Сейвена. Он спустился на ступень ниже и нащупал у пояса пневматический дрот с микронными иглами транквилизатора. Укус такой иглы доставлял цикл-два крепкого сна. Сейвен вернулся и уже навел дульце на одного из охранников, как в ухе встревожено забубнил Дейт:

— Всем внимание. Улицу перекрывает городская армия. Солдаты движутся в вашу сторону. Порядка двадцати-тридцати человек. На подходе бронетехника. Я… Я ее уже вижу. Проклятье! Группа массы, действуйте, немедленно! Герой! Закончил или нет — отступай!

«А вот это вряд ли». Сейвен нажал кнопку.

— Ай! — вскрикнул первый охранник и схватился за шею. — Укусило что-то.

— Блоха, наверное, — меланхолично предположил второй и тоже вздрогнул. — А точно ведь, кусается. Эй, эй! Ты чего?!

Но его товарищ уже сползал по стене, а через мгновение и вопрошающий присоединился к нему.

Сейвен поднялся на третий этаж, прежде чем стены потряс удар. За ним последовал другой и без паузы третий — подлинно сокрушительный. «Гранатомет? Или стрелы Моргота?»

Когда грохот стих, поднялись стрельба и ругань. Сейвен прижался к стене, прислушался. Топот доносился снизу. Он сорвал с пояса гранату, раздавил предохранитель и отправил ее по ступеням вниз, скрылся за дверьми. От взрыва освещение погасло. Винтовая лестница обрушилась, погребая под собой вопящую охрану, а высокое фасадное окно брызнуло тысячью звенящих осколков.

Уже не скрываясь Сейвен ринулся вдоль по коридору в кабинет президента. В одной руке он сжимал короткий, натертый графитом нож, в другой — последнюю гранату.

Перестрелка за стенами дома не прекращалась ни на квик. Она лишь изредка терялась в громовой ругани взрывов, методично охаживающих жилище президента. Каждый взрыв разносился по всему дому трескучим эхо. Со стен падали картины, потолок осыпался массивной лепкой, пол трещал, а воздух полнился густой зеленой пылью, из-за которой видимость непреклонно ухудшалась.

Из темноты к нему навстречу вынырнули два луча света. Они тряслись, метались по стенам и приближались. Сейвен поспешил укрыться за подвернувшийся доро́гой столик. Охрана благополучно не заметила его и пронеслась мимо.

Поворот коридора, еще один и, наконец, нужная дверь у которой стоял караул из шести человек. Лучи их фонарей лихорадочно ощупывали пыльную темень, искали, в кого разрядить боезапас. Сейвен раздавил предохранитель и из-за угла метнул гранату под ноги охране. Истошное: «Ложись! Граната!» кануло в грохоте, от которого в голове зазвенело. Не дожидаясь, пока уймется пыль, Сейвен шагнул из укрытия. В полу, аккурат напротив двери зияла дыра. Удивительно, но сама дверь оказалась целехонькой. Сейвен толкнул ее и пораженно замер: она с легкостью широко распахнулась.

Президент, в шелковом халате с золотистым поясом, стоял возле окна и смотрел на разыгравшееся у дверей его дома сражение. В комнате было тихо. Неправдоподобно тихо. У потолка тлела хрустальная люстра, в чьем свете без труда различался шик обстановки. Сейвен шагнул, еще и еще. Президент не оборачивался, не шевелился. Сомнения, родившиеся у дверей комнаты, утроились. «Ловушка?!» Когда их отделяло шага три-четыре, президент круто развернулся. Это был он, несомненно он. Властное, немного одутловатое лицо, пронзительные серые газа, густые черные брови… Он не был напуган, нет. На его лице застыла кривая ухмылка. Сейвен заметил, что в руке у президента бокал вина.

— Молодец, — одобрительно кивнул Делио. — Одно то, что тебе удалось невредимым подобраться ко мне, достойно похвалы. Хотя… — он вновь обернулся к окну, безбоязненно подставив спину. — Хотя слово «пробраться» тут неуместно. Прорыв! Вот — то самое слово.

Пол под ногами вздрогнул, но тишина осталась тишиной. Какая-то странная сила удерживала его комнату в спокойствии.

Сейвен замахнулся, бросился на президента, но… Рука замерла на излете. Почти у самой ключицы нож точно врос в воздух. Как бы Сейвен ни дергал его, с места он не сдвигался.

— Как тебя зовут, безумец?

Вместо ответа он размахнулся свободной рукой, но занесенный кулак, как и нож, увяз в пустоте, обездвижив Сейвена лучше всяких оков.

Президент развернулся к Сейвену, усмехнулся и, глядя ему в глаза, допил вино. Пустой бокал он запросто швырнул себе за спину.

— Айро. Покажись.

Перед глазами Сейвена воздух замиражировал, уплотнился, и через квик возникла обнаженная женщина, крепко сжимавшая его запястье. Высокая, стройная, длинноволосая и невыносимо прекрасная. Ее взгляд был холодней гранита.

