Шиноби Мрачного Рассвета

Глава двадцать четвертая

Замок Кибадзё был построен в те далекие времена, когда шиноби еще не успели утвердить свое господство на полях сражений. Его толстые каменные стены предназначались для отражения каменных снарядов осадных машин, а не демонстрации богатства своего владельца. Приземистые квадратные башни, с четырьмя ярусами изогнутых к углам крыш, создавались как убежище для гарнизона, а не комфортные покои богатого кугэ и его семьи. Несмотря на сияющие белизной свежей краски стены и аккуратные новенькие кровли, из-под красивого фасада сквозила суть старого ветерана, порождения иных эпох и войн. В нынешние времена такие исторические постройки стали символом престижа и богатства, игрушкой для торговых воротил и феодалов.

Однако Кибадзё, в отличие от множества своих собратьев, подобной участи избежал. Прибранный к рукам еще вторым хокаге, он давно встал костью в горле для предводителей Камня и Облака. Расположенный в стране Полей, равноудаленный от Кумо, Ивы и Конохи, замок был оплотом боевых отрядов Листа. Обработанные еще мастерами Узушио стены могли остановить удар техник S-ранга, подвалы ломились от припасов, а специальные шиноби с одинаковыми призывами обеспечивали оперативную связь с командованием Конохи. Даже для джинчурики это была весьма рискованная цель — в случае войны, в замке безвылазно находилась пара бойцов S-ранга, усиленная более чем приличным гарнизоном. Возможность вдали от Конохи безопасно передохнуть, перегруппироваться и пополнить припасы трудно переоценить, и хокаге никогда не скупились на защиту столь ценной крепости.

Глядя на залитые полуденным солнцем беленые стены твердыни, оседлавшей высокий берег широкой реки, Ульгрим, наконец, почувствовал, как напряжение последних недель отпускает его.

Нет, их второй рейд в Кумо прошел вполне удачно. Не считая сорвавшейся операции с перехватом груза, двести тринадцатый с легкостью выполнял поставленные задачи. Но именно это и беспокоило грандмастера.

С одной стороны, такому успеху были вполне рациональные объяснения. Выдающиеся, даже по меркам Хьюга, возможности бьякугана Хинаты в сочетании с силой некроманта позволяли им наносить удары далеко из-за пределов привычных шиноби сетей постов и секретов. Сделавший свое дело не входя в зону риска, отряд спокойно исчезал раньше, чем кто-либо мог напасть на его след. Однако опыт подсказывал Ульгриму, что чем дольше война идет как по маслу, тем более сокрушительный удар ждет в будущем. Последнее время мечник находился в постоянном ожидании неприятностей.

Но, видимо, их час еще не пришел.

Изрядно повеселевший Ульгрим входил под своды старого замка, размышляя уже не о грядущих невзгодах, а о том, зачем двести тринадцатому было приказано завершить поход именно здесь, а не в Конохе, как в прошлый раз. Уж не собираются ли их теперь направить в Иву?

Крепость встретила пропыленный отряд деловитой суетой людского муравейника. На обширном внутреннем дворе кипела жизнь: ругались грузчики, опустошая подводы с какими-то припасами; из распахнутых ворот кузни, возведенной у основания одной из башен, доносились звонкие удары молотов; спешила по своим делам обслуга. Отдав пространство внутреннего двора неодаренным, шиноби предпочли располагаться на недоступных тем поверхностях — на стенах и вершинах башен можно было заметить дежурные посты гарнизона, на крышах разместилось с десяток занятых кто чем компаний — явно пребывающие на отдыхе бойцы.

Обменявшись паролями с постом у ворот, отряд следом за уверенно шагавшей Куренай направился к одной из четырех башен.

— Я к коменданту — узнаю, где нам разместиться, и какие пришли приказы. Подождите здесь пока, — оставив своих подчиненных, джонин скрылась внутри башни. Судя по всему, ей уже не раз доводилось бывать в этой крепости.

Привалившись к каменной стене, Ульгрим активировал шаринган, желая рассмотреть поподробнее отдыхающих шиноби.

Знакомых лиц видно не было. Компании на крышах в основном состояли из разменявших третий десяток лет чунинов. На глаза попалась и пара джонинов постарше. Не элита — рядовые бойцы, на которых, на самом-то деле, и держалось благосостояние какурезато.

На двести тринадцатый косились. Шаринган позволил считать с чужих губ несколько обрывков колких шуточек, на тему детишек, выпущенных из-под маминой юбки.

Ульгрим хмыкнул себе под нос. В принципе, реакцию опытных ветеранов он понимал. Если седьмая команда щеголяла чунинскими жилетами, то восьмерка все еще оставалась в генинских званиях, как и большинство их сокурсников по академии. А те, в свою очередь, поголовно сидели или в Конохе, или неподалеку, в относительной безопасности гарнизонов. Хокаге не собирался жертвовать будущим деревни, теряя неопытных шиноби в серьезных боях. Благо многочисленность бойцов Листа позволяла подобные маневры. Насколько было известно Ульгриму, единственным отрядом, имеющим в своем составе генинов, и ходящим далеко на вражеские территории, был их двести тринадцатый.

Но дальше тихого зубоскальства вдали никто из расположившихся на крышах заходить не собирался. Генины генинами, но не требовался шаринган, чтобы опознать в восьмой команде клановых. Несложно было догадаться, что кучка этих молодых шиноби, оказавшихся вдалеке от родных стен в компании со столь же зелеными, на вид, чунинами, не так-то и проста. Нарываться на неприятности никто не собирался.

