Сети Паука

ГЛАВА 8

Здание администрации Директората.

Кранковград, Мистерия

Кабинет располагался в просторном помещении размером двадцать на тридцать метров. Висящие на графитовых стенах терминалы комма выдавали в цифрах и диаграммах точные данные о состоянии промышленности Мистерии. Помощники верховного комиссара обрабатывали непрерывно поступающую информацию, координируя хозяйственную жизнь планеты.

Войдя в комнату, Донг Дженкинс Ченг улыбнулся, кивнув тем, кто оторвал взгляды от мониторов. У двери в его кабинет стояла Луиза Андропович. Ее седые волосы были зачесаны назад, на морщинистом лице застыло выражение тревоги.

— Доброе утро, Луиза. У вас какие-то неприятности?

Донг поморщился, почувствовав резь в желудке. Слишком много жирного в рационе питания. От жареного кальмара всегда такие последствия.

— Есть кое-что.

— Что ж, дайте прийти в себя — и мы все разрешим. Как ваша дочь?

— Прилетела вчера вечером.

Луиза зашла следом за ним в кабинет. Направившись прямо к автомату, Донг налил себе чашку чая.

Надев шлемофон, он поднял штору на единственном окне комнаты.

— С Клариссой все в порядке?

Зардевшись, Луиза смущенно потупилась.

— Просто замечательно. Я не знаю, как вас отблагодарить. Девочка вернулась вчера на транспортном корабле. Если бы не вы... в общем, она бы не могла даже мечтать об университете. А теперь Кларисса дипломированный биоинженер. — Застенчивая улыбка, такая редкая на устах Луизы, на этот раз задержалась дольше обыкновенного. — И она прилетела не одна. Кларисса вышла замуж. Ее супруг — замечательный юноша. Он тоже биоинженер. Сегодня вечером они придут сюда, чтобы устроиться на работу. И знаете что, Донг?

— Да? — спросил он, отхлебывая горячий чай.

— Через четыре месяца Кларисса ждет ребенка. Мы с Филом так рады. Мы просто... в общем, сами можете представить.

— Могу. Тем более непонятно, чем была вызвана ваша озабоченность?

Луиза потупилась.

— Сегодня утром снова были беспорядки. Судя по всему, последователи этого Деуса отловили лидеров движения Паука. Убили всех, а трупы повесили, с записками на груди.

Вздрогнув, Донг потер лоб.

— Это... это очень плохо. Мы... мы должны будем отправить подробный отчет. Транскоммуникационное сообщение директору. Думаю, нам придется несладко. — Почувствовав боль в желудке, он стиснул зубы. — Что, что нам делать?

Луиза пожала плечами.

— Я... не знаю. В записках говорилось, что сегодня утром наступит час искупления. Рука Деуса ощутится по всей планете.

— Ничего конкретного?

— Только то, что обо всем станет известно ровно в десять часов. — Луиза сверилась с хронометром. — Уже полторы минуты одиннадцатого. Я было начала беспокоиться, что вы...

В конторе прозвучал сигнал тревоги. Поспешно выскочив из кабинета, Донг увидел снующих в смятении сотрудников.

— В чем дело? Что случилось?

— Кто-то только что уничтожил тарелку транскоммуникационного передатчика, — оторвался от монитора Хорхе. — В разных местах планеты зарегистрированы взрывы на основных объектах. Все здания администрации Директората...

Пол под ногами содрогнулся, но Донг вряд ли успел это почувствовать. Тотчас же стены исчезли в ослепительной вспышке.

Разбирая развалины, спасатели нашли лишь части человеческих тел и искореженные терминалы. За их работой наблюдал коренастый мужчина средних лет, остановившийся у груды обломков.

— Деус пришел! Смерть Сатане, принявшему обличье Директората! Готовьтесь к явлению мессии!

Пораженные прохожие, останавливаясь, слушали его, жадно хватая предлагаемые листовки.

На борту «Сокровища Паука».

Прыжок от Арктура на Мир

Дарвин Пайк никак не мог заснуть. В течение последних трех ночей он с помощью синтезатора сна усиленно изучал романовский: лингвистические ленты усиленно пробивали дорогу в его мозг. Казалось бы, нет ничего проще обучения во сне с помощью электрических импульсов. То, на что прежде уходили годы усердной зубрежки, теперь можно было усвоить всего за несколько дней. Однако мозгу приходилось расплачиваться за подобную нагрузку. Дарвину в голову также начинала закрадываться мысль, не влияет ли синтезатор сна и на его личность. Потому что каждый раз он пробуждался другим человеком — словно в его рассудке побывал кто-то чужой.

Молодой ученый соскочил с кровати, и свет в каюте автоматически стал ярче. Натянув старые брюки и видавшую виды рубашку, Дарвин прикоснулся к панели замка. Стиснув рукоятку ножа, он пошел по коридору. Внутренние отсеки были пронизаны приглушенным гулом, проникающим на все палубы — живым пульсом мощного реактора вещества-антивещества, ускоряющего корабль во время прыжка. На люках, стенах и механизмах то и дело попадались стилизованные изображения пауков. Так романовцы отличают не- одушевленное от одушевленного. Нарисованные пауки, символ могущества, романовского Бога, защищали Дарвина так же надежно, как и корпус из графитовой стали.

На самом деле на космическом корабле нет понятий «день» и «ночь». Треть экипажа постоянно несет вахту. Ноги сами понесли Дарвина туда, куда он подсознательно стремился.