— Это Айро. Познакомься, безумец. Айро, предложи гостю сесть.

Силуэт нагой женщины точно ветром сдуло и Сейвена, без единого звука, сорвало и впечатало в противоположную стену с такой силой, что в груди у него что-то хрустнуло. Он сдавленно кашлянул и почувствовал на губах кровь. Тело будто попало под пресс, горло сдавила невидимая сила и медленно волокла его к потолку.

— Айро — квинтэссенция моей крепости, — президент похлопал ладонью по стене, подошел к вновь материализовавшейся женщине и приобнял ее за талию. — Она мой самый верный друг, на которого я всегда могу положиться.

То, что звалось Айро, ответило президенту взаимностью. Женщина прильнула к нему всем телом и долго поцеловала. «Как дико…» Обрюзгший старик и свежая, пылающая красотой женщина…

Наконец Делио отстранил ее и она покорилась, отступив без единого слова. Президент подошел к Сейвену и, глядя на него снизу вверх, презрительно спросил:

— Ты думал, что так просто сможешь прийти в мой дом и убить меня? Ты ведь и предположить не мог, что в своем доме я неуязвим? Все это, — Делио обвел комнату руками. — Стоило двух Сотлехтов! И ты вообразил, что сможешь здесь меня убить?! Ты безумец!

Президент посмотрел на Айро, та кивнула в ответ, и невидимые тиски сдавили грудь Сейвену еще сильней. В глазах потемнело, поплыли красные пятна. Дышать стало невыносимо тяжело. Он боролся за каждый вздох, возвращая его кровавой пеной, капавшей под ноги президенту Гелионии.

— Невероятно, правда? Эта комната — пандемониум, где владычит она. А я — ее хозяин. Здесь я — хранитель, оживляющий любые свои фантазии. Айро воскрешает их для меня из пустоты, как я воскресил ее за фонды.

Как будто забывшись, Делио Флаби сел в воображаемое кресло, но воображаемое тотцикл стало реальным.

— Ко мне не часто заходят гости на откровенную беседу. Я как тот мастер, который сначала приглашает в гости, а потом перебирает черепа. Улавливаешь перспективу? — он отставил руку, и в ней возник бокал наполненный вином. — Так вот, за многие годы я понял, что живым доверять нельзя. Никому и никогда. А вот ей — ей можно. Я не стану прямо сейцикл выкручивать руки и ждать от тебя имен, хотя мог бы. Зачем? Я и так все знаю. Ты ларг, ведь только ларг способен на твой подвиг. А раз так, то ниточки ведут к куполам и волнениям, прокатившимся там. Я ждал чего-то подобного с того дня, как ко мне пришла делегация инвесторов. Вот. Теперь городская армия не даст уйти твоим друзьям. Впрочем, попытается. Если мой дом гробят такие же ларги, как и ты, то я усомнюсь в факте ареста. Если бы только Айро могла сойти и присоединиться к ним… — квик помедлив, он мечтательно добавил: — Тогда от них, там, внизу, осталась бы густая кровавая каша. Но, увы, она заключена здесь, в этой комнате, в стенах, породивших ее и наполнивших до краев могуществом. Но это ничего. Я уже близок к тому, чтобы освободить ее.

С нежностью, на которою только было способно его резкое, жестокое лицо, Делио посмотрел на Айро. Та улыбнулась и томно облизнула верхнюю губу.

— А когда это случится, она станет моей армией. И мир упадет на колени. Ниже! Он будет ползать в моих ногах и молить о пощаде! Молить, чтобы она ушла, чтобы все стало как раньше. О, после того, как она выйдет отсюда ни одно живое существо не посмеет встать на моем пути. Ни в мыслях, ни на деле. Никогда!

Пока Делио говорил, невидимая хватка слабела. В рукаве, у запястья, Сейвен берег единственный метательный нож. Он попробовал пошевелить рукой. Это ему удалось, но с натяжкой. «Попробовать бросить? Эх, гранату бы». Взмах руки вышел медленным, полет ножа тягучим, словно резина. Клинок не преодолел и половины дистанции, как замер серым разводом.

— Как же тебя зовут, бесстрашный безумец? — Делио сменил позу и отхлебнул из бокала. — У тебя еще осталось немного времени, пока мне наскучит. Ну? Сам скажешь или попросить, чтобы подсказали?

Сейвен молчал и Делио лениво шевельнул пальцем. В тот же миг в виски точно вонзились два раскаленных сверла. По телу волной прокатилась трескучая боль. Но он молчал.

— Твое упорство похвально, но бессмысленно, поверь. Впрочем, какое мне дело до твоего имени. Дай ему тьмы, Айро, которую он так просит, — президент зевнул. — Дай ему тьмы.

Тишина — забавная штука. Тишина и мрак. Эти две вещи в шумном и ярком мире — как зрачки цветных глаз. Бездонные, всепоглощающие и значащие больше, чем кажется.

