Сети Паука

ГЛАВА 32

«Победа».

Граница системы Мира

Майя бен-Ахмад зловеще усмехнулась в объектив голокамеры.

— У тебя нет выбора. Сдавайся, в противном случае ваш корабль будет уничтожен.

По мере того как «Победа» сокращала расстояние до переоснащенного транспортного корабля противника, его изображение на мониторах увеличивалось в размерах. Модифицированные противоперегрузочные пластины линкора компенсировали дополнительное ускорение, сообщаемое работающим на полной мощности реактором. Глубоко в недрах «Победы» Дьердь Хамбрей, не отрываясь от приборов, выжимал из огромного боевого корабля все до последней капли.

Побледнев, Уинстон Зимбути сглотнул комок в горле. Еще один залп бластерных батарей «Авраама» лишь безобидно расцветил всеми красками радуги усовершенствованные шиты «Победы». Зимбути в отчаянии обвел взглядом собравшихся на мостике.

Майя презрительно склонила голову набок. Громада линкора надвигалась на неприятельский корабль, неуязвимая перед его орудиями. Отметив нарастающее беспокойство Зимбути, Майя почесала шею, добавив:

— Нам хорошо знакомы корабли такой конструкции. Так что можешь не сомневаться, с такого расстояния мы не промахнемся. Считай, что по тебе будут стрелять в упор. Бен! — бросила она через плечо. — Всади один заряд в носовой рефрижераторный отсек «Авраама».

— Будет исполнено, госпожа полковник.

Майя перевела взгляд на монитор системы целеуказания. Ослепительная фиолетовая дуга, поймав своим концом неприятельский корабль, прошила его щиты, озарившиеся яркой вспышкой. Из пробоины вырвалась бурлящая атмосфера.

На голоэкране было хорошо видно, как Зимбути пошатнулся. «Авраам» содрогнулся от носа до кормы, мостик заалел сигналами тревоги. Стиснув подлокотники командирского кресла, Зимбути бросил отчаянный взгляд на приборную панель. Его рот бессильно открылся, обнажая ровные белые зубы. Учащенно дыша, командир «Авраама» заморгал, поворачиваясь к голокамере транскоммуникационного передатчика.

— Достаточно? — насмешливо спросила Майя. — Или мне сделать еще один выстрел?

Закрыв глаза, Зимбути покачал головой.

— Нет, полковник бен-Ахмад. Мне не нужен монитор, чтобы увидеть очевидное. — Отвернувшись от экрана, он неслышно обменялся с кем-то парой фраз и снова уставился в камеру. — Но у меня по-прежнему остается выбор. Я могу предпочесть смерть сдаче в плен и взорвать свой корабль. Ну, а если к тому же моя торпеда достигнет цели, вам также будет нечего больше защищать.

— Верно. — Майя подалась вперед. — Но только я готова поспорить на все что угодно, что твоей торпеде не уйти от бластеров адмирала Ри. Мы знаем вектор скорости, с которым ты ее пустил. Ну, а что касается угрозы взорвать свой корабль... Мы бы предпочли не доводить тебя до этой крайности. Уинстон, мы не исчадия ада, что бы там ни говорил Нгуен.

Зимбути отвратительно скривил рот. Плоское смуглое лицо покрылось блестящей пленкой пота.

— Но выбор у меня все же есть.

— Есть. Вот только «Победа» от тебя слишком далеко, ты не сможешь прихватить нас с собой. Капитан Зимбути, зачем тебе умирать? Ты еще совсем молод, а уже успел прославиться как самый искусный контрабандист. Полковнику Мендес столько лет не удавалось тебя поймать. К чему напрасно губить молодость и талант? Передай нам программу целенаведения своей торпеды или активируй систему самоуничтожения — и тебя никто не тронет. А быть здоровым и полным сил гораздо лучше, чем исчезнуть во взрыве реактора. Уинстон, как знать, что для нас припасла судьба?

Подавшись вперед, Зимбути злобно сверкнул глазами, пригрозив кулаком голокамере.

— Полковник, я не дамся психообработке! Этого не сделают ни Директорат... ни ваши романовцы. До сих пор департаменту здравоохранения не удавалось накинуть на меня свой аркан. — Он ткнул пальцем себе в голову. — Этот мозг принадлежит мне! Никто и никогда в нем не ковырялся. И я хочу до конца жизни оставаться таким. Сдавшись в плен, я лишусь даже права самостоятельно распоряжаться собственной жизнью. Полковник, ты понимаешь? В войсках Нгуена я занимал высокую должность. Ты хочешь сказать, вы простите мне то, что я взрывал целые планеты? Сохраните жизнь одному из чудовищ Нгуена? А что, если моя торпеда все же попадет в цель? Что, если я и этот мир разнесу ко всем чертям? Вы и это забудете?

— Нет, Зимбути, не забудем. Но я обещаю тебе две вещи. Тебя не казнят и не подвергнут психообработке. Конечно, можешь не рассчитывать, что тебя сразу же отпустят на все четыре стороны. Ты прожженный делец и знаешь, что задаром ничего не дается. Считай это деловым предложением. Новая жизнь в обмен на информацию. Ты знаешь достаточно много об организации Нгуена. Итак, что ты предпочтешь? Остаться жить и пойти на риск? Или умереть? Решай, времени у тебя осталось немного. — Майя повернулась к старшему помощнику. — Бен, возьми на прицел реакторный отсек «Авраама».

— Есть взять на прицел реакторный отсек «Авраама».

— Зимбути, даю тебе пять секунд. Раз, два, три, четыре,пя...

— Хорошо! — Зимбути поднял руки. — Мы сдаемся. Принимаем все ваши условия. — Он беспокойно оглянулся вокруг. — Тут еще дело в том, что Нгуен становится совсем странным. Понимаете, что я хочу сказать? Ну, он начинает верить, что действительно является Деусом. — Склонив голову набок, Зимбути перешел на шепот. — Не знаю, мы с ребятами уже начали подумывать о том, чтобы смыться. Вот только куда? К тыквенноголовым?

— Ты не забыл о торпеде?

— Прошу прощения, госпожа полковник. Она представляет собой не более чем удерживающее поле, высвобождающее антивещество при столкновении с большой массой.

— Передай информацию о векторе скорости своей бомбы. Затем прекращай движение, чтобы мы могли к тебе приблизиться. Малейшее неподчинение приведет к тому, что ты будешь незамедлительно уничтожен. Вопросы есть?

— Госпожа полковник, а что будет с моей командой?

— Вы будете считаться военнопленными, капитан. Это древнее понятие, уходящее в глубь веков. Оно означает, что просто так вам никто не отстрелит голову. Нет, скорее всего вас будут держать где-нибудь на Мире. Не так уж и плохо, а? Убирать навоз в конюшнях гораздо лучше, чем бесконечно носиться по вселенной в виде потока элементарных частиц, правда?

Зимбути с отвращением поморщился.

— Ребята, все кончено, — сказал он, оборачиваясь. — Приказываю заглушить реактор и беспрекословно выполнять все требования «Победы». — Он снова повернулся к Майе. — Ваша взяла, госпожа полковник.

— Не забудь передать информацию о пущенной торпеде, — напомнила Майя. — Скорее всего Дамен собьет ее и без твоей помощи, но все же вряд ли тебе хочется оказаться высаженным на планету, пережившую катаклизм антивещества.

Раздувая ноздри, Зимбути отрешенно хлопнул ладонями по коленям.

— Старший артиллерист, выдать на «Победу» информацию о курсе торпеды!

На мостике «Пули».

Геостационарная орбита над планетой Мир

Дамен Ри, пробежав взглядом по появившимся на экране цифрам, кивнул.

— Тони! Быстро обработай эти данные и введи их в резервный целеуказатель. Проверь, как они соответствуют нашим расчетам.

— Слушаюсь, господин адмирал! — Наморщив лоб, Энтони принялся за работу. — Кажется, все в порядке. Если эти ребята и внесли какое-то искажение, то очень незначительное.

Ри до боли стиснул зубы.

— Что значит незначительное, Тони? Эта коробка размером восемь на десять метров летит со скоростью ноль целых девяносто восемь сотых скорости света. Доплеровская картинка в лучшем случае будет смазанной. Точный вектор скорости нам не известен. Если торпеда помимо ящика с антивеществом оснащена самой примитивной системой целенаведения, она может непрерывно менять курс и все равно поразить планету. Если мы промахнемся хоть на волосок, Миру конец.

Тони промолчал, погруженный в вычисления.

Одна за другой бежали минуты.

— Реактор на полной мощности, — доложил со своего поста майор Глик.

— Ну же, давай! — шептал Ри, следя за телеметрическими данными. Взоры всех на мостике «Пули» были прикованы к мониторам, к воображаемому пути смертоносной торпеды. — Паук, я никогда ни о чем тебя не просил, но сейчас...

Адмирал рассеянно ткнул кулаком в спинку своего кресла. Просторный мостик, сверкающий белизной, гудел от голосов офицеров и специалистов, напряженно работающих на своих боевых постах.

— Сэр, до ожидаемого сближения на дистанцию открытия огня десять секунд, — наконец доложил Тони. — Ошибка целенаведения неизвестна.

— Открывай огонь без приказа. Ребята, цельтесь так, как не делали никогда в жизни, — и да поможет нам Паук!

«Пуля» задрожала, извергая в темноту раскаленные фиолетовые лучи.

Шли секунды. Баллистический вычислитель корректировал целенаведение. Стиснув кулаки, Ри смотрел на монитор, ожидая вспышки, которая будет означать попадание. Лоб Тони покрылся сверкающими бисеринками пота.

От напряжения у Дамена Ри заболели глаза. Бластерные лучи извивались в пространстве; потоки энергии безуспешно пытались нащупать такую крошечную цель, обладающую столь незначительной массой. Где в этой безграничной пустоте притаилась смерть?

— Ну же, — стиснув зубы, шептал Ри. — Паук, помоги же нам!

Секунды тянулись бесконечно долго, превращаясь в часы. Фиолетовые нити тщетно расчерчивали небо.

— Господин адмирал, мы выжали из реактора все, послышался голос Глика.

Все до последнего эрга, вырабатываемые «Пулей», отправлялись в бесконечное путешествие к звездам. Заряженные частицы, расцвечивая темноту ослепительными лучами, уносились в пустоту.

А где-то внизу остался Мир, не ведающий о несущейся к нему смерти.

— Ну же! — проскрежетал Ри, нервно глядя на хронометр. — Тони, до столкновения осталось меньше минуты! Где эта чертова торпеда?

Тони молчал, сосредоточив все внимание на комме, выдавая данные системе целенаведения. Необходимо учитывать так много параметров! При такой скорости, с какой сейчас двигалась торпеда, космический вакуум оказывал ей сопротивление, сравнимое с тем, с которым воздействует на пулю атмосфера. На курс влияли поправка на боковой солнечный ветер, сила притяжения отдаленных звезд, даже столкновение с одинокими атомами водорода.

— Мы попали в тень Черенкова.

— Сделай же что-нибудь!

— Корректирую... Корректирую...

Бластерные лучи едва заметно изменили направление — фиолетовые ленты сверкающих атомов, несущих на своем пути смерть.

— Господин адмирал, мы выходим из тени Черенкова. Меняю целенаведение.

— Черт побери, ну давай же! — Ри вскочил на ноги, не отрывая взгляда от монитора. Его сердце грозило вот-вот вырваться из груди. — Дьявол, где же она?

— До расчетного времени столкновения тридцать секунд, — тихо доложила офицер.

Ри принялся возбужденно расхаживать взад и вперед, ломая пальцы.

— Корректирую, — разрезал напряженную тишину голос Тони.

— Если Зимбути солгал...

— Порог Черенкова пройден! Цель обнаружена! Шесть ноль ноль один один три... Огонь!

Адмирал застыл на месте. Его взгляд был прикован к мониторам, на которых было видно, как сверкающие бластерные нити, чуть сместившись в пространстве, вдруг словно наткнулись на ослепительную вспышку, заполнившую все экраны.

— Комм! Мощность щитов на максимум!

Бластеры «Пули» мгновенно погасли. Щиты, вспыхнув, набрали мощность и стабилизировались, поглощая поток ра- диации.

Откинувшись на спинку кресла, Ри выпустил давно задержанный вдох.

— Клянусь Пауком, — пробормотал он, — мы едва успели.

Стащив с потного лба шлемофон, Тони выпрямился, струдом фокусируя взгляд.

— Без посторонней помощи не обошлось.

Он подмигнул пауку, нарисованному на панели потолка.

— А данные, переданные Зимбути?

— В допустимых пределах. Он не пытался нас обмануть. — Тони нахмурился. — Если бы не усовершенствованный прицел, мы бы в нее скорее всего ни за что не попали.

Раздув щеки, Ри бессильно обмяк в кресле.

— Ребята, знаете, похоже, я становлюсь слишком старым для подобных игр.

Конфедеративная секция.

Арктур

Патан Андохар Гарсия поднял над головой руки, и его взгляд озарился отблесками внутреннего пламени.

— Я пришел к вам, чтобы донести слово Паука. Многие из вас чувствуют себя потерянными, задаются вопросом, имеет ли смысл ваша жизнь. У вас на глазах рушится Директорат. Патруль оказался не способен выполнить свои задачи. Ночью вы со страхом смотрите на звезды, гадая, какие напасти могут обрушиться с неба. Вам кажется, что вселенная потеряла рассудок!

Дарвин внутренне напрягся, ожидая ответа, как будто слова Пророка предназначались ему одному. Вокруг него, затаив дыхание, стояли толпы арктурианцев. Перед нападением на Арктур просторное помещение служило огромным складом. Затем в нем был развернут временный лагерь для беженцев. Теперь, когда полным ходом шли восстановительные работы, помещение было отдано Патану для встреч с людьми.

Укрепленные под потолком голокамеры посылали изображение на целую батарею транскоммуникационных дисков, откуда оно уходило к звездам. Но никакая связь не могла передать вибрирующий гомон, зависший над волнующимся человеческим морем, внемлющим словам Пророка. И где-то здесь находился невидимый Паук, поглощающий рассудок людей, протягивающий щупальца к их душам.

Лицо Патана озарилось неземным сиянием, глаза его вспыхнули.

— Жизнь имеет смысл, дети мои! У каждого из вас есть душа, связывающая человека с Божественным. — Его голос повысился. — В каждом из вас есть искра Божья. Слушайте слово Паука! Отыщите в себе эту искорку. Берегите ее, раздуйте ее в пламя! Оглянитесь вокруг на свои планеты и станции. Смотрите! Чувствуйте! Кричите от радости! Плачьте от горя. Вы пришли во вселенную, чтобы жить, учиться и наслаждаться каждым мгновением жизни.

Не бойтесь смерти. Она есть не более чем прекращение существования физической оболочки. Душа, частица Бога, является вечной. С чем вы вернетесь к Пауку? Спросите самих себя, является ли ваша жизнь достойной того доверия, которое оказал вам Бог? Какую жемчужину знаний вы Ему принесете? Перед нами стоит более благородная задача, чем поиски Священной чаши Грааля, чем обеты древних рыцарей, чем мученичество святых... она стоит перед каждым из нас!

Бойтесь только надвигающейся темноты, ибо нечестивый Нгуен Ван Чоу хочет отнять у нас Бога. Он собирается отнять у нас души, лишить нас божественной искры! Он бросает вызов Пауку, лишая людей свободы выбора! Ради борьбы с этим вселенским злом я готов пожертвовать своим рассудком!

Сверкнув глазами, Патан развел руки, словно стремясь обнять всех своих слушателей.

Дарвин обвел взглядом собравшихся, пытаясь разобраться в том, какое впечатление произвел на людей юный Пророк. Они жадно ловили каждое слово Патана. Все, кроме фигуры в рясе с лицом, скрытым капюшоном, держащейся особняком. Дарвин вгляделся в незнакомца. Возможно ли такое? Нет, об этом не может быть и речи! Патан заговорил, снова завладев всем вниманием молодого ученого.

Теперь голос юного Пророка стал более тихим, более серьезным, чуть ли не просительным.

— Я не смогу долго оставаться с вами. Я пришел, чтобы отдать свою любовь, свои знания, самого себя. Это все, что я могу вам предложить. Я отдал бы и свою душу, но она бессмертна и принадлежит Пауку. — Его пронзительный взгляд, отыскав Дарвина, буквально пригвоздил молодого ученого к месту. — Паук охраняет свободную волю. Пророки, о которых многие из вас уже слышали, не вмешиваются в будущее. Нельзя безнаказанно играть со свободной волей. Это приводит к безумству. И я попаду в эту ловушку. — Голос Патана повысился до грозовых раскатов. — Я сознательно дам своей душе потонуть в пучине будущего. Я делаю это во имя любви к вам и Пауку. Нгуен Ван Чоу, я с радостью жертвую собой, чтобы уничтожить зло, которое ты несешь человечеству. — Помолчав, он добавил едва слышно: — Можно ли пожертвовать большим? Когда меня не станет, знайте, я погиб ради вас.

Патан пытливо всмотрелся в лица людей, запрудивших зал, и у него на лице появилась блаженная улыбка.

— Я вижу будущее. Я вижу, как Нгуен сеет смерть и разрушение. Огонь и разорение приходят в сектор Галифакс. Нгуен хочет направить к колониям шахтеров Квантового Предела два переоборудованных корабля. Я обращаюсь к жителям Квантового Предела, к тем из вас, кто хочет спасти свои души от осквернения, которое несет им Нгуен. Буксиры, используемые для транспортировки руды из шахт, можно превратить в тараны, начиненные антивеществом. Направьте эти тараны на корабли Нгуена.

Вздрогнув, Патан едва удержался на ногах. Его лицо, ставшее восковым, покрылось крупными каплями пота.

—Планета Антарес V до сих пор не подвергалась нападению. Вам повезло, у вас была передышка. Но теперь Нгуен прикажет уничтожить вас, пытаясь опровергнуть этим мою способность предвидеть будущее. Но я вижу ваше спасение и говорю вам об этом. Доверьтесь молодому вождю Маркусу Выхарю. Он приведет вас... к победе.

Патан снова пошатнулся. Его лицо исказилось от мучительной боли.

Собравшиеся в зале испуганно ахнули.

Дарвин шагнул было вперед, но Патан махнул рукой, останавливая его. Он поднял взгляд, полный страданий, к голокамерам, разносившим изображение по всему пространству Директората.

— Будущее... зовет меня, — вздохнув, произнес Патан. — Как заманчиво было бы упасть в объятия судьбы, пустить свой дух вплавь по ручейкам и рекам грядущего, наблюдая за тем, как вы принимаете решения, проходя поворотные точки... — Собравшись с силами, он выпрямился. — Нгуен Ван Чоу! — разнесся по залу его громкий крик. — Ты напрасно перенес свой основной центр подготовки в сектор Амброзия. Я вижу, что ты собираешься совершить набег на Уединение и Апашу. Жители этих планет отвергли твои храмы, сохранив религию своих предков. И Бог их услышал! Они тебя ждут. Ты не захватишь их врасплох. Они слышат мой голос. Они знают, что Паук следит за ними, помогая самим заботиться о себе. Тысячи тысяч душ спасены от превращения в твои тупые кровожадные машины!

Патан гневно погрозил кулаком невидимому врагу. Толпа ответила благоговейным гулом.

Вдруг юноша задрожал.

— Будущее манит меня, — прошептал он, пытаясь понять, что происходит. — Я должен провалиться... провалиться в вечное блаженство. Зачем я остаюсь на этом эшафоте боли и страданий?

Дарвин с ужасом увидел, что взгляд Патана, оторвавшись от действительности, устремился в неведомые дали.

Тишина, опустившаяся на огромный зал, показалась оглушительной.

Прошло несколько секунд, прежде чем Патану удалось вернуться в настоящее. Просветлевшим взглядом он обвел застывшую толпу.

— Ваша любовь, ваша вера призывает меня назад. Благодаря всем тем, кто слышит меня, я возвращаюсь к вам, чтобы сразиться с Нгуеном. Каждый из вас, кто отвернется с отвращением от Деуса, вселит в мое сердце радость. Чем больше станет тех, кто даст обет учиться, набираться опыта, тем менее страшным будет ждущее меня безумие. Моя смерть не будет напрасной!

Его голос, окрепнув, вознесся к потолку. Глаза вспыхнули ярким огнем.

Дарвин всем своим естеством ощутил излучаемую Пророком энергию, заполнившую помещение. Хрупкий юноша, сливаясь в единении с человечеством, казалось, вырос, раздался в плечах.

— Я олицетворяю собой могущество Паука! — прогремел Патан. — Я олицетворяю собой будущее вселенной! И вы... вы тоже творцы своего будущего!

Толпа перед ним заколыхалась, волнами накатываясь на сдерживающие электромагнитные барьеры.

— Мы творцы собственного будущего! — крикнул кто-то.

Толпа откликнулась оглушительным ревом.

— Паук! Паук! Паук!

Патан Андохар Гарсия, подняв к небу руки, слушал этот нарастающий гул.

Вдруг Дарвин снова заметил фигуру в рясе с капюшоном, протискивающуюся сквозь толпу. Люди бессознательно расступались перед ней. Дарвин обратил внимание на то, что неизвестный изучает реакцию слушателей на слова Пророка.

— Белый Орел!

— Я здесь! — послышался в наушниках голос Хосе Гриты.

— Видишь того типа в рясе?

— Так точно.

— Он был в храме Деуса на Базаре. Он или его двойник. Как только все закончится, попробуй схватить его за шиворот. Действуй тихо.

— Слушаюсь, доктор Пайк. Будет исполнено.

Долго не смолкал восторженный рев толпы, и все это время Патан стоял подобно несгибаемому вековому дубу. Наконец Дарвин, придя в себя, дал команду гасить свет. Как только завеса темноты скрыла Пророка от слушателей, тот, обмякнув, рухнул на пол. Дарвин, чувствуя, как горло сдавил клубок страха, бросился к нему, просовывая руки под разгоряченное тело, покрытое потом. Он поднял Патана, и тот обвис в его объятиях, словно был без костей. Закашляв, юноша едва слышно пробормотал что-то себе под нос и закатил глаза. Если бы не его лицо, залитое лихорадочным румянцем, можно было бы предположить, что он находится при смерти.

Два воина из клана Андохар, подбежав к Дарвину, приняли из его рук юного Пророка.

— Быстро несите его к нему в каюту.

Уложив бесчувственное тело в аэрокар, воины помчались по пустынным белым коридорам.

Не успел Дарвин уложить иссохшее тело на кровать, как в комнату ворвалась Сюзен со шлемом на голове и портативным монитором в руках. Молодой ученый с помощью ручного медицинского датчика снял основные показания.

— Ну, как он?

— Ему необходимо отдохнуть. Давай подключим его к системе меднаблюдения. Если содержание сахара в крови понизится ниже допустимого предела, Патана придется снова поместить в медустройство.

Сюзен кивнула, расплескав волну шелковистых черных волос. Оттененное ими, ее овальное лицо показалось Дарвину как никогда нежным.

— Как ему это удается? Я следила за ним по монитору, и даже так это было впечатляющее зрелище.

— Да, только он убивает себя. — Дарвин заморгал, прогоняя усталость глаз. — Каждый раз, когда Патан влияет на будущее, перемены затягивают его еще дальше. — Он посмотрел на застывшего неподвижно щуплого паренька. — Ему приходится тратить очень много энергии, чтобы устоять перед этим натиском. Наверное, сейчас Патан похож на мошку, вьющуюся вокруг лампы. Рано или поздно он обязательно получит смертельный ожог.

— А я-то считала себя храброй, — прошептала Сюзен, стискивая руку Дарвина. — Но Патан опутывает сетями Паука всю галактику. Он — душа и надежда человечества. Он указывает людям путь вперед, наполняя их жаждой жизни.

Подключив систему меднаблюдения к изможденному телу Патана, Дарвин вывел Сюзен из комнаты. У дверей стояли часовые Белого Орла.

— Дарвин! — поднял руку Хосе, приглашая молодого ученого отойти в сторону. — Тот тип в рясе... — Воин потупился. — Чертовщина какая-то. Он словно...

— Продолжай.

— Ну, понимаешь, он словно растворился в воздухе. Я удвоил охрану. Мои воины не сомкнут глаз, зная, что где-то рядом с Пророком может ходить убийца.

— Держи меня в курсе.

Похлопав Белого Орла по плечу, Дарвин поспешил следом за Сюзен.

Пройдя по пустынным коридорам, молодые люди вошли в роскошную комнату, где жили. Стащив промокшую от пота рубаху, Дарвин повесил ее на спинку стула, а Сюзен тем временем, связавшись с коммом, проверила состояние дел и внесла корректировку в график дежурств.

— Ты выглядишь ужасно, — заметила она, подходя к Дарвину сзади и принимаясь массировать ему спину.

— Патан отдает столько сил... День за днем я смотрю на то, как он... как он выматывает себя, зная о цене, которую ему придется заплатить. И... и... не напрасно ли это? Патан убивает себя... ради всех этих людей. Понимают ли они, что он делает? Есть ли им до этого какое-то дело? Проклятие! — Он с силой ударил кулаком по толстой пластмассовой консоли. — А где-то там затаился Нгуен... он ждет своего часа.

Нагнувшись, Сюзен поцеловала его в шею.

— Сказать по правде, мы до сих пор не знаем, есть ли от этого какой-то толк. Но пойми, Дарвин, для Патана это поворотная точка. Пусть он сам делает свой выбор. Тебя Паук уже проверил на прочность.

— Ой ли? Разве нам дано это понять? Паук призвал к себе Лийту Добру, Филиппа Железные Глаза, Пятницу, Ганса. Скольких еще он заберет, Сюзен? Быть может, он возьмет тебя? Или меня? — Дарвин рассеянно уставился вдаль. — Патан меня предупреждал. А я... я просто не знал, что будет так больно. Услышат ли его слова сейчас?