Сезон охоты

Глава 3

Ничего, ноль, зеро — исконно мирная обстановка. Чтобы удостовериться, он проверил квартиру три раза. Обошел комнаты, начиная с кухни, удовлетворенно кивнул и оценил предоставленное жилье.

Гостиная малахитовых тонов, обставленная мебелью, сделанной из синтет-дуба. Спальня на одну персону, согласно моральным принципам проектировщиков. Аскетичная рабочая комната: средних возможностей компьютер, система даль-почты, набор кристалл-фильмов и коллекция старинных печатных изданий…. Он достал со стеллажа книгу и едва не подавился — «Как стать матерью. Методическое пособие». Ему предстоял серьезный разговор с начальством института. И напоследок, обязательный спортивный минизал. В ряды тренированной нации принимали только тренированных граждан. Одна беда — именно сейчас напрягаться не хотелось. Хотелось есть.

Кибер-кухня любезно высветила на экране меню обширный список блюд, порожденных гением кулинаров галактической федерации. Отдельные названия в меню попросту не читались. Недолго думая, он выбрал салат из капусты — просто, но надежно. И пока автоматика с деловитым гулом корпела над готовкой, Николай уныло созерцал апельсиновые стены. Ему вспомнилась девушка, встреченная на лестничной площадке. Симпатичная особа, она улыбнулась незнакомцу… Может стоит познакомится, пригласить на чашечку кофе…

— И нарушить сотню правил. — Николай усмехнулся, извлекая на свет тарелку с аппетитным салатом.

Он неспешно удовлетворил зачатки голода и переместился в гостиную, где предполагал скоротать время. Лучший способ — просмотр визора — неплохо себя оправдал. Николаю приглянулся канал голографических новостей, донесший простую мысль о том, что за пределами квартиры жизнь била ключом.

— Оно мне не надо, — решительно пресек он искру желания. Толика страха шептала о неготовности к большому миру. — Эй, Д 70–15, сервис.

— Как дела, приятель? Ты активировал бытовую систему, — объявил веселый голос сервис-автомата. — Круто.

— Правда?

— Меня запрограммировали на импонирующий вам стиль речи. Я обломался?

— Да. Вернись к базовым настройкам

— Принято к исполнению. Сервис активирован.

— Пиво есть?

— Напиток не включен в мой реестр. Секунду, идет обмен данными с информаторием… Система Антрекс, аграрная планета класса F, в справочнике Вейермайера обозначена как Гранада. Ближайшая к Земле планета, где производится пиво. Сделать заявку департаменту торгового космофлота?

— Отмена. — Михаил откинулся на спинку кресла.

Трудно привыкнуть к мысли, что ради любителей экзотики федеральная система может оформить спецрейс в систему Антракс и не возьмет за это ни копейки. Мир, в котором счастливы все — даром.

***

Не тикал будильник. За окном перемигивались звезды и городские огни; темные кроны деревьев чуть покачивались на ветру. Убранные звуковые фильтры допускали в комнату стрекот цикад и шелест листьев, урбанистический гул флайтов, смех влюбленных парочек… Бесконечно далекий звон фабричного сектора.

Николай рассматривал искристый фиолет электронных часов. Он и не предполагал, что со сном могут возникнуть трудности. Девять сотен, девять сотен один… Цифры медленно погрузили разум во тьму и… одуванчиковое поле. Радость страх и боль — три извечных компонента. Он вскрикнул и скатился на пол. Растерянная мебель вспучилась холмами, не понимая, чем не угодила человеку.

Николай встал. По привычке шагнул к комоду, вспомнил, что мир обновился, и выругался, накрытый осознанием перемен, — новый мир, новое время, новая обстановка. И нельзя вернуться к старому — глянцевой фотографии в дешевой рамке. Оставалась кассета…

— Д 70–15, активация. Визор. Связь.

Мгновение на введение кода информатория:

— Где я могу достать антикварную технику; записи на магнитной ленте?