Вяло перебрасываясь редкими репликами, они прождали Куренай около получаса. Если Ульгриму было просто скучно, то на его соратников, оказавшихся, наконец, в безопасности, навалилась скопившаяся за время похода усталость. Даже неугомонный Киба хотел лишь смыть с себя пыль дороги и завалиться спать.

Наконец, их командир вернулась из местного оплота бюрократии, обрадовав подчиненных приказом Конохи ожидать дальнейших распоряжений здесь, в Кибадзё, а также информацией о расположении бань замка.

Полдня пролетело в бытовых хлопотах. Солнце уже начало клониться к горизонту, когда Ульгрим смог вытянуться на своей койке, наслаждаясь ощущениями отмытого до скрипа тела и сытой тяжести в животе.

Им выделили помещение под самой крышей одной из башен. Довольно просторное, оно было обставлено в незатейливом армейском стиле — шесть двухъярусных коек, небольшие шкафчики под снаряжение, да пяток разнокалиберных табуретов. Однако окна-бойницы в двух из имеющихся стен давали вполне приличное количество света и свежего воздуха, выходя, вдобавок, не на суетливый и шумный внутренний двор, а наружу замка. Тюфяки, явно лишь недавно заново набитые, радовали мягкостью и толщиной. В довершение плюсов, лишние койки оставались свободными — не приходилось соседствовать с посторонними людьми. На взгляд Ульгрима, более чем сносные условия для удаленной крепости.

Покой начавшего было задремывать грандмастера нарушил толчок в бок. Разлепив глаза, Ульгрим с некоторым сожалением увидел склонившегося над ним Варкастера. Если в походах и на поле боя неутомимость некроманта была только в плюс, то вот спокойному отдыху отнюдь не способствовала. Увы, сейчас тот, видимо, не хотел проводить время в медитации.

— Есть разговор, — тихо оповестил друга Варкастер.

— Пошли, — со вздохом поднялся с койки Ульгрим. Все же маг не имел привычки дергать его по пустякам.

Начинать беседу на ходу тот явно не собирался, молча ведя друга за собой. Привычный к такому поведению, Ульгрим шел за некромантом, терпеливо ожидая начала разговора. Тишина была нарушена лишь раз, когда, пройдя через внутренний двор, маг завел мечника в помещение склада, отдав часовым у входа какую-то бумагу.

— Что мы забыли в кладовых?

— Крыс. Мои запасы на исходе. Эконом не стал противиться моему желанию поохотиться на грызунов и выписал разрешение на вход.

Ульгрим неопределенно хмыкнул себе под нос. Еще бы тот стал возражать. Натравить на извечных врагов любого хозяйственника целого шиноби наверняка было заветной мечтой эконома.

Спустившись в подвал и окинув взглядом штабеля ящиков, мешков и корзин, Варкастер, наконец, остановился.

Разумеется, некромант не собирался сам гоняться за грызунами. Тихий хлопок печатей, и на дощатый пол шлепнулась пара крыс. Мигом вскочив, нежить споро метнулась в темноту, затерявшись среди припасов в поисках своих пока еще живых родственников.

Следом откуда-то из бездонных карманов Варкастера появилась небольшая бумажка фуин. Стоило магу прилепить ее на пол, как их с мечником окружил едва заметный голубоватый барьер. Такую штуку Ульгрим уже видел не раз. Подслушать разговор теперь будет затруднительно.

Пока некромант проводил свои манипуляции, грандмастер успел с удобством расположиться на куче каких-то мешков. Ощутив, как снова наваливается сонливость, он поторопил друга:

— Выкладывай уже, что у тебя за новости.

Впрочем, вся расслабленность мигом слетела с Ульгрима, стоило некроманту начать:

— Сорвавшееся нападение. Мне удалось подглядеть бой джинчурики с помощью ворона...

К концу рассказа мечник окончательно забыл о расслабленной неге, беспокойно расхаживая по ограниченному барьером клочку подвала. Наконец маг закончил, не забыв известить Ульгрима о своем решении замолчать информацию из-за нежелания раскрывать существование призывов. Последнее сообщение заставило мечника тихо выругаться. Варкастер явно не осознавал серьезность ситуации. Такие новости нужно было сообщать хокаге немедленно. Услышь мечник рассказ мага еще во время похода, то смог бы настоять на изменении планов отряда. Но когда, даже отходя по нужде, не остаешься в одиночестве, нет возможности для приватных бесед, и некромант информацию придержал. Оставалось только попытаться переубедить его сейчас.

Хотя Ульгрим и находил многочисленные плюсы в характере своего друга, тот все же порой создавал изрядные проблемы.

— Эту информацию нужно передать хокаге, — не ходя вокруг да около, рубанул мечник.

— Ты можешь предложить как залегендировать воронов?

Варкастера беспокойство друга ничуть не впечатлило. Сидя на полу, он обрабатывал Смертью тушку крысы — мертвые слуги успели притащить первый улов — и теперь отвлекся от своего занятия, чтобы кинуть на собеседника равнодушный взгляд.

— К демонам воронов. У нас есть группа S-ранговых нукенинов, которая завалила биджу под шумок нашей войны с Кумо. Уже одно только знание о том, что у Облака остался лишь один джинчурики, бесценно для стратегов.

— Я не видел окончания схватки, — педантично поправил друга маг. — Победа нукенинов — мой прогноз.

— Да брось, — отмахнулся Ульгрим, — вот уж в чем можно быть уверенным, так это в твоих выводах. Опыта не занимать.

— Допустим, — кивнул маг, придирчиво разглядывая обработанный трупик, — но сказанное тобой не отменяет необходимости как-то объяснить происхождение этой информации.

— Сейчас при планировании хокаге исходит из наличия у Кумо двух джинчурики, — Ульгрим гнул свое, не собираясь переключаться на кажущийся магу столь важным вопрос, — Это влияет на распределение сил между прикрытием наших объектов и атаками чужих. Пересмотр приоритетов может привести нас к победе. А неготовность к изменению стратегии Кумо из-за новых обстоятельств, наоборот, к поражению.

— Ну и что? — ответ Варкастера заставил Ульгрима подавиться следующей тирадой.

— В смысле «ну и что»? — уставился он на друга.

— Что для нас изменится, выиграет Коноха войну или проиграет? Это не Мрачный Рассвет. Схватка идет не на уничтожение. Ты не хуже меня знаешь, чем заканчивались предыдущие войны. Передел сфер влияния. Репарации. Казна деревни наполнится или оскудеет. Мы потеряем или приобретем какие-то секреты и наработки, связанные с чакрой. Потеряем больше или меньше бойцов. Но нам-то с тобой что с того?

Ульгрим открыл рот, собираясь возразить... и молча закрыл его. В чем-то Варкастер был прав. Если они не погибнут в какой-нибудь схватке в процессе, то результаты войны на их жизни мало скажутся. Дети руководителя деревни и главы сильнейшего клана не ощутят на себе особых невзгод. Они так же будут ходить на миссии, также восстанавливать и развивать свои способности, проводя время в бесконечных тренировках. Для безучастного некроманта, который беспокоился только о весьма узком круге близких людей, Коноха не значила ничего. Но можно ли сказать, что поражение несет для тех больший риск, чем победа? Отнюдь нет.

Ульгрим был вынужден признать, что в глубине души мыслит схоже. Хотя Коноха и не оставила его равнодушным, став новым домом, особых переживаний поражение в войне ему бы не принесло. Холодный разум некроманта ухватил самую суть — победа или поражение, но Коноха останется стоять. Скорее всего.

Но помогающая в одном, искалеченная психика Варкастера ограничивала мага в другом. Мечник же мог смотреть на вещи шире. Глядя на молча работающего некроманта, Ульгрим подбирал слова.

— Ты упускаешь несколько вещей, — наконец начал он, — во-первых, вспомни о судьбе Узушиогакуре...

— Для уничтожения Узушио были серьезные политические предпосылки, — некромант вновь оторвался от растущей кучки крысиных трупиков, переведя взгляд на мечника. — В нашем случае я их не наблюдаю. Также Водоворот противостоял сильной объединенной коалиции. Сейчас силы примерно равны, мы даже имеем некоторый перевес.

— Допустим, — Ульгрим кивнул, спорить с магом он не собирался — в истории тот был куда как более подкован, — но согласись — это прецедент.

— Пусть так.

— Во-вторых, ты задумывался о том, как поражение скажется на Минато? — задал мечник вопрос с подвохом.

— Никак. Его позиции как руководителя деревни достаточно сильны, — ожидаемо ответил маг. — Какие-то проблемы, вероятно, возникнут, но вряд ли неразрешимые.

— Угу,- кивнул головой мечник, — вот только дело его жизни окажется отброшено на годы назад, придется отказаться от множества планов и проектов из-за утекших денег, репутация будет испорчена. Десятилетия труда насмарку.

А вот эти слова Варкастера зацепили. Окончательно отвлекшись от дохлых животных, он в задумчивости уставился на мечника.

Тот решил нанести добивающий удар:

— Если проводить аналогии, то думаю в мировосприятии твоего отца Коноха занимает то же место, какое магия в твоем.

Варкастер молчал долго, не меньше минуты. Наконец отозвался:

— Я не рассматривал ситуацию с такой стороны.

И, вновь вернувшись к дохлым крысам, оповестил:

— Как закончим, отправлюсь к связному. Отец дал мне, на всякий случай, пароли, по которым сообщение должны передать немедленно и без вопросов.

Ульгрим облегченно перевел дух. Конечно, он всегда мог просто попросить некроманта сделать так, как нужно. Но предпочитал избегать такого использования доверия мага.

А тот, меж тем, вернулся к волнующему его вопросу:

— Но что делать с воронами? Даже если я опущу детали в письме, потом придется что-то рассказать.

— Да обзови их вестниками смерти, — брякнул Ульгрим, отмахиваясь.

— Кем? — привычная маска равнодушия на лице некроманта дрогнула, уступая тени удивления. — Какое отношение демоны имеют к Провозвестнику?

— Никакого, — беспечно пожал плечами мечник. — Но кто в этом мире о том знает?

Смерив друга взглядом, некромант ответил:

— Теперь, по-моему, уже ты кое-что упускаешь.

— Это что же? — с некоторым недоумением отозвался Ульгрим.

— Скорость нашего развития с точки зрения окружающих. На момент окончания академии у меня были две техники на базе «кеккей генкай». Я мог поднять пару трупов. Обладал обширными познаниями в фуиндзюцу, базовыми навыками управления своей стихией. И все это тянуло на звание «гения». Так?

— Так, — кивнул Ульгрим, уже начиная понимать, куда клонит маг.

— С тех пор прошло около двух с половиной лет. За это время к моему арсеналу добавились: Шар жатвы и Аура поглощения; «защита»; возможность поднимать большое количество нежити; возможность модифицировать трупы, повышая их боевой потенциал; Воля Склепа; Цепи Чакры, выполняемые без печатей; Рассенган, который я вдобавок стабилизировал прахом, и Щит того же праха. И это только то, что я демонстрировал публично. Притом никто не знает, что за «Проклятие слабости» я давно выдаю группу различных заклинаний, а «защита» является триадой Кровь Дрига — Призрачные Узы — Колдовское пламя. Также я закончил расчет компоненты разложения для Рассенгана. Учитывая, что он числится А-рангом, с точки зрения шиноби, это получится уже техника ранга S. Еще у меня заготовлены печати, объединяющие «кеккей генкай» и фуин. Ты много знаешь тех, кто освоил и разработал столько разноплановых техник к моему возрасту? — закончил необычно длинный для него спич некромант.

— Никого, — был вынужден признать Ульгрим. Привалившийся к стопке ящиков, скрестив руки на груди, он теперь нервно барабанил пальцами по локтю, переваривая тираду Варкастера.

— Ты сам советовал не раскрываться перед родителями, — напомнил маг. — Мои способности и так могут вызвать множество вопросов. К счастью, для шиноби что Жатва, что Аура поглощения, что Прах — суть проявление одной способности. Но демоны скверно вписываются в этот ряд.

— Эта проблема все равно возникнет, рано или поздно, — хмуро отозвался мечник, уже успевший примерить сказанное и на себя, — та же Стрела рока не очень-то похожа на Жатву. Не говоря о Луче расщепления. Да и Печать поглощения на фуин как-то не слишком смахивает.

— Да. Но они, хотя бы, укладываются в концепцию проявления какой-то энергии в реальном мире. Призывы уже нечто иное.

На какое-то время установилась тишина.

— М-мда, проблема, — наконец озвучил свои мысли Ульгрим. — Пока что сказывается твой характер — для одержимого развитием гения, сутками пропадающего в лаборатории, это все как-то еще объяснимо. Но когда ты сможешь развернуться во всю ширь своего арсенала... Мда...

— Я планировал демонстрировать новые заклинания постепенно, эксплуатируя описанный тобой образ, а часть и скрывая, — кивнул маг. — В условиях миссий мирного времени это не вызвало бы трудностей. Но схватка в стране Тигра показала, что сражаться с опытными шиноби в полсилы не получится. Вопросов к новым заклинаниям у отца и так может возникнуть немало. Усугублять их демонстрацией призывов я не хотел.

— Это все надо тщательно обдумать, — Ульгрим тряхнул головой. — В любом случае, с хокаге мы пересечемся нескоро — нас не отправили бы в Кибадзё лишь для того, чтобы сразу отозвать в Коноху.

Некромант вновь кивнул и, запечатав последнюю из добытых крыс, поднялся с пола.

— Похоже, пора пустить в ход то, что нам рассказал звонарь в стране Тигра. Нужно подумать над легендой. Я закончил — можем идти.

— Минуту, — отвлекшийся от мрачных мыслей, Ульгрим ухмыльнулся, — я тоже имею, что тебе рассказать. А точнее показать...

Добившийся результата в последние часы перед уходом на миссию, он не мог сообщить некроманту о мангеке шарингане раньше, и теперь спешил похвастаться.

Глаза мечника резануло, когда привычные три томое развернулись в расходящиеся от зрачка дуги. Полумрак подвала, и так едва им ощущаемый, стал пронзительно ясен. От фигуры некроманта отделились неясные тени — даже без желания мечника, шаринган подсказывал возможные движения мага.

— У тебя все-таки получилось, — констатировал Варкастер, с интересом разглядывая глаза своего друга.

Ульгрим повертел головой, привыкая к новым ощущениям. Однако главным были не они.

— Загадай число, и произнеси его через пару-тройку секунд, — скомандовал он, запуская технику левого глаза...

Мир вздрогнул и разлетелся вдребезги. Миг и он вновь собрался. Но уже иным. Ульгрим не смог бы передать свои ощущения, как бы ни хотел. Как можно описать слепому от рождения цвет заката? Как можно нарисовать глухому звук флейты?

Как объяснить живущему в трехмерном мире четвертое измерение?

— Девятьсот тридцать четыре, — выпалил он задолго до того, как губы Варкастера дрогнули, произнося ответ.

— Да, как я и думал, он позволяет видеть будущее, — радостно ухмыляясь, Ульгрим ответил на вопрос до того, как он был задан.

— Неа, второй — прошлое, — чувствуя, как щеки начинают болеть от широты ухмылки, продолжил странный диалог мечник.

Впрочем, следующий незаданный вопрос мигом ее стер.

«Каков расход чакры?»

Вновь мир разлетелся на части. Мгновение дезориентации, и Ульгрим вернулся к тесноте трех измерений.

Мечник выругался. Длинно, грязно и заковыристо.

— Каков расход чакры? — странно было слышать этот вопрос второй раз.

— Дохрена... — отозвался Ульгрим, прислушиваясь к ощущениям, — Где-то шестая часть запаса. За десяток секунд.

Он еще раз вспомнил биджу, их мать и, подумав, добавил к получившейся картинке Х’тона с пятком демонов.

Варкастер, как обычно, загиб не оценил, деловито поинтересовавшись:

— Что с чакроканалами в глазах?

— Вроде бы, нормально, — несколько неуверенно отозвался Ульгрим, ощущая, все же, некоторую боль.

— Нужно будет провериться у Мию. Шестая часть твоего запаса за столь короткое время это серьезная перегрузка.

— Угу, надо, — растеряв веселость, хмуро буркнул мечник.

На радостях он как-то запамятовал, что в прошлый раз схлопотал чакроистощение, использовав технику глаз уже поиздержавшись в бою.

— Нужно будет потом провести пару экспериментов, — Варкастер смотрел на друга в задумчивости.

— На тему? — с некоторой опаской покосился на него Ульгрим.

— Видение будущего противоречит некоторым известным мне законам мироздания.

— Может, те, кто вывел законы, ошиблись? — иронично приподнял бровь мечник.

— Возможно. Но некоторые из них лежат в основе магических систем, которыми я оперирую.

Ульгрим снова тихо выругался, осознав масштаб неприятностей. Если Варкастер заподозрил, что в структуре его знаний есть ошибки... Похоже, от экспериментов отвертеться не получится.

— Ладно, потом обсудим... Пойдем уже, — поторопился он к выходу.

— Да, мне нужно будет все обдумать, — донеслось ему в спину.

Вскоре Ульгрим уже вновь лежал на своей койке. Мию он все же не стал беспокоить — пока дошел до их комнаты, боль в глазах улеглась. Ирьенин же, как и весь остальной отряд, сладко спала, и будить ее у мечника не поднялась рука. Он еще долго ворочался, обдумывая сказанное и услышанное в подвале склада. Но постепенно мечущиеся мысли улеглись, беспокойство растаяло, и его тоже сморил сон.

Пустовать осталась только койка Варкастера.

Потянулись дни отдыха. Двести тринадцатый отсыпался и приходил в себя после длительного рейда. Чакра и магия не отменяли обычной военной рутины — нужно было починить или заменить пришедшее в негодность снаряжение, пополнить припасы, узнать новости о положении дел в войне.

А та, похоже, постепенно складывалась в пользу Конохи и ее союзников. Стратеги отказались от попыток защитить незначительные производства и предприятия, предпочтя пожертвовать малыми вложениями ради сохранения основных активов. В отличающейся плодородием стране Огня таковыми были в основном различные сельскохозяйственные угодья и связанная с ними инфраструктура. Защищать обширные пространства полей обычно было той еще морокой, но в этот раз многочисленность отрядов Листа и концентрация сил позволили развернуть по настоящему густые сети патрулей. А наличие у Конохи аж трех кланов сенсоров — Инузука, Хьюга, Абураме — серьезно повысило их эффективность.

Нельзя сказать, что Коноха не несла ущерба. Среди новостей были и безрадостные: пропажи патрулей и не вернувшиеся с территорий противника отряды, отравление целого гарнизона и атака джинчурики восьмихвостого на одно из производств.

Но Иве и Кумо приходилось много хуже. Работа железной дороги Облака оказалась практически парализована. Конечно же, не только стараниями двести тринадцатого. Торговый флот этой же деревни значительно сократился — бойцы Кири не уходили далеко от восточного побережья страны Молний, но вот его блокировали превосходно.

Ива погрязла в диверсионной войне с Суной. Песок хотя и не мог похвастаться многочисленностью, но не обладал и таким количеством нуждающихся в защите активов. Зато имел обширный набор претензий к старым недругам и большой опыт в войне с ними.

В общем, жизнь шла своим чередом. Единственным, что огорчало Ульгрима, была невозможность толком потренироваться. В небольшом Кибадзё удалось уместить лишь один маленький полигон, пригодный для отработки разрушительных навыков шиноби. Очередь на него растягивалась на недели. Выход же за пределы стен замка организовывался по всем правилам военного времени и накладывал кучу ограничений.

А пятое по счету утро с момента их прибытия преподнесло сюрприз.

— Йо! — взмах ладони и привычная улыбка одним глазом.

— Какаши-сенсей! — Мию обрадовано вскочила с койки и поспешила навстречу их наставнику.

Ульгрим оторвался от полировки клинка и бросил взгляд в сторону вошедших.

В комнате они находились втроем. Варкастер неподвижно замер, погрузившись не то в медитацию, не то в проектирование очередного заклинания; Мию до появления гостей копалась в каких-то бумагах, сосредоточенно хмурясь. Сам Ульгрим возился со своим железом, размышляя о разном под мерные движения точильных камней и ветоши.

Своего бывшего наставника они не видели с самого возращения из страны Тигра. С началом войны тот приказом хокаге был вновь зачислен в АНБУ и пропадал за пределами Конохи. Так как они и сами не сидели на месте, встретиться никак не получалось.

Хотя самого Хатаке Ульгрим и был рад видеть, его компания заставляла насторожиться — за плечом джонина виднелось постное лицо Итачи, а вошедшая чуть позже Куренай хмурилась, чем-то явно недовольная.

Некоторое время занял обмен приветствиями и новостями. Прослышав о появлении гостей, подтянулся сначала Шикамару, а потом и восьмая команда. Разговор шел своим чередом, пока Ульгрим наконец не озвучил вопрос:

— А вы тут какими судьбами?

Ответила ему, как ни странно, Куренай.

— Двести тринадцатый временно поступает под командование Какаши, — сухо оповестила джонин.

— М-ма... строго говоря, нам нужны только Наруто и Хината, — развел руками Хатаке. — Остальные останутся пока здесь, в Кибадзё.

— Я?! — растерялась Хьюга. — Зачем?

Маг остался к новости равнодушен, молча ожидая продолжения.

— Нужно кое-куда тихо проникнуть и, возможно, кое-что взорвать. Руководство сочло, что тот стиль работы, который вы с Наруто продемонстрировали в Кумо, подойдет как нельзя лучше.