Молодой ученый не мог разобраться в своих чувствах к командору АнДохар. Каждый раз, когда они встречались — за ужином или по какому-то другому поводу, — дело заканчивалось тем, что Дарвин в интеллектуальном плане получал хорошую взбучку и оказывался на лопатках. Сюзен неизбежно доводила его до предела терпения.

— Чертова волчица, — проворчал он.

Ну, а ее личная жизнь? От этой нелепой мысли Дарвин рассмеялся, представив себе, как Сюзен и предмет ее чувств осторожно сближаются друг с другом, словно два дикобраза!

Мысленно он называл ее Железной Леди. Сюзен держала корабль в стальном кулаке. Однажды Дарвину довелось стать свидетелем разгона, который она устроила одному романовцу: очень протрезвляющее зрелище. Во время революции на Сириусе Сюзен добыла больше скальпов, чем любой другой воин. Все члены экипажа говорили о своем командире с восхищением и почтением. То же самое Дарвин читал в их глазах: ради нее они были готовы на все.

Впервые в жизни Дарвин Пайк вынужден был признаться себе, что его полностью подавляет женщина, на восемь лет моложе и на девяносто фунтов легче его. Возможно, по ночам ему не давал спать не только синтезатор сна. Утешая свое раненое самолюбие, Дарвин тешил себя вымышленными рассказами о своей мужской доблести.

Но самым страшным оказалась то, что эта женщина буквально сводила его с ума. Эротические сновидения с ее участием заполняли ночи Дарвина. Все свое немногое свободное время он размышлял, какая Сюзен на самом деле, надеясь, что под жесткой наружной кольчугой скрывается теплая мягкая душа. Однако время от времени ему удавалось мельком увидеть боль, так превосходно скрытую под непроницаемой маской. Дарвин не мог не гадать, какую же рану Сюзен так хорошо прячет.

Он стал буквально одержим мыслями о ней.

Завернув за угол, Дарвин увидел предмет своих мечтаний входящим в люк в глубине коридора с грустной усмешкой на устах. Раз уж он не может заснуть, остается надеяться, что острый язык Сюзен поможет ему снова почувствовать себя нормальным. К тому же обязательно нужно придумать способ вернуть голографию медведя.

Отыскав люк, в который скрылась Сюзен, Дарвин прикоснулся к панели замка. Дверь бесшумно скользнула в сторону, и он осторожно вошел внутрь. Звуки его шагов потонули в скрежете полки, выехавшей из стены. Холодный металл, встретившись с теплым воздухом помещения, покрылся дыханием инея.

При виде изувеченного трупа Дарвин сглотнул комок в горле. На полке лежало то, что осталось от мужчины. Мускулистого, широкоплечего, сильного. Черты лица не оставляли сомнения, что это романовец. Безжизненное и бледное, оно сохранило веселые складки в уголках глаз и губ, но на нем застыла жуткая гримаса смерти.

Обе ноги были оторваны по самые бедра. Из тканей, местами обугленных и коричневых, кое-где сохранивших естественный розоватый цвет, торчали обломки костей. Судя по всему, бластер был недостаточно мощный и не закупорил перебитые кровеносные сосуды.

Взяв неподвижную руку, Сюзен нежно провела по ней ладонью. Медленно склонившись к трупу, она поцеловала холодное тело, и ее плечи затряслись в немых рыданиях. На щеке блеснула драгоценным камнем одинокая слезинка.

— О, Пятница, я так тебя любила! Но после того, что... что сделал Нгуен... я просто не могла быть с тобой. Пятница, он проник в мои мысли... он... Милый мой, прости! Заклинаю именем Паука, прости.

Открыв люк, Дарвин осторожно вышел, не замеченный Сюзен.

Всю ночь ее слова гулко звучали у него в голове. Сон так и не пришел.

Звезда Хаббера.

Комплекс МКА-6, Л4, сектор Амброзия

Комплекс МКА-6 представлял собой небольшую станцию, жители которой занимались добычей марганца, алюминия, кремния, серы, железа, галлия, германия, мышьяка, индия и ни- келя из хондритовых астероидов, обращающихся в системе Хаббера. Комплекс МКА-6 вел разработки в этой системе уже около тридцати лет. В настоящее время на станции проживает 420 человек.

Полковник Бен Мейсон рассеянно почесал бороду. «Грегори», уменьшив скорость, снял щиты. Рудники станции выглядели как всегда — но только мощные лазеры не выжигали внутренности снятых с орбиты астероидов. Огромные космические глыбы неподвижно застыли в магнитной сети. Продолговатые генераторы силовых полей, по которым превращенная в пар порода поступала на рудник, также отключенные, безжизненно болтались в темноте. Слабая первичная звезда класса К, известная как Звезда Хаббера, со стороны которой подлетел «Грегори», бросала на станцию тусклый красноватый свет.

Кроваво-красные отблески играли на порталах кранов. У стыковочного узла завис транспортный корабль, удерживаемый щупальцами захватов. За куполом станции виднелась яхта «тип III». Датчики сообщили, что и на станции, и на корабле генераторы антивещества работают исправно. Однако сигнал бедствия, заставивший патрульный линкор отклониться от курса и подойти к станции, продолжал на- стойчиво звучать.