Спустя минуту получил адрес — лавка волшебного Джа. На оформление и доставку заказа ушло минут пятнадцать. Чавкнула мембрана даль-почты. Суетливо, если не сказать, лихорадочно, Николай вскрыл пакет, осмотрел аналог магнитолы, вставил кассету и… Побрел в ванную, внимая хрупким узорам нот.

Покой, звезды и тишина. Дерьмо случалось.

Настойчивый писк раннего сигнала визор-связи вырвал Николая из сна. Цедя проклятия, он нащупал тапочки и проковылял к упорствовавшему аппарату.

— Алло.

— Не понял, повторите…

— Прием, говорю, Хьюстон.

На экране возникло полноватое лицо мужчины преклонных лет. Залысины, роговые очки, сосредоточенное выражение — гадать необходимости нет…

— Честь имею представиться, ректор Эрнского университета, академик Петров.

— Не Сидоров и слава богу, — согласился Николай. — По какому вопросу в такую рань?

— По вопросу нашего с вами сотрудничества, целью которого будет являться ваша скорейшая профориентация. — Ректор улыбнулся. Знать его уже предупредили о нраве Роса. — Не могли бы вы в 10:00 прибыть ко мне на собеседование?

— Мог бы. До скорой встречи. — Визор плавно угас. Пустой экран намертво приковал внимание Николая; к институту он не готов — ни морально, ни физически. Они наперебой расписывали ему необходимость экспресс обучения и нахождения себя в профессиональной сфере, как полноценного гражданина Федерации… Не чувствовать себя ущербным, живым осколком далекого прошлого… Но он не готов.

Он предпочел бы сеанс гипнообучения: максимальный эффект при минимуме затраченного времени и нервов. Не надо объясняться с ректорами, знакомиться с коллегами… Но социальная адаптация — просто фетиш местных мозгоправов. Усмехаясь радужным перспективам, Николай глянул на часы. Половина девятого — времени в обрез.

Еда и сборы отняли полчаса… Он неторопливо спустился на улицу. Остановился на крыльце — перед бодрой панорамой городского утра. Мягкое давление солнечных лучей и тонкий аромат розовых кустов порадовали, но от проблем не избавили.

Синее небо, хлопья облаков, искры флаинг-транспорта — купол будничной жизни.

Николай прикинул маршрут — до района Эрн-Бис он доберется на флайте, благо посадочный флайт-сектор не далее, чем в трех шагах, — за пальмовым частоколом.

Немноголюдный Липовый бульвар радовал чистотой и некой философской упорядоченностью. Потягивая оздоровительный апельсиновый сок, Николай достиг аккуратных рядов синих транспортных капсул. Пропустил группу огненных тарков — антропоморфных краснокожих гуманоидов…

Мир взорвался.

Багровая струя пламени рассекла пространство, лизнула кабину ближайшего аппарата… Николай распластался на бетонке. Шеи словно коснулись горячим утюгом…

Откатившись к корпусу транспорта, он попытался определить источник угрозы… Группа экскурсантов тарков, ревя на своем тарабарском наречии, устремилась в атаку. Ребята серьезные: уникальное устройство гортани позволяло им выдыхать пламя. Насколько помнил Николай, таркам рекомендовалось носить дыхательные фильтры во спасение экологического баланса.

Огненным бутоном распустился нестерпимо алый факел. С легким треском лопнула пластиковая обшивка двух или трех флайтов. Найдя опору для рук, Николай перемахнул флайт, скользнул по двигательному отсеку капсулы и рухнул на тротуар… Небо стало багровым.

Экскурсанты проигнорировали вопли сопровождающего и бросились к Проклятому Созданию. Их цель — вычеркнутый из скрижалей памяти Кор. Тарков обуревала ярость; они и не подозревали, что способны на столь яркие чувства.