— Это нечестно! — Киба, конечно же, не мог не среагировать, на подобную несправедливость, вскочив и размахивая руками в такт своим словам. — Мы все участвовали в этих походах!

— Это операция АНБУ, — сухо отрезал Какаши, — не по вашим силам. Мы берем только тот минимум людей, без которого не обойтись и за которым мы сможем приглядывать. Или ты думаешь, что соответствуешь нам по уровню подготовки?

Покачиваясь на табурете, Ульгрим отрешенно наблюдал за попытками Кибы препираться с джонином, отстаивая свою правоту. Отпускать Варкастера одного не хотелось. Нет, конечно, некромант совсем не ребенок, нуждающийся в пригляде. Порой, в часы отдыха, мечник улавливал едва заметные колебания эфира от кажущегося спящим мага — Варкастер проверял свои возможности, тасуя не до конца создаваемые заклинания. Все быстрее и увереннее, словно дирижер, разминающий пальцы. Пройдет совсем немного времени, и некромант будет готов дать всем желающим разрушительный концерт для Смерти и Бездны в тональности Мрачного Рассвета. И неважно, что пока остаются недоступными партии Провозвестника или Пожирателя душ. Мастерство боевого мага не только в силе.

И все же, к Ульгриму вернулось позабытое было беспокойство. Со времен боя в стране Тигра дела шли гладко, дальше некуда. Неприятности не за горами. Поколебавшись, мечник решил поддаться тихому шепотку интуиции. В конце концов, перспектива сидеть за каменными стенами его не прельщала — этой войне было далеко до того, чтобы вымотать ветерана Каирна. А долго скрывать свои новые возможности он и не планировал.

— Я хотел бы отправиться с вами, — вклинился он в спор, заставив подавиться Кибу очередной тирадой.

— У тебя, конечно же, есть аргументы, в пользу своего участия? — настороженно перевел Какаши взгляд на мечника.

Его ученик — не Киба. Впустую сотрясать воздух не будет.

— Конечно же, — оскалился Ульгрим, чувствуя, как чакра приливает к глазам, превращая томое обычного шарингана в дуги мангеке.

Глядя на ошарашенное лицо своего брата, первым понявшего, что видит, мечник невольно вспомнил слово «лупоглазик», выданное когда-то сестрой Варкастера.

Точнее и не скажешь.

***

Эта скала не была самой высокой. Не обладала она и какой-то особой формой. Обыкновенный каменный обломок, торчащий из крутого склона холма, лишь чуть-чуть не дотягивающего до звания горы. Один из множества каменных артефактов, принесенных на свое место ледниками миллионы лет назад. Ничуть не выделяющийся среди пейзажа, украшенного множеством ему подобных, он был недоступен простым смертным из-за своей многометровой высоты и не представлял никакого интереса для шиноби.

Отличное место для постоянного фуин-маяка.

Воздух расступился с тихим хлопком, когда Хирайшин вынес Минато на угловатую вершину скалы. Устало вздохнув, хокаге огляделся с высоты, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям сеннина. Но все было спокойно — на холмистой равнине, заросшей густым разнотравьем, не наблюдалось никаких признаков человека.

Минато позволил последним каплям природной энергии покинуть его, прерывая режим отшельника.

Первым делом он проверил стальную пластину, спрятанную в трещине на вершине скалы, убеждаясь, что коррозия пока не угрожает нанесенному на него знаку, а печать продолжает удерживать достаточно чакры для работы маяка. Только после этого хокаге устроился на краю обрыва, свесив ноги в пустоту. Из карманов обыкновенного джонинского жилета появились свиток хранения, футляр с пилюлями и фляга с водой.

Проглотив пару шариков размером с лесной орех и хорошенько напившись, Минато подождал, пока его очаг начнет лихорадочно пульсировать, наполняя почти опустевшую чакросистему. Следом настал черед плотного обеда, извлеченного из свитка.

На какое-то время Минато позволил себе отрешиться от всего, погрузившись в живую тишину девственного мира, не отравленного присутствием человека. Медленно насыщаясь, он наслаждался видами волнующихся внизу лугов и касанием ласкового ветра, пробивающимися сквозь густые облака столбами солнечного света и трелями носящихся в вышине птиц.

Но надолго этого отрешенного покоя не хватило. В голову вновь начали лезть привычные мысли и заботы.

Письмо сына застало его врасплох, вынудив перекраивать расписание, ставя на уши своих аналитиков и стратегов. Отряд под предводительством Теруми Мей ушел без него. Хотя мизукаге тоже оценила важность вести об утрате Кумо одного джинчурики — в подробности хокаге союзницу не стал посвящать — гораздо больше ее волновало исполнение взятых Минато обязательств. Откладывать давно планируемую операцию дальше она не собиралась. В конце концов, ее саму ожидали оставленные подчиненные. Вот и приходилось задержавшемуся хокаге теперь догонять отряд, используя Дороги Хирайшина.

Эта идея пришла к нему вскоре после освоения навыка запечатывания природной чакры. Получивший доступ к колоссальным, по меркам обычного шиноби, запасам силы, Минато быстро задумался о том, как он может применить их в сочетании с Хирайшином. Ответом стала особая модификация техники для сверхдальних перемещений.

Нет, он не получил возможность разом перепрыгнуть на другой конец света, но дальность, измеряемая в сотнях километров, уже делала осмысленным размещение стационарных маяков на стратегически важных направлениях. Работа заняла годы — Минато немногим доверил этот секрет, ведь любой маяк способен стать ловушкой, учитывая, что только он один мог их использовать. Результат тоже получился не идеальный — ему самому приходилось обслуживать развернутую сеть, меняя и подзаряжая выходящие из строя отдаленные маяки. Но возможность пересечь континент за несколько дней, пусть даже расплачиваясь за это чудовищным расходом чакры, стоила того. Одна только эвакуация его сына из страны Тигра окупала все усилия.

Еще два прыжка, и он окажется в местности, где сейчас должен находиться отряд Мей. Но, даже если им не удастся найти друг друга, Минато знал конечный пункт маршрута. Скрепя сердце, перед самым отправлением мизукаге все же доверила союзнику эту тайну.

Место обитания Санби, треххвостого биджу, оказавшегося на воле после гибели Ягуры, было известно Кири уже несколько лет. Но ослабленная гражданской войной, растерявшая собственных мастеров фуин, деревня просто не имела возможности вновь запечатать свое оружие. Помощь Минато в этом вопросе была одним из основных пунктов договора Конохи с Туманом.

В успехе операции Минато не сомневался. Двое каге, четверо шиноби S-ранга, джинчурики — вполне достаточно, чтобы совладать даже с таким противником как биджу.

Акацки справились и меньшими силами.

Минато нахмурился, глядя невидящим взглядом на расстилавшийся перед ним пейзаж.

Один раз — случайность. Два — совпадение? Он и раньше не особенно сомневался в выводах Итачи, предположившего, что кто-то убил джинчурики четыреххвостого, разрушив затем поле боя, чтобы скрыть свои следы. Теперь же Минато был в том уверен. Но зачем нукенинам охотиться на джинчурики? Чтобы выпустить на свободу биджу, возрождающихся спустя время после гибели носителя? Или?..

Или они создают собственных джинчурики?

Известно, что в рядах Акацки есть Сасори и Орочимару, оба не чуждые фуиндзюцу. Могло ли им достать мастерства, чтобы создать печать для удержания хвостатых? Возможно. Так что же, спустя десяток лет, когда подрастут дети, ставшие тюремщиками для демонов, ожидать появления на арене новой великой какурезато? С двумя джинчурики и таким количеством S-ранговых бойцов вполне можно претендовать на подобное.

Минато поморщился. Вроде бы все логично, но не покидало ощущение, что эти рассуждения ложны, что не собираются нукенины заниматься созданием деревни. Не те люди.

И были еще протекторы.

Важная часть культуры шиноби, знак, отождествляющий своего носителя с его родной деревней. Даже нукенины редко им пренебрегали, продолжая носить свои повязки, лишь перечеркивая отчеканенный в металле символ. Сменили бы протекторы шиноби, решившие организовать новое селение? Минато склонялся к тому, что должны. Но по всем отчетам Акацки продолжали носить старые знаки.

Но что делать, если все же к воротам Конохи заявятся послы каге Орочимару?

А ведь, пожалуй, Минато бы их принял. И даже не стал бы отказываться от мирного договора.

Годы правления без следа растворили былую наивность. Гибель нескольких шиноби Листа от рук Акацки не повод затевать войну, даже если того хочется. Любая из деревень может предъявить любой другой куда больший счет. Что же до составляющих организацию личностей, то времена, когда имя Орочимару вызывало в хокаге брезгливость, давно прошли.

Сильно ли отличается его сын от опального сеннина? Сколько раз он обдумывал, как реагировать, если Наруто в своей привычной манере сообщит: «Я решил стать бессмертным. Не поможешь ли с жертвами для экспериментов?»

Сколько раз в голове мелькал ответ: «Помогу»?

Минато тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. В бытие отцом такого человека как Наруто были свои сложности. Встающие перед ним дилеммы были едва ли знакомы иным родителям.

Вспомнив о сыне, хокаге не мог не вспомнить о его последнем письме. Четкое и сухое описание увиденного боя, оставляющее в тайне способ, которым информацию удалось получить. Он мог бы задуматься о подделке, но все те неизвестные посторонним приметы, о которых они условились, и которые были призваны удостоверять личность писавшего, оказались на месте. А пришедшие следом отчеты двести тринадцатого отмели и вариант попадания Наруто в плен.

Но — тревожный звоночек — в отчетах соратников его сына не было ни слова о полученных сведениях. Да и поведение Куренай, доведшей рейд до конца, говорило о том, что Наруто не поделился знанием.

Собирался ли он вообще распространяться об увиденном? И что могло заставить его передумать?

Впрочем, об ответе на второй вопрос хокаге догадывался. Саске Учиха, закадычный друг его сына, отличался куда большим здравомыслием.

Минато вздохнул, поднимаясь. Оставалось надеяться, что Наруто сам все расскажет. И давить смутную тревогу.

Но меж тем время отдыха вышло. Привычное усилие, и еще одна татуировка опустела, погрузив хокаге в легкую эйфорию режима сеннина. Две последние заполненные печати остались ждать своего часа. На бой должно хватить, но перед обратной дорогой придется повозиться, восстанавливая запасы.

Он встретился с Мей к полудню следующего дня, уже на подходах к безымянному озеру в самой глубине страны Травы. В нем, под толщей голубоватых вод, прятался Санби. Заливные луга сменялись здесь густым смешанным лесом, по которому аккуратно пробирались шиноби. Лишних людей не было. Сама Мей, сменившая любимые платья на мешковатый комбинезон. Маленькая девочка, висящая в ременной перевязи за спиной мизукаге, любопытно постреливающая глазками. Еще не осознающая, кем ей предстоит стать. Ао — уже не молодой шиноби, правая рука Мей. Неизвестный Минато молодой парнишка с белыми волосами, очевидно, второй из S-ранговых бойцов тумана в этом походе. Его хокаге тщательно запомнил. Нужно будет навести справки: неизвестные шиноби такого уровня — редкость. Последним был Утаката — джинчурики Рокуби, шестихвостого. Как всегда, мрачноватый и держащийся отстраненно. Определенно, он служил своей мизукаге безо всякой охоты.

Коноха в этом походе была представлена Джираей и Цунаде. Минато пришлось надавить на ирьенина, чтобы выгнать ее в поле. Но в схватке с таким противником как биджу столь сильный целитель будет совсем не лишним. Да и свежеиспеченному джинчурики помощь вполне может понадобиться. Все же назначенная на эту роль девочка была отнюдь не младенцем, а чем позднее происходит запечатывание, тем серьезнее его последствия.

Спустя еще пару часов отряд вышел на берег озера.

Минато не спешил, оглядывая местность, прикидывая, как вести бой. Его спутники также не торопились, начав располагаться на отдых — так или иначе, им предстояло потратить немало времени на обсуждение тактики предстоящего сражения. Неизбежное времяпровождение, когда приходится сражаться бок о бок с малознакомыми бойцами.

Но все пошло наперекосяк.

— Санби, его нет! — гневный крик Ао вырвал Минато из размышлений, заставив удивленно повернуться к туманнику.

Пока хокаге разглядывал виды, джонин Кири снял повязку, обычно прикрывавшую его правый глаз, явив миру бьякуган, которым, видимо и осмотрел ложе озера.

О наличии у спутника Мей додзюцу Минато был осведомлен. Оно досталось тому еще во времена прошлой войны в результате некоей мутной истории. Так или иначе, но поднимать из-за этого шум хокаге не собирался.

А вот дальше Минато совершил ошибку. Желая проверить слова Ао, он привычным усилием вобрал в себя содержимое еще одной печати с природной чакрой и запустил режим сеннина. Слова туманника подтвердились — сенсорная сфера Минато с запасом охватила озеро, не находя ничего хотя бы отдаленно похожего на чакру биджу.

Однако давно привыкший к своим возможностям, он упустил из виду, как шиноби Кири отреагируют на активацию его техники. А меж тем, те изготовились к бою. Рассыпавшись и собрав пальцы в печати — первые из длинных последовательностей, они ждали лишь сигнала от Мей. А та, гневно глядя на хокаге, медлила, похоже, лишь из-за так и оставшейся на ее спине девочки. Начнись бой — ребенку не жить.

Джирая и Цунаде не отставали. Пусть им давненько не приходилось сражаться вместе, былые годы совместной работы сказывались. Сенины стояли друг от друга на приличном отдалении, давая место гигантским животным соратника. Оба держали наготове полузаконченные техники призыва.

Минато понадобилось мгновение на осознание ситуации.

— Отставить! — рявкнул он спутникам, отменяя собственную технику, позволяя ценной энергии впустую улетучиться.

— Извини, не подумал, — обратился хокаге к Мей, примирительно подняв руки, — просто хотел сам проверить слова Ао.

Но мизукаге не спешила давать отмашку своим бойцам.

— А о чем еще ты не подумал? — не сводя напряженного взгляда с хокаге, начала она. — Может, о том, что это немного подозрительно, когда ты вместо того, чтобы отправиться с нами, вдруг получаешь письмо с крайне важной информацией? И потом догоняешь нас спустя неделю? Может, ты нас не догонял, а подождал? О местонахождении логова Санби знали единицы, Минато. И всем, кроме тебя, у меня нет оснований не доверять.

Хокаге лихорадочно размышлял, пытаясь подобрать наиболее убедительные аргументы в свою пользу. Если они сцепятся с мизукаге, это будет полный провал. И дело не только в том, что трое коноховцев имеет все шансы проиграть более сильному отряду Кири. Уж утащить своих союзников Хирайшином он сможет. Но вот союзу придет конец.

— Хочешь сказать, я опередил вас и украл биджу? — стараясь вложить в слова побольше иронии, отозвался Минато. — Ну, допустим, только вот не думаешь же ты, что он не сопротивлялся?

— И что? — не сводя с хокаге напряженного взгляда, откликнулась Мей.

— Где следы боя?

Глядя на реакцию мизукаге, Минато позволил себе мысленно вздохнуть с облегчением. Окинувшая быстрым взглядом панораму озера, Теруми отчетливо расслабилась, очевидно, заметив то, что сразу упустила.

Но на вопрос, неожиданно ответил Ао, едва все не испортив.

— За мысом. Отсюда не видно, — и, глядя на свирепеющую Мей, поспешил добавить, — только они старые. Не меньше года.

Минато захотелось прибить биджева джонина. Он едва не активировал последнюю печать с сенчакрой, глядя на выражение лица Мей. А та, меж тем, озвучила мысли хокаге, ласково сообщив побледневшему джонину:

— Я тебя когда-нибудь убью, Ао.

Дав, наконец, своим бойцам знак расслабиться, она вновь обратилась к Минато:

— Нам надо многое обсудить. Начиная от того, что главный пункт нашего договора утратил смысл, и заканчивая тем, в чьи руки попал Санби.

— Конечно, — с готовностью кивнул Минато. — Обсудим. Что же до последнего вопроса, то говорит ли тебе о чем-то название «Акацки»?

Услышав вопрос, Мей замерла, глядя на хокаге с легким прищуром. А потом медленно ответила:

— Говорит.