В темноте и молчании тело куда-то плыло, мерно покачиваясь на невидимых мыслях. Сейвен пошевелил кистью левой руки — зачерпнуть воды, но в ответ сухо зашуршало. На мгновение он замер и повторил жест уже решительней. И снова тихий шорох, точно он засыпан ворохом опавшей листвы. Вместе с догадкой отчетливо запахло терпким, густым лесом. Сейвен качнул головой и приподнялся на локтях — листва осыпалась с него мертвенной шелухой.

Он действительно лежал в лесу, под ворохом листьев, собранных граблями. Незатейливый садовый инструмент стоял тут же — прислоненный к стволу высокого дерева. Сейвен огляделся: поблизости никого не было. Сквозь изумрудные кроны поблескивало солнце. Щебетали птицы, в вышине гулял ветер. Там, над макушками деревьев, сиял ясный день, а здесь было холодно и сыро.

Сейвен взял в руки грабли и заново собрал кучу, которую ненароком разворошил. Едва он закончил, как до слуха донеслись звуки флейты. Сквозь тонкую мелодию пробивался голос — кто-то подпевал игре.

Трава и мох, гниющая листва мягко пружинили под ногами. Сейвен обнаружил, что идет босиком и что одет в белую робу. Лес редел, а музыка и голос звучали отчетливей. Он прибавил шаг и скорее выбрался на обширную поляну, сплошь поросшую сочной травой, как будто подстриженной и аккуратно причесанной. У противоположного края, в тени деревьев, ютилась избушка. Рядом горел костер, а возле — на бревне — сидел Крайтер и играл на флейте. Пела девочка в белой робе. Она сидела на траве, около ног внезапного музыканта, и старательно тянула песню на непонятном Сейвену языке.

Когда Сейвен подошел вплоть, Крайтер оборвал игру и кивком указал девочке на гостя. Та обернулась, торопливо поднялась и юркнула на бревно, под крылышко к флейтисту. Не дожидаясь приглашения, Сейвен уселся на другом бревне, напротив такой несходной пары. Их разделяли языки пламени весело потрескивающего костра.

— Не знал, что ты музыкант. Удивляешь.

— Да, балуюсь понемногу. Только никому не рассказывай, а то смеяться будут. Впрочем, тебе все равно никто не поверит, — Крайтер немного помолчал, в задумчивости пожевал губами и вдруг спросил: — Ты понимаешь, где мы?

— В лесу.

— В башке твоей дурьей, вот где. Когда ты уже научишься осознавать собственные сны? Это ведь так просто.

— Я сплю?

— Да нет, не спишь. Ты в отключке. Впрочем, мне это не мешает и тебе мешать тоже не должно.

— Ну, не знаю.

— А тебе и незачем знать. Для тебя покамест знания опасны. Но скоро все прояснится. Гораздо раньше, чем ты предполагаешь.

— А как ты здесь очутился?

Крайтер хохотнул:

— Пришел, — и серьезно добавил, — а теперь собираюсь уходить.

При этих словах девочка встревожено посмотрела на покровителя и крепко сжала его руку.

— Не бойся, Айро. Дядя Сейвен позаботится о тебе.

Он погладил ее по голове, поцеловал в темечко и назидательно обратился к Сейвену:

— Ты должен проводить Айро. Это в твоих интересах, поверь. Обузой она не станет. Просто проводи ее.

— Куда?

— К выходу.

— Из нас двоих, где выход, знаешь только ты.

— Да, и я не могу его тебе показать, поскольку… Поскольку не могу. Но он там же, где и вход.

— Так проводи ее сам.

— Этого я тоже сделать не могу, — с расстановкой произнес Крайтер. — По одной простой и очевидной причине. Проводить ее можешь только ты.

— Ну хорошо. Куда?

— Неважно, — он взял девочку на руки, посадил себе на колени и ласково просюсюкал: — Дядя Крайтер теперь должен уйти, милая. Но не надолго. Я вернусь к тебе, обязательно вернусь. Подождешь немножко, хорошо?

Девочка кивнула и с опаской, но все же посмотрела на Сейвена.

— Дядя Сейвен хороший. Некрасивый, но хороший. Пойди, поиграй пока в дом, а дядя Сейвен к тебе скоро придет.

Айро кивнула еще раз, но бойче, спрыгнула с коленей Крайтера и понеслась к избушке.

— Ты справишься, Сейв.

— Надеюсь. С детьми я еще не сталкивался.

— Ты справишься, — повторил он, как будто не услышав Сейвена. — Теперь иди. Она, наверно, уже заждалась.

Едва за Сейвеном закрылась дверь, как снаружи потемнело. Внезапно нагрянула буря, заслонившая сияющий мир, точно безмерная клякса. Шквалистый ветер молотил ставнями окон, швырял в стекло пригоршни дождя, и истово бился во входную дверь.

Айро спряталась под кроватью, и Сейвену никак не удавалось уговорить ее выбраться. Наконец он сдался и сам забрался под кровать. Девочка прижалась к нему, вся дрожа от страха. Ее теплое, прерывистое дыхание странным образом успокаивало Сейвена. «Я справлюсь».

Крышу избушки сорвало, и все утонуло во мраке.