Топот, грохот, рев… Сквозь голубоватые полосы дыма Николай видел только борта аппаратов. Спустя мгновение подле ближайшего борта показалась парочка ног…

Он стрелой врубился в колени противника и когда тарк упал, локтем довершил начатое. Радость победы мгновенно оборвали жесткие пальцы.

Нехватка воздуха наполнила мир туманом. Серые всполохи и повороты; тарк нещадно кидал человека от флайта к флайту.

Черная тень птицы в еловых ветвях сорвалась в полет…

Умирать не хотелось. Николай подобрал ноги и всем весом рванулся вниз. Гравитация не подвела; тарк качнулся вперед, заработал пинки от троих соотечественников и окутался языками пламени.

К небу устремился вой боли.

— Отпусти меня! — Николай стремился покинуть живой костер.

Бил вслепую, давил собственным телом… Удар о кабину привел его в чувство. Не оборачиваясь, пинком открыл дверцу машины, нырнул в пассажирский модуль…

До тарков три метра, два… Где треклятые кнопки навигационной системы? Остался метр до хлесткого столкновения. Николай кулаком разбил сенсорный датчик присутствия и вывалился через соседнюю дверь на горячий бетон.

Враги полезли к нему через флайт…

Компьютер аппарата попросту не воспринял тарков как пассажиров. С уютным гулом транспорт взвился под облака; ноги, что торчали из него, сильно порадовали Николая. Он опустил взгляд… Могучий кулак едва не свернул ему челюсть.

В родном Мегосе били сильнее.

Петляя меж транспортных эллипсоидов, Рос увернулся от первого тела, от второго… Третье рванулось хищной тенью. Он развернулся, вскинул руку…

— Сука! — Зубы врага весьма крепки.

Прыгая по грудам раскаленного металла, Николай приблизился к экскурсоводу. Мгновение и ворот мужчины стиснули черные садненные пальцы.

— Ты их сюда доставил?!

— Я. — Мужчина растеряно моргал.

— Выражаю, б…, благодарность! — Николай закашлялся. Сумей он заглянуть в двигатель соседнего флайта, объятого пламенем, и оценить, насколько близки к пробою энергонакопители, диалог сократился бы на порядок.

Одна секунда — краткий миг…

— Взрыв! — рявкнул неопределенный голос.

— Где? — Николай удивленно огляделся.

На переднем плане — тройка бешенных тарков.

Он отбросил экскурсовода и метнулся за будку информавтомата. Фиолетовые молнии взрыва перечеркнули окрестности.

«Гремит или нет?» — С превеликим трудом Николай поднялся на ноги.

Закопченные небеса наполнил вой сирен. Под алые сигнальные всполохи на бетонку тротуара спикировал патруль КОМСКа — три белых машины, набитых крепкими интеллигентными ребятами в гражданском. «Не десант», — отметил Николай к собственному удовольствию.

— Прекратить! — рявкнул командный бас. — Что произошло?

— Они первые начали. — Руки у Николая непроизвольно поднялись вверх.

***

Пребывание в диспетчерской соцкомитета доставляло определенные неудобства. Деловая суета, громкие разговоры патрульных, стрекот коммутаторов, калейдоскоп экранов… Жесткий стул и пристальный взгляд соцработника.

— Докладывайте. — Руководитель КОМСКа осмотрел группу задержанных лиц: пятерых тарков, взъерошенного работника туристического бюро и травмированного Роса. «Проблема нешуточная», — вынес вердикт Алданов. Сигнал диспетчера вырвал его из лап муниципальных советников — несомненный плюс, но… — Чего молчите?

Доклад не занял и трех минут. Николай удовлетворенно кивнул: информация, в целом, верна.

— Мы приняли его за Кора, — прогудел на интергалактическом один из тарков.

— Выведена из строя восемнадцатая флайт-зона, семеро туристов в реанимации. — Алданов хмуро воззрился на Роса.

— Они начали первыми, — немедленно возмутился он.

— Кор Проклятый, осквернитель Белой Святыни, едва не уничтожил наш мир, — продолжил тарк. — Огненный народ остановил его ценой миллионов жизней. Мы увидели Вычеркнутого, потеряли голову и напали.

— Он выходец с Тарконии? — уточнил Николай.

— Да.

— Тогда какого черта?! Вы что, дальтоники?! Красного от белого отличить не можете?

— Но…

— Заткнулся! — Николай вскочил, наклонился к собеседнику. — Ты видел у меня на лице хоть одну красную точку? Отвечать, драконья…

— Молчать! — Алданов грохнул кулаком по столу. — Хочешь развязать галактический конфликт? Здесь тебе не Мегос… — Мужчина осекся, глубоко вдохнул, выдохнул. — Будь любезен, веди себя корректно.

— А вам когда-нибудь в задницу огнем плевали?!

— Мы извинились. — Тарк ничего не понимал. — Если угодно, нами будет отправлена официальная дипломатическая нота в Совет Федерации.

— Инцидент того не стоит. — Алданов постарался улыбнуться. — Обе стороны погорячились. Ведь так, Рос?

— Да. — Николай развернулся к выходу; роль варвара утомляла. — Я опаздываю на встречу…

— Как вы выпустили дикаря на улицы? — прошептал экскурсовод. — Могли пострадать дети.

— Кто дикарь? — Николай остановился.

— Да что ж такое, — Алданов подобрался. — Давайте обсудим все в мирном русле.

Николай сместился вправо. Удачный оскал с его стороны вынудил работника турбюро отодвинуться в сторону — в расчетную точку. Один намек на плевок, для пробуждения ярости…

— Как вы смеете?! — Мужчина рванулся к обидчику. Ударился пахом об угол стола и со страдальческой миной опустился на колени.

— Лед приложи. — Николай направился к двери.

Экскурсоводом овладели древние инстинкты — те, что ориентировочно были до цивилизации. Он справился с болью и в приступе праведной ярости попытался нагнать обидчика.

***

Ровно гудел двигатель флайта. Любуясь разноцветьем города, Николай пытался не обращать внимания на Стэллу Фэль, недовольно изучавшую пульт управления. Что она видела в темном пластике и веренице огней…

«Невероятно». — Психолог искоса глянула на попутчика. Спустя сутки ее вызвали из института для успокоения Роса. Одни сутки до обострения проблемы — рекордный срок в ее практике. Теперь она конвоирует его до университета. Просто невероятно…

— Объясни, зачем тебе понадобилось калечить Эстетова В.А.?

— Он сам напоролся на угол, — ответил Николай.

— Четыре раза?

— Там много столов.

— Между прочим, у меня есть работа. Анализ социума трех контакт-миров, периодическое освидетельствование агентов-оперативников и… ты не представляешь сколько у меня работы.

— Не нравится, выходи. Я и один доберусь.

Бесконечное мгновение Стэлла изучала далекую землю:

— Я упаду, если выйду.

— Тогда сиди и не ной.

— Твои манеры…

— Грубые, я знаю.

— Вот оно что. — Доктор покачала головой. — Думала, с «комплексом дикаря» мы разобрались…

— На посадку, — перебил ее Николай.

— Извини, — спохватилась Фэль. — Нет, правда… Как и всякий здесь, я часто увлекаюсь работой, будь снисходителен.

— Читай по губам: «на посадку».

— Вы несносны, Рос. — Психолог тронула пульт. Ряд сигналов ознаменовал появление штурвала ручного управления.

В виртуозном пируэте флайт покинул оживленную небесную магистраль. Скользнул над кронами деревьев, обогнул голографические рекламные проспекты и плавно опустился на расчерченное покрытие флайт-сектора.

Несколько минут в кабине буйствовала тишина. В тщетной надежде избавиться от деструктивных мыслей Николай смотрел на пеструю толпу горожан — деловитых, веселых, озабоченных. Сверкая радугой костюмов, они сновали меж крутобоких аппаратов, усыпанных бликами солнца. А над ними парили облака, птицы и огненные цифры «10:37».

Мелодичная трель открываемой выходной мембраны флайта вывела Николая из транса.

— Идти недалеко…, - начала доктор. Пальцы ее немного суетливо мяли обивку сиденья.

— Я знаю. — Он выпрыгнул на бетонку, мотнул головой… Уколы боли коснулись тела; мазь, которой натерли в КОМСКе, оказалась не такой уж и чудодейственной. — Флаг вам в руки, доктор.

— Не поняла. — Стэлла удивленно посмотрела вслед Николаю. Раскидистые серебряные накидки дизайнеров средневековья на мгновение сокрыли его… Он удалялся медленно и обстоятельно, внимая звукам и образам. В тысячный раз Фэль спросила себя: кого они выдернули из тестового мира? Показатели у молодого человека самые обыкновенные — средний житель среднего города. И, тем не менее, в его присутствии творилось необъяснимое.

… Пива нет и не будет. За неимением лучшего Николай добыл из экспресс-кафе банан и прибавил скорости. Миновал квартал Таганской улицы, свернул на полную теней аллею… Впереди высилось здание университета — семиэтажный золотистый цилиндр, сверкавший окнами и антеннами комплексов даль-связи.

Портал входа, обрамленный узорчатыми колоннами; компания, что располагалась на мраморных ступенях… Юноши и девушки самозабвенно дискутировали по вопросам науки и искусства. Николай с независимым видом ступил на лестницу. Десятки взглядов мгновенно одарили его избыточным вниманием.

— Что с вами случилось? — Женщина лет тридцати, судя по бейджу преподаватель, всплеснула руками.

— Ох. — Николай кивком указал на кустарник аллеи. — Не ходите туда.

Стекло двери отгородило его от изумленных студентов. Ряд вопросов местным старожилам вывел на дорогу к ректору. Он торопливо преодолел серию лестниц, арочных переходов и… внезапно оробел. Неброская белая дверь с серебристой табличкой напрочь выбила из колеи.

— Войдите, — раздалось в ответ на стук. Дверная панель мягко отъехала в сторону.

— Николай Рос, э-э… прибыл. — Он замялся на пороге.

— Видимо пунктуальность у вас не в чести. Что меня не удивляет. Кроме того, извините, но ваш вид не соответствует общепринятому.

Ректор Николаю не понравился.

— А более тонко вы намекнуть не могли?

— Впредь следите за собой, — продолжил Петров И.Ф. — Присаживайтесь. НИИПС-СВ передало мне вводные данные и тест-карты. Не скрою, случай неординарный, я бы даже сказал щекотливый случай… Информационный блок, внедренный вам НИИПС, достаточно полон и, как вижу, даже излишне полон… Но вы ведь понимаете, что осознанная обработка информации, несколько иной концепт. В социальном разрезе обмен знаниями…

— Не могли бы вы перейти к сути? — сдался Николай. Заболела голова.

Академик недоуменно снял и протер очки. Водрузил их обратно, вздохнул.

— Согласно поставленным срокам… бред, а не сроки… вас зачислят на четвертый — итоговый уровень потока обучения. Занятия выборочные, строго по согласованной мной программе — четвертый курс наиболее близок вам по возрасту, что максимально упростит адаптацию. Прошу отметить, по возрасту, не по менталитету — инцидентов я не потерплю. Сразу обозначим акценты — ваша главная задача, Рос, получить социальные навыки и завершить профессиональную формацию. Стандартного обучения, эдакой студенческой романтики, не ждите. Я ясно излагаю?

— Да. — Николай старательно сдерживался. Он ждал — он получил.

— Теперь определим ваш специалитет. — Ректор играючи станцевал пальцами на офис-пульте, чем вызвал появление за спиной экрана визора. — Обратите внимание, Рос. — Он кивнул на бесконечные списки, плывшие в матовой глубине. — На экране представлены векторы деятельности, изучаемые студентами нашего университета. Выбирайте.

— Непременно… — Внимание Николая привлекли спектр-графики, что украшали стены кабинета. Гамма объемных цветных линий завораживала…

— Не отвлекайтесь, Рос.

— Что это? Я имею ввиду графики.

— Спектр излучения альфа-звезд. Вам интересно? — Академик в недоумении откинулся на спинку кресла. — Сюр какой-то…

— Ректор, для протокола, я плюшевый уже пятнадцать минут. Вы можете это оценить?

Петров вздрогнул.

— Данным предметом ведает астрофизика; курс «17-АТ».

— Участвую. — Николай и сам не мог объяснить, в чем привлекательность спектр-фото. Но его всегда манило яркое многоцветье. — Когда приступать?

— Завтра. — Ректор быстро манипулировал клавиатурой пульта. — Я оформлю вашу стат-карту обучения. Вы знаете, как ею пользоваться?

— Научили, — хмуро сказал Николай. Гуманные гуманоиды не дали ему и недели, чтобы освоиться. К чему подобная спешка он искренне не понимал. — Я свободен?

— Да. Обращайтесь, если возникнут вопросы.

Коридор и споры, студенческие парочки и рой информ-спутников — банальная университетская жизнь. Николай посторонился, уступая дорогу троим студентам с гравитележкой. Нравился ли ему мир увлеченных людей? Пытаясь ответить на вопрос, он выбрался на улицу… и остановился — в который раз пришло ощущение пристального взгляда.

Воздух стал холодным и зыбким. Утихли городские шумы.

Тревога вибрировала натянутой струной.

— Уйдите, а? — обратился Николай к наблюдателям. Отчаянным усилием воли он переключился на текущие проблемы. Как скоротать время до завтрашнего утра? Пойти домой — само собой. И неплохо бы взглянуть на студенческую карту, в которой академик Петров оставил заметки о том, какой материал следует знать фиктивному студиозу. Муть.

Бодро насвистывая, Николай устремился в центр города. Его переполняли сомнения и надежды. Но вопреки пессимистичным прогнозам, часы рванулись галопом. Он опомниться не успел, как уже стоял перед аудиторией любопытных глаз.

Экспресс реальности внезапно замер, обрывая калейдоскоп впечатлений. Словно Николай стремительно мчался по гравитреку, который привел к университету и сломался. Трель сигнала, неясный шум голосов…

— Николай Рос? — Лектор, седой мастер звезд, с улыбкой шагнул к новоприбывшему.

— С утра. — Он внимательно изучил лица коллег по обучению. Чем-то они походили друг на друга… Уверенностью? Молодое поколение источало уверенность в будущем; они точно знали, что и как будет у них спустя месяц или год. Их правильность вызвала у Николая изжогу.

— Проходите, уважаемый. — Старичок двинулся к кольцевому ротор-пульту, ведающему электроникой аудитории. — Начнем.

Стараясь не афишировать присутствие, Николай взобрался на последние ряды. Устроился за свободным терминалом, сунул персональную стат-карту в приемник университетского компьютера… В метре от него сидела девушка — стройная незнакомка с вихрем светлых волос. Ее мягкие улыбчивые черты лица, вкупе с омутами голубых глаз творили чудеса. Николай сглотнул…

— Привет. — Она улыбнулась ему.

Она улыбнулась. Николай вновь сглотнул и осторожно кивнул:

— Рад встрече. — Он сделал отметку в памяти о первом позитивном аспекте бытия. Следующим предметом ректор назначил ему физическую подготовку, и если девушка там будет… Он набрался терпения и сосредоточился на лекции — информации в избытке.

Переодеваясь к часу обязательных физических упражнений, Николай едва успевал отвечать на вопросы сокурсников. Молодежь искренне хотела знать о его научных пристрастиях. Сам факт интереса радовал — он не один среди пустыни. Но тема разговора… Статьи и доклады, эксперименты и веер теорий; мироздание трещало от напора юности. Через десять минут, при натягивании эласт-футболки, он сдался.

— Парни, у меня инстинкты, вы же понимаете…

Наступило молчание. Николай встал с непозволительно удобного дивана, притопнул ультрасовременной обувью и кивнул — готов.

У двенадцатой подгруппы намечались легкоатлетические соревнования — бег на километр — средняя привычная для Николая дистанция. Помнится, в дни учебы он неплохо справлялся с ней, а посему для волнений нет никакого повода.

— Хорошо. — Николай встряхнулся. Огненные тарки не выбили его из седла. И вряд ли кому-то это удастся.

***

Дипломат в третьем поколении, Тэрри Корриган элегантным жестом отряхнул лацканы костюма. Усмехаясь автоматизму жеста, он повернулся к панорамному экрану внешнего обзора.

Искристая чернь вселенной — привычный вид с орбитальной кольцевой платформы. Коснувшись пальцами теплой обивки каюты, Корриган вспомнил свое первое возвращение домой. Что за работу он тогда выполнял? Проблемы с арктурианскими горнодобытчиками? Или Белая Миссия в Звездную Корону? За долгие годы службы факты биографии поблекли, но сам вид Земли — бело-голубого шара, что плыл в лучах солнца, навсегда запечатлелся в памяти.

Он видел искусственный, подобный кольцам Сатурна, рельефный пояс объединенных станций. Контрольные диспетчерские космопорта, научные лаборатории, кафе, бары, залы ожидания; торговые и грузовые доки, приютившие разномастные корабли галактического флота; отдельный, выполненный в черно-белых тонах сектор УКОБа с обязательной таможенной линией — орбитальное хозяйство искрилось, матово блестело, лучилось всполохами огней и жило в бурном ритме Федерации.

Корриган перевел взгляд на бледный диск луны. Серебро и тени вырисовывались почти мистической картиной. Медленно, согласно вращению платформы, появился из-за грани экрана купол Целесты — города, основанного лунными переселенцами. Неподалеку от купола сияли конструкции химической фабрики; полупрозрачные облака пыли, вечный танец работы.

— К-1012, активировать. Информ-канал.

— Рейс в систему Дарта, время отбытия 11:57, посадочный сектор 18, - возвестил извечно приятный женский голос.

«Лайнер тарков следующий», — мельком отметил Корриган, поворачиваясь к двери. Гости соблаговолили появиться — два обитателя Тарконии; бледно-красный оттенок кожи выдавал их преклонный возраст.

— Добрый день. Светлого Огня, — поклонился Корриган. — Вы просили о встрече. Могу я узнать, почему ваш выбор остановился именно на орбитальной платформе?

Почтенный тарк мягко улыбнулся:

— Тур по Земле окончен, пора возвращаться на родину. Через сорок минут отправится лайнер в сектор Тарконии. Поскольку мы все еще испытываем неловкость за инцидент в Меге, нами принято решение перед уходом расставить, э-э… акценты.

— Питье, закуски? — Дипломат улыбнулся: наверняка удастся сгладить конфликт.

— Нет, спасибо. У нас мало времени. Мы подготовили официальную ноту вашему системному правительству. И хотели просить вас как можно быстрее отправить копию в Галактический Совет, чтобы впредь исключить подобные недоразумения.

— Напрямую в Совет? Минуя парламент?

— Да. Видите ли, неловко признавать, что… — тарк замялся.

— Абсолютно вас понимаю. Я воспользуюсь конфиденциальной линией связи.

Корриган знал: кодированная спецлиния обеспечивала стопроцентную невозможность перехвата и расшифровки сигнала. В этом он и ошибался — смертельно.