Вечно эти станции попадают в беду! Или просто дела стали настолько плохи, что военным приходится постоянно отвечать на призывы о помощи? В последнее время аварии и катастрофы происходят все чаще и чаще? После открытия Атлантиды и незаконного обращения доктора Добры «Грегори» приходилось непрерывно сновать от станции к станции, от планеты к планете, устраняя последствия чрезвычайных происшествий. По мнению Бена Мейсона, человечество сознательно направилось навстречу беде. А экипаж линкора выбивается из сил, пытаясь удержать кипящую жидкость в кастрюле.

Отошедший от шлюза «Грегори» штурмовик, сориентировавшись в пространстве, лег на курс к боковому стыковочному узлу станции.

Среди бесчисленного множества приборов на мостике ожил еще один монитор. На экране появился десантник, докладывающий с мостика штурмовика:

— Мы пристыковались, сэр. Здесь все просто без ума от облегчения.

— Капитан Лаллеманд, выясните, что там произошло. Мы не можем тратить время на пустяки. Директор требует, чтобы мы прибыли на Базар... и вчера не было бы слишком рано. Быстро разберитесь с тем, что случилось на станции, и возвращайтесь назад.

— Слушаюсь, сэр!

Монитор погас.

— Сейчас все пошло наперекосяк, — пробормотал Мейсон. — Старший офицер комма!

— Да, сэр?

— Судя по имеющимся у нас данным, на МКА-6 за последние семь лет трижды перегорали основные силовые кабели. Скорее всего, наспех залатанные, они снова вышли из строя. Проклятие, когда эти болваны наконец поймут, что мы не передвижная ремонтная мастерская? Давно уже пора уразуметь, что хотя бы изредка необходимо осуществлять техническое обслуживание.

— Сэр! — снова послышался голос Лаллеманда. — Похоже, у них перегорел силовой кабель.

— Это не шутка?

— Этим ребятам требуется всего пара метров кабеля номер тридцать, чтобы привести систему энергоснабжения в норму. Мы можем им помочь? Управляющий директор станции... э... Тав Охаси говорит, что нужно срочно загрузить транспортный корабль, иначе все выйдет из строя.

Мейсон кивнул.

— Я отправлю инженеров к главному стыковочному узлу... У них нет ничего поменьше этой махины?

Лаллеманд, обернувшись, передал кому-то вопрос полковника.

— Так точно, сэр. Только грузовик и яхта. Но яхта, как говорят, в настоящий момент неисправна.

— Ладно, пусть стыкуются к третьему узлу. Только он достаточно велик, чтобы принять такой большой корабль. Передадите кабель — и сразу же возвращайтесь на линкор.

— Слушаюсь, сэр. — Поколебавшись, Лаллеманд продолжал, понизив голос: — Странно, сэр. Они здесь все какие-то полусонные. А этот Охаси — он словно накачался наркотиками. Ну... знаете,как будто у него не все дома.

Капитан многозначительно постучал по голове.

— Не все дома? Черт побери, в последнее время все мы стали странными. Главное, вы возвращайтесь быстрее. Мы и так здорово задержались, не забыли?

Лаллеманд кивнул. Мейсон отвернулся от монитора, не заметив, что тот сразу же погас.

— Третий стыковочный узел? — спросил старший офицер комма. — Это очень близко к жизненно важным частям корабля. Согласно наставлению...

— Что могут знать рудокопы с астероида о патрульном линкоре? Мы прикажем службе безопасности повысить бдительность. Пусть одни загружают кабель на антигравитационные носилки, а другие за всем приглядывают. Так или иначе, это единственный узел, к которому может пристыковаться такой огромный корабль. Интересно, где они его раздобыли?

Старший офицер комма начал было что-то говорить, но умолк.

Полковник вынул чашку кофе из отполированного от долгого использования автомата. Окинув взглядом мостик, он убедился, что все системы корабля действуют исправно, и, довольно буркнув что-то себе под нос, опустился в кресло.

— Надоела мне эта рутина. Я чувствую себя нянькой. Неудивительно, что на Сириусе нам надавали по заднице. Мы превратились в передвижной магазин запасных частей, госпиталь и службу быта. И это элитное подразделение! Как ты думаешь, кому-нибудь легче от сознания того, что мы можем в любой момент починить неисправную канализацию?

Старший офицер комма рассеянно кивнул.

Бен Мейсон, не дожидаясь стыковки грузового корабля, решил ознакомиться с ежедневным отчетом о происшествиях на борту корабля. Капрал Стивенсон дал зуботычину рядовому Арнсону. Лейтенант Скиа подала прошение о переводе на Арктур. Причина: смертельная болезнь отца. Мейсон задумчиво потеребил бороду.

— Отпускать ли ее...

Услышав вой сирен тревоги, полковник вскочил с кресла.

Взглянув на монитор, он не поверил своим глазам: из пристыковавшегося транспорта вырвались два ослепительных фиолетовых луча.

— Где они раздобыли бластеры? — взревел Мейсон. — На грузовиках их же не должно быть!

«Грегори» содрогнулся от попаданий в упор. Свет на мостике погас.

Геостационарная орбита над Миром.

За пределами Окраинного сектора

Измученный Дарвин Пайк расстегнул ремни, пытаясь вспомнить последние две недели, промелькнувшие с калейдоскопической быстротой. В основном он провел это время лежа на койке в своей каюте, расплющенный грузом в тысячу тонн, обрушившимся ему на грудь.

Его давно не мытое тело источало крайне неприятные запахи.

Пройдя сквозь прыжок, «Сокровище Паука» получило сообщение с «Пули». В течение четырнадцати суток корабль осуществлял торможение с перегрузкой почти сорок единиц. Компенсирующие пластины напрягались до предела. Если кому-то из военных, прошедших долгую службу в Патруле, и казалось до этого прыжка, что они все повидали на своем веку, Сюзен Смит Андохар показала, до какого предела можно растянуть возможности человека.

Освещение на мгновение стало тусклым. Послышался глухой удар, и мягкое ворчание устройства выработки кислорода прекратилось. Пол челнока задрожал под тяжестью бегущих ног. Люк отворился со стуком, и в каюту ворвался свежий воздух.

Поднявшись с койки, Дарвин потянулся, чувствуя, как по всему телу разливается облегчение. Усталые романовцы, хватая свои вещи, бежали к шлюзу. Спустившаяся с мостика Сюзен знаком показала молодому ученому следовать за собой.

Пошатываясь на отвыкших от движения ногах, Дарвин вышел в коридор, ощупывая щетину на лице. В условиях перегрузки никто почти ничего не ел. Только таблеткам и воде в небольших количествах удавалось удерживаться в желудках. Все более существенное тотчас же извергалось назад. Следить за личной гигиеной также было весьма проблематично.

Воздух в челноке был насыщен запахом пластмассы, углепластиков и искусственных волокон. Склонив голову набок, Сюзен закинула за спину иссиня-черную гриву.

— Как вы?

— И куда мы летели столько времени? — выдавил Дарвин. — Черт побери, где мы находимся? Я получил приказ захватить свои записи и следрвать за десантником. Я не ожидал, что придется так скоро покидать корабль. О господи, наконец-то сила тяжести вернулась в норму! Гм, я могу принять душ и...

— Позже. — Развернувшись, Сюзен быстро пошла вперед, и Дарвину пришлось поспешить за ней. — В настоящий момент адмирал вызывает вас...

Она подождала его у шлюзовой камеры, чтобы помочь пройти через небольшой участок невесомости. Но даже с ее помощью Дарвин едва не свалился на пол, преодолевая эти несколько сантиметров полного отсутствия притяжения. Ему показалось, его одновременно разрывают во все стороны.

— И куда мы пришли? — спросил молодой ученый, взглянув за спины вооруженных часовых-десантников на уходящий в бесконечность белый коридор.

— На «Пулю».

До этого полета Дарвин Пайк ни разу в жизни не видел боевые доспехи. Но тут ему пришлось буквально не снимать их в течение девяти дней — столько времени потребовалось на то, чтобы добраться до Мира. С нескрываемым облегчением он стащил с себя неудобное жесткое одеяние и передал его десантнику. Неужели ему действительно удалось выжить? Дарвин украдкой взглянул на Сюзен. Та по-прежнему была бодра и весела. В этой женщине нет ничего человеческого!

Пройдя не больше тридцати метров, они оказались перед лифтом. При более внимательном рассмотрении стены показались Дарвину несколько необычными — будто их шпаклевали и красили совсем недавно. Местами облицовка подозрительно сверкала как новая. Войдя в лифт, молодой ученый устало прислонился к стенке, пытаясь перевести дыхание. Чемодан в его руке весил не меньше тонны. Только Дарвин собрался закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями, как дверцы с тихим шипением раскрылись, и ему снова пришлось догонять Сюзен, летящей походкой спешащую вперед.

Пошатываясь от усталости, он прошел по нескончаемым коридорам — в некоторых местах стены были облупленными — и вошел в люк, охраняемый романовцем, вооруженным бластером.

Дарвин заморгал, оказавшись в ярко освещенном зале.

— Адмирал, позвольте представить вам доктора Дарвина Пайка. Доктор Пайк, перед вами адмирал Дамен Ри.

Сюзен отошла в сторону.

Мужчина среднего роста крепко пожал Дарвину руку. Судя по виду, Дамену Ри было лет пятьдесят с небольшим. Держался он непринужденно. Довольно толстый короткий нос, умные проницательные глаза. Жизни не удалось обтесать угловатые черты лица адмирала. Квадратная челюсть решительно выпирала вперед, волевой рот выдавал привычку командовать.

Адмирал Ри махнул рукой.

— Доктор Пайк, это верховный вождь Джон Смит Железные Глаза.

Рука Дарвина исчезла в лапище рослого широкоплечего воина со смуглым лицом, одетого в романовскую кожаную куртку. Пояс Железных Глаз был увешан пучками черных волос. Широкий прямой нос, пронзительные черные глаза. Длинные черные косы ниспадали за спину. Дарвину почему-то вспомнилась встреча с волком, один на один в полярной глуши. Он был наслышан о Железных Глазах — человеке, помогавшем доктору Лийте Добре спасать романовцев. И вот сейчас он лично познакомился с вождем, поставившим на колени Сириус.

— Майор Рита Сарса, мой второй заместитель, — продолжал Ри, указывая на рыжеволосую женщину.

При других обстоятельствах Дарвин, возможно, задержал бы на ней свой взгляд. Но сейчас зеленые глаза оценивающе оглядели его с ног до головы, холодные, беспощадные. На бледной коже проступали веснушки. Черты лица были словно выточены из слоновой кости. Майор Сарса, красивая и стройная, упругая и гибкая, была бы неотразимой женщиной, если бы не ее жесткие глаза — глаза, которым довелось повидать много боли.

«Вероятно, таковы все женщины, общающиеся с романовцами. Замечательные образчики женственности — вооруженные ножами и готовые за одну улыбку разрезать мужчину на кусочки!»

— Майор Нил Иверсон, — завершил представления адмирал.

Отвечая на рукопожатие, Дарвин впервые почувствовал себя в своей тарелке. В сравнении с остальными Иверсон казался обыкновенным служакой. Высокий и светловолосый, он излучал какую-то уверенную компетентность. Идеальный офицер, а не хищник, как другие. Проклятие, неудивительно, что Сюзен такая крутая. Ее приятели ей под стать.

Буквально силой усадив Дарвина в кресло, Ри связался с коммом через шлем, тонким кольцом лежащий на его коротко остриженной голове. Подобные обручи-шлемы были у всех — даже у Железных Глаз, что придавало ему вид воина из старинной книги.

Помигав, появилась карта звездного неба.

— Происходит вот что, — начал Ри, покачиваясь на каблуках и сплетая руки за спиной. — Согласно самым последним сообщениям...

— Прошу прощения, сэр, — заморгал по-совиному Дарвин, борясь с резью в глазах. — Вы не могли бы угостить меня чашечкой кофе? Я немного подустал в дороге и соображаю с трудом.

Стиснув губы, Ри искоса взглянул на него, но тотчас же недовольно тряхнул головой.

— Извините. Мне следовало бы догадаться. Вы выглядите очень утомленным. Ради бога, простите.

По его знаку рядовой, державшийся в стороне, достал из автомата чашку с дымящимся черным напитком.

С признательностью приняв кофе, Дарвин сделал жадный глоток, обжигая язык и небо. Боль и действие кофеина помогли ему проснуться. Допив кофе, молодой ученый вздохнул.

— Что ж, адмирал, я готов — по крайней мере, еще неделю продержусь.

Ри кивнул. На голографической карте зажглись пять огоньков.

— Это Базар и ближайшие к нему системы. Обратите внимание, что в их число входят Риан, Трист и Звезда Хаббера. Около двух недель назад восставшим на Базаре удалось захватить транспортный корабль в грузовом космопорту. Одновременно с этим во всех близлежащих системах были взорваны здания администрации Директората, правительственные учреждения и компьютерные центры. Нгуен...

— Нгуен? — ахнула Сюзен. — Он...

— Именно он является самозваным мессией, явившимся на Базар, — подтвердила Рита.

С лица Сюзен схлынула краска. Молодая женщина напряженно застыла, ее глаза заблестели.

«Нгуен? Нгуен Ван Чоу? Тот самый, о котором Сюзен говорила над телом Пятницы? Неужели именно это так ее напугало? И кто такой этот Нгуен, если одно только упоминание его имени вызывает подобную реакцию у Железной Леди?»

— Центры связи — в том числе голографические студии и основные транскоммуникационные передатчики — были захвачены отрядами вооруженных мятежников. Теперь с этих станций постоянно ведется пропаганда Священной войны. Нгуен объявил о начале изгнания Сатаны — то есть Директората — силами приверженцев истинной веры. Отклик последовал немедленно. Полностью потеряна связь с пятью системами. По нашим данным, в распоряжении восставших имеется по меньшей мере семь кораблей... к тому же, возможно, патрульный линкор «Грегори». С начала этих событий Директорат не получал с борта корабля никаких известий.

Скрестив руки на груди, Ри закинул голову назад.

— Нам прекрасно известно, что может делать с захваченными кораблями Нгуен Ван Чоу. Он имел доступ к техническим секретам Содружества. Как много ему удалось там накопать, мы не знаем...

— Технологии Содружества? — прищурился Дарвин. — Те, о которых сообщается в исторических архивах?

— Именно, — кивнул Ри. — То самое, что мы... ну да ладно, это к делу не относится. В настоящий момент вам не следует забивать голову лишней информацией. Нам требуется ваш просвещенный взгляд специалиста-антрополога.

Откинувшись на спинку кресла, Дарвин задумался.

— Я ознакомился с вашим предварительным отчетом. Майор Сарса весьма точно описала сложившуюся ситуацию. Согласно моим статистическим расчетам, эта религия Отечества Господа захлестнет Директорат подобно лесному пожару. В настоящий момент все общественно-экономические факторы сложились для этого как нельзя более благоприятно.

— В этом для нас нет ничего нового, — спокойно заметил Железные Глаза. — Но какое влияние окажет эта новая религия на нас? Что ждет наш народ?

— Если тут замешан Нгуен Ван Чоу, нужно готовиться ко всему, — проворчала Рита, украдкой взглянув на Сюзен.

От Дарвина не укрылся этот безмолвный диалог между женщинами. Сюзен, побледнев, застыла. Размышляя над этим, молодой ученый вдруг заметил, что Ри и Железные Глаза ждут от него ответа. Чтобы выиграть время, он повелительно сплел пальцы.

— Прежде чем вдаваться в подробности, позвольте ознакомить вас кое с какой предварительной информацией. — Дарвин попытался собрать разбежавшиеся мысли. — Согласно науке, любое общество проходит через пять стадий. Первая, начальная, стадия покоя — такой был Директорат до знакомства с романовцами. Далее, наступает период стресса: каждый человек в отдельности начинает задумываться над тем, все ли у него в жизни в порядке, почему ему не удается добиться осуществления всех своих желаний. Третьим приходит период распада общества. Именно это мы наблюдаем в течение последних двух лет — разумеется, с мертвой точки нас столкнуло появление романовцев и поражение патрульного флота над Сириусом. Четвертая стадия — претворение в жизнь стратегии возрождения... что проповедуют эти безумствующие фанатики Деуса. И наконец, после окончания долгих криков снова наступает фаза стабильности. Устанавливается новый порядок — должен сказать, не всегда лучше предшествующего.

— И всего-то? Четкие сменяющие друг друга стадии? — Железные Глаза нахмурился, крутя в руках стило. — Как будто механизм выполняет какое-то...

— Нет, данный процесс не высечен в камне. Помните, мы имеем дело с поведением человеческих масс, так что тут могут быть всевозможные отклонения. Существуют различные конкретные пути реализации общей стратегии. Так, например, в нашем случае движение имеет характер мессианства. Спаситель, живое воплощение, Пророк — называйте этого предводителя как угодно — руководит возвращением в лабиринт. Осознав этот аспект...

— Извините, возвращение куда?

— Прощу прощения, — смущенно улыбнулся Дарвин. — Лабиринт — это имеющееся в нашем сознании представление о мыслях, понятиях, навыках, артефактах, образе поведения и окружающей среде, создающее наш мир. Мы воспринимаем это в виде запутанного сплетения, из чего следует, что существует возможность двигаться по этому лабиринту... Все начинается в период индивидуального стресса, о котором я уже упоминал. Что-то не так. Потребности каждого отдельно взятого человека не удовлетворяются. Масштабы ли- шений становятся достаточно заметными, и возникает беспокойство. Тогда человек пытается изменить подход к жизни и построить новый лабиринт, который позволит ему лучше воспринимать окружающий мир. В нашем случае Нгуен предлагает готовое универсальное решение. Такова суть мессианства.

— Хорошо, — кивнул Железные Глаза, — пока все понятно. Продолжайте.

— В данном конкретном случае наш мессия обещает Золотой век, до которого рукой подать. Этим Нгуен Ван Чоу добивается сразу двух целей. Во-первых, появляется пугало, козел отпущения — Директорат, на который можно свалить все смертные грехи. Во-вторых, люди объединяются ввиду общей угрозы со стороны романовцев, стоящих на пути к светлому будущему. Страх перед романовцами усугубляется тем обстоятельством, что ваш лабиринт очень сильно отличается от того, к которому привыкли ваши противники. В случае вашей победы эти люди потеряют все... их пугает страх перед неведомым. Нгуен призывает к чему-то знакомо- му, привычному, надежному — обещает кормить человечество с ложечки.

— Значит, Нгуен должен нас уничтожить? — задумчиво произнес Железные Глаза. — Устранить препятствие, мешающее наступлению Золотого века в обещанные сроки. Именно это и требовалось выяснить.

Он бросил взгляд на Риту Сарсу.

Рыжеволосая криво усмехнулась.

— Паук снова призывает нас, Джон. Впрочем, ублюдок и не обещал, что будет легко.

Адмирал был в недоумении.

— И подобные перемены всегда проделывают полный круг?

— Нет, не всегда, — покачал головой Дарвин. — На любом этапе исторический процесс может срезать поворот.

К изменению общего направления движения может привести утрата веры в мессию... или появление нового, более мо- гущественного мессии. Людей может выкосить болезнь или война. Прорыв в технологиях может облегчить нужду — если хотите, модифицировать лабиринт. В нормальной системе могут произойти тысячи различных событий.

— А в данном случае мы имеем дело с нормальной системой? — Рита Сарса задумчиво жевала кончик своего стила. Ее зеленые глаза покрылись корочкой льда.

Дарвин пожал плечами.

— Не знаю. У меня еще слишком мало информации об этом Нгуене Ван Чоу. Многое зависит от мотивов, движущих им... от того, насколько умело он умеет поддерживать в своих последователях необходимое рвение.

— Он стоял во главе беспорядков на Сириусе, — напомнил Дамен Ри. — Его люди продолжали оказывать сопротивление тогда, когда от их планеты остались обугленные руины.

Дарвин снова устало откинулся на спинку кресла. Все мышцы болели.

— Не буду говорить, что дело безнадежно, но вы должны понять, что этот Нгуен... если у него действительно такие блестящие способности, как вы говорите... может парировать любое наше действие. До тех пор, пока его последователи будут видеть перемены к лучшему, они будут идти за ним. Мы можем взывать к разуму, но джихад питается не логикой, а эмоциями.

Железные Елаза неуютно заерзал.

— У нас есть Пророки. Сможем ли мы воспользоваться этим обстоятельством? Например, вытеснить Нгуена с помощью Пророков?

— А они согласятся помочь? — холодно заметила Рита. — Пророки не слишком-то любят вмешиваться в политику.

Ри вернулся к карте.

— После того как нам стало известно о первых крупных выступлениях, подверглись нападению следующие системы. — Зажглись еще три огонька. — На этих планетах отмечены случаи массового неповиновения. — Замигало сразу много огоньков, в том числе и в Солнечной системе.

Дарвин провел пальцем по карте.

— А он движется очень быстро. Несомненно, у него талант стратега. Согласованность действий просто поразительная. Только задумайтесь, какие ресурсы необходимы для такого стремительного распространения. Вы считаете, он действует в одиночку? Без чьей-либо помощи? Для того, чтобы организовать...

— Да, он настолько гениален, — сухо подтвердил Ри, склоняясь к столу. — Доктор Пайк, мы хотим получить от вас оружие, чтобы остановить этого человека. Если Нгуену удастся воплотить в жизнь свою угрозу захватить весь Директорат, его последователи просто сметут нас своим числом.

Почесав заросший подбородок, Дарвин посмотрел на горящие на карте огоньки.

— Первое и самое главное — мне необходимо понять философию этого движения. Определив слабые места, мы получим представление, куда наносить удары. С помощью простой логики...

— Что вы имеете в виду? — вопросительно посмотрела на него Сюзен. — Какие слабые места?

Дарвин заморгал, борясь с резью в глазах.

— Каждая религия обладает своими внутренними логическими изъянами. Поскольку Нгуен решил использовать объединенный исламско-христианско-иудейский подход, определить эти изъяны будет несколько проще. Главное противоречие, доставшееся ему в наследство, — это отношение добра и зла. Если Деус, как утверждает Нгуен, всемогущ, значит, Сатана может существовать только с его согласия... в противном случае Деус не всесилен. Понимаете? Логическая нестыковка. И то, и другое одновременно быть не может. Ес- ли нам удастся облачить эту логическую нестыковку в эмоциональное обрамление...

Он видел, что Сюзен обдумывает каждое его слово.

«Ну наконец-то! Вот видишь, девочка, ко мне тоже следует относиться серьезно».

— Все это кажется мне весьма зыбким, — оторвавшись от изгрызенного стила, сверкнула глазами Рита. — Все так просто? И это можно использовать против Нгуена?

Дарвин зевнул.

— Любая религия зиждется на предположениях. Одним из ключевых предположений учения Нгуена является то, что Бог, Иегова и Аллах — это одно и то же. Внимательное изучение Талмуда, Библии и Корана позволяет обнаружить очевидные различия в трактовке этих понятий. Поскольку религия по сути своей синкретична — в том смысле, что, стараясь стать общепривлекательной, она вбирала в себя верования и устремления самых различных людей, — все священные книги кишат противоречиями. Это, в свою очередь, было причиной столетий кровопролитнейших религиозных войн, геноцида и всех прочих ужасов, творимых во имя милостивого Божества.

Ри потер подбородок.

— Если такой человек, как Честер, согласится помочь — будет только лучше. В конце концов, на Сириусе дар ясновидения оказался для нас очень полезным. Будете ли вы перечить человеку, который видит «ваше» будущее?

— Как к этому относятся ваши Пророки?

— Их очень забавляет, когда на вере в Паука пытаются сыграть, чтобы добиться каких-либо результатов в военной области. Они утверждают: чему быть, того не миновать. — Рита стиснула зубы. — По их убеждению, своей религией Нгуен все равно не сможет изменить природу Бога. И высшая правда не подвластна человеческой прихоти.

— Есть какая-то надежда, что Паук разозлится и даст Нгуену пинка под зад? — спросил Нил Иверсон. — Быть может, такое море лжи в конце концов вынудит старика вмешаться?

— Люди тысячелетиями лгали, убивали и грабили, прикрываясь именем Господа. — Дарвин внимательно посмотрел на старшего офицера «Пули». — Еще никому не удавалось одержать победу исключительно силой молитв. Кто-то справедливо подметил, что Бог становится на сторону того, у кого больше пушек. Богу все равно, как люди его называют, и каким образом выражают свое поклонение.

Ри не отрывал взгляда от карты звездного неба.

— Если эта зараза действительно распространяется с экс-потенциальной скоростью, через полтора года Нгуен постучится в двери нашего сектора. Правда, эта цифра выведена без учета того, что после установления власти Отцов ему придется тратить какие-то силы на поддержание стабильности на захваченных территориях. Так или иначе, ему будет необходимо организовывать снабжение тыла. С какой стороны ни подходить, без системы перераспределения ресурсов ему не обойтись.

— А это означает захват Арктура — со всеми потрохами. — Рита забарабанила стилом по пластистальной крышке стола. — Иного выхода у Нгуена нет. А если он захватит Арктур, Директорату конец. Urbis et orbis[1].

Ри повернулся к Дарвину.

— Будет ли какой-нибудь эффект, если в один прекрасный день какая-либо из главных планет Нгуена — скажем,тот же Базар — подвергнется опустошительному нападению? Можно ли как-то обратить это нам на пользу?

— Все зависит от того, как будет осуществлена эта операция, — нахмурился Дарвин. — Если нанести удар так, что рухнут надежды на манну небесную, последствия могут быть сокрушительными. Главное, нельзя творить мучеников, погибших во имя Деуса.

— Войнам свойственна эскалация. — Сюзен оставалась совершенно бесстрастной. — После того как сделан первый выстрел, назад уже дороги нет. События начинают развиваться независимо от воли человека. Благоразумие тает, словно снег на солнце.

Дарвин ощутил холодную дрожь.

— Оглянитесь на историю человечества, — взяв себя в руки, продолжал он. — Поведение людей в подобных ситуациях не слишком менялось с течением времени. Посмотрите на политику терроризма, господствовавшую на Земле в конце двадцатого — начале двадцать первого веков. Когда западные правительства перешли к публичным казням исламских фундаменталистов — их бросали в кипящее масло, — паруса терроризма быстро повисли без ветра. Умерших такой грязной смертью Аллах просто не мог принять в рай. Бедняги считали, их души погибают.

— Доктор Пайк, находите ли вы в религии Нгуена какие-то слабые места, которыми мы могли бы воспользоваться? — скептически посмотрел на Дарвина адмирал Ри.

— Разумеется. Например, одну самую главную. Ему необходимо будет тем или иным образом улучшить жизнь своих последователей. В противном случае те лишатся и нового лабиринта. Так вот, а тогда реакция верующих будет такой же эмоциональной и бурной, какой она была, когда они выступали против Директората. Представьте себе это в виде... Ну, я хочу сказать, основная проблема любого мессии следующая: если он не выполнит свои обещания — или если, на его счастье, не примет мученическую кончину, — рано или поздно последователи неизбежно разорвут его на части. Живые мессии никому не нужны.

— Но люди привыкли к тому, что их обманывают! — воскликнул Нил Иверсон.

Дарвин развел руками.

— Значит, вы полагаете, люди спокойно отнесутся к тому, что их обманул новоявленный мессия? Вряд ли. Конечно, любая религия обманывает своих последователей. Но катастрофы удается избежать только потому, что люди не верят,что обман происходит прямо на глазах у Господа Бога. Он ведь все видит, так? Он-то и является главным обманщиком.

— Когда нам нужно начинать действовать?

Встав с места, Ри беспокойно заходил по залу, задумчиво опустив голову и сплетя руки за спиной.

— Торопиться не надо, — посоветовал Дарвин. — Чем больше миров успеет захватить Нгуен, тем жестче придется действовать посаженной им администрации. В то же время страх перед джихадом распространится на другие системы. Объятое ужасом население будет на грани нервного срыва, готовое бежать сломя голову в любую сторону. И если правильно разыграть наши карты, мы сможем обратить этих людей против Нгуена.

— Не думала, что в вас кроется такой великий стратег, — скрестив руки на груди, подняла бровь Сюзен.

Дарвин застенчиво улыбнулся.

— Да нет, просто я считаю происходящее самым большим вызовом, брошенным прикладной антропологии.

— По-моему, в свое время что-то похожее говорила Лийта Добра, — пробормотал Ри, обращаясь к самому себе.

Железные Глаза кивнул.

— Говорила.

— Я бы отдал свою правую руку за любую информацию относительно стратегии действий Нгуена на захваченных планетах, — произнес вслух Дарвин, погруженный в размышления. — Возможно, это даст нам наводку, в какое именно место бетонной стены его религии вбить клин. Достаточно будет расшатать пару кирпичей — после этого обрушится все сооружение.

— Это можно устроить, — вдруг заявил Ри. — Я как раз подумал о том же. Я хочу провести разведку боем, выяснить, чем собирается воевать с нами Нгуен. Если нам придется иметь дело с «Грегори», я должен знать это заранее. Пока что все сведения крайне обрывочные. У меня такое подозрение, что даже Скору Робинсону точно ничего не известно. А уж если сам директор теряется в догадках, черт побери, это может привести к чему угодно.

— Нам также неизвестно, что Нгуену удалось раскопать на Границе перед тем, как он уничтожил компьютер Содружества, — медленно покачала головой Сюзен, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. — Надеюсь, вы хорошо помните, какой сюрприз приготовил он нам на Сириусе.

Наступила напряженная тишина.

Железные Глаза стиснул кулак, похожий на каменную глыбу.

— Мы не должны забывать о своих преимуществах. У нас есть нечто такое, что Нгуен совершенно не принимает в расчет. Скрытый резерв, который он даже не начал осознавать. У нас есть Пророки.

Присутствующие закивали.

— Не знаю, куплюсь ли я сам на вашу идею о ясновидящих Пророках, но в рекламных целях ее определенно можно использовать, — усмехнулся Дарвин. — Такой товар пойдет хорошо. Всевозможные святые, как правило, пользуются спросом. Надо только понагнать туману мистики.

Железные Глаза бросил на него убийственный взгляд.

— Я помню о вашей неосведомленности, — произнес вождь голосом, острым, словно лезвие ножа.Дарвину пришлось приложить все силы, чтобы не поежиться под обжигающим взглядом этих черных глаз.

— Что ж, давайте подведем итоги, — сказал адмирал Ри. — Доктор Пайк рассказал нам много интересного... полагаю, это очень хорошо, что он на нашей стороне.

Железные Глаза перевел взгляд на свои могучие смуглые пальцы, стиснувшие столешницу.

— Возможно.

— Необходимо учесть множество самых различных факторов. Нил, проследи за тем, как устроится доктор Пайк. Сюзен, мне бы хотелось подробно побеседовать с тобой, как только появится возможность.

Открыв люк, адмирал скрылся в коридоре.

Выходя из зала совещаний, Дарвин чувствовал спиной взгляд Железных Глаз, жгущий насквозь. У него в груди шевельнулись неприятные мысли о бренности бытия.

Рядовой-десантник провел Дарвина Пайка в его каюту на борту «Пули». Пытаясь взглянуть на происходящее в перспективе, молодой ученый пришел к выводу, что все это чистейшей воды безумство. Никто и никогда еще не предлагал заштатному антропологу в одиночку рассеять религиозное движение — да еще на всегалактическом уровне! Да эти люди сошли с ума, спятили! Неудивительно, что и Сюзен тоже со странностями.

Ранец уже доставили в каюту, более просторную, чем та, что была у Дарвина на борту «Сокровища Паука». Здесь так-же имелась возможность прямого доступа к комму. Поблагодарив рядового, молодой ученый плюхнулся на койку, не обращая внимания на прочно прилипший запах застарелого